Мы — правители

      В ночной темноте и тишине, которые легли на столицу, шли по улице двое мужчин. Оба были одеты как-то бедно и потрепанно, хоть одежда их далеко не была дешевой — скорее, старой и изношенной. Один из них, внимательно оглянувшись, вдруг остановился, и второй последовал его примеру. — Брат, — сказал парень, выглядевший помладше. У него были темные, слегка растрепанные волосы, и проницательные голубые глаза. — Разве мы сможем противостоять им вдвоем? — Для осуществления нашего плана нам не нужна толпа народу, — спокойно ответил ответил ему мужчина повыше, поправив свои платиновые волосы. — Да и вдвоем мы не будем убивать их. Скоро к нам присоединятся четыре сестры, и тогда посмотрим, кто кого, — ядовито усмехнулся он, глядя на безмолвный ночной дворец. — М-да, — протянул младший брат, устремляя взгляд в ту же сторону, — нынче революционерские отряды не востребованы. Все довольны нынешней властью. Скажи, брат, а оно нам надо? — взглянул он на блондина. — Конечно надо! Мы последние тринадцать лет только этим и живем. Я всегда хотел убить императора и сделать императрицу своей. А как мы заживем, ты себе можешь представить? — А народ? — попытался возразить младший брат, который, похоже, не сильно-то и хотел нападать на дворец. — А что нам этот народ? Пожили хорошо — хватит. Эти крестьяне и торговцы — просто второсортные людишки. Хорошо должен жить тот, кто может себе это позволить, — тихо проговорил он, смотря в сторону дворца и злостно прищуриваясь. — Брат, ну зачем нам все это? Давно бы уже стали обычными людьми, жили нормальной жизнью… — пытался брюнет отпираться, но Алмаз его перебил. — Нет, Сапфир, — его старший брат был непреклонен. — Мы с тобой достойны жить роскошно. Мы — не крестьянские отбросы. И где этих сестер только носит? — раздраженно сменил он тему, оглядываясь по сторонам.

***

      Мамору с чуть подпухшими от усталости глазами сидел в библиотеке, закрывшись огромными стопками книг. Рядом скрипела пером Усаги, тщательно перепроверяя то, что написала. — Настоящим указом даю согласие на формирование бюджета для перестройки ставших непригодными в следствие недавнего землетрясения для жизни домов крестьян и на размещение их жителей в домах временного проживания, — пробормотала она себе под нос, а затем, поставив точку, нарисовала в самом низу листа свою размашистую подпись. — Подпиши, пожалуйста, — попросила она, протянув ему лист бумаги.       Император, взяв из ее рук документ и пробежав по нему глазами, поставил на нем свою подпись, а затем отложил его в сторону, чтобы отнести потом министру внутренних дел — проще говоря, самому главному генералу — Кунсайту, а затем продолжил бегать глазами по книге.       Дверь на входе в библиотеку вдруг тихонько скрипнула, и правители, подняв одновременно взгляд, увидели свою дочь, направляющуюся невозмутимо к полкам с фантастическими книгами, даже не поворачиваясь на своих родителей. — Маленькая Леди? — окликнула ее Усаги. — Почему ты не спишь? Уже очень поздно, — спросила она мягко. Девочка обернулась, презрительно посмотрела на мать, словно на врага народа, а затем продолжила свое плавное движение к полкам с книгами, даже не собираясь больше удостоить мать и отца взглядом своих больших красных глаз. — Маленькая Леди, не надо так игнорировать свою маму, — упрекнул ее отец. — Какую маму? Нет у меня мамы! — подняла девочка гордо носик, и, подойдя к нужной полке, стала выбирать себе, как ни в чем не бывало, книгу. — Маленькая Леди! — рявкнул он, вскочив на ноги и ударив кулаком по столу. Девочка, сохраняя невозмутимость, взяла с полки нужную ей книгу и удалилась из помещения.       Мамору уж было хотел продолжить работу, как Усаги молча встала со своего стула, отложив письменные принадлежности в сторону. Он беспокойно окинул жену взглядом. Наверное, она снова расстроилась от такого отношения дочери к себе. Как бы прискорбно это не было, мать и дочь столкнулись с сильным непониманием друг друга, что очень сильно сказалось на их отношениях. Маленькая Леди больше не считала ее за маму и ни во что ее теперь не ставила, а мягкая Усаги, стараясь хоть как-то наладить их отношения, постоянно старалась заботиться о ней. — Я, наверное, на сегодня все. Доделаю все завтра, — зевнула она, посмотрев на Мамору своими грустными и покрасневшими от усталости глазами. Он, вздохнув, отложил все книги в сторону и тоже, словно по цепной реакции, зевнул. — Давай приберемся и пойдем вместе, — улыбнулся он ей, пытаясь хоть немного приободрить. — Хорошо? — Хорошо, — устало улыбнувшись, кивнула она. Немного прибравшись и поставив все книги на нужные полки, они пошли в свою спальню.       Идя по коридору и держась за руки, они периодически выглядывали из окон на двор замка. Император шел весь угрюмый, сам не понимая, в чем заключается причина его грусти. Его охватывало какое-то нехорошее предчувствие, и он все думал, с чем это может быть связано: то ли с плохим поведением дочери, то ли с землетрясением, случившемся недавно на западе страны, а может, со всем вместе взятым.       Да и уставшая Усаги шла, сохраняя молчание. Ее очень расстраивало поведение Маленькой Леди, ее непринятие собственной матери. Больше ее разъедала обида за то, что ее дочь не понимала, на какие жертвы шла ее когда-то мать, желая мира и стабильности в своей империи. Как она получала серьезные травмы, как теряла дорогих ей людей, а ее за это обозвала революционеркой-убийцей собственная дочь. Это больно, словно ножом, резало по ее сердцу.       Еще больнее было то, что никто не мог вразумить ее. С ней говорили все: Ами, Минако, Рей, Макото, но она никого слушать не желала, стоя на своем. Ее мать — убийца. Даже остальные ребята: Юки, Мицуо и Юно, не поддерживали эту ее идею. Никто не хотел принять ее мнение.       По дороге в покои Усаги и Мамору решили заглянуть в спальню своей дочери. Спустившись по лестнице на один этаж ниже, они постучались в дверь комнаты девочки, но оттуда никто даже не отозвался. Подумав, что она спит или читает, императрица слегка приоткрыла дубовую дверь и заглянула в помещение.       Свет был потушен, а постель Маленькой Леди была пустой. От страха и волнения, пробравших ее, Усаги побледнела, и, повернувшись к своему мужу, прошептала дрожащим голосом: — Ее нет в постели. — Что?!       Мамору, слегка оттолкнув жену в сторону, распахнул дверь в ее комнату и зажег лампадку, стоявшую у нее на столе. Комната действительно пустовала, а на подушке лежала в открытом виде книга. Усаги, подойдя к кровати дочери и взяв в руки книгу, лежавшую на ней, пролистала ее страницы и в тревоге посмотрела на своего мужа. Он, увидев ее взгляд, подошел к ней и тоже посмотрел на книгу.        Это была далеко не фантастика — это была новая историческая книга про всех правителей страны, включающая в себя всех императоров и императриц вплоть до Усаги и Мамору. А во второй половине книги было нарисованы фамильные древа всех правителей. На предпоследней странице, где лежала закладка — скорее всего, тут она и остановилась, было изображено дерево семьи Хино, последним представителем которой был Юки Хино, сын Рей и Джедайта.       Но Усаги насторожило далеко не это. Не заглядывавшая ранее в эту книгу, девушка увидела ответвление от линии императора Хино. Там была его младшая сестра, взгляд светлых глаз которой даже на портрете был поражающе холодным. У этой девушки было два сына-красавца, лицо одного из которых было знакомо всем членам Императорского отряда. Своими фиолетовыми и холодными глазами на них с портрета смотрел Алмаз, генерал Отряда Революционеров Темной Луны. Вторым ее сыном был Сапфир, младший брат генерала Алмаза. У него были темные, чуть встрепанные волосы, и голубые, похожие на мамины, глаза. Усаги и его припоминала — он сторожил ее комнату в тот день, когда Алмаз похитил ее.       Что они оба делают в фамильном древе Хино? В шоке императрица опустилась на кровать. Не просто так Алмаз называл себя принцем — он и есть принц! А так как он до сих пор жив, а Маленькая Леди так помешана на чистоте королевской крови… Она направилась к нему, так как посчитала его прямым наследником престола после Рей! — Она ушла к Алмазу… — пролепетала она заплетающимся от страха языком. — Почему ты так решила? — осведомился Мамору, сев рядом с ней. Вместо ответа девушка протянула своему мужу книгу, и его лицо, после того, как он пробежал по странице глазами, приобрело похожий оттенок. — Да быть такого не может… Не могла же Маленькая Леди пойти к нему! — воскликнул он, и в его голосе впервые за много-много лет прозвучал настоящий страх. — А если могла, Мамо-чан? — вкрадчиво спросила Усаги, положив ладонь на его предплечье. — Чего же мы сидим?! Быстрее к выходу! — вскочил император на ноги. Усаги понеслась вслед за ним, и уже через минуту они были на выходе из дворца. — Ваши Величества! — воскликнул Джедайт, когда император и императрица пулей вылетели из замка. — Маленькая Леди не выходила? — выпалила девушка сразу, с паникой посмотрев на генерала. — Выходила. Я спросил, куда она идет, и она ответила, что в сад. А что-то случилось? — Нет времени объяснять, — мотнул головой Мамору. — Разбуди девочек и генералов, и передай мой приказ — вдвое усилить стражу дворца. — Есть! — воскликнул блондин, и быстро-быстро убежал в замок. Усаги и Мамору же побежали к воротам, чтобы расспросить стражу там. Узнав, что принцесса выбежала из дворца, они быстро вернулись в замок и забрали оттуда свое оружие на случай нежелательной встречи с Отрядом Революционеров, взяли с собой Императорский Отряд, вкратце описав им всю ситуацию, и направились искать принцессу, чтобы не дать совершить ей серьезную и страшную ошибку.       Они ходили по улицам столицы, искали и звали ее, но все было бесполезно — девочка словно сквозь землю провалилась. — Маленькая Леди! — крикнула императрица, всматриваясь в темноту ночи, понимая, что паника внутри нее нарастает с каждой секундой тишины. Куда, куда же она ушла?! Что же будет, если Маленькая Леди найдет Алмаза и Сапфира? Если они ее убьют? Осознав, что ее дочери может грозить смертельная опасность, Усаги побежала по улице, продолжая отчаянно звать ее.       И вдруг она увидела огромную яркую вспышку в небе. Что такое? Что случилось? Обернувшись в сторону дворца, Усаги почувствовала, как все внутри нее быстро холодеет от ужаса. Она увидела башни их замка, полыхающие ярким пламенем и оставляющие за собой ярко-оранжевое зарево. В столице стало светло, словно ранним утром — настолько силен был пожар.       Не став ждать никого из девочек и генералов, которые разбрелись в поисках их дочери, она в ужасе ринулась в сторону полыхающего дворца, мысленно молясь о том, чтобы никто не пострадал, хоть вероятность этого была очень мала. Там же все слуги! Там же дети девочек и генералов! Молясь, чтобы они хотя бы выжили, она ускорила темп, увидев при этом, как ее догнали все остальные. Вскоре они, добежав до ворот дворца, увидели убитых стражников, которые стояли до последнего на своей службе. Их оружие было откинуто в сторону, и у всех четверых были отсечены головы. Императрица, чье сердце ужасно закололо чувство вины перед погибшими стражниками, тихо сжала рукоять меча, готовясь сражаться с мятежниками. — Юки! — раздался вдруг радостный голос Рей, а за ним еще три: — Мицуо! — Юно! — Мика!       Прищурившись, Усаги увидела четверых детей, на лицах которых был написан сильный испуг, однако на их ночных пижамах (на всех, кроме пятилетней дочки Минако и Кунсайта — Мики) висели колчаны со стрелами, а в руках были луки. Дети бежали навстречу своим родителям: самый старший из них, Юки, вел за руку плачущую Мику, а Юно и Мицуо бежали по бокам от них. — Мы видели Чибиусу! — крикнул запыхавшийся от длительного бега сын Рей и Джедайта. — Она с ними заодно! — Что?! — воскликнули хором все члены Императорского Отряда: и генералы, и девушки, и Мамору. Одна лишь только Усаги промолчала, отказываясь верить в то, что такое могло произойти.       Девушки пулей бросились к своим детям, чтобы поскорее взять их за руку и отвести подальше от сжирающего дворец пламени, а Мамору скомандовал им как можно скорее бежать, чтобы обезопасить детей, и девушки убежали, оставиви своих мужей-генералов вместе с императором и императрицей, чтобы разобраться, в чем дело.       Тут на фоне полыхающего дворца, точнее, в зареве огромнейшего костра, появились семь фигур: четыре женские, две мужские и одна подростковая. Прищурившись, чтобы разглядеть, кто это, Усаги, до последнего не желавшая верить, что Маленькая Леди может предать их, ахнула от горького изумления: с двумя незнакомыми девушками, Алмазом и Сапфиром шла, радостно ухмыляясь, ее собственная дочь. В зареве от пламени и клубах дыма было невозможно увидеть, как именно выглядели те девушки, зато распознать знакомые силуэты и эмоции на хорошо знакомых лицах было очень легко.       Мамору и генералы машинально натянули тетивы своих луков, и император, грозно смотря на приближающихся врагов, громко спросил: — Что вам нужно? Алмаз, шедший впереди всех, так же громко ему ответил, зло ухмыляясь: — Всего лишь то, что принадлежит мне и моему брату. Престол, который после смерти императора Хино перешел вам. — Престол уже давно не ваш! — воскликнула Усаги, еще сильнее сжав рукоять меча, что висел у нее за пазухой. — Убирайтесь, пока мы не убили вас! — Нас?! — переспросил принц, залившись притворным, леденящим душу смехом. — Посмотрим, кто кого.       Императрица резким движением вынула из чехла меч и встала в боевую позу, готовая сражаться за свой замок. Ее дворец, ее работники замка, ее империя, ее народ… Она не собирается проиграть их всего за одну ночь!       Однако Алмаз сражаться не спешил. Медленно подойдя к Усаги и так же медленно обнажив свой меч, он одним движением вонзил свой клинок в правое плечо блондинки — настолько резким, что та даже не успела среагировать или как-то защитить себя. Вскрикнув от боли и одновременно ругая себя за подобную беспечность, она выронила свое оружие из рук и упала на колени, зажимая рукой рану, кровь из которой сразу залила правую половину ее кимоно. Алмаз, который даже и не думал останавливаться, присел рядом с ней, грубо коснувшись рукой ее подбородка. — Не волнуйтесь, Ваше Величество, — слащаво произнес он. — Вас я точно убивать не стану. Вы будете править со мной. — Уж лучше я умру, — процедила она сквозь зубы, с ненавистью смотря на революционера, который уже через секунду вновь поднял свой окровавленный меч, чтобы отбить атаку нападавшего на него Мамору. Откинув соперника в сторону, он вместе с генералами окружил кольцом раненую жену. — Ты не получишь ни ее, ни престол! Маленькая Леди, живо сюда! — рыкнул он, мельком глянув на свою дочь, которая стояла в стороне, воздерживаясь от сражения, но, судя по ее выражению лица, уже не так решительно настроенная. Она словно не знала, что ей нужно делать: остаться с чистокровным принцем, который только что сжег ее родной дом и ранил ее мать, или же бежать к грязнокровному отцу, который точно накажет ее за все, что она натворила.       Нет. Не хотелось ей снова стрелять из этого несчастного лука. Не хотелось ей снова бегать по пять километров и отжиматься по двести раз. Ей не хотелось опять одиноко сидеть в своей комнате за уроками и слушать в очередной раз, как ее доблестные родители сделали что-то хорошее для страны. Кто сделает что-то хорошее для нее, их дочери? Кто побудет рядом с ней? Как им, таким бессердечным людям, перешел престол, как им доверился народ? Как они могут быть хорошими правителями, если на собственную дочь у них времени нет? Зачем они захватывали престол, если у них в крови нет таланта к правлению? Они не достойны быть правителями! Они не достойны больше быть ее родителями! Она лучше будет помогать принцу Алмазу и его брату, и сделает империю лучше! — Не пойду я к тебе! — крикнула принцесса, сжав свои кулаки. — Вы мне не родители больше!       Вот какие слова были больными что для Усаги, что для Мамору. Императрица, вмиг забыв о своей ране, встала на ноги, пытаясь протиснуться между Нефритом и Кунсайтом, чтобы побежать к своей дочери, чтобы сделать хоть что-то, хоть как-то спасти ее от революционеров и ее самой, чтобы не усугубить уже совершенную ошибку окончательно. Но девочка и не думала спасаться, а генералы не собирались выпускать ее маму из плотно замкнутого кольца своих тел. — Даже не думайте, Ваше Величество! — воскликнул Нефрит, пихнув локтем девушку, чтобы та не мешала ему. — Вы не можете сражаться! — вторил ему Зойсайт, выставляя перед собой меч, собираясь биться за жизнь своих правителей, которым был так предан, ведь именно они спасли его и его друзей из-под гнета императора Хино тринадцать лет назад. — Оставайся на месте! — твердо произнес Мамору, стоявший прямо перед ней. — Покажем им, на что мы способны! — крикнул властно Алмаз, показав мечом в сторону кольца, окружавшего императрицу. — Расходимся на три-четыре метра, кольцо не размыкаем! — приказал император Эндимион, и все пятеро, в том числе и он сам, последовали этому указу. Медленно разойдясь шагов на пять друг от друга, они приняли на себя удар революционеров. На долю Нефрита выпала самая высокая девушка, которая казалась крепче и старше всех остальных; на долю Кунсайта — девушка пониже, но дралась она, судя по всему, ничуть не хуже своей старшей сестры. Зойсайт сражался с хрупкой с виду девушкой со светло-голубыми волосами, забранными в густую косу. Несмотря на ее милый вид, сражалась она словно исчадие ада, хоть в этом было ничего удивительного для генералов, которые жили с такими же хрупкими, но сильными девушками. Джедайт же бился с брюнеткой, которая даже не потрудилась собрать свои длинные черные волнистые волосы в хвост перед сражением. Сражаясь с генералом, она злобно посмеивалась, как бы намекая на то, что он — ничтожество по сравнению с ней. К счастью, это было далеко не так, поэтому вскоре девушка поумерила свой пыл.       Больше всего не повезло Мамору — ему пришлось сражаться с Алмазом и Сапфиром одновременно, но и он держался хорошо, отбивая их атаки, порой даже одновременные. Про Усаги же, сидевшую на мостовой и болезненно зажимавшую рану рукой, будто бы все позабыли — а она сейчас была легкой добычей! А может, они и не забыли, просто Мамору и генералы хорошо защищали ее, не пропуская врагов внутрь кольца. Тем не менее, как больно бы ей сейчас не было, девушка понимала, что надо хоть как-то помочь им. Если уж тетиву лука она точно не натянет, она должна ранить одну из девушек с помощью меча. Если она выведет из боя хоть одного человека, то Мамору уже не придется сражаться с двумя мужчинами.       Взяв в здоровую левую руку меч, валявшийся неподалеку, императрица встала на дрожащие ноги, и, придерживая оружие правой рукой, незаметно для всех выскользнула из кольца и полоснула мечом по спине первую, кто попался на ее пути — крепкую зеленовласку, сражавшуюся с Нефритом, а та, не ожидавшая удара со спины, даже не попыталась защититься. Вскрикнув от боли, она полетела без сознания на землю, и Нефрит, быстро сообразивший, что сейчас от него требуется, побежал помогать императору. — Кермесайт! — воскликнула сражающаяся рядом шатенка, и, отбив очередную атаку Кунсайта, ринулась к раненой сестре. Старший генерал же, не растерявшись, атаковал и отвлекшуюся девушку, тоже ранив ее в районе спины. — Окружаем их! — крикнул Мамору, и генералы, загоняя внутрь круга оставшихся сестер, Алмаза и Сапфира, медленно сформировали кольцо, заключив в него всех своих врагов. Они медленно стесняли их, пока те не столкнулись спина к спине. Вскрикнув от неожиданности, две сестры выронили из рук свое оружие, а Сапфир и Алмаз, которым попросту негде было развернуться, не то, что мечом махнуть, присмирели, ожидая, что будет дальше. — Так-так, — тихо произнес император Эндимион, выставив перед собой клинок. — Вы устроили пожар в замке, что повлекло за собой много пострадавших и жертв, а также попытались свергнуть нас с престола. Вы ведь знаете, что последует после всего этого, не так ли, генерал Алмаз? — Это вы, Ваше Величество, ничего не знаете, — слащаво произнес блондин, в чьих холодных фиолетовых глазах не было и капли ужаса того, кого вот-вот казнят — в них почему-то горела уверенность. От этих глаз Усаги пробрал вдруг липкий страх, который она ничем объяснить не могла.       Вдруг посреди воцарившейся тишины раздался резкий и громкий звук, который заставил всех отвлечься от пленников и обернуться — раздался душераздирающий крик Маленькой Леди. Увидев, что произошло, Усаги, забыв о боли в раненном плече, бросилась к ней: ее дочь схватил еще один мужчина, который, судя по всему, оставался в тени во время сражения. Его зловеще поблескивающие красные глаза были устремлены на несущуюся в сторону дочери императрицу, а его рука, держащая кинжал, прижимала его клинок к горлу извивающейся в страхе принцессы, которую злодей держал за длинные волосы второй рукой.       Вдруг девушка почувствовала сильную боль в своей ноге. Коротко вскрикнув, Усаги полетела на землю, а в ее глазах на пару секунд потемнело от испытываемой боли. Она уже знала эти ощущения — в ее ногу вонзили стрелу. Как только императрица снова смогла видеть, она попыталась встать на ноги, резко перед этим вынув стрелу из икры левой ноги, но тут же увидела несущихся мимо нее двух сестер и наследных принцев. Она уж было хотела остановить их, выстрелив в них из лука, но поняла вдруг, что обронила его при падении, да и рассеченное плечо не дало бы ей натянуть тетиву. Мельком обернувшись назад, девушка пришла в еще больший ужас — Мамору и Кунсайт, зажимая раны на своих животах, стояли на коленях, а Джедайт и Нефрит бежали следом за революционерами, но сильно отставали.       Заставив себя встать, Усаги побежала дальше, но страшная и яркая вспышка прямо перед ее носом заставила ее в ужасе остановиться. Горели ворота. Вход во дворец был полностью перекрыт. — Маленькая Леди! — завопила она нечеловеческим голосом, а из ее округленных от ужаса глаз полились непроизвольно слезы. Сердце и легкие больно сдавило, словно их резали и протыкали насквозь тысячами стрел. Зарыдав в голос, она понимала, что весь ее мир сейчас — это пылающая стена, за которой, скорее всего, находился обезглавленный труп ее дочери.       Это она во всем виновата. Это она не уделяла ей достаточное количество времени. Из-за нее Маленькая Леди ушла в эту роковую ночь к Алмазу. Это она не уберегла ее. Она не смогла предостеречь собственную дочь, она не помогла ей в нужный момент, она дала совершить ей эту жуткую ошибку — пойти к революционерам и свергнуть собственных родителей. Это все ее вина, и больше ничья! С каждой секундой осознавать это было все более невыносимо. Умереть. Она хочет умереть. Сейчас ей больше ничего не нужно. Она уже потеряла все, что только можно. Она вновь потеряла в огне свой дом, снова потеряла самого дорогого для нее человека. Теперь ей остается только умереть.       В алом и изорванном кимоно, которое некогда было нежно-розового цвета, с израненным телом и пустыми глазами, никогда не унывавшая Усаги сделала шаг по направлению к огню. Гореть ей в этом аду — другого она не заслуживает. — Ваше Величество! — услышала она голос Нефрита, который словно издавался откуда-то издалека. Тут же она почувствовала грубую хватку рук генерала, который пытался оттащить ее от пожара. — Нет… пусти… дай мне умереть… — просипела она, пытаясь вырваться из его железной хватки, чтобы сжечь саму себя. — Я не пущу вас! — воскликнул он, взваливая обессилевшую правительницу себе на плечи. Она же, поняв, что умереть у нее не выйдет, потеряла от боли и разъедающего ее горя сознание. Тем временем Нефрит подошел к остальным генералам, которым пришлось сильно ударить Мамору по голове, чтоб тот тоже отключился — уж слишком упорно он пытался проткнуть себя насквозь мечом. Понимая, что это конец, что ничего уже сделать не получится, генералы, взвалив на свои плечи безжизненных императора, императрицу и Кунсайта, который тоже был ранен и потерял от боли сознание, направились в сторону выхода из столицы.       Неужели они проиграли? Неужели это конец? Куда же им податься теперь, когда дворец разрушен, а власть будет наверняка захвачена теми мятежниками? Что же им теперь делать? С такими мыслями генералы, к которым вскоре присоединились их жены и дети, укрывавшиеся на окраине города, вышли из столицы, чтобы найти хоть какое-то убежище, где она смогут вылечить своих главнокомандующих.