Не поместившееся на коленке

             Геральт считал себя хорошей свахой. Во всяком случае, лучше несчастного Аваллак’ха, у которого разве что подопытные лягушки не разбегались кто куда.              А ещё он слишком часто задумывался о том, что это его едва ли не настоящее призвание: да вот хотя бы сейчас по пути на свадьбу он застал слегка уставшего, но от этого почти не изменившегося, самого Вернона Роше! Чем не шанс найти надёжные руки для такого колючего ежа, как темерец?              И кто б мог подумать, что этот самый ёж окажется очень даже не против скрасить свой уж больно скучный день и согласится на предложение не в меру дружелюбного ведьмака?              Немногим позже Геральт лишь хмыкал, наблюдая, как девушки заинтересованно стреляют взглядами в сторону мужчины в шапероне. И ещё больше порадовался, когда одна, куда более смелее своих подруг, всё же ухватила его под локоть, утаскивая танцевать.              Ведьмак был рад, что Роше хватило ума и силы сдержать свою паранойю, и снять до начала праздника лишний доспех: теперь он хоть немного перестал быть похожим на солдата, да и стал гораздо свободнее двигаться.              Вот только что-то беловолосому всё же не нравилось: и вроде бы двигался Роше с неожиданными от него знанием и ловкостью, и вроде бы дева была красива и беззаботна, но… они не сочетались. Не то.              Геральт обводит взглядом толпу, подбирая кандидаток, многих отсеивая почти сразу же, и неожиданно останавливается на… острых ушах Йорвета.              Йорвет стоит в тени, так, чтобы его если и заметил кто, то только ведьмак. И стоит без своей красной тряпки на голове (лишь только страшный шрам прикрыт), в одних брюках и свободной рубахе. Даже без своего любимого лука…              Геральт сначала думает, что перебрал с алкоголем, что крыша поехала внезапно и с размахом, но эльф кивает ему, намекая, чтобы ведьмак уделил ему время.              И тут до Геральта доходит… Что это, как не гребанное Предназначение?!              Он ставит лишь одно условие неожиданно живому и весьма здоровому скоя’таэлю: всего один танец. Йорвет, как и ожидалось, едва ли не давится ядом, но всё же соглашается. Геральт говорит, что сам даст знак, когда тот ему понадобится.              Выхватить Роше из вихря танца оказалось чуть сложнее, чем он думал, но результат того стоил: Вернон, явно успев сцапнуть неплохого алкоголя и как следует потанцевать с красавицей, явно подобрел, поэтому довольно легко согласился на просьбу ведьмака о танце (разумеется, Геральт ему будет должен за это, но почему-то ведьмаку казалось, что темерец сейчас шутил).              Дождавшись подходящей музыки, такой, чтобы под неё нужно было как можно больше двигаться (и успев съесть несколько вкуснейших куриных бёдрышек в ожидании), он махнул рукой Йорвету, который только этого и ждал, только с другого конца стола (и судя по тому, с какой неохотой тот оторвался от чего-то явно вкусного, тот был занят не меньше Геральта). Шепнув ему в острое ухо ещё раз о договоре, он, подойдя как можно ближе к танцующей толпе, резко выхватил из неё за руку мужчину.              Йорвет сначала не узнал в мужчине своего давнего врага: черные брюки, такая же свободная рубаха, как и у него, только вот свои любимые перчатки тот так и не снял, собственно, как и съехавший набок шаперон… И вот Йорвета тряхнуло. А потом ещё раз.              Собственно, Роше тоже быстро растерял всю свою расслабленность: губы сжались в тонкую полоску, кулаки напряглись, а взгляд загорелся алчным огнем.              Только вот слова Геральта о том, что он не поможет ему, если тот не выполнит просьбы, подействовали на эльфа как нельзя лучше: он не стал плеваться ядом или пытаться убить чертого dh'oine, хватая того за кисть руки и, пока тот не сообразил, что к чему, одним плавным рывком утащил в самую толпу.              От такого бесцеремонного обращения шаперон с головы темерца едва не слетел окончательно, и тому пришлось придержать его рукой. А остроухий не собирался останавливаться: сжал его кулак в своей лапище, положил вторую ему между лопаток и снова дёрнул в сторону.              Шаперон едва не упал окончательно, когда его крутанули на месте так, что голова закружилась моментально. Плюнув на несчастный шаперон, который сейчас только мешал, он скинул его на так удачно подвернувшийся стол. И, заскрипев зубами, теперь уже он шагнул навстречу эльфу, давя своей грудью на его, вырывая руки, меняя их положение.              На удивление, они ни разу не наступили друг другу на ноги, да и вообще двигались относительно синхронно, если не учитывать, что едва ли не каждые десять секунд пытались вести в танце.              Вернон же, опустив ладонь на поясницу остроухого, с удовольствием выхватил кинжал и кинул к своему шаперону. Йорвет на это прошипел что-то про грязные руки человека, так и шарящие по его едва ли не святому телу.              Они отходили друг от друга, ожидая, что вот сейчас невольный партнёр запнётся, и можно будет, рассмеявшись тому в лицо, уйти и набить морду ведьмаку (по крайней мере, попытаться). Но этого не случалось, и они вновь сходились, сжимая руки до синяков на чужом теле.              Но ни один из них не признался бы, что происходящее было… забавным, даже приятным.              Немного захмелевший командир Синих Полосок и сытый предводитель Белок для Геральта являлись самой удачной парой из всех танцующих.              Ближе к концу у Йорвета даже голова пошла кругом: было во всем этом так давно забытое чувство жизни, весёлой и бурлящей, что он, даже неожиданно для самого себя, на последних нотах с силой прижал темерца к себе, а после, перехватив за пояс, наклонил так, что тот макушкой едва не касался земли.              Йорвет даже оценил пластичность солдата, его ещё больше потемневшие глаза и растрепавшиеся тёмные волосы…              Что-то кольнуло в груди. Ему определенно не хватало этого взгляда, голоса и даже запаха: такого сладковатого, но терпкого, оседающего на языке.              Вернон же, наконец распрямившись не без помощи ушастого, думал почти в том же ключе…              И лишь Геральт, стоявший в стороне всё это время, с нескрываемой улыбкой смотрел то на них, то на брошенные на стол шаперон с кинжалом…              Определено, он — лучшая сваха. И Витольд, наблюдавший за происходящим со стороны, был полностью с этим согласен.