Тень в окне.

      Сальери, войдя в зал, кивнул Моцарту. Пора начинать представление. Иосиф всегда славился любовью к подобным развлечениям. И неважно, кто должен становиться участниками. Самое противное — отказать императору Антонио не мог. Поэтому сейчас он с лёгким волнением ждал, кому же дадут право играть первым. Хотелось быстрее с этим покончить. Император как назло медлил, заигрывая с юными леди на приёме. — Чем быстрее начнётся, тем быстрее закончится, — вздохнул капельмейстер. — Вас раздражает эта ситуация? — Конечно, герр Моцарт. Я бы предпочёл заняться более полезными вещами. — Чем соревноваться со мной? — лёгкая улыбка. Композитор подошёл чуть ближе к Антонио, чтобы лучше его слышать, в зале всё ещё было слишком шумно. — Именно. — Представьте, что это небольшой отдых от работы. — Вольфганг сделал странный взмах рукой. — В отличие от вас герр, я не привык отдыхать. — Сальери прищурил глаза. — Советую начать. — хмыкнул австриец.       Продолжать диалог не хотелось ни одной из сторон. Вольфганг не понимал, как можно быть настолько холодным и отстранённым от светской жизни. Антонио же считал эмоциональность австрийца излишней. Их взгляды сходились только в музыке и то не всегда. Поэтому общение сводилось к минимуму. Моцарта этот факт расстраивал, ведь капельмейстер интересовал его ещё с первого появления в Вене. В первую очередь, как великолепный композитор, во вторую, как интересный человек. Не раз юный гений задумывался о том, чтобы поменять своё поведение в его присутствии, но это не так легко, однако он старался вести себя скромнее. Итальянец замечал эти порывы, льстило. Тем не менее он предпочитал слушать музыку композитора, а не его болтовню.       Наконец император вспомнил ради чего все здесь собрались. Широко улыбаясь он попросил первым сыграть Сальери. Капельмейстер, кивнув Амадею, направился к пианино. Обе партитуры уже лежали на его крышке. Беря свою, Антонио мельком взглянул на сонату соперника. Даже того что он увидел хватило для понимания, сегодня Моцарту будут рукоплескать. Антонио прикрыл глаза, раз уж ему суждено проиграть, пусть это будет красиво. Изящные пальцы опускаются на клавиши и начинают играть. Шум в зале наконец-то полностью стихает, заменяясь великолепной мелодией. Музыка нежная и спокойная, никаких резких тональностей. Он писал её, смотря на ангела. Не на взбалмошного юнца, а на гения музыки. Последние ноты и конец… Аплодисменты, ненужная похвала от людей, что и капли в музыке не разбираются. Сальери вежливо всем кивает и наконец поворачивается к человеку, чьё мнение ему действительно важно. Вольфганг внимательно смотрел на композитора пока тот играл. Давно он не слышал чего-то столь чувственного. Моцарт широко улыбается смотрящему на него Антонио. Несколько секунд они ничего не слышат. А потом шум снова возобновляется, когда итальянец отводит взгляд. Ангелу понравилась его музыка.       Сам «ангел» нервничал. Отношения с венским обществом у композитора всё ещё были шаткими, но постепенно налаживались. Сегодня он был обязан поразить их. Вольфганг, приторно улыбаясь, прошёл к пианино, чувствуя на себе взгляд Антонио. Подбадривало или напрягало это, Амадей ещё не определился. Вздох, быстрое сжимание и разжимание пальцев и он готов к игре. Музыка была быстрой, но совершенно невесёлой и лёгкой, не такой как гений пишет обычно. Удивительно мрачная и загадочная она проникала в сердца юных леди и их кавалеров. Очаровать светское общество не так легко, но у Моцарта это всегда получалось. Звучат последние ноты, короткая тишина, и шквал оваций. Победитель выбран единогласно. — Признаю своё поражение, герр. — глаза Сальери темнее обычного. — Благодарю. — Вы не так поняли. Ваша музыка правда великолепна. — кладёт руку на сердце. — И муза, что вдохновила вас на эту сонату, действительно прекрасна. — Да. Спасибо, герр Сальери. — удивлённо смотрит на мужчину. Такой похвалы он никогда не слышал, а уж тем более от Антонио. Приятно кольнуло в груди. Вольфганг почувствовал себя удивительно счастливым. Идиллию молчания прервал Иосиф, широко улыбаясь он обратился к композитору. — Великолепно, герр Моцарт! Можете радоваться победе. И конечно своему призу. — Призу? — удивлённо. — Да. Я заказываю у вас оперу на сюжет написанный Да Понте. Уверен, вы не подведёте. — Благодарю, за такую честь. Вы не пожалеете, — поклон. — Я знаю. Удачного вечера господа. — император уходит. Сальери провожает его туманным взглядом. Он знал о тяжёлом положении Вольфганга. Как бы капельмейстер не завидовал ему в плане музыкального таланта, на бюджет Моцарта это не влияло. Чтож, теперь можно только порадоваться за гения. — Поздравляю. — спокойная интонация. — Могу лишь поблагодарить свою музу. — широко улыбается. — Моцарт… — недолгая пауза. — Можно ли мне увидеть, где вы с ней встречаетесь? — Это не секрет. Если желаете, можем прогуляться. Да и погода сегодня отличная. — Тогда пойдёмте. — мужчины покидают шумный зал.

***

      До парка они шли молча. Только сейчас Моцарт понял всю абсурдность просьбы Сальери. Что он ему покажет? Дерево? Да и неловко перед музой, что он пришёл не один в этот раз. Тут же Вольфганг вспоминает про Констанцию. Девушка с которой он так мило проводил время в парке. Кроткая, нежная, всегда в хорошем расположении духа. Композитору она нравилась, однако любовью эта приязнь никогда не была и навряд ли будет. Слишком большая ответственность заботиться о ком либо, а Моцарт не мог себе позволить такой роскоши, особенно сейчас. Сердце всё ещё было разбито сестрой юной Вебер. Неприятные воспоминания осели в груди.       Сальери в это время думал о музе. То есть о том, что ей являлся сам капельмейстер. Странно было понимать, Моцарта на все произведения вдохновлял именно он. Получалось, что они почти взаимно восхищались друг другом. Антонио не знал, как рассказать об этом гению. Правда могла повлечь за собой череду вопросов. Например зачем итальянец наблюдал за композитором всё это время? Даже сам капельмейстер не знал ответа на этот вопрос.       Впереди показались знакомые очертания дерева и особняка. Моцарт чуть ускорил шаг и Сальери пришлось поторопиться. Он непонимающе смотрел в спину маэстро. Зачем так торопиться? И почему так внезапно? Вольфганг первым добрался до высокого дуба, под которым всегда сочинял, и взглянул на дом. Тени не было видно ни в одном из окон. Композитор вздохнул, не то с облегчением, не то с тревогой. Её впервые не было. Сальери наконец подошёл к мужчине, слегка запыхавшись. — Её нет. — Зачем вы так поторопились? Ох… — тяжело вздохнул и опёрся на дерево. Для своих тридцати двух Антонио был очень неспортивным человеком. — Не думаю, что ваша муза всегда находится здесь. — Всегда, но только в одно и то же время. — голос мужчины слегка подавленный. — Сейчас не это время. — Ясно. — оглядывает для вида, хотя он знал каждый сантиметр местности. — Здесь довольно красиво. — Да. — слегка отстранёно. — Но без неё не так. — Вы… Любите её не так ли? — Сальери напряжён. Молчание, вздох. — Да, люблю, герр. — Даже не зная кто она? — Да.       Антонио кивает. Теперь он точно не признается Моцарту. В голове капельмейстера созрел странный план. Хотелось пообщаться с юным дарованием от лица музы. Только итальянец не знал, как это реализовать. Оглядывается, подмечая каждое сплетение корешков и каждую травинку. С высоты второго этажа он не мог этого рассмотреть. — Как давно вы приходите сюда? — предположения у капельмейстера были, но не точные. — Почти сразу после переезда в Вену. — Вот значит как. — Зачем вам всё это знать, герр Сальери? — Вольфганг пристально на него смотрит. Антонио отводит взгляд в другую сторону. Моцарт кивает головой. Видимо он отвечал на вопросы впустую. Глубоко вздыхает. Сальери не отталкивает его, но и не собирается сближаться, это огорчало. Когда Амадей уже хотел попрощаться, композитор заговорил. — Вы не против, если я тоже иногда буду составлять вам компанию здесь? — Конечно, я не против! — слишком радостно воскликнул Вольфганг. — Рад слышать. — Антонио чуть улыбается, чем смущает блондина. — Думаю нам пора по домам. Темнеет. — Да, вы правы герр. — До встречи, Моцарт. И ещё раз поздравляю с победой. Ваша музыка действительно прекрасна. — протягивает руку для рукопожатия. — Благодарю. До встречи и спасибо за вечер, герр. — пожимает её.       Вольфганг кивает и разворачивается в сторону дома. Рука всё ещё хранит тепло чужой. Счастье переполняет композитора, не позволяя заметить пристального взгляда в спину. Антонио следит за тем, чтобы мальчишка отошёл на достаточное расстояние. Теперь он не увидит, что его муза возвращается домой. И того, что она уже придумала, как поговорить со своим ангелом.