***
Всё же Вольфганг решил отказаться от идеи поиска своей музы. Возможно потому, что он посчитал это нечестным, а возможно из-за слов Сальери. Тем не менее, настроение у композитора было прекрасное, а когда он дошёл до дуба, стало наичудеснейшим. Улыбаясь, он взглянул на конверт и, заметив коробочку, удивлённо перевёл взгляд на особняк. — Что же там? — хихикая, спросил у дерева Моцарт. — Вдохновение от моей Музы в коробочке? И какая ленточка красивая! Нисколько не смущаясь, Амадей сел под дерево и в нетерпении развязал коробочку. Внутри был молочный шоколад в форме ромбов, такой часто любили есть дамы из бургтеатра. — Ох! — удивлённо выдохнул австриец. — Никогда не пробовал именно этот. Не сдержавшись, он съел одну из конфет. Вкус был прекрасен, нежен и не слишком приторен. Как он любил. Довольно мыча, юноша открыл конверт и, продолжая есть конфеты, стал читать письмо. Милому Маэстро. Сегодня такой прекрасный день. Мне очень захотелось поделиться с вами конфетами. Мои любимые. Вы любите шоколад? Наверное, не очень хорошо так сильно любить сладкое, как я, но ничего с собой не могу поделать. Только это моя маленькая тайна, мой милый Маэстро. Надеюсь, они подарят вам вдохновение. И я приложила ещё один листок, вы можете оставить моё письмо себе, хоть меня это и смущает. Лента, которой я перевязала коробку моя, возьмите её как талисман.Ваша М.
Облизнувшись, Вольфганг отставил коробку с оставшимися шоколадками в сторону и улыбнувшись, завязал на своём запястье ленточку. Взяв перо и листок, он начал писать ответ. Улыбка не сходила с его лица, а музыка звучала в глубине души. Дописав ответ, гений сразу принялся за нотные листки. Сегодня ему сочинялось так легко, как никогда прежде.***
— Ещё раз. — Ох, я снова ошибся? — Марк пискнул. — А, точно, вот здесь. — Да, теперь правильно. — Антонио кивнул, на мгновение отрывая свой взгляд от окна. — Герру Моцарту понравились конфеты? — Не отвлекайся, — сделал ему замечание Сальери, но всё же улыбнувшись ответил. — Да, кажется, понравились. Музыка, сочинённая капельмейстером, в исполнении ученика была не столь прекрасна, как в авторском, но всё ещё трогала душу. Видя, как его ангел радостно сочиняет, Антонио и самому захотелось сесть за пианино как можно быстрее. Наконец, Марк закончил играть. — В этот раз намного лучше. — Стараюсь. — Честно, думаю, как нибудь, взять тебя в бургтеатр. — капельмейстер подошёл к мальчику ближе. — Иногда у меня не хватает времени играть для распевки наших оперных певиц. — Правда! — радостно воскликнул рыжик, — Я вас не подведу. — Тише, тише. Я сказал, что думаю. Выучи ещё несколько сонат и тогда пойдёшь со мной. Марк кивает, широко улыбаясь. Ничего лучше быть не могло, так ещё он сможет поговорить с Моцартом и понять, почему учитель так себя ведёт в последнее время. Сальери глубоко вздохнул. Возможно, стоило сказать мальчику это чуть позже, однако теперь он будет стараться ещё усерднее. Да и помощь Антонио действительно не помешает. Кроме графа Розенберга положиться было не на кого, а тот в последнее время предпочитает следить за Моцартом и дразнить его. Вспоминая о последнем, итальянец посмотрел в окно, но ангела уже не было под деревом. — Марк, пойди забери ответ. — Хорошо, герр. — вышел из комнаты. — Интересно, что он сделал с ленточкой? — поправляя волосы, спросил композитор. — Отсюда не видно. Получив письмо, он аккуратно положил его в ящик стола. Хотелось как и вчера прочитать его вечером, сидя у камина. Чай, купленный в лавке со сладостями, будет отличным другом во время чтения. А сейчас пора собираться в бургтеатр.***
В этот раз, удивительным образом, прыгающий от счастья Моцарт не врезался в Сальери. Однако, заметив герра, сразу подбежал к нему, улыбаясь. Брюнет внимательно рассмотрел его, подмечая слегка растрёпанный вид гения. Снова бегал за дамами? Его ведь не должно это волновать. — Добрый вечер, герр Сальери. — Добрый, я смотрю сегодня у вас настроение ещё лучше. Случилось что-то хорошее? — на секунду запнулся, — Или это снова ваша Муза виновата? — Второе. Хотя, и первое одновременно! — буквально сиял Амадей. — Рад за вас. — чуть устало ответил Антонио, к концу дня сил не оставалось, но для Вольфганга всё же хотелось найти их в себе. — Расскажете? — Конечно! Пойдёмте, я вам ещё кое-что покажу. — Сколько энтузиазма, ну хорошо. У Моцарта был свой небольшой кабинет, он редко им пользовался по прямому назначению. «Как можно сочинять в такой тесноте?» — каждый раз спрашивал он. Поэтому комната служила скорее складом вещей гения. Вот и сейчас на столе вместо положенных партитур стояла коробка конфет. Сальери вздрогнул и на секунду остановился в дверном проёме. Взгляд с коробки непроизвольно упал на руки блондина. Сердце ёкнуло, когда он увидел свою ленту на запястье ангела. «Действительно надел, как талисман. Вот дурачок.» — подумал Антонио, наконец зайдя в кабинет. — Не знаю, можно ли так поступать с подарками, но мне очень захотелось вас угостить. — Это от неё? — Да. Так мило с её стороны. — Моцарт улыбнулся. — Они очень вкусные, всегда хотел их попробовать, а она как будто знала. — Правда? — Сальери удивлённо на него посмотрел. — Никогда до этого не пробовали? — Ну... — мужчина замялся, — раньше было не до этого. — Понимаю. — Зато сейчас всё хорошо. И всё же я настаиваю, чтобы вы их попробовали, они волшебные. — Как флейта? — капельмейстер улыбнулся. — Сальери! — удивлённо посмотрел на него Вольфганг. — Хихи. Ну можно и так сказать. «Так вот какая у него улыбка. И почему он всегда ходил такой хмурый, если она ему так идёт?» — подумал австриец, протягивая коробку капельмейстеру. Тот взял одну и благодарно кивнув, отправил в рот. Он часто ел их и совершенно не соврал, когда писал Моцарту о том что он сладкоежка. Гений тоже начал есть одно из лакомств. Он непроизвольно облизывал губы, и видя этот жест, Антонио слегка покраснел. Почему-то даже такой эмоциональный и растрёпанный Вольфганг показался ему очень красивым. Герр сразу попытался отогнать эти мысли, но закусивший губу ангел, не очень помогал в этом деле. — Кхм... Как работа над оперой? — попытался отвлечься на разговор капельмейстер. — Хорошо, что вы спросили. Прекрасно. Работать с да Понте мне только в радость. — наконец перестал облизывать губы мальчишка, но те уже чуть покраснели. — Слышал, в бургтеатре завал с бумагами. Вы справляетесь? — Это моя работа, Моцарт, но да, справляюсь. — Всегда удивлялся, как вы всё успеваете. — Трудолюбие в этом очень помогает. Они ещё немного посидели в кабинете Моцарта, обсуждая музыку и новые постановки в театре. Разговор закончился, по совпадению, вместе с конфетами. Хихикнув, композитор положил коробку в ящик стола. — Ну, я думаю мне пора. — Спокойной ночи, герр Сальери. — Спасибо, Моцарт. — выходя из комнаты он снова, почти неслышно, прошептал. — Спасибо, Вольфганг.***
Дорогой Музе. Благодарю за шоколадки! Они великолепны, как и вы. Музыка уже звучит в моём сердце! Я обязательно вставлю её в свою оперу, миледи. И непременно буду носить вашу ленту с собой, тем более, она такая красивая. Знаете, не могу удержаться, даже если вы не сможете услышать этой мелодии, пусть ваше сердце её почувствует.Ваш Вольфганг.
Чуть ниже текста были написаны ноты, и Антонио сыграл их на пианино. Мелодия была нежной и тёплой, как растаявший шоколад. Сальери улыбнулся и непроизвольно облизнул губы.