Ослепленные тьмой

Как бы Вэй Ин ни спешил, усталость все равно взяла свое. Порошок, который дала Вэнь Цин, лишь ненадолго отсрочил неизбежное, позволив ему продержаться ночь и часть утра, прежде чем перед глазами заплясали темные пятна. И все же он не собирался останавливаться, пока Вэнь Нин, молчаливой тенью бредущий рядом, укрывая черненные вены под плащом, не настоял на отдыхе. Неловко сжимая пальцы, он упрямо повторял, что молодому господину Вэю нужно поспать хотя бы до рассвета. Вэй Усянь в ответ на это лишь поджимал губы, прикусывая до крови язык, надеясь, что солоноватый привкус во рту поможет приободриться. Он и сам понимал, что ведет себя до боли глупо, но где-то внутри все сжималось, предвещая нечто дурное, что никак не получится исправить. Так Вэй Ин себя чувствовал лишь несколько раз за всю жизнь — когда не дождался родителей, и когда пылала ярким пламенем Пристань Лотоса, унося с собой жизни дорогих людей. Споткнувшись на ровном месте, он едва не упал, пропахав землю носом. Вовремя подхвативший его под руку мертвец решительно замер, утягивая слабо сопротивляющегося Вэй Усяня к постоялому двору. На следующее утро Вэнь Нин долго извинялся за свою дерзость, низко кланяясь и страшась даже поднять взгляд. Это было верное решение, которое никогда бы не принял сам Вэй Ин, шагая по дороге до тех пор, пока не потерял бы сознание от изнеможения. Но даже понимая всю глупость своего поведения, он все равно злился. Время словно безвозвратно утекало сквозь пальцы, отбивая такты вместе с пульсом в голове. Дороги сменяли лесные тропинки, а их вспаханные поля и деревни. Вэй Усянь не знал нужного пути, только направление, и поэтому несколько раз приходилось огибать высокие горы, острыми пиками устремляющиеся к небесам, делая большой крюк в сторону. Ладони покалывало от зудящей внутри темной энергии, но он и с собой-то справиться не мог, что уж говорить про тьму. В первый раз за очень долгое время Вэй Ин действительно пожалел о том, что с ним нет верного меча и золотого ядра. По небу получилось бы добраться куда быстрее, и не пришлось бы выискивать нехоженые тропы да запустевшие дороги, причудливо извивающиеся между деревьями. Ворон не отзывался, когда во время редких привалов Вэй Усянь пытался нащупать хрупкую связь — может труп птицы попался каким-нибудь падальщикам, или ему просто не хватало сосредоточенности, но от этого ком в желудке обрастал шипами, царапая изнутри осознанием бессилия. Он с трудом узнавал местность, слишком уж похожи были деревеньки и города друг на друга. Все чаще Вэй Ину казалось, что они идут не в ту сторону, удаляются от Сяо Синчэня, и скоро шансов отыскать нужную дорогу и вовсе не останется. Вэнь Нин, то и дело ускользающий вперед, чтобы разведать округу, как мог пытался успокоить нервничающего все больше Вэй Усяня, который в свою очередь все слова пропускал мимо ушей. Когти, болезненно скребущие изнутри, наконец ослабили хватку, когда из-за очередного угла показалась опустевшая деревня. Воздух в ней был тяжелым от скопившейся злобы, а на земле кое-где виднелись багровые пятна засохшей крови. Тел не было, как и нечисти, но Вэй Ин точно знал — они пришли. До города И — так его назвал случайный путник на тракте в ответ на вопрос о туманном городе — оставалось недалеко, однако беспокойство, вместо того чтобы исчезнуть, достигло своего апогея, заставляя нервно сжимать в руках флейту, поглаживая большим пальцем гладкую поверхность. Тьма, сорвавшись с контроля, темной дымкой вилась вокруг Чэньцин, нетерпеливо покалывая держащие её пальцы. Добравшись до заросшей тропы возле указателя, они вошли в город, отмечая почти мертвую тишину вокруг. Люди прятались по домам, не желая находиться на улице в столь паршивую погоду, и казалось, что тут и вовсе никто не живет, совсем, как в деревнях рядом. Сапоги увязали в грязи размытой после дождей дороги, и каждый шаг сопровождался раздражающим хлюпаньем, но Вэй Ин не обращал на это внимания и даже не пытался обходить лужи, ощущая лишь невыносимо бешеный ритм, которым заходится его сердце, подгоняя вперед. Ветхий дом с отвалившейся табличкой у входа и неумело залатанной крышей в конце улицы, на самом краю города, вот куда он так стремился, с трудом припоминая, в какую сторону следует идти. Чем выше вела дорога, тем менее жилыми выглядели места, пока дома совсем не исчезли, а в глаза бросилась высокая ограда, на которой без движения замер мертвый ворон. Темная энергия довольно потянулась к нему, и птица повернула голову, сверкая мутными глазами. Оборвав и без того истончившуюся связь, Вэй Усянь на мгновение прикрыл глаза и наконец двинулся вперед, оставляя позади себя подгнивший труп ворона. Протяжный, насмешливый голос Вэй Ин расслышал еще на подходе, невольно замедляя шаг и прислушиваясь. Слова никак не хотели складываться между собой и все, что он смог распознать, это громкий смех. Человек впереди смеялся так, будто только что услышал уморительную шутку и теперь не мог успокоиться, иногда затихая, чтобы сказать что-то и снова рассмеяться. — …было потакать своему желанию в очередной раз похвастаться добродетелью? — фразы наконец обрели смысл, когда Вэй Усянь подошел ближе, — спасти мир? Смешно просто. Ты и себя-то спасти не можешь. Он уже слышал этот голос, далекий и такой же насмешливый, когда ворон вспорхнул с земли, избегая удара Шуанхуа. Осознание происходящего пришло слишком резко. Еще до того, как Вэй Усянь дошел до похоронного дома, выворачивая из-за ограды, он понял, что опоздал. Картину, представшую его глазам, Вэй Ин наверняка не раз увидит в кошмарах: серебряный блеск меча в пугающе бледных руках и алые пятна на белоснежном ханьфу. Клинок сверкнул лишь на мгновение, когда Сяо Синчэнь поднял Шуанхуа, опуская его на собственную шею, собираясь оборвать единственное, что у него осталось — свою жизнь. Шаг, второй, третий. Никогда еще Вэй Усянь не двигался так быстро, как никогда и не ощущал столь всепоглощающего страха, полностью охватившего его сознание, липкими щупальцами заползая в душу, не оставляя после себя ничего, кроме запятнанного кровью образа дорогого человека, потерявшего любую надежду. Меч успел коснуться шеи прежде, чем Вэй Ин перехватил лезвие, упав на колени рядом с заклинателем. Ладонь обожгла режущая боль, но он даже не заметил этого, цепляясь взглядом за побагровевшую повязку и бескровные губы, плотно сжатые в попытке удержать однажды уже сорвавшийся крик. Время замедлило свой бег и одно мгновение показалось бесконечным. Сейчас и здесь больше ничего не имело значения, кроме Шуанхуа, до сих пор прижатого к мягкой коже. По пальцам Вэй Усяня стекала горячая кровь, падая на светлое ханьфу, но он и не думал ослаблять хватку, удерживая меч на месте в односторонней борьбе за жизнь.  — Ну и ну! — недавний смех затих, и юный голос, искаженный насмешкой, прозвучал как-то слишком громко, — какой интересный сегодня день. Старейшина Илин, вот уж кого не думал встретить. — Шишу, — продолжая калечить руку, Вэй Ин оставил реплику без ответа, — Сяо Синчэнь! Заклинатель молчал, слишком крепко сжимая рукоять, слабо сопротивляясь попыткам отнять оружие. Сяо Синчэнь словно уже ушел на следующий круг перерождения, оставив одну лишь оболочку с осколками своей души, которым не нашлось нигде места. Ни слова не сорвалось с его губ, а кровавые следы на щеках становились только ярче, капая с подбородка на землю и ладони Вэй Усяня. Страх, притихший, когда лезвие не успело оставить смертельной раны, вновь поднял голову, злобно скалясь. Рука дрожала от напряжения, а злость, рожденная из ужаса, подстегивала тьму расползтись по округе, окутывая все тонким флером темной ци. — Даоцзан, а ты не так прост оказался, — задыхаясь от смеха, вырвавшегося с новой силой, юноша широко улыбнулся, — корчишь из себя праведника, а сам водишься с кем-то вроде Старейшины Илин. — Он хотел было сделать шаг вперед, но вместо этого отступил, краем глаза заметив фигуру лютого мертвеца, угрожающе замершего позади. — Весело тебе? — Вэй Ин заговорил с мрачной усмешкой, развернувшись лицом к юноше. В зрачках, на одно недолгое мгновение, сверкнула тьма, затопляя радужку багряным цветом. Не расползайся внутри липкая паутина растущего отчаяния, в его словах звучала бы снисходительная ирония, но сейчас в них осталась лишь твердая решимость, отдающая терпкой горечью. — Конечно, весело! — радостно воскликнул юноша, — когда еще доведется увидеть что-то настолько занятное? Держать себя в руках становилось все труднее. Свое желание растерзать, уничтожить и развеять по ветру душу человека напротив Вэй Усянь осознавал, пожалуй, даже слишком отчетливо. Втоптав в грязь все благие намерения Сяо Синчэня и осквернив Шуанхуа невинной кровью, только такого он и заслуживал. — Я… — после короткой паузы вновь заговорил юноша, тут же прерванный хриплым голосом. — Сюэ Ян. Сяо Синчэнь произнес имя на вдохе, ровно и очень тихо, с обреченным смирением, которое отозвалось в Вэй Ине колющей болью под сердцем. Повернувшись обратно к заклинателю, он слабо улыбнулся, почувствовав, как ослабла хватка на мече. Еще чуть-чуть и он сможет забрать его, отводя, наконец, от шеи. — Как любезно с твоей стороны представить меня, даоцзан, — хмыкнув, Сюэ Ян наблюдал за происходящим с толикой ядовитого презрения и болезненным интересом, словно не мог решить, хочет он досмотреть до конца или нет. — Но я не это собирался сказать, — он поудобнее перехватил Цзянцзай, — что-то мы заболтались. Славно повеселились, — бросив фразу в сторону Сяо Синчэня, он довольно усмехнулся, заметив, что пальцы заклинателя вновь сжались на рукояти, так и не выпустив меч из рук окончательно. — Повторим как-нибудь снова? — не дожидаясь ответа, Сюэ Ян рванул вперед, словно собирался напасть, но в последний момент сменил направление, проскальзывая под рукой Призрачного Генерала и уходя в сторону, где в ограде зияла большая дыра. — Вэнь Нин! С глухим рычанием мертвец ринулся в погоню, ощущая, как внутри вскипает тьма, а сознание мутнеет, скрываясь за пеленой невысказанного приказа. Тишина вокруг, когда Вэнь Нин и Сюэ Ян исчезли с глаз, растворяясь в густом тумане, стелящемся по городу, показалась оглушительной. Прерываемая одним лишь дыханием, она сжимала горло, забирая последний воздух. Шумно сглотнув, Вэй Ин позволил себе резкий выдох, мягко накрывая свободной рукой ледяные пальцы Сяо Синчэня. — Шишу, отпусти, — голос Вэй Усяня опустился до полушепота, — пожалуйста. Он был готов просидеть тут столько, сколько нужно, удерживая чужую жизнь на грани, раня ладони об лезвие, лишь бы, в конечном итоге, заклинатель все же услышал отчаянную просьбу и дал себе шанс на будущее. Может Сяо Синчэнь поддался уговорам, или напряжение перешло ту грань, за которой не остается сил даже стоять прямо, но, когда Вэй Ин попробовал осторожно разжать его пальцы, у него это получилось. С глухим звоном меч во второй раз за день упал на землю. Безмолвно наклонившись вперед, Вэй Усянь сомкнул руки за спиной Сяо Синчэня, вжимаясь носом в шею и крепко его обнимая. Шипастый ком в груди растворился, обернувшись небывалым облегчением. — Вэй Усянь, — заклинатель произнес его имя одними губами так, что Вэй Ин едва расслышал, — что ты тут делаешь? — Я искал тебя, — от кожи пахло кровью и чем-то хвойным. Прижавшись щекой к порезу на шее, Вэй Усянь ответил не сразу, крепче сжимая свои руки на чужой спине. — Я должен был прийти раньше… шишу, пожалуйста, прошу, не важно в чем причина, не делай этого снова. Вопрос нескольких мгновений, задержись Вэй Усянь хоть где-то, замри на шаг в нерешительности перед городом И, и весь мир бы обрушился вместе со взмахом Шуанхуа, отнявшим жизнь у своего хозяина. Если бы это случилось, то что осталось бы после? Меч лежал где-то неподалеку, отблескивая серебром на солнце. Безучастный и послушный инструмент, но только задумавшись о том, что могло случиться, Вэй Ин его почти ненавидел. Эта ненависть была неправильной, пустой, рожденной из желания хоть куда-то выплеснуть скопившийся страх. — Я не… — голос Сяо Синчэня сорвался, и он не договорил, опуская голову, касаясь лбом чужого плеча. Нерешительно подняв ослабевшую руку, он положил ладонь на спину Вэй Усяня, цепляясь пальцами за ткань ханьфу, словно пытаясь убедить себя в том, что тот и правда тут. — Я заслужил смерть. — Чем же?! — с трудом подавив желание повысить тон, Вэй Ин продолжал говорить не отстраняясь, боясь, что, если отпустит заклинателя хоть на миг, тот сразу же исчезнет, оставив на память только размазанную кровь на щеке, — разве есть твоя вина хоть в чем-то? — сказал и тут же обругал себя последними словами — не об этом сейчас стоило спрашивать, — я не знаю всего, шишу. Но то, что мне известно… то, что я видел, это не было твоей ошибкой. Только сейчас Вэй Усянь ощутил, как саднит руку. Разжав порезанные пальцы, он осторожно отодвинулся. Когда-то белые одежды сейчас были заляпаны пылью и кровью, прочно пропитавшей ворот и рукава. Протянув ладонь, Вэй Ин дотронулся тыльной стороной до щеки, желая стереть алый с бледной кожи, но вместо этого он только размазал кровь по скулам. Сяо Синчэнь не шевелился, не понимая подаренных прикосновений, но принимая их, как нечто необходимое в этот момент. Горячие пальцы дольше чем нужно задержались на щеке, и по губам заклинателя скользнула слабая тень улыбки, тут же растворившись под грузом обрушившихся воспоминаний. В его груди что-то болезненно хрустело, разрываясь на части и непонятным шумом отдаваясь в голове. Неосознанно обхватив ладонь, все еще касающуюся его щеки, Сяо Синчэнь мягко сжал её, не в силах отпустить и довершить начатое, свершив приговор, который он вынес сам себе. — Поднимайся, — Вэй Усянь отвел руку в сторону, вставая с колен, поднимая вместе с собой и заклинателя, который тут же чуть не упал обратно, ощутив слабость разом во всем теле, — пойдем в дом, незачем сидеть на улице, — он просто хотел уйти отсюда, неважно куда, лишь бы подальше от места, где едва не потерял все, — у тебя порез на шее, надо его обработать, идем. Обхватив Сяо Синчэня за талию, Вэй Ин помог опереться на себя, удерживая его от нового падения. — Шуанхуа, нужно его забрать. Меч все так же лежал на земле, привлекая внимание красными разводами на кромке клинка. — Я принесу его чуть позже, хорошо? — не дожидаясь ответа, Вэй Усянь потянул заклинателя за собой, направляясь к распахнутой двери похоронного дома.