«Во Славу Пепельного Владыки! Или как спасти умирающее Средиземье, в том числе и от себя.»

      Милаиндару казалось, что он, возможно, действует слишком быстро. В конце концов, за, где-то в целом, три года войны с Мелькором он отнял у него немало. Под ним уже был весь тот Восток, который в Средиземье считался «Сауроновским местечком»: Мордор, Харад, Рун, Кханд — все эти земли перешли за месяцы войны под протекторат Эшена, хоть и познали они немало эшенской крови. Но всё же успокаивал сам факт того, что Мелькор наконец-то взял силы тьмы под контроль и дал какой-никакой отпор Эшену, замедлив дальнейшее его продвижение. Не каждый сражающийся за добро правитель был бы рад успехам врага, не так ли?       Но мы же знаем, почему колдун был рад — у него ведь были планы на всю эту долгую и сложную войну. И планы его были куда сложнее даже этой войны, и слишком быстрая победа могла дать ему не то, что он хотел. Нужно было создать ещё девять легионов, помимо «Избранных Пепла», найти палантиры и изучить их, и заодно подготовить плацдарм для создания Эшена как такового, королевства, которое он видел в своих мыслях. А виденье его было весьма обширным.       Объединённое Средиземье, если вообще не вся Арда, под справедливым и честным правлением. Никаких расовых дрязг, никаких не в меру гнилых дворян, коих Милаиндар увидел за свою жизнь столько, что уже тошнит. И конечно же народ, что не боится собственного короля. Разумеется, были и подпункты всего этого, но их столь много, что, возможно, следует опустить обсуждение их в данный момент.       А пока что вы можете наблюдать колдуна за неспешной прогулкой по цитадели Нурнена. Он ожидал, когда же будут готовы войска фиолетового знамени — знамени Эшена — для штурма Минас-Моргула, города тёмного колдовства. Помимо немалой стратегической значимости, город стал бы лёгкой дорогой в остальное Средиземье, без нужды огибать горы Эред Литуи и Эфель Дуат; он также хранил в себе палантир. За его мощными каменными стенами хранился один из палантиров, который был так нужен колдуну. Он видел в камнях Феанора куда больше возможностей, чем это делали Саурон, Саруман или кто-либо ещё владевший до него ими, семью камнями, способными видеть сокрытое и далёкое. Но опыт годом ранее, когда через Палантир в Барад-Дуре, привезённый из Минас-Тирита, был пропущен чистейший свет, призванный колдуном, он осознал большую силу камней.       Одного не хватало — тот мог разорваться на части от той силы, на которую рассчитывал Пепельный Владыка. Но всё же… Семь, семь видящих камней, два из которых он уже имел в своих руках, могли дать колдуну желаемое. Оружие абсолютной мощи, что позволит ему не только контролировать Эшен, но защищать его, даже от врагов из других миров. Невольно рассматривая витражи на окнах в коридоре, через который он шёл, колдун осознал, что он похож на кого-то далёкого из своего прошлого. Кайрос…       Терратус, мир, схожий с древней Грецией — всего-лишь третий мир, посещённый Милаиндаром из сотни ждущих его в будущем. Там даже не открыли ковку стали — лишь познали железо, но и то было уделом особых воинов. Однако не это было главным. В тот мир он попал сломленным, разбитым и полным злобы, какую он не мог из себя вырвать, как бы ни хотел. Во втором мире его предали, надругались над его верой в дружбу. Лилиан, грязная предательница — она была одной из многих его ран на душе и одной из входящих в список неисчезающих.       В Терратусе он сначала попал в плен к войскам некоего тирана Кайрос. Он просто был слишком слаб и немощен, однако судьба закончить существование на рабовладельческих каторгах или аренах обошла его. Ведь за ним по велению хозяина пришли слуги Кайрос. Кайрос был чудовищем или была? Почти никто не знал ведь даже этого, пола существа, покорившего их мир. Но одно все знали точно — магическая сила Кайрос была безгранична: она могла погружать целые континенты и страны в ужасающие катаклизмы, моры и болезни, и даже хуже. Никто до неё/него не владел этой силой.       И, возможно, неудивительно, что она/он ощутила/ощутил некую интересную силу в попавшем в ныне её/его мир. Когда Милаиндар был доставлен к её дворцу, он уже даже мог ходить сам, и Кайрос вызвал (а) его лично. Если сказать, что многочисленные слуги, стражи и многие дворяне Кайрос были удивлены — значит, сказать ничего. Личной аудиенции раньше могли удостоиться лишь Архонты, люди, полные сильной и необычной магии. К сожалению, и они один за другим падали перед армиями Кайрос и её (его?) мощью. Милаиндар же, не будучи жителем Таерса, даже и близко не осознавал того подарка судьбы, который, как ему говорили, подвернулся ему. Вновь получив возможность надеть стальную маску на лицо, что вернула на него доспехи, и получив свой клинок назад, он прошёл внутрь огромного дворца, буквально потратив часы, чтобы найти комнату, где его ожидали…       — Вот и наш… Гость… — голос, исходящий из-за занавески, не был похож ни на мужской, ни на женский. Он был словно эхом из мира, находящегося за гранью мира живых. Множество разных голосов говорили с разбитым внутри мужчиной, причём явно мысленно. Лишняя морока, подумал Милаиндар. Такие игры он не любил.       — Вы желали, я пришёл, — демон-колдун даже не падал на колени, хотя и прекрасно знал, что сотни тысяч уже бы лежали головой в пол, стоило лишь существу за занавесками заговорить с ними.       — М-мм-ммм… Как много… Боли в тебе, Милаиндар, — неожиданно в голосе послышалась усмешка, возможно, из-за того, что колдун сжал рукоять меча в своей руке до побеления кожи.       — Вы роетесь в моём разуме, как вор в доме знатного господина. Неужели столь сложно спросить меня самому? Или самой?.. Я даже не могу понять, что за тварь ты вообще, — хриплый голос колдуна отдавал полным наплевательством на ситуацию, не выражал эмоций. Да их и не было. Возможно, он даже надеялся, что Кайрос щелчком пальцев окончит его существование, здесь и сейчас. Даже не останется пятна крови на полу — он просто исчезнет в великой запредельной тьме.       — Ты жаждешь смерти, но, боюсь, это не то, что я могу тебе дать, и это не то, что ждёт тебя ещё долгие века впереди. Ты жаждешь найти себе дом или того, кто сможет создать его для тебя. Ну что же… Я могу его тебе дать. Я могу дать тебе путь, цель в жизни, возможность…       — Какую? — неожиданно прервал Коанстар говорящее существо, сверля взглядом фиолетовых глаз скрытую занавесками кровать. Большой палец проходил по рукояти меча, выдавая желание мужчины обнажить меч и банально спровоцировать сущность, говорящую с ним. Один миг адской боли, подумал он, словно внутри него родится солнце, или же его душу поглотит лёд и его нет. И нет боли и долгой жизни, которую ему обещают. — Служить тебе? Возможность служить тебе и твоим жалким гедонистическим желаниям? О, я уж видел, что ты устроил здесь… Или устроила, пф! Неважно. Я слышал вести о твоих чудовищных зверствах в Терратусе. И даже тот факт, что этот мир мне не родной, не лишает меня последнего пламени внутри меня. Пламени жажды твоей крови, — голос колдуна изменился на демонический рык, и мощь его силы начала трескать мраморный пол под ним и в прямом смысле заставлять тлеть всё, что было вокруг него, кроме ложа Кайрос и скрывающих его занавесок. Похоже, сущность забавлялась поведением мага.       — Хм, странно… Мне казалось, что ты хочешь лишь крови той девки, Лилиан? Да? — голос Кайрос отразился женским звучанием и наполнен был лишь едкой насмешкой. Но этого хватило, чтобы колдун лишь ощутил жгучую мысль о нападении и осознал ужасающую вещь: он не может и пальцем дёрнуться. Невидимые нити обвили каждый его мускул, каждый нерв в теле, сжимая его до предела, но при этом не принося даже малой доли боли. Кайрос даже не произнесла заклинания — Милаиндар бы точно услышал. Она лишь одной силой мысли обезоружила его в миг. Подобного он ещё не видел в своей жизни.       Впервые его разум наполнился заволакивающим ужасом, который нахлынул с первой же неудачной попыткой совершить хоть какое-то действие, хотя бы говорить. Но нет, он стоял перед ложем Кайрос без единой эмоции на лице, внутренне крича от дикого страха. И так же, без эмоций, он откинул меч в ножнах в сторону. Всё это выглядело так, словно он этого хотел, словно не был под контролем. В прошлом мире он встречал магов, которые могли контролировать чужое тело, однако они будто насильно тянули тебя за каждый мускул, из-за чего движения были топорными, дёргаными, ведь этому можно было сопротивляться. А Кайрос будто нашёл/нашла ключ к чему-то внутри лишь одним своим желанием, и тело повиновалось отдельно от жаждущей иного души.       — Я вижу гораздо больше в тебе из всего того, что желаешь видеть ты, воитель. Твой потенциал… Безграничен. Нужен лишь мастер, что сможет его освободить из тебя, не более… — по зову Кайрос, что, казалось, был быстрее любой, даже мимолетной, мысли, Милаиндар подошёл ближе к ложу сущности, и преклонил колени. Появившаяся из-за занавесок рука аккуратно обхватила мужчину за подбородок и притянула ещё ближе.       «Неужели так я и помру? Стану обедом для какого-то тиранического чудовища с дикими желаниями? Дерьмово, Данте бы не одобрил. Но я даже дёрнуться не могу, что уж поделать…» — мысли Милаиндара уж точно нельзя было назвать позитивными. Тело словно отделили от души незримым барьером, тонким, как стекло на окне, но более прочным, чем каменные стены. Он никак не мог заставить себя даже отвести взгляд от глаз, что появились из кромешной тьмы за занавесками. Неожиданно его разум сотнями игл пронзил шёпот… И, возможно, никто и никогда не узнает, что же услышал тогда Милаиндар, человек, ставший демоном, и демон, ставший путешественником по мирам, но… Покидал он дворец Кайрос уже не как обычный странник.       — Господин, каковы приказания Лорда Кайрос? — спросил один из стражей около дворца, явно ожидавший мужчину с самого начала, похоже зная, что того ждёт внутри.       — Она приказала мне отправляться на север с тридцатью пятью тысячами солдат. Там ей противостоит последний из неподчинённых Архонтов, Грэйвен Аше, Архонт Войны. Я должен буду привести его Владыке в цепях… — Милаиндар обратил взор на свою руку, закованную в латную перчатку. Цепь, обвившая её, лишь ждала, когда её выпустят против кого-то.       — И вы поведете армии туда, господин? Как они будут вас называть, ваши солдаты, великие солдаты Империи Кайрос?       — Архонт Цепей — холод в голосе колдуна был подобен глубине моря, и даже его взгляд не выражал ничего, кроме стремления к цели. Что же за фраза сумела обратить мага на сторону Кайрос? Он никогда не раскроет этой тайны кому-либо, но от Кайрос это было первым уроком: даже словом можно покорить сердца неугодных, если знаешь как. Годы спустя он конечно же обратит свой меч против Кайрос, но он навсегда запомнит многие из тех уроков, что Владыка дал/дала ему, и он не повторит её ошибок ныне. И он, возможно, до конца своих дней будет блюсти последний свой обет перед Кайрос — сохранение тайны её личности, ибо это знали лишь Архонты.       Выйдя из ступора далёких воспоминаний, колдун заметил перед собою Саргала. Архонт Войны обеспокоенно смотрел на колдуна, слегка встряхивая его за плечо.       — Милаиндар, ты чего? Ты стоишь так посреди коридора уже минут десять. С тобою всё хорошо? — колдун даже не сразу осознал, что ему сказали. Десять минут? Чего? Как это… Хм, ну да. Очередной раз прошлое, как зыбучие пески, утянуло его думы далеко за пределы настоящего. Это уже не было даже сюрпризом. Но чёрт… Посреди одного из многочисленных коридоров цитадели? Видимо, воспоминания в нём пробудились слишком ярко.       — Я… Я в порядке, старый друг. На меня резко накатили воспоминания. Вспомнил одного своего господина, которому служил тысячелетия назад. Или госпожи?.. Хах. Я ведь предал Кайрос по итогу, не так ли? Но что-то внутри не даёт мне нарушить мою последнюю клятву — не раскрывать её личности. Заба-а-а-авно… Может ты до сих пор, даже с той стороны, но контролируешь меня, хоть чуть-чуть? — голос сошёл до хриплого шёпота, колдун вновь начал погружаться внутрь себя. И тут ему в лицо влетел тяжёлый орочий кулак, что быстро привёл его в себя. Любой бы другой орк просто бы сломал руку об колдуна, но не наделённый частицей его силы Саргал.       — Ну что? Лучше? — орк разминал руку после удара, всё же было немного больно. — Что за Кайрос?       — Кхм! Да, немного. Кайрос? Насильно захвативший власть в своём мире маг невероятной силы, которому я служил. Я тогда… Пережил неприятное событие.       — Ты служил тирану и узурпатору… Хм. Не думаю, что тебя стоит винить за что-либо, конечно, но… Надеюсь, из той службы ты извлёк уроки, которые помогут тебе с Эшеном. Только больше так не отрубайся, хорошо? Если Королева или твои дочери тебя таким увидят, ты на месяц отправишься на «добровольный» отдых.       — Да, боюсь, тут ты прав. В своём беспокойстве за меня они иной раз переходят черту разумности. А что до уроков, ну… — глаза колдуна сверкнули фиолетовым, и хищная улыбка невольно образовалась на губах. Ох, конечно же он получил множество уроков, наблюдая за Кайрос. Попытка насадить мир и свои принципы людям, захват чужих государств, запугивание… Но одновременно и множество продуманных на сто шагов ходов. Возможно, это и сбило Владыку с пути по итогу? Слишком был/была уверена/уверен в себе, не ожидала, что один из глашатаев её воли, за которым и пошёл ныне бывший Архонт Цепей, предаст её и обернёт часть её же силы против неё.       Именно поэтому он так ценил Средиземье, которое было даровано ему удачей, судьбой, или чем-то ещё. Здесь не было королевств, стран и царств. Народы здесь жаждали правителя и спасителя, который вырвет их из лап тьмы. Ему не нужны были ужасающие методы для правления. Он был единственным их выходом, ибо за прошедшие декады они были порабощены Сауроном и близки к сломлению… И тут же появился Владыка Пепла, что поднял их на бой. Ему не нужно было действовать, как Кайрос, ибо этот народ видит в нём законного правителя и спасителя. А тех, кто всё же попробует противостоять Короне Эшена, он раздавит, зная, что никому и в голову не придёт поддерживать «жалких предателей». Все козыри были в его руках, оставалось лишь разыграть игру, как ему это было надобно.       — Скажем так, её или его уроки я вспоминаю каждый нынешний день. Но не будем говорить о том существе, которое я знал как Кайрос. У нас ведь впереди интересное событие, не так ли?       — Да, Милорд, — саргал продолжал изучать лицо Милаиндара, опасаясь, как бы тот снова не начал тонуть в грёзах о прошлом. — Кхм… Да! Армии готовы к Штурму Минас-Моргул.       — Численность собранных войск? — требовательно осведомился колдун.       — Шестьдесят три тысячи солдат регулярной армии из людей и орков, пять сотен тридцать три дворфийских солдата и около трёх сотен эльфийских лучников. Похоже, Королева Анна продолжает свои поиски убежищ других рас, дабы помочь им, но пока что кого-то, кроме троллей, орков и людей, у нас не так много.       — Понимаю… Продолжай.       — Около четырёх десятков осадных орудий, баллист, катапульт и того, что предоставили вы в чертежах. Требю… трябу…       — Тре-бю-ше, — медленно выговорил колдун за орка, видя, что тому было немного сложно справиться со сложным наименованием осадного орудия.       — Тре-бю-ше… — выговорил орк с акцентом на «р». — Кхм. Язык сломаю так. Также и глефометы, и многозарядные баллисты конечно же. Помимо этого идут и множество чудовищ Мордора, подчинённых благодаря вашим артефактам: карагоры, грагры, нетопыри и пауки.       — Легион? — осознание того, что «Избранные Пепла» могли предоставить далеко не все свои силы, колдуна не огорчало. Часть из них держала Рун и Харад, не давая врагу снова занять те земли. Они не были одни — регулярная армия также присутствовала в немалом количестве на тех границах, но уводить Доминионы Легиона было невозможной идеей.       — Из пятнадцати на данный момент существующих Доминионов «Избранных Пепла» в битву вступят шесть Доминионов, Милорд.       — Девять тысяч Легионеров… Звучит хорошо. Лучше, чем то, на что я рассчитывал. Какие Доминионы предоставил нам Архонт Пепла?       — Так, дайте вспомнить. Пылающие Мечи Леди Кэлии, Разрубатели Лорда Фаллара, Рождённые в Пепле Лорда Аздуша, Хранители Кузнь Лорда Тонрина, Укротители Пламени Леди Шадарры и Угольные Стражи Лорда Кардазара.       — Хм, Состояние Легионов? Фаллар ведь в наказание удерживал границу с Минас-Моргулом долгое время. Тот же Тонрин, весьма храбрый дворф, изгнал стаю граугров из Удунских Долин…       — Понимая важность битвы за Минас-Моргул, они в экстренном порядке пополнили свои ряды неофитами, милорд.       — Хм… не слишком ли это рискованно? — всё меньше и меньше Милаиндар вмешивался в подготовку бойцов Легиона: обучавшиеся у него алхимики и маги могли уже по большей части действовать без него, подготавливая неофитов. Однако выпускать хоть и несомненно прошедших магические и алхимические мутации, но не до конца прошедших тренировки бойцов? Звучало рискованно, но отчасти оправданно, ведь Мелькор уже стягивал свои силы всё ближе к Мордору, и нужно было бить по Минас-Моргулу именно сейчас. — Ну ладно! Зато каждый из выживших неофитов будет закалён в пламени сражения, и уж это точно будет означать его подготовленность.       — Возможно, Милорд, — саргал кивнул на слова колдуна, но в душе был не столь близок к согласию с Владыкой Пепла. — Архонт Пепла лично поведёт Доминионы в бой вместе с вами.       — А ты, пока нас не будет, будешь следить за Эшеном. Вернее, помогать Королеве в этом нелёгком деле.       — Честно говоря, я бы охотнее пошёл вместе с вами, милорд.       — Саргал, это я прекрасно понимаю, но ты и так прошёл достаточно битв и был даже несколько раз ранен, причём серьёзно. Я уверен, что тебе требуется отдых, — Саргал провёл немало полезных Эшену кампаний, но вот его боевой дух был столь высок, что обычно он шёл вместе со своими солдатами в первых рядах. Хорошо для солдат, плохо для командира, но этим он всё же напоминал Милаиндару Грэйвена Аше — тот мощный старикан всегда заботился о каждом из своих солдат. Может, поэтому колдун и наделил Саргала именно титулом Архонта Войны?       Он помнил встречу с Аше: война в Терратусе подходила к концу, в пользу Кайрос, и он как раз вёл войска в северной кампании. И он бы никогда не подумал, что это может быть так сложно! Север был крайне жесток к силам Архонта Цепей — холода, болезни, голод, проблемы с поставками из-за неподготовленных маршрутов. У Аше были те же проблемы, но взамен этого у него были северяне, знающие свою землю, рождённые и укреплённые в её холодах и снегах, и Аше пользовался этим сполна.       Милаиндар же в итоге сумел задавить его числом и магией, которая была известна ему из прошлых миров. По разрешению Кайрос, (ибо сделать это в тайне от Владыки он бы всё равно не смог), он просто выпустил демонов на войска Грэйвена Аше. Ужаснувшись от страданий своих солдат, тот выдвинул предложение Архонту Цепей… Дуэль. Грэйвен побеждает, Архонт Цепей уходит. Побеждает Милаиндар? Архонт Войны — его пленник, но солдаты Аше не пострадают более.       И, даже не спрашивая дозволения Кайрос, Милаиндар согласился. Встретившись на нейтральной территории, Архонт Войны и Архонт Цепей скрестили клинки друг с другом незамедлительно. Бой длился несколько недель без какого-либо перерыва: Милаиндар был демоном, а Грэйвена вырастила война, и сила Архонта Войны, бурлящая в нём, поддерживала его силы и дух. Поле их битвы по итогу было похоже на поле сражения небольшой армии — везде была выжженная земля и множество кратеров, оставленных ударом молота Аше — «Миротворца». Сам Милаиндар вылез из той драки весь в крови и еле живой. Грэйвен дал ему то, что он не знал довольно давно — хороший бой, по-настоящему хорошую схватку.       Но всё же победа ушла Архонту Цепей, и тот оправдал свой титул в буквальном смысле. Дотащив Грейвена Аше в цепях до самого дворца Кайрос, где со старым псом войны случилось то же самое, что и с Милаиндаром, тот вышел уже слугой Кайрос, а остатки его солдат стали «Опальными» — одной из армий Кайрос, элитным войском.       Каждый бы на месте Милаиндара сейчас задался вопросом, смог бы Саргал повторить то, что сделал Аше? Века назад, когда Милаиндар был ещё «молодым» демоном. Смог бы Орк повторить поступок человека? Коанстару казалось, что смог бы.       — Как прикажете, Милорд. Удачи в Минас-Моргуле, — Архонт Войны ударил себя кулаком в грудь, отдавая честь таким образом, и направился прочь от Владыки Эшена. Всё же было ещё много дел помимо подготовки войск.       Теперь же перед Милаиндаром стояла ещё одна задача, ужасно сложная и, возможно, самая опасная — сообщить Анне, что та не идёт на штурм Минас-Моргула с ним. Если его убьёт собственная королева, то это точно будет немного нелепая смерть. А из-за такой новости она могла это сделать.       Спустя время подготовки колдуна к возможной гибели…       И вот он стоял перед их общей спальней. Стража как раз сообщила, что королева в данный момент находится там, отдыхает от каких-то важных дел. Что же… Возможно, тот факт, что она устала, даст колдуну шанс спастись от заведомой ужасной кары.       Пройдя в помещение, колдун с улыбкой обнаружил королеву, мирно дремлющую на их большой двухместной кровати. Анна, как обычно, когда была наедине, отбрасывала все излишние попытки выглядеть величественно и просто развалилась на ложе в своё удовольствие. Заслышав звук открывшейся двери, девушка тут же подняла голову, дабы посмотреть, кого же чёрт там принёс.       — Помяни черта, вот и он появится, — с лёгкой улыбкой выдала Анна шутку, чуть поправляя растрепавшиеся волосы. Всё же сколько потенциальных моментов для забавных шуток выходит, если твой муж действительно демон?       — Очень смешно, солнце моей жизни, — колдун упёр руки в бока, стараясь выглядеть как-то более уверенно, чем он себя ощущал. — Кхм, любовь моя… Насчёт сражения в тёмном городе…       — Не волнуйся, я не буду лезть на рожон, как обычно, — Аня по-детски высунула язык, думая, что муж может начать причитать, как же она себя ведёт глупо зачастую и так далее. Она довольно часто выслушивает это, хоть и без тени издёвок или злобы. Просто Милаиндар банально беспокоился, и это бы умиляло Анну, если бы осуждения не летели так часто.       — Да! Вот тут ты права, возможно… Ибо я подумал: возможно, тебе лучше стоит остаться в Эшене и проследить за всем зде… — полностью чёрный клинок тут же вонзился в опасной близости от лица колдуна. Хоть внешне он и не изменился в лице, однако часть его разума уже кричала: «Спасайся, придурок, она нас щас сожрёт».       — Будь добр, повтори-ка, что сейчас сказал, — королева выглядела с виду абсолютно спокойной, поднимаясь с кровати и начиная потихоньку надевать свои лёгкие тёмные доспехи, состоящие из эбонита. Конечно же доспехи были также выкованы самим колдуном по собранным им кузнечным секретам. Легчайшие доспехи, при этом крепкие как минимум в половину доспехов самого Милаиндара.       — Я… — маг заглянул в своё отражение в лезвии, стараясь найти в своём взгляде чуть больше уверенности. — Я думаю, что идти двум правителям за раз — это плохая идея, любовь моя. Если вдруг что-то случится…       — Я иду и точка. Даже не смей начинать вот это вот всё! Что кто-то из нас может погибнуть и так далее. Нет! Я всегда была рядом с тобою вне зависимости от ситуации, и если ты вдруг решил, что имеешь право закинуть меня «в дальний ящик стола», то ты ошибаешься! — Анна подошла вплотную к мужу, и тот лишь благодаря многовековой выдержке не вздрогнул от окутывающего его могильного холода её тихой ярости.       — Анна, я делаю это не из-за желания куда-то тебя закинуть. Просто… Там будет, возможно, одна из самых сложных битв, которая нам предстоит, ибо Мелькор просто так не пожелает выпустить нас из Мордора, понимаешь? И к тому же… Кто-то должен приглядеть за девочками, не на одну же Дэлию это оставлять? Малышки нуждаются в защите, как и весь Эшен на случай… На худший случай, — это было тяжелее сказать, чем казалось до этого. Банальный страх того, что всё просто пойдёт не так, враг окажется сильнее и — бум! — всё сделанное за прошедшие три года рухнет в пустоту. Не такого хотел Милаиндар для Эшена.       — Милый… — голос девушки неожиданно сменился с холодной ярости на нежный шепот. Рыжеволосая бестия прижалась к мужчине и крепко обняла его, надеясь, как обычно, прогнать самые худшие мысли любимого прочь из его разума. — Ты же знаешь, тебе нечего бояться, мы на поле боя вместе непобедимы — ты и я! Посмотри, чего мы вместе, рука об руку, за три года сумели достичь? Неужели ты боишься, что вдруг найдётся что-то, что может одолеть нас? Чушь, глупости и очередные страхи. Мы пойдём вместе и вернёмся вместе, несмотря ни на что, и после будем праздновать победу с Данте и Дэлией, и волками, и нашими чудесными дочерьми. Просто верь в нас, — последние слова и вовсе звучали, как мольба.       — Я… Ох, я, возможно, пожалею об этом. Или нет, кто знает? Но ладно, хорошо. При условии, что ты не будешь отходить от меня без разрешения. Я уж точно не смогу тебе запретить идти за мною и не буду запирать тебя на замок. Я твой муж, а не тюремщик. А уж зная тебя, ты точно побежишь следом. Одна из черт, за которую я тебя и люблю, — волшебник провёл ладонью по щеке жены и прижался лбом к её лбу, вдыхая окружающий её запах, схожий с запахом весенней прохлады. Девушка уже не источала ауру холодного бешенства, полностью придя в гармонию вместе с мужем.       — Советую запомнить одну вещь: тебе меня вряд ли когда-либо получится переспорить, демонический ты балда. А сейчас… Давай лучше побудем вдвоём, а? Только ты и я… Ведь как так, впереди серьёзная битва, и как говорится во многих мирах — «Проживи каждый день, как последний…» — королева хотела сказать что-то ещё, но была заткнута нежным поцелуем своего драгоценного мужа-демона, который одним лишь щелчком пальцев создал на двери звуковой барьер. А то и так в народе ходят слухи, что король и королева излишне страстны в постели. А после? После их ждёт одно из самых ожесточенных сражений, которое войдёт в историю будущего Эшена…       Время битвы: 23 июля третьего года первой эпохи Эшена. У стен Минас-Моргула.       Шестьдесят четыре тысячи солдат, множество осадных орудий, покорённые чудовища Мордора и лучшая сила Эшена — Легионеры. Всё это стояло перед стенами города, что был пропитан тёмной и злобной магией. Конечно же помимо этого внутри города своего часа ожидали агенты фиолетового знамени: как только армия Эшена начнёт штурм, они начнут подрывать магические ловушки и, безусловно, сами бросятся в атаку на врага, используя всё, что у них есть.       Колдун вышел вперёд в полном своём облачении. Латы из неизвестной в Средиземье стали сверкали в редких лучах света, гладкие и способные отражать вспышки зелёных молний в небесах на себе. Лицо скрыто было, как и всегда, стальной маской, на которой виднелись лишь прорези для глаз, сквозь которые лился фиолетовый свет очей Владыки Пепла, Владыки Эшена. Одним лишь своим взглядом он был способен покорить многих своих врагов, но сегодня он не собирался быть к ним милосердным.       — Я даю вам один шанс! — начал он свою речь, вонзая свой клинок в землю. — Сдаться на милость Эшена и перейти под мои знамёна! — голос был подобен грому среди ясного неба. От его мощи дрожала земля и множественные орки Моргула, что роились внутри полуразрушенного Гондорского города, как насекомые в человеческом гниющем трупе. — Если же вы откажете мне и останетесь верны своему лжебогу, я без всякой жалости уничтожу вас, ваши тела и души, сотру память о вас из умов всех существ! Вы станете не больше, чем пылью и пеплом, из которого родится новая земля вместо той, что вы извратили, — колдун резко взмахнул мечом, и от него прямо на стены рванула мощная волна воздуха, что незамедлительно столкнулась с тёмным магическим барьером. Но даже этого хватило, дабы напугать пару сотен орков, стоящих на стенах, отчего часть из них даже попадала вниз, не удержавшись.       После этого из вспышки тёмной энергии с загробным хохотом на стенах появился Башня в сопровождении оставшихся неподчинёнными Милаиндаром назгул. Воздух, казалось, тяжелел с каждой минутой на поле будущей брани, которая, несомненно, заберёт множество жизней. Но что с того? Все они станут твёрдой опорой для лучшей жизни будущих поколений. Хотя вряд ли тёмные твари жаждали умереть ради этого.       — А и вот и ты, колдун пепла… — голос Башни был похож на голоса демонов. Не верещащих чертей и низших тварей ада, что способны были лишь создавать неприятно действующий на нервы массовый шум, а князей демонов. Спокойный, проникающий под кожу и в самые тёмные уголки разума, заставляющий прочувствовать всю мощь слуги тьмы, что встал перед тобою. Милаиндар невольно оглядел своих солдат, стоящих в первых рядах.       Легионеры даже не вздрогнули, ожидая приказа своего Архонта, который даже не обратил внимания на падшего нуменорца, но вот другие… Многие из них помнили ужасающие пытки, на которые их, или их близких обрекали по приказу Башни: выжигание тёмных заклинаний на коже, забивания плетьми непокорных, бои на аренах с чудовищами, множественные пыточные инструменты. Всё же, ни один родной мир Анны богат на разные пальцеломы, дыбы, железные девы — всего лишь нужно проявить немного воображения, не так ли?       И всё ради чего? Ради криков? Ради тёмных ритуалов, требовавших боли и ужаса жертвы? Ради банального извращённого веселья? Всё это было правдой в каком-то смысле. Тёмные камни цитаделей зла ещё не скоро забудут их криков и воплей, большая часть из которых стала последним, что вырвалось из глоток замученных жертв.       — Властитель Мордора почтил нас своих визитом, какая честь, — яд — всё, на что был способен исторгать из себя Башня. Изуродованный Нуменорец в буквальном смысле отражал всё худшее, что было в его народе: эгоизм и тщеславие, коим нету равных даже среди эльфийского народа. — Я предлагаю тебе разогнать твоё крысиное воинство и принять свою участь. Ты — ничто перед мощью моего Владыки, — хохот чудовища становился сильнее с каждым словом, как и завихрение ядовито-зелёного цвета вокруг центрального шпиля города. Тёмные Силы отвечали на зов нуменорца, ибо тот был воплощением мук его жертв. Он был в буквальном смысле пропитан их болью, что сливалась с его собственной, создавая разрыв в реальности, через который тьма просачивалась в этот мир с большей силой.       — Хм… Ну, я попытался. Правда, в случае с этим нуменорцем, слова «попытка — не пытка» не подойдут уж точно, — вдох-выдох, вдох-выдох — с каждым из них вокруг Милаиндара образовывались всё большие всполохи огня, обращающиеся в кольца, а затем и в нечто большее. Огонь, как и большая часть магии волшебника конечно же был фиолетового цвета. Историки наверняка будут вспоминать это как какую-то изюминку во Владыке Пепла, если Эшен всё же и правда будет построен.       Следом колдун вытянул руки перед собою, образуя шар огня размером с врата Минас-Моргула и жаром, схожим с солнечным. Лишь его собственная магия защищала его солдат от риска сжариться в собственных доспехах. Раскалённый шар пламени рванул вперёд, оставляя за собой след из пепла, схожий с хвостом кометы, и врезался с оглушительным взрывом в ворота. Даже обволакивающая, как густой туман, тёмная магия не выдержала этот удар, и проход войскам Эшена был открыт.       Сам Владыка рванул в бой впереди всех, влетая и расшвыривая орды наступающих тварей Багрового Ока. Орки, люди, тролли, монстры — ему было всё равно, ибо его клинок разил одинаково хорошо каждого из них, разрубая на мельчайшие кусочки даже самые крепкие доспехи. Следом же влетели Легионеры, что своей атакой надеялись создать дыру в строевой обороне врага для остальных сил.       Небеса озарились светом тысяч подожжённых снарядов и стрел, что рухнули в густые ряды вражеской армии. Катапульты и лучники начали обстрел первыми, следом за ними пошли баллисты и требюше, заряды которых были преимущественно руническими камнями с заключёнными в них стихийными силами. Разрываясь, камни выпускали магию на врага, и та в ураганах чистого могущества уносила тысячи жизней за раз. Столь мощные первые удары дали силам Эшена возможность прорвать первую часть обороны города. Закрепляясь во внешней черте, маги создавали баррикады и укрепления, тем самым позволяя лекарям и целителям организовать места для оказания помощи раненым солдатам, пока остальные силы продолжали лишь давить врага.       Но в ответ на такое против сил порядка были отправлены ужасные твари. Возможно, одной из худших была та, что одним своим появлением заставляла увядать свет вокруг себя; та, чей голод никогда нельзя было утолить надолго — праматерь паучьего рода и сильнейшая из тёмных Майар, Унголиант. Тварь обрушилась тёмным потоком на солдат, окутывая их магической паутиной, пронзающей их тела, и похищала души, которые она пожинала, жаждя лишь больше. Лучшим лакомством для неё были волшебники, чем сильнее — тем лучше, ибо их дар был сильнейшим светом, какой она только могла найти в проклятом городе. Но её пир был прерван нахлынувшей на неё волной демонического огня.       — Жвалы свои захлопнула, живо! — Данте снёс огромную тень, лишь смутно силуэтом напоминающую паучиху, и та врезалась в орочью казарму, снеся её всю своей разжиревшей от трапезы тушей. Здание рухнуло на орочьи ватаги Моргула, убив часть из них. Озверев от боли, пронзившей её мерзкое, разбухшее от поглощённых душ и трупов тело, праматерь пауков понеслась на Данте, выдыхая тёмное облако прямо на него. Данте крутанул в руке свой знаменитый меч «Мятежник» и пронзил им себя. Он прекрасно понимал, что Мелькор откормил свою любимицу, и сейчас нужно нечто большее, чем обычный охотник на демонов. Сейчас он должен показать силу своей крови, Силу Спарды! Поглощённый клинок тут же сделал то, что должен был — он обратил Данте в его истинную демоническую форму. Тело словно покрылось каменной чешуей, трансформирующейся на ходу в подобие брони, исчерчённой множеством красных линий. Голову украсила своеобразная корона, состоящая из рогов, первая пара которых уходила вверх, как у любого другого демона, другая же выходила где-то из затылка и закрывала лицо Данте по бокам. Он стал воплощением мощи Спарды, он стал чем-то одновременно худшим и лучшим, что может породить из себя человек. Он стал Демоном Греха.       Раскрыв крылья, сын Спарды на сверхзвуковой скорости рванул прямо на Унголиант, впечатывая кулак ей прямо в морду. Та разлетелась на куски, падая остатками горящей плоти на землю и буквально прожигая ту насквозь и уходя всё глубже под неё. Унголиант, не ожидавшая подобного, взревела и тут же отшвырнула охотника от себя ударом здоровенной лапы.       В ответ на это Демон Греха выпустил в падшую Майар множество воссозданных из инфернального огня демонических клинков, которые, вонзаясь в трясущееся пухлое тело, просто взрывались, отрывая всё больше и больше кусков от физического воплощения падшего духа.       — Не-е-е-е-е-е-ет!!! — Унголиант сделала то, что никогда, возможно, раньше не делала в прошлом. Раскрыв пасть, та выпустила целый рой замученных и высушенных её голодом душ, что таились у неё в брюхе.       И вот уже больше похожие на тени самих себя замученные души накинулись на демона в попытке высосать силы из него. Ими двигала та же жажда, что и их мучительницей. Пробыв в её брюхе слишком долго, большая часть из них стала ничем иным, кроме как такими же голодными паразитами, жаждущими лишь больше и больше поглощать, возможно, даже в глубине души понимая, что это им не поможет стать прежними.       Данте рухнул под этой лавиной духов вниз, как камень, и впечатался в каменную кладку на земле, оставляя здоровенную вмятину на ней. Выдохнув из пасти пламя, он сжег большую часть из духов, но остальная уже была готова рвануть снова в бой, если бы не подоспевший отряд из Пепельных Легионеров. Их заколдованное оружие неплохо резало и дробило теней, и Данте был снова свободен благодаря им.       — Я с тобою, тварь, не закончил! — рычащий вопль огласил поле битвы, которое всё больше и больше заливалось кровью. Данте воссоздал из Инфернального Пламени меч в своей руке и рванул на Унголиант, начиная отрубать ей лапу за лапой. — Я заставлю тебя пожалеть о всех загубленных тобою жизнях! — следующий удар пришёлся не на саму Унголиант, а на пространство над нею.       Данте жаждал заставить это проклятое светом создание познать голод и ужас, который она вынудила познать сотни тысяч других живых существ. Удар меча разорвал и так уже поврежденную эманациями жестокой битвы и нестабильной магии паучью праматерь, и над полем боя открылся портал в Инферно. Завихрение Хаотической Энергии начало буквально высасывать души, поглощённые великой паучихой, взамен выпуская десятки демонов, которые бросались на защитников города. Не то чтобы они сильно хотели помогать охотнику, но бросать вызов сыну Спарды в его истинной форме, зная, сколько демонов он уже изрубил — не лучшая идея. К тому же демоны жаждали вдоволь повеселиться в кровавых бойнях, а этого здесь было в достатке.       — Души тобою загубленные за это войско, падаль! — Данте занёс клинок над головой напоминающей ныне больше половую тряпку паучихи, но тут же коварно был сбит ударом зелёной молнии, что призвал падший Нуменорец, Башня. Падшая Майар тут же скрылась из Минас-Моргула, вереща о будущей мести.       — Вот, значит, как ты действуешь, да? Ну, это неудивительно для нижайших из слуг Тёмных Сил, — удар молота, звуком похожий на удар колокола, буквально разорвал часть земли под Башней, который ощутил на себе жар пепельного огня, что вырвался из-под раздробленной земли и вихрем окутал его. Архонт Пепла вышел на бой, командор первого легиона «Избранных Пепла» жаждал покарать слугу тьмы, и он это сделает лично.       Вихрь пламени был отогнан тёмной магией, но это отняло немало сил у Башни, худшего из Нуменорцев прошлого. В ответ на это он вызвал шторм, состоящий почти полностью из зелёных молний и огня, который обрушился на Кхарга, жаждя поглотить его душу и тело. Но вера Архонта и его воля была велика, и он отогнал тёмные заклятия от себя.       — И это всё, что ты можешь? Покажи мне, что зовётся боем у твоего ублюдочного рода! — рявкнул Архонт, ударяя себя по фиолетовому нагруднику.       — Я покажу тебе бой и ужас боли! — Башня буквально вырвал из своего искорёженного тела два изогнутых клинка. Некогда прекрасный нуменорский доспех впивался в тело мужчины, причиняя тому боль с каждой секундой жизни. О да, он знал, что такое боль, и жаждал показать её предателю! Архонт и Нуменорец скрестили молот и клинки в смертельной схватке. Башня пользовался тёмными трюками — телепортировался и исчезал, воссоздавал иллюзии, коими жаждал сломить волю Архонта. Особенное место в этой череде мучительных видений было отведено множественным мукам, которые перенёс орк за свою жизнь. Кем он родился? Солдатом Саурона, безвольной куклой, как надеялись его командиры. Но однажды он нашёл в себе силы вонзить кинжал в глотку надсмотрщика за рабами, и помочь тем бежать. Лучшее в нём пробудилось в тот день. И теперь он, перекованный в нечто совершенное его лордом, его Владыкой, был готов драться до конца за победу, и никакие жалкие тёмные шептания не сведут его с пути.       Поймав момент, Кхарг схватил Башню за руку и со всей силы шмякнул об землю, придавливая ногой. Треск разрываемой плоти и костей огласил поле брани, рука нуменорца оторвалась по самое плечо, но тот издал лишь хриплый стон наслаждения.       — Ты отвратителен… — произнёс орк и надавил латным сапогом сильнее на нагрудник Башни. Из изуродованной стальным намордником пасти хлынула чёрная, густая кровь, пачкающая лицо Нуменорца. — Вот во что превратилась твоя жизнь с падением… Смесь боли и ненависти ко всему в этом мире, включая и себя. Каково же тебе теперь — осознавать своё поражение?       — А у меня ничего больше и не осталось в этой жизни… Кроме боли, которую я могу дарить всем и тебе в том числе… Предатель… — тьма проникла в разорванные мышцы и нервы, на месте которых была рука, и буквально воссоздала конечность из самой себя, позволяя Нуменорцу схватить лежащий рядом с ним клинок и вонзить в бок Архонта. Руке пришлось даже вытянуться: всё же четыре метра роста — это вам не ребёнка бить. Кхарг же лишь глухо зарычал в стальную маску, скрывающую нижнюю часть лица, и обрушил свой молот на череп нуменорца. Тот лопнул без особых проблем под тяжестью орудия, и Архонт отошёл в сторону, попутно выдирая клинок, вогнанный в бок, как занозу, и отшвыривая от себя в сторону. Символ Легиона, как и все доспехи Архонта, был в крови многочисленных убитых врагов, но Башня выглядел уж точно куда хуже.       Раздавленная грудная клетка, из которой кровь медленно текла на землю, создавая под трупом всё большее тёмно-кровавое пятно. Раздробленные кости плавали в смеси из раздавленных кишок и крови, а из разбитой молотом головы — вернее, её остатков, — уже, наверное, вытекли все мозги. Но это был не конец.       Когда Кхарг уже рассчитывал на победу, Тьма вновь сделала свой ход. Множество тёмных сил, душ и, что хуже, тёмной крови начало стекаться к трупу Башни, забирая с собою этими потоками и тела убитых орков Моргула. Неожиданно ударивший мана-шторм тёмной энергии прямо в тело Башни заставил Архонта отлететь, но, к счастью, тот удержался на ногах. Из-за почти непреодолимой преграды магии Архонт не мог и сдвинуться. Он лишь наблюдал, как тело Башни растёт, пучится и пузырится в шторме из тёмной энергии, трупов и крови многочисленных убитых в битве.       Впервые Башня завопил. За долгое время своей жизни он впервые завопил, и это был вопль сотни голосов душ, что впитывались в его тело, создавая из него нечто новое, как из глины. Тело вытянулось, вырастая буквально на глазах всё больше и больше, руки пропитались тёмной силой и стали больше раза в три, а многочисленные клинки Башни проникли в мясо и вылезли из рук, становясь в прямом смысле продолжением руки.       Броня впивалась в кожу и мясо еще сильнее, соединяясь в какой-то мерзкий недоконструкт плоти и железа. Даже органы внутри тела частично закрыло железом, что прижигалось к ним. Получившаяся в итоге тварь была похожа на нечто невообразимо отвратительное. Помимо взбухшей головы самого Башни, рядом с ним и на его теле через дыры в доспехах виднелись и другие, орущие и молящие без конца. Из глаз и рта их лилась всё та же зелёная энергия, обжигая смесь стали и плоти, но при этом тёмная сила, впитавшаяся в тело, всё снова восстанавливала. Чудище уже даже не имело разума. Оно имело лишь цель — убить Архонта. Пасти голов раскрылись и выпустили залпы тёмных лучей прямо в Кхарга.       — Владыка, сохрани! — пропустив через молот часть своей силы и ударив им об землю, Кхарг создал из магии щит, в который ударили лучи. Те тут же отразились в разные стороны, попадая по всем подряд, не разбирая чужих и своих и просто испаряя их тела из реальности. Удар был силён — Архонту приходилось прикладывать немало усилий, дабы сдержать выстрелы. К счастью, подоспевший Легионер даже прекрасно понимая, что его ждёт, вогнал своё копье в бок аберрации тьмы, железа и плоти, чем отвлек её, но тут же был схвачен и разорван пополам. Архонт видел ужас, промелькнувший в глазах многих из смертных солдат — тварь просто разорвала одного из Легионеров, будто он ничего не весил. В их глазах «Избранные Пепла» были чем-то большим, чем людьми, орками или кем они были до перековки. Они были избранными Владыки, могучими воителями против чего-то даже более страшного, чем мог показать Мелькор. А эта тварь, раздутая от тёмной нестабильной магии, расправилась с избранным Владыки так легко на их глазах. Это было что-то, что обрушилось на их волю и боевой дух с тяжестью тысяч молотов. Лишь увидев страх в их глазах, Кхарг осознал, что, возможно, битва с этой тварью может решить исход сражения; что его гибель или гибель твари проложат остальную дорогу Эшену. Он не должен проиграть сейчас, не должен пасть. Владыка не освобождал от долга! К несчастью для твари, брызнувшая на её лицо кровь легионера обожгла её многочисленные лица.       — Рррхаах! — многочисленные вопли лиц убили набегавших на Архонта солдат Моргула. Те просто не вынесли неожиданно вспыхнувшие в их головах картины боли и тьмы и погибли, не успев даже пискнуть. Сам же Архонт поднял молот к небу и следом направил орудие на чудовище, обрушивая на того столп пламени. Тварь заверещала лишь сильнее. Даже здания начали дробиться от его крика, обращаясь в пыль.       — Ррррьяяя!!! П-п-познавший века боли обрушит её на Мироздание?!.. Да-да!.. Ахахха! Знающий многое породит пустоту разума! Жаждущий счастья отнимет его у других! Твой Владыка лишь несёт то, что ждёт эти миры уже давно — конец, Архонт! — казалось, сама Тьма говорит через это творение чистого ужаса, неся невнятные и безумные пророчества этому страдающему миру. Монстр рванул на Архонта, заставляя землю дрожать под собою от каждого шага. Тяжёлые удары рук-мечей обрушились на стойкого воителя, который отражал их своим молотом, отвечая не менее тяжёлыми ударами в многочисленные лица и прочие части тела.       Крови на поле брани двух сверхсуществ становилось всё больше, броня Архонта хоть и защищала, но и на ней уже были крупные трещины, через которые шла прожигающая землю кровь. А вот от твари что не отдирай куски ударами — всё зарастало, но было заметно, что с каждым разом всё медленнее. Это была битва стойкости, и Кхарг не собирался её проигрывать какому-то недоаватару мук.       — Каков ваш долг… — с губ архонта неожиданно сорвалось что-то наподобие молитвы. Возможно, он хотел придать себе больше сил ею. — Служить воле Владыки! — следующий удар молота прошёлся по плечу, вновь лишая тварь руки. В ответ последовал удар лезвия на руке по лицу, и маска тут же отлетела в сторону.       — Какова воля Владыки?.. — глухие удары молота с невиданной скоростью обрушились на поганище, отрывая кусок за куском плоти. Десятки ударов в минуты! Тварь ответила волной тёмной энергии, что обожгла пол-лица Кхарга — глаз был потерян.       — Чтобы мы, сражаясь и умирая, защищали невинных! — ещё один удар, и тварь потеряла одну из голов, и та уже не спешила отрастать. Но и удар был медленнее прежних. Как держался перекованный? Он и сам точно не знал.       — Что есть смерть?.. — тварь резко вонзила вырвавшиеся из её пальцев клинки в бок Архонта. Судя по адской боли и солёному привкусу крови на губах, пробит какой-то орган. Кхарг в ответ схватил тварь за одну из последних голов и оторвал её, вынудив монстра отступить. Кровь полубога хлынула из раны.       — Это… наш… наш… — Архонт рухнул на колено: боль рвала нервы на части, а тело клонило к земле. Он упадёт, и всё прекратится. Блаженная тьма застилает взор… И он отгоняет её прочь! Он не посмеет пасть сейчас, когда Эшен так нуждается в нём, когда они так близки к победе. Он не может подвести своих легионеров, дочерей и сыновей пепла. Его битва ещё не окончена. Владыка не освобождал его от долга. — Это наш долг! — волна силы прошлась по полю боя, поджигая множество солдат Моргула и тварей. Фиолетовое пламя покрыло тысячи вражеских солдат, обращая их в пепел за секунды. Сам же Архонт покрылся этим пламенем тоже, и оно начало вливаться в раны, словно вода, заживляя их ценой ещё большей боли, но Кхарг держался, стоя на одной лишь воле. Он уже выдерживал эту муку во имя чего-то большего, чем смерть от падшего во грех человечка!       — Я сражусь против любой тьмы, обращу в пепел любого врага Эшена! Я — карающий молот Владыки, его оружие ярости и возмездия! Я — Архонт Пепла, и ты не познаешь сегодня победы, проклятая тварь! — Архонт наполнялся силой всё больше с каждой секундой. Боль от переломанных костей и порванных органов ушла на второй план — пламя поглощало её и восстанавливало повреждения. Он сам был словно пламенем. Пламенем, что горело в сердцах народа Эшена.       Воззвав к пламени без слов заклинаний, без пассов руками, лишь чистой силой воли, Кхарг поднял вокруг себя круг из пепла и огня, что заполонили город, и то обратилось в шар, всё больше приобретающий форму, схожую с яйцом птицы. От плотного, постепенно растущего шара, шёл почти невыносимый жар, что плавил впившиеся в мясо железные куски на теле твари, вызывая лишь новые волны агонии, которые даже тьма не могла заглушить. Но шар раскрылся, преобразовавшись в нечто более великое — в духа огня и перерождения, что вызвал Кхарг себе на помощь лишь одной своей волей. Он уже не думал — лишь воля и стойкость вели его дальше, и пламя, горящее в душе, подпитываемое пламенем жажды победы всего войска. Он ощущал их силу духа, он ощущал их мощь. Он ощущал их… Веру.       Раскрыв свои пепельно-огненные крылья, Феникс устремился в небо, озаряя своим потрясающим светом всё поле боя и даруя многим из павших воителей своё исцеление и благословение. И тут же, по ментальному зову своего хозяина, птица устремилась в первом своём и последнем пике на застывшее обезображенное нечто, схожее больше с големом из плоти. Врезавшись в него, птица выпустила на него всю свою безграничную силу, столь яркую, что уничтожила не только проклятое тело, но и многочисленные души, коими напитался монстр. Последний рёв духа слышал каждый на поле боя, и страхи, как и тварь, порождённая муками этого мира, сгорели в огне.       Пав на колено, Архонт уже был готов рухнуть окончательно, но неожиданно ощутил под собою опору. Гос’Кахары прибыли ему на помощь.       — Поднимайся, чёрт тебя подери! Ты не имеешь право падать после такой славной победы! — Фаллар Крушитель, лорд-командор, что ухитрился прославиться своими — уж точно не всегда! — обдуманными поступками. Но также он славился упорством и силой. Нагружая себя полностью, всем весом Архонта, Фаллар потащил того прочь с поля боя, пока остальные пятеро Лордов рвали на части наступающие силы врага. Никто из них не позволит и пальцем прикоснуться к их генералу, не отдаст его жизнь врагу, даже если придётся отдать свою. Гос’Кахар заменяем, а Архонт? Нет.       Наблюдавший за этим Милаиндар усмехнулся. Иного он и не ожидал.       — Кхарг, молодец… Я знал, что делаю правильный выбор. Когда-нибудь, возможно, я дарую тебе свободу от долга… Если ты сам того пожелаешь, — колдун, опустив взгляд на оставленную им же тропу из трупов, прошёл в двери главного шпиля Минас-Моргула. Там его ждала награда, ибо не только лишь города жаждал он.       Пройдя выше, колдун оказался в просторном зале из чёрного мрамора. Что удивительно — он не ощущал особого давления на себя тёмной магии. Он и не знал точно, кого за это благодарить, хотя и подозревал, что Кхарга. Ведь именно Архонт Пепла погубил всё средоточие тьмы проклятого града.       Навстречу магу вышел окутанный тёмной дымкой воитель, неспешно таща за собой огромную шипастую булаву. Кожа существа была чернее ночи, как и глаза — без единого даже намёка на свет в нём и его душе. Сущность была сотворена из прошедшего ужасные пытки эльфа перворожденной расы Эру Илуватара. В этом было что-то ироничное, ведь не впервые эта раса лучших порождает из себя худших.       Но посреди зала из чёрного мрамора стояло нечто более интересное — пьедестал с палантиром. Одного взгляда на идеально круглый шар из чёрного хрусталя хватило, дабы понять, что это за камень: Палантир Элендиля, так же известный, как Камень Элостириона.       — Хм, похоже, мои догадки о том, что в Минас-Удуне был палантир из Моргула, оказались правдой. Видимо, палантир, видящий лишь Бессмертные Земли, помещён сюда неспроста. Да-да… Неплохой ход, Саурон, — колдун ощущал тёмную силу, напитавшую камень. Похоже, Майар буквально травил тёмной магией связанные с палантиром Элендиля другие земли за великим морем. — Но рискованный… Но, эй, ты же знаешь Валар лучше меня, не так ли? Ты знал, что просто так они сюда не придут. Слишком боятся за себя… Всегда боялись. Ты это знаешь лучше прочих, Майрон. Хе-хе-хе-хе… Но ничего, с Валар я разберусь… Позже.       Тёмная фигура, отдалённо напоминающая эльфа, резко оказалась близ Милаиндара, нанося удар. Ни единой капли эмоции, даже звука голоса — воин сражался молча. Милаиндара это позабавило: видимо, из его души уже вырвали всё, кроме нужного. Идеальный инструмент, уже лишённый шанса на что-либо ещё. Удар булавы Милаиндар перехватил без особых проблем, контрударом кулака свободной руки отшвыривая «тёмного» эльфа прочь от себя. В голове того загудело от удара и звука собственного треснувшего черепа, но лицо даже на секунду не исказилось хоть чем-то, напоминающим гримасу боли.       Колдун выпустил в стража шпиля молнию, которая могла бы испепелить десятки орков за одну секунду, но вот её удара эльф даже не ощутил.       Падшие Эльфы — редкая штука, особенно в Средиземье. Непонятно откуда он взялся и кем был. Немала вероятность, что он был извращён Мелькором, причём не только внешне, но и духовно. Он молчал, и это молчание звенело в ушах. От него были слышны только тихие шаги, да звон булавы. Хозяин крепости был словно её олицетворением: холодным, молчаливым, пропащим.       На Милаиндара двигалась пустышка, не имеющая в голове ничего, кроме приказа. Идеальная машина для исполнения личных желаний и любых поручений. Пока Милаиндар пытался расковырять противника, второй уже жахнул его булавой, откинув от себя на приличное расстояние. Да, оружие и правда было заговорённое. В ответ на это колдун выпустил из стихийного плана около десятка элементалей, не забывая уклоняться от ударов врага. Он просто хотел немного позабавиться, прежде чем точно понять, что перед ним. С воплощениями стихий он расправился моментально. Ничто не брало его в плане магии, здесь она и правда была бессильна. Но как?       — Хм… В этом мире магические практики развиты слабо. Вывод? Магия бы его так не защитила, антимагия — тоже вряд ли, она здесь непонятна никому. Похоже, божественный тип магии, Мелькор. Ха… Забавно! Похоже, меня и правда не совсем так понимали, верно ведь? — колдун, рассуждая себе под нос, невольно пропустил удар булавы в лицо, от которого, правда, ему было ни горячо, ни холодно. Глухой стук булавы о стальную маску разнёсся по помещению, отражаясь от стен. — Ну, у всего всегда есть свои слабости. Первое правило боя с кем-либо — узнай слабость врага, — рука мага сжалась в кулак, и первый же серьёзный удар заставил падшего отлететь на десятки метров, врезаясь в стену далеко позади него, из-за чего та потрескалась и частично осыпалась. — Не можешь пробить магией? Разорви голыми руками, — пальцы прошлись по рукояти меча на поясе, но следом тут же отдёрнулись от неё. Колдун резко передумал пускать в бой меч, решив развлечь себя более интересным способом. Меч бы убил быстро. А здесь такая замечательная крепкая груша для битья. Грех не воспользоваться.       Резко сорвавшись с места в прыжке, Милаиндар обрушился на стража города, вминая его в мраморный пол, оставляя вмятину на идеально гладком камне. Удар за ударом влетал в лицо эльфа, лишь увеличивая повреждения местной архитектуры. Маг слышал, как кровь вскипает в его жилах, как тело наполняется жаром битвы.       Один чёртов удар меча, и всё бы закончилось. Никакого интереса, азарта! Тут эльф нанёс ответный удар, и Милаиндар своим телом снёс одну из многочисленных колонн в зале, усмехнувшись под маской.       — Ну давай, ещё, сильнее! — колдун поднялся с пола и хрустнул шеей. — Дай больше, врежь сильнее, причини боль, какую причинили тебе когда-то, взывай к демонам, дерись со мной! — удар кулака об землю, и из неё вырвался кусок камня, который демон-колдун тут же метнул в падшего эльфа. Тот, не до конца придя в себя после избиения, снова оказался вжатым в стену, но уже влетевшим в него куском мрамора. — Ррхх… С Балрогам было веселее, — заставив цепь сорваться со своей руки одной лишь силой мысли, Милаиндар обвил ею остатки камня, что метнул в эльфа, и резко поднял в воздух. Здоровенный булыжник, сдерживаемый магией от развала, резко рухнул на эльфа снова, когда демон дёрнул за цепь вниз. И ещё раз, и ещё — гулкие удары падающего из раза в раз камня разносились по залу. На эльфа уже и смотреть было страшно.       Переломанная игрушка падшего бога, впечатанная в здоровенную вмятину, уже больше напоминающую кратер на мраморном полу. Кровь брызгала во все стороны, большая часть костей наверняка уже в труху, разве что в мешочки для песка собирай.       — Ладно, пора заканчивать, я уже позабавился, — цепь обвила стража, ставшего жертвой скуки Владыки Эшена, и по его велению подкинула вверх. Подлетев высоко, он не успел даже начать падать, как цепь обвилась вокруг него, неожиданно порождая из себя множество новых цепей, которые обвивали колонны, не давая полутрупу упасть вниз.       Множество этих цепей обвило тело, и колдун, впервые за бой сняв маску, дёрнул конец в своей руке на себя. Цепи сжались на теле, разрывая его на куски, которые тут же попадали на землю. Голова рухнула последней к ногам мага, и тот лишь брезгливо пнул её от себя подальше.       — Жаль, ты мог быть и… Покрепче.       Милаиндар недовольно фыркнул под нос и неспешным шагом подошёл к пьедесталу, снимая с него палантир. — Да-да… Чары Феанора. С этим придётся повозиться. А то от Палантира, глядящего лишь в Бессмертные Земли, могут быть проблемы. Ох… Сколь эльфы сентиментальны и столь же тщеславны. Им лишь бы глядеть без конца в их прошлое, без попытки идти дальше, в будущее. Ты это олицетворяешь куда лучше многого другого, камушек, не думаешь? Сколько эльфов погибло в попытках защитить тебя? Последнее окошко в Валинор! Ха. Какая чушь… Но ничего, я тебе найду действительно полезное применение.       Палантир скрылся в небольшом портале, открытом волшебником, и тот решил, что пора бы уже заканчивать. Войска Моргула разбиты, назгулов пленила Анна, как ему известно, а Архонт воодушевил всех и вся великолепной битвой с абберационным сосредоточением всей тьмы, пропитавшей Минас-Моргул. Казалось, что таким действием сам проклятый дух цитадели пытался спасти себя от исцеления.       Подойдя к трону, чудом уцелевшему во время сеанса избиения падшего эльфа, колдун аккуратно устроился на нём.       — Мэ-э-э-эх… Каменный. Надо будет нормальный поставить, — в тот же миг, как глаза колдуна сверкнули фиолетовым, зелёное пламя во всём городе затухло. И сам шпиль покрылся фиолетовым огнём, возвещая о победе сил Эшена. И конечно же столп этого самого огня устремился ввысь, сжигая многолетнюю тьму над городом и даруя воителям заслуженное солнце. Минас-Удун: Тронный Зал.       — Значит, этот выскочка победил?.. Как. Такое. Возможно?! — Мелькор сжал в руке горло Унголиант, что от бессилия была вынуждена принять жалкую смертную форму старухи.       — М-м-мило-орд! Он ведёт за собою неизведанных существ! Тварей иных миров! — Паучиха трепыхалась в руках тёмного Валара, который просто отбросил её, как поломанный инструмент. Он не ожидал, нет… Не мог даже подумать, что всё будет так. Неужели Саурон оказался прав? Этот волшебник был по силе равен богам? Нет! Нельзя даже допускать такой мысли. Ему лишь везло, из раза в раз ему лишь везло и не более того. Он ещё заставит пожалеть этого наглеца… Нужно просто больше времени.       — Готовьте войска, больше! Направьте все силы на этого… Пепельного Колдуна! Я не отдам ему моё Средиземье! Оно принадлежит мне, оно сотворено моими руками! Он, как и Эру, ещё будет молить меня о пощаде. Я заставлю страдать всех и каждого! — голос Мелькора граничил с истерическим воплем. — Кто принял его сторону… В конце концов, даже у него есть… Слабости…— губы тёмного бога искривились в тёмной усмешке, подобно хищному оскалу зверя. В мыслях появились лица разных дорогих колдуну людей. Так много слабых точек, нужно лишь правильно надавить.       — Шлите все войска, гоните рабов и самых ужасных тварей! Не хватит?! Создам ещё. И ещё, и ещё больше! Создам таких тварей, что даже его «Избранные» задрожат от ужаса! И преклонят колени передо мною! Шлите их всё больше и больше! Во имя моё! — гневный вопль падшего Валар сотряс словно само основание Средиземья. Мелькор не отдаст просто так то, что ему принадлежит. Он не убоялся Валар и самого Илуватара — Творца всего! Так что ему бояться какого-то колдуна?!       Колдуна, как раз наблюдавшего за ним, находившегося на самой высоте шпиля Минас-Эшара и с ухмылкой выслушивающего его гневные рыки и вопли. Город восстанавливался после осады. Колдун задумал сделать из него столицу благодаря весьма приятному месторасположению. Связанный как с Мордором, так и со Средиземьем, бывший Минас-Моргул мог стать центральным драгоценным камнем будущего Эшена.       — Коне-е-е-чно, друг мой, — Милаиндар смахнул пыль с палантира Минас-Моргула, вернее, уже Минас-Эшара. — Ты не убоялся Валар и их отца… Но ты, видимо, не желаешь осознавать одну простую вещь, Мелькор, и это тебя и погубит… Я хуже их всех, — и Милаиндар сотрясся в победоносном смехе, что прокатился эхом по залу шпиля…