«Во Славу Пепельного Владыки! Или как спасти умирающее Средиземье, в том числе и от себя.»

Гендальф с ужасом глядел на исходящую из леса, что когда-то знали как Эрин Ласгален, тень. Где стояли посты и палатки «Рыцарей Изумрудного Древа», там трава росла зелёной, деревья оживали, а цветы распускались к солнцу. Но глубже, в уже давно проклятом Зеленолесье, всё гнило и извращалось затянувшей эти места тьмой. Заходить решили с Ист Байт, где и стоял лагерь теперь, ибо тревожить тьму Дол’Гулдура командиры не особо желали. На лагерь Эшенских сил то и дело нападали извращённые чудища, которые когда-то были вполне обычными животными, птицами, или насекомыми. Лишённые всяческого инстинкта самосохранения, они тянули свои клыки и когти к плоти солдат Эшена, и как бы не печально было то признавать, но иногда у них это получалось. К лесу прибыли не только воители третьего легиона в составе двух Доминионов, в которых также были и волшебники-друиды, но и два полных батальона Эшена. Задача была проста, как казалось сначала — помочь Гендальфу найти Радагаста Бурого, и заодно избавится от настигшей леса порчи, ибо мутировавшие чудовища оттуда нападали на территории Эшена. Но после оказалось, что дело простым быть не может. Первые развед-отряды, состоящие из смертных солдат, просто не вернулись. Никто из них не вернулся, ступив в проклятый лес. Следом был отправлен отряд из ста легионеров, чтобы найти пропавших, или хотя бы выяснить что с ними произошло. Их не видели целую неделю, от чего разум Гендальфа начали посещать мрачные мысли об участи несчастных. К удаче Маллорда и Гендальфа, часть отряда всё же вернулась из ужасного леса. Десять легионеров, всего десять из всей сотни. Хуже того, их преследовали чудовища, похожие на людей, сквозь тела которых проросли корни деревьев, захватывая их тела, беря контроль над каждым нервом, и внушая лишь одну мысль, одну ужасную мысль. Даже не мысль, а лишь нужду. Нужду в мясе, мясе любых существ. Нападение удалось отразить быстро, но рассказы Легионеров ужаснули двух волшебников, как и многих в лагере. Лес был полон подобных чудовищ и других. Некоторые животные поднимались из мёртвых, с помощью подобных лоз и корней, что захватывали их тела и подчиняли своей воле. Хуже того, командир отряда, один из элитных легионеров Изумрудных Рыцарей, сцепился в бою с каким-то ужасающе огромным медведем, чьё тело было изуродовано болячками и корнями. Легионеры не знали даже, выжил ли он, ибо получили приказ уходить прочь из проклятого места. — Это звучит просто дико! Насколько зло Саурона и Мелькора могло исказить эти леса, что там начали твориться подобные ужасающие вещи? А что же с Радагастом?.. — Гендальф наблюдал, как врачеватели Легиона спокойно, с холодным усердием, потрошат и изучают трупы существ. Ситуация была не слишком утешительной. Корни захватывали основные части тела внутри, вроде сердца и мозга, и буквально срастались с ними воедино, беря контроль над телом и разумом. К тому же ещё и отравляя заражённого ядами, вызывающими бешенство, из-за чего те даже не могли толком сопротивляться заразе, и всегда бросались на первую же цель. — Мы не знаем, что с бурым волшебником, лорд Гендальф. Но мы слышали из самых глубин леса заклинания. Они повторяются из раза в раз, из раза в раз. И с каждым словом этих тёмных заклятий, на нас лезло больше и больше мерзких тварей леса. Голос был жутким, и монотонным, словно колыбельная исполняемая для мертвецов. — Отличное ты сравнение подобрал, брат, — второй легионер даже отошёл от собрата по оружию на шаг. — А ведь говорили тебе, что те странные книги на тебя плохо влияют. — Сейчас не до этого, уж точно, — рыкнул первый легионер. — Возможно, порча леса могла охватить Радагаста, Гендальф, — Маллорд с отвращением обратил внимание на изучаемый волшебниками и врачевателями труп. От тел, и заразивших их корней, исходила мощная, извращённая магия жизни. Ею прямо смердило, что дышать было невозможно. Архонт Жизни отдал приказ о сжигании всех тел, и легионеры ушли прочь. — Он мог не выдержать всего этого, как и те же дворфы Эребора. Боюсь, он может быть источником этого проклятия. — Радагаст, кем бы его не считали, силён духом. Не надо говорить о нём так, — Гендальф же, понятное дело, не мог даже подумать о подобном. Вера белого волшебника не могло поддаться искушению хотя бы на минуту. — Даин и его народ тоже были сильны духом. Но что вышло в итоге, ты же сам видел? Нельзя исключать возможность этого. Радагаст сильно любит и леса, и животных, а слуги Саурона и Мелькора обожают всё это уничтожать. Учитывая тень зла, охватившую Средиземье, он мог пропитаться ею и начать защищать лес… Подобными методами. А если уж вспоминать медведя, это может быть и кто-то из племени Беорнингов, павший под его магией, — лицо бывшего мага истари омрачила тень горести. Он боялся этих слов, боялся что Маллорд мог говорить правду. Ведь учитывая всё, что уже знал Митрандир, худшие его опасения могли стать реальностью. — Ладно. Раз этот лес поражён порчей, мы должны найти источник. Не важно каким он будет, важно лишь очистить эти леса. И если вспоминать слова о возможной тени в Лотлориэне правда, то порча бывшего Зеленолесья могла пройти и туда. Надеюсь, войска находящиеся там справятся и сами. Подготовьте войска, нам придётся пройти в самую глубь погибающего леса, — Гендальф ещё раз окинул стонущий лес, и стыдливо отвёл глаза. Ведь в его разуме таилась мысль, что если бы он не поставил всё на хоббита из Шира, возможно, этого кошмара сейчас не было… Для дополнительной ударной силы, было решено вызвать один из Доминионов первого Легиона. Так как Хранители Кузнь были заняты в Кхазад’Думе, вышибая дух из любого кто лезет туда со своими непрошенными мнениями или желаниями, пришлось выбирать из других менее разрушительных доминионов. Выбор пал на «Укротителей Пламени», чьим лордом была Шадарра. Орчиха-волшебница, что славилась жёстким нравом и любовью к пиромантии. Дикой любовью, как и весь её доминион в общем-то. Это было основной причиной её вызова, как не печально это звучало для леса. Ведь если не вычищать путь от вышеупомянутых деревяшек, то войска познают, каково быть хмелем во время нашествия долгоносиков. А таких сомнительных переживаний никому не хотелось. — Жгите, рубите! Если вычистим эту землю, всё здесь вырастет заново! Говорят, на пепельной почве всё хорошо растет, — Шадарра, из-за сильной связи с пламенем, серьёзно изменилась внешне. Её кожа почернела до угля, а глаза, как многие сравнивали, мало чем по цвету отличались от ныне исчезнувшего Багрового Ока. Волосы, подобно бороде лорда Тонрина, тлели на концах, словно готовые загореться, а сама она была окружена жаром. В очередной раз, с её посоха, набалдашник которого был выполнен в виде пасти дракона, сорвалось несколько шаров пламени, которые с удовольствием пожрали кучку выступивших проклятых древней. Полу-люди полу-деревья отлично поглощались огнём, и изрубались топорами и мечами, что шло лишь на пользу Легиону. Но вот бойцы «Изумрудных Рыцарей» смотрели на такое варварство с дикой обидой, ибо леса они любили, как и животных, и клялись их защищать. А теперь же им приходилось смотреть, как те выжигают целыми гектарами, а животных жарят не особо себя сдерживающие пироманты. К счастью лишь в магическом смысле, ибо иной смысл бедные легионеры бы точно не пережили. — Где-то здесь, среди деревьев, носит поражённого медведя. Его прихлопнуть будет явно сложнее других. Будьте осторожнее, и глядите в оба, иначе будете потом скулить из-за ран, — очередная волна пламени сожгла несколько десятков деревьев, обращая их в пепел. И в этот раз из леса донёсся гневный гул, и треск. — Линия щитов, живо! Колдуны, приготовьте барьеры! — Шадарра отошла за ряды щитоносцев-легионеров, которые живо организовали неприступную стену из щитов, и приготовили оружие к бою. И как только барьеры магов закрыли войско, в один из них прилетел здоровенный камень. — Какого черта?! Откуда оно? — О нет, это могут быть Пастыри Деревьев. Энты…— Гендальф достал Гламдринг из ножен, и тот засверкал молниями. — Ни шагу назад! И к сожалению — ибо почему-то сожаления и Гендальф это часто одно и тоже — десятки огромных, оживших разумных деревьев, вместе с сотнями похожих, но поменьше, и зверьми, вылетели из сжигаемого леса прямо на Легионеров. Битва завязалась серьёзная. Энты, размахивая дубинами из своих, видимо, мёртвых собратьев, крошили за раз десятки солдат батальонов и легионеров. Более того, на армии Эшена налетели тысячи хищных птиц, которые кусали и царапали всех до кого могли добраться, даруя их телам разного рода болезни, что копились на их клювах, когтях и в ртах. Если Легионеры, благодаря дарам Владыки, держались стойко против различных зараз, то вот смертные солдаты падали пачками, корчась в муках, захлебываясь в блевотине или чего ещё хуже. В основном их смерть не была быстрой и лёгкой, что намекало что болезни явно не были случайными, а их кто-то создал. И тогда себя, не в лучшем свете, показала проклятая земля Лихолесья. Корни, появляющиеся даже из-под выжженной земли, утягивали тела погибших, забирая каждого, кого не успевали защищать другие. Иной раз они утаскивали под землю даже живых, но явно они целились больше на мёртвых, как на более подходящий под заражение корнями обьект. В конце концов, труп не будет сопротивляться. — Лес… Хочет мести! Лес хочет… Питаться! — постоянно повторяли древни и Энты, наступающие из леса. Меч Гендальфа нещадно изрубал подступающих чудовищ, с ужасом наблюдая, как некоторые из Энтов просто пожирали живых. Испачканные в давно засохшей крови и грязи, украшенные костьми убитых ими людей и орков, а может даже и эльфов, Энты уже не походили на прежних себя. Они были чудовищами, ещё одним результатом победы Саурона в прошлом. Некоторые из них, буквально выстреливали из своих тел костьми погибших и корнями. Кости отлично служили снарядами, когда корни утягивали некоторых бедолаг на обед. И когда их пожирали, плоть и кости буквально делали Энтов больше, как и некоторых древней. — О ва…— Гендальф осекся. Он отринул их, он отказался от них. Ведь из-за их многолетнего бездействия всё пошло по праху. Всё из-за них, всё Средиземье могло быть спасено ещё давно, если бы не их наплевательство, и некомпетентность. — Нет, больше я не буду как они. Пора действовать самому, — белый Волшебник поднял подаренный Владыкой Эшена посох, и усилием воли разогнал тучи, вызывая столпы слепящего света на землю. Проклятые Энты и древни в ужасе обратились прочь, ибо свет обжигал их негасимым огнём, который быстро поглощал их. И в ответ из леса послышались магические шептания… — Na coilerya en-vinyanta… — Гендальф вздрогнул, без проблем узнав хозяина голоса. — Это и правда он, это и правда Радагаст… «Пусть ваша жизнь будет обновлена», это заклятие. Заклятие жизни, которым он теперь извратил этих существ. Весь этот лес, — из леса послышалось ещё больше треска, хрипов и стонов. — Мечи и клинки к бою! Враг ещё не готов остановится! — послышались громогласные команды орчихи-командирши. — Я иду за тобою, старый друг, — Гендальф направил посох впереди себя, и затем резко поднял. По жесту и желанию мага, белый огонь начал покрывать всё больше и больше пространства впереди, разгоняя своим светом тьму, и вычищая от заражённого леса всю землю, до которой только доставал. Корни хлестали и били подступающее пламя, в некоторых местах даже останавливая его. Но магия, вызванная Гендальфом, явно временно приостановила поток тёмных тварей из леса. — Полагаю, он явно не сильно хочет твоего присутствия, Гендальф, — Маллорд окутывал зелёными туманами раненных, постепенно исцеляя их. Кто-то хоть и отделался ушибами, порезами, но большую часть пришлось лечить от серьёзных переломов, а то и хуже. Одному легионеру вообще приращивали на законное место руку, причём ещё и левую, не везёт левшам. — И это нам на руку. Он точно ещё помнит кто я и что могу, и не хочет чтобы я пробился к нему. Значит мы поступим так, как он не ожидает. Мы разделимся на три группы. Я пойду вперёд, и возьму на себя основной удар. Возьму с собою «Укротителей Пламени», и мы будем прорубаться вперёд, привлекая к себе всячески внимание. Вы же зайдёте с левого и правого фланга, получив меньшее внимание. Так мы разделим силы, и у каждой стороны будут шансы дойти до Радагаста. — Ты сильно рискуешь, Гендальф. Кто знает, кого ещё мы встретим в этих проклятых лесах. Здесь ведь жили Синдар и их король, Трандуил из рода иатрим. Если он тоже пал под чарами Радагаста, то его сила будет обращена против тебя. А он один из немногих эльфов, что помнит времена войны дворфов и эльфов, Мелькора и его правление над Средиземьем. Он жил тысячелетиями, и силён как многие из тех великих эльфов. Ты уверен, что справишься? — Я обязан справится. Многое из того, что сейчас происходит, отчасти творится и по моей вине. И я либо справлюсь и спасу своего друга, либо же пусть королева примет мою душу, и дарует мне покой. Идите. Так как изначально к лесу прибыло два доминиона, и два батальона Эшена, то и разделить их было решено так. Маллорд решил пойти налево, поведя доминион сам, и один батальон, а направо пошли два лорда, и один доминион с одним батальоном. Гендальф же, как и хотел, пошёл вперед с «Укротителями Пламени», решив привлекать к себе как можно больше внимания, поджигая всё подряд пламенем, и истребляя всякую заразу, которая могла попасться на пути. Чем дальше они шли, тем сильнее на них набрасывались твари, ибо всё ближе и ближе Гендальф и бойцы первого легиона подходили к самому сердцу порчи. И это Радагаст, или иной хозяин местной порчи, не мог оставить без внимания. Одного из легионеров, точно в прорезь для глаз, пробило несколько стрел. К счастью, все они пришлись на один глаз, и благодаря своей особой выносливости он не заорал от боли, а лишь отступил, давая место в первом ряду здоровому бойцу. Строение «черепахой» тут же образовалось, почти мгновенно, и сотни стрел за раз ударялись о щиты. — Он был прав, синдар. О, Радагаст, что ты наделал?.. Из лесов вышли стройные ряды воителей в доспехах цвета золота, однако уже давно изуродованных проросшими корнями, и запекшейся кровью. Многие из них, в качестве оружия, носили копья, мечи и топоры, буквально из проклятого дерева, что были, однако, смертоносны как клинки из стали. Лучники же активно занимали деревья, тем самым вынуждая засесть легионеров в глухую оборону. Гендальф с ужасом осматривал сотни эльфов, чья кожа была тёмной, а глаза зелёными, как болото. Через их тела прорастали корни и цветы. Чьи-то тела пострадали не слишком серьёзно, прорастание виднелось лишь через руки, или ноги, их ещё можно было спасти. Но другие состояли из растительности почти полностью, вплоть до голов. Шлемы подобных несчастных были обвиты растениями, что то и дело выплевывали в воздух ядовитые испарения. И конечно же эта армия синдар, что слишком уж сроднились с природой, не могла обойтись без надлежащих военачальников. Вперёд, в броне из дерева и со сросшейся со всей этой бронёй короной, вышел он. Трандуил, сын Орофера, победитель змеев, один из немногих помнящих времена Дориата, и иные древние события. В отличии от многих других, его клинок был из стали, хоть и покрытой постоянно истекающими из цветов ядами, что обвили его руку, и рукоять клинка, таким образом не давая даже выпустить меч. — Ген-дальф… — голос короля Лихолесья был подобен треску дерева. Так должны говорить Энты, но не эльфы. — Ре-ши-л почтить н-ас своим ви-зи-том? — казалось, что Трандуилу было трудно говорить. Хотя Гендальф не был уверен, что говорит именно король эльфов. — Ваше величество, признаюсь, не ожидал увидеть вас в столь… Необычном виде. Хоть и радостью наполняется моё сердце, когда я вижу вас среди живых, — Гендальф учтиво поклонился тому, кого знал как короля всех Синдар Лихолесья. Хоть и мнение о нём было противоречивым, особенно из-за многих поступков в прошлом, но в целом Гендальф уважал короля лесов, и не желал ему такой участи. — Ты оста-вил нас, Гендальф Серый. Ты поз-волил победить Саурону. Мой народ… Мы не мог-ли ничего сделать. У нас не было и шан-са, пока храни-тель леса не пробудил порчу. Только с нею мы мог-ли отбиться, ибо даже орки и поганное кол-довство их мастера не может одолеть пор-чу, — Трандуил поднял клинок, и солдаты лесного царства выстроились в колонну щитов, выставив пики. Они начали медленно подступать к белому магу и легионерам Эшена, окружая их со всех сторон. Сотни пик и клинков были готовы к бою, и что хуже, яды на них были столь же смертоносными, как и на клинке короля, если не хуже. Несчастного пострадавшего Легионера кое-как привели в порядок, пока было время, хотя глаз восстановить пока не имелось возможным. И вот он уже был готов выйти в бой против врага, хоть и будучи одноглазым. Удобно быть алхимически улучшенным воителем, даже если ты орк, чья раса и так славилась выживаемостью. — Ты обезумел от порчи и горя за свой народ, царь лесов. И я знаю, куда тебя это поведёт. Ты думаешь, что порча это дар, но она лишь охватила тебя и твой разум. Позволь мне помочь тебе, позволь освободить тебя и Радагаста. Пока ещё не поздно. Пока вы сами не стали угрозой Средиземью. Срезав пару локонов, очень близко к лицу Гендальфа пролетела стрела, вонзившись в один из щитов Легионеров. Волшебник не дрогнул, но заметил шмыгнувшую тень в густой листве проклятых деревьев. — Тебе не жалко даже сына, Трандуил? — Он теперь выжи-вет! Он теперь спа-сён!.. — Его мать так бы не посчитала, — волшебник сжал меч крепче. Трандуил не оценил слов, либо же просто устал от ожидания, и набросился на Олорина со всей эльфийской скоростью. Первое же столкновение мечей начало сражение. Подчинённые Синдар и Галадримы набросились на Легионеров, которые в ответ ударили своих новых противников с троекратной силой. Легионеры держались в основном за счёт своих навыков и физического превосходства. Сложно было пробить стены щитов и доспехи тех, кого ковали для войны. Но в ответ эльфы могли показать необычайную скорость и ловкость, что позволяло им уходить от ударов молотов, мечей и топоров разных размеров. Из леса конечно же сыпались градом стрелы, отрава на которых жаждала найти своих носителей. Сотни, сотни стрел летели, большая часть из которых разбивалась о доспехи и щиты, но всё же везло легионерам не всегда. И посреди этой возни, Митрандир отбивался от града ударов ядовитого клинка короля лесов, стараясь при этом и отвечать, но не пытаясь убить его. Он не желал смерти эльфийского правителя, как и его сына. Им нужно было помочь. Гендальф обязан был им помочь, после всего уж точно. Первое же заклятие заставило отлететь короля прочь от мага, за что сам Трандуил не преминул ответить облаком ядовитой пыльцы, которое разом накрыло чуть ли не половину поля боя. Гендальф же разогнал мерзотное, вонючее облако, призвав ветра, но тут же был вынужден выставить Гламдринг, и отклонить в сторону клинок Трандуила, который проскочил в опасной близости от его лица. — Одумайся, не того хотел бы твой отец для народа Синдар! Неужели всё, через что прошли эльфы, люди и дворфы, уже и не стоит того?! — мощный удар посохом по наглой эльфийской проросшей роже заставил Трандуила отшатнуться, но искусный воитель из числа эльфов Дориата не спешил так просто сдаваться. Он был как ураган клинков, он бил быстро, ища слабые места в защите врага, и даже магическая защита не могла его остановить, если он того хотел. Уже через пару минут боя на теле Гендальфа виднелись синеющие, или зеленеющие, от яда раны, которые, впрочем, были Майя не слишком серьёзной помехой. Всё же если хочешь убить бывшего посланца Валар, тебе нужно хорошо постараться. Но яд был той штукой, которую породил ум такого же бывшего посланца Валар, а значит достаточно много ран могли и ослабить Гендальфа, и сделать его лёгкой мишенью для точного удара в шею, или сердце. Понимая, и даже ощущая тленный, порченный яд, Гендальф продолжал сражаться, пытаясь выгадать момент, когда Трандуил будет наиболее открыт. Он должен был угадать момент, иначе жизнь короля может быть потеряна. Но похоже, прекрасно понимая возможные мотивы своего друга, Радагаст решил выпустить одну из главных своих зверушек. В один из отрядов Легионеров, всем своим немалым весом, влетел тот, кого разведчики назвали медведем. Огромное чудище раскидало воителей пепельного королевства, и принялось рвать и метать их в клочья. Толстая, корневая броня защищала даже от ударов мечей и копий, а его ужасающие размеры позволяли ему творить настоящий хаос на поле боя. Что было хуже. Шадарра была занята сражением с наступающими из леса древнями, и даже несколькими Энтами, и её пиромантия не могла помочь в бою, как и огненная магия многих других волшебников. Ибо понимая, какая здесь может быть главная угроза, твари проклятого леса старались отвлекать и сдерживать удар огненных колдунов на себе, давая порченному Беорну раскидывать и рвать легионеров. Ситуация становилась всё плачевнее, ибо даже некоторые из легионеров падали под тяжёлыми ударами, или ливнями стрел. Сам же Гендальф уже имел достаточно ран, полных яда, который уже нельзя было игнорировать. Нужно было что-то делать, иначе целый доминион пополнит местные полчища, которые получив такую закуску, могут осмелеть и пойти громить тот же Эшен. Сковав на время Трандуила цепями из света, Гендальф поднял Гламдринг к небу, и призвал молнию с небес, что пропитала своей силой клинок. К сожалению, в проклятом лесу маг стремительно слабел, из-за чего чем дальше он заходил, тем сложнее было использовать достаточно сильную магию, особенно в бою со столь искусным и могущественным противником, как Трандуил. Но Беорн, не смотря на медвежий облик, всё же был не из числа древних витязей эльфийской расы времён Дориата. — Держите его! — Гендальф двинулся к исполинскому хищнику, а хищник двинулся на него. Для точного удара нужно было подойти ближе. И решив, что если уж и погибать, то так, чтобы запомнили, перед медведем вышел тот самый Легионер, которого меткие стрелы мерзких эльфийских лучников сделали чёртовым циклопом. Зверея от этого, как и от осознания того, что весь его доминион мог массово стать удобрением для местного не слишком хорошего леса, Легионер со всей дури впечатался в медведя, обхватывая того как можно крепче, и удерживая всю злобную, ревущую, и дышащую ядовитыми испарениями тушу на себе. — Действуй, колдун, сейчас же! Молния Гендальфа сорвалась с Гламдринга, как только он подошёл ближе, и яркий всплеск синего света на миг озарил поле битвы. Медведь заорал столь сильно, что некоторых эльфов, древней и Легионеров отшвырнуло от него прочь, как и самого Гендальфа, но только не держащего его воителя. Тот врезал медведю последний, коронный удар в челюсть, и обезумевший получеловек-полумедведь рухнул, и тут же в бок волшебника вонзился эльфийский, изогнутый кинжал. — Как ты одна-жды предал Средизе-мье, так я всаживаю этот кли-нок тебе в спину, Генда-льф Се-рый, — с упоением произнёс Трандуил, всаживая сталь как можно глубже в плоть старого мага. Стон колдуна привлёк, на удивление, выносливого воителя, что удержал на себе медведя. — Гендальф, нет! — Легионер в прыжке налетел на короля эльфов, всаживая свой кулак тому точно в челюсть, выбивая пару зубов, и вцепляясь железной хваткой в горло. — Я разорву тебя на части, остроухий выродок! — НЕТ! Стой… Не надо. Просто… Просто держи его… — белый волшебник, бледнея от наполняющего его яда, подошёл к Трандуилу, что отходил после тяжёлого, железного кулака. Руки волшебника легли на лоб эльфийского короля, и воителя, и с губ Митрандира слетели исцеляющие слова. — Sí a hlare ómaquettar, Lerya laman Egladhrim, Na coilerya en-vinyanta… Трандуил разом выдохнул из себя, под действием исцеляющего заклинания, весь смог и испарения, заполнившее его тело. Растения, что не так серьёзно испортили его тело, иссохли и опали с него, а отрава что ослабляла его могучую волю и вовсе передалась Гендальфу, ибо тот добровольно взял на себя этот удар. Сражающиеся эльфы застыли в миг, ощущая как король, с которым они были связаны, освобождён от воли леса, и многие из них также начали освобождаться, ощущая в себе силы для борьбы. Но тела некоторых были поражены столь сильно, что им суждено было сгнить заживо за минуты на глазах легионеров. Древни и Энты в ярости уже желали наброситься на белого волшебника, но их взоры устремились в глубину леса, откуда донёсся плач и крик, полный ужаса и гнева. Заревев в ответ, чудовищные древесные существа двинулись на призыв о помощи, позабыв в миг о тех, кого ещё жаждали растерзать минуты назад. — Похоже, Маллорд дошёл до центра порчи. Мы должны идти к нему! Живо, собирайтесь! — Шадарра подбежала к Гендальфу, которого сейчас держал на ногах лишь легионер. Волшебник не был более в состоянии драться, его тело мертвецки бледнело, и на коже виднелись синеющие вены. Яд пытался отчаянно захватить тело волшебника, словно он имел разум, и точно знал что нужно сделать. — Тебе нельзя дальше идти с нами, Гендальф Белый. Радагаст убьет тебя, если увидит. — Не…не убьет… Ему… — Гендальф захрипел, и харкнул кровью. — Нужно…помочь…прошу… — Госпожа будет в ярости, если узнает!.. — орчиха пыталась отговорить хоть как-то, хотя в душе и понимала, что именно старый друг может пробудить озверевшего бурого мага от ужасного кошмара, который тот устроил и местным лесам. — Пожалуйста… — Гендальф потянул дрожащую руку к орчихе, и та, рыкнув, взяла его за неё и слегка сжала. Колдунья огня начала передавать часть своей силы в тело мага, что буквально выжигала часть яда. Меньшее, что она могла сделать в проклятом лесу, но это давало Гендальфу хоть какие-то шансы дойти до места назначения. Волшебники, используя, уж говоря честно, те немногие силы, что у них были, открыли несколько порталов, куда отправили Трандуила, и немногих выживших эльфов. Все они были в ужасном состоянии, и легионеры надеялись на оставшихся в лагере лекарей и солдат. Что те помогут эльфам, если их ещё можно было спасти. Тем временем, около древа развернулась настоящая бойня. Всюду валялись тела погибших солдат, порченных эльфов, легионеров, и даже трупы заражённых Энтов и деревьев. Смог и жара от сжигаемого леса пропитывали собою землю вместе с кровью и её запахом. И у самого древа, что было взращено на крови слуг Саурона и Мелькора, что в принципе не могло дать положительных результатов для всего леса и его обитателей, сражались Маллорд и Радагаст. Корни сталкивались и рвали друг друга, пока волшебники наперебой читали заклятия исцеления. Вернее, Радагаст читал извращённые, тёмные слова, которые должны были подчинить самого Маллорда порче, пока же Маллорд сопротивлялся, и пытался изгнать порчу из бурлящего кровью и останками древа за спиной падшего Майара. Звон стали и треск дерева бил по ушам, но Маллорд продолжал поединок даже несмотря на множественные раны и попытки убить его лозами и корнями, что вырывались из-под земли. Один из корней и вовсе мог даже не мечтать о достижении цели, ибо в него влетел здоровенный огненный шар цвета пурпура. Шадарра успела и закрыла Маллорда от очередного удара падшего бурого мага. — Вперед, за Эшен! Рубите деревяшек и жгите! Жгите, как никогда не жгли до этого! — Шадарра потащила Гендальфа ближе к Радагасту. Благо, волшебник хоть мог относительно твёрдо стоять на ногах, волшебнице лишь нужно было подвести его поближе, после чего она уже начала с любовью к работе сжигать лесных чудищ. — Радагаст! Остановись, прошу тебя…— хоть голос Гендальфа и был слабым, но волшебник понимал, что если он отвлечёт Радагаста, вызовёт в нём хоть что-то хорошее, это даст Маллорду шанс. — Я знаю, что тебе было страшно. Страшно за каждую белку, за каждого дятла и кролика. За каждого скунса и за каждую ромашку. Даже насекомых ты старался оберегать и защищать. Ты всегда был добрейшим и чистейшим сердцем из всех нас. И поэтому ты должен понимать, что это всё не выход. Весь этот кошмар, что ты сотворил, якобы ради защиты леса, не стоит всех жертв, которые в итоге ты принёс. Пока не поздно, остановись! — Остановится?! — голос Радагаста был полон гнева, обиды и злобы. — Ты мне говоришь остановится?! Ты бросил меня, всё Средиземье! Я сохранил хоть что-то! Тьма Саурона, как-бы я не старался, поглощала лес всё больше и больше! Я видел, как несчастные животные гибли, чахли и болели. Как растения и деревья увядали. И я должен был дать этому случится? Нет! Ни за что! Я обратил тьму против самого Саурона, что ни один орк не решился более приходить в эти леса. Я защитил природу, я сделал то, что должно! — Радагаст выглядел хуже всего, он буквально весь был покрыт корой и прочей растительностью, что будто броня закрывала его. Лишь тёмно-зелёные глаза виднелись из-под кривых щелей. Посох сросся с корой на руках, а в щелях на этой «броне» раз за разом виднелись тучи мерзких, склизких насекомых, носящихся туда-сюда. — Я…Я сделал всё, что должен был! Если бы не я, Эльфы бы погибли, животные и лес бы погибли! Их бы просто закинули в костры Мордора! Я ВСЁ СДЕЛАЛ БЕЗ ТЕБЯ, ПОКА ТЫ ПРОПАЛ! — Я знаю, старый друг… Я знаю, как тебе было тяжело. Хотя?.. — Гендальф, опираясь на посох, двинулся ближе к Радагасту. — Гендальф, даже не вздума… РРХ! — перед Маллордом возникли древни, что кинулись вместе со зверями на него, пытаясь предотвратить очищающий ритуал. — Я не могу даже представить, какой ты испытывал ужас и горе, старый друг. Твоё столь чистое сердце поросло порчей, которая была столь полной гнева, что охватила весь лес. Я прошу тебя, прости меня, и не наказывай других за мои ошибки. Я так часто использовал других, чтобы они спасали Средиземье. Я старался быть в стороне, старался выполнять волю Амана. Ведь говорили они, что не должны были мы вмешиваться напрямую… Ложь. Мы должны были помочь народам Средиземья всеми силами, какими обладали. Мы должны сделать это и сейчас, ведь появился шанс! Идём со мною в Эшен. — Валар… П-почему они не услышали мои мольбы? Я столько молился, звал их, читал заклинания. Я просил их о спасении Средиземья, но их всё не было и не было. Как они могли оставить своих детей на произвол судьбы?.. Неужели они столь низко ценят всех нас, после всего? Неужели Средиземье страдало недостаточно, после всего произошедшего в прошлом? — Радагаст опустил посох и заклятие его начало слабеть. Из-под щелей деревянной конструкции, напоминающей шлем, протекла пара слёз, падая на гниющую землю. — Поэтому мы сами возьмем судьбу в свои руки, Радагаст Бурый. Я обещаю тебе, что теперь всё изменится. Мы наконец-то будем действовать, как того желали. Успокойся и дай тебе помочь… Радагаст уже был готов опустить посох, он был готов остановиться. Но очередная вспышка ярко-оранжевого пламени, поглотившая несколько десятков древней, вновь пробудила в нём бешеную ярость. — НЕТ! НЕ СНОВА! — Радагаст направил посох на Шадарру, и в орчиху рванул один толстый, острый корень, готовый пронзить её. Орчиха просто не видела, что за напасть летела ей в спину. И Гендальф принял единственно верное, по его мнению, решение. Он телепортировался Орчихе за спину, закрывая собою. Орчиха лишь услышала хрип и стон за своей спиной, и обернувшись обнаружила насаженного на острый кусок дерева волшебника. — Гендальф, чёрт возьми! — Гендальф?.. О нет, Гендальф, что я натворил?! — Радагаст, видя как его собственная магия покалечила друга, ужаснулся от содеянного. Корневая броня частично спала, позволяя выпустить из рук посох, и Бурый волшебник, роняя слёзы на землю, рванул к своему другу, оставляя древо порчи без присмотра. Маллорд, наконец-то оставшись без могущественной преграды перед носом, вонзил свой посох прямо в древо, и начал нараспев читать целительные заклятия, выпуская чистую энергию жизни в древо. Лес на такие попытки отреагировал не слишком радостно, ибо страхи Радагаста пропитали и сам лес, который боялся, что без порчи, которая внушала оркам дичайший ужас, каждое дерево и животное пойдёт на корм военной машины Мелькора. Легионеры встали щит к щиту, закрывая Маллорда и множество раненных, и приняли удар на себя. Буквально, волна за волной, на пики и мечи налетали всевозможные твари, даже оставшиеся подчинённые эльфы. Но всем им было суждено найти гибель на острие клинка или копья. К сожалению, многие из защитников и сами находили смерть на проклятой земле, пока Маллорд активно исцелял древо. Между тем, древо всё больше исторгало из себя порченную кровь, трупы и прочую мерзость, словно желудок очищающий себя рвотой. Местность вокруг заливало дурно пахнущими экскрементами и прочими отходами жизни древа, что буквально разъедала землю, и всё на что попадала. Лишь щиты волшебников защищали от испарений и вязкой жидкости, давая шанс пережить кислотный дождь. Извергнув из себя последние нечистоты, древ, казалось, выдохнуло и раскрылось, выпуская из себя резкую волну зелёной энергии. Всё больше кора напитывалась целебной силой жизни, крепчая и становясь ярче. Заместо ядовитых лоз и полусгнивших растений, всё древо покрывалось пышными цветами, что источали аромат и запах, напитывающий саму землю новой жизненной силой. — Наконец-то порча… Ушла! — сообщил скрежечащий голос, хозяином которого был Древобород. Кто же ещё подходил на место древа порчи, как не самый древний и могущественный из Энтов? Сам факт того, что Радагаст подверг его заразе, сумел сделать его центром порчи, говорил о многом. Что же до самого Радагаста? Он пытался всеми силами исцелить Олорина вместе с друидами «Изумрудных Рыцарей». Корень, на который его насадили, просто распался, и волшебника исцеляли как могли. — Ты…не вино…ват… Старый друг… Мы все ошибались, но… Ещё не поздно…исправится…— Гендальф слабо улыбнулся и друиды погрузили его в сон, давая телу заслуженный отдых. Маллорд подошёл к бурому магу со спины и уложил руку на плечо. Он хранил молчание, давая Радагасту прийти в себя, пока тот хотя бы не зашевелился. — Он…придёт в себя, обещаю. Его нужно лишь отвести в столицу, где о нём позаботятся. Лес вокруг постепенно оживал. Более-менее здоровые друиды, имеющие ещё хоть какие-то силы, отдавали магию лесу, который нуждался в ней больше чем они. Они ведь ещё отдохнут и вновь восстановят силы, а лесу нужна была помощь сейчас. К сожалению, многие из заражённых деревьев, животных и птиц, насекомых, и существ более разумных, гибли, ибо порча была по сути тем, что ещё держало их в мире живых. Многие с печалью лицезрели это, но хотя бы их сердца были спокойны от мысли, что Лихолесье свободно. Да и не будет более слова Лихолесье, ибо больше не ходит лихо среди многовековых деревьев. — Здесь вновь зелено. Здесь вновь Зеленолесье. Нам пора уходить, здесь нам более нечего делать. Волшебники начали открывать порталы. Зеленолесье пора было покидать, хоть и ненадолго. Ему нужен был отдых. Всем нужен был отдых. Даже мёртвым. ….Спустя две недели…. Владыка не спеша перебирал склянки и ингредиенты, смешивая это всё в лекарства. Ступка отмывалась от лишней грязи уже десятый раз за несколько часов, пока Милаиндар готовил очередное целебное зелье для сына Трандуила. Леголас серьёзно пострадал от захвативших его корней, ибо те из-за, как думал маг, сопротивления принца, серьёзно повредили его тело изнутри при захвате. Большую часть восстановить колдуну удалось, и сейчас Зеленолист отдыхал. Но нужно было подготовить целую кучу лекарственных средств на будущее, ибо большую часть выживших лесных эльфов ждала долгая целительная терапия. — Подумать только, — колдун вскинул руки и рыкнул от ярости, попутно закидывая очередную горсть атэласа в ступку. — Насколько тьма Саурона всё изгадила в этом мире. Сначала дворфы, теперь ещё и порча леса. Хотя даже у дворфов не было так плохо, как у эльфов. Хорошо хоть Галадриэль защитила часть Лориэна от этой мерзости. Магия здорово её истощила, это нехорошо. Надеюсь, она и без кольца сможет восстановиться. К счастью, в Лориэне, вернее в том что от него осталось, была найдена Галадриэль. Плохая новость была в том, что защищаясь от Саурона, а следом ещё и от порчи леса, она истощила себя до полумёртвого состояния. По приказу Владыки, её направили в башню магов столицы, где за нею следили и ухаживали лучшие лекари, из числа магов жизни и света. Возможно, Владыке и самому стоило заняться этим, но у него итак был забот полон рот. Мелькор, осознав что за кольца собирает Милаиндар, решил заволноваться ещё сильнее прежнего, и начал атаковать земли Эшена в трёхкратной силе. И подумать нельзя было до этого, что даже у ослабевшего Валара может быть столько тварей! Но как оказалось, враг может удивлять. Но это не нарушало планов Милаиндара, всё шло в точности, как он того хотел. Пока что, во всяком случае. Нарья и Нэнья были в руках Владыки, но Вилья всё также было скрыто от него. Почему же? Тень Мелькора легла на земли, где когда-то был Ривенделл. Падший Валар тратил немало сил, закрывая от Эшена свои территории, где он затаился, и сам Владыка не мог пойти туда. Он должен был защищать Эшен, сдерживать тьму и злую магию. И к тому же, если получится выследить след кольца воздуха, тогда и сам Мелькор может узнать где оно находится, и тем самым захватить его в свои руки. Как же это раздражало! Милаиндар свирепел от осознания, что какой-то клоун, хоть и достаточно могущественный, оттягивает его планы. В его глазах Мелькор выглядел как обиженный жизнью ребёнок, которому, видите ли, отец не дал создать свои личные игрушки. Какая глупость. — Скольких уже таких в жопу обиженных богов я поведал за свою жизнь? Сосчитывать устану, — Милаиндар залил немного воды в большую колбу, затем зашвырнул туда перемолотые игредиенты, позволяя им варится там. — Так, пять минут. Затем смешать с соком солнцецвета… Но к несчастью, три из гномьих колец также были скрыты от Милаиндара. Как докладывали ему подчинённые его воле назгулы, кольца находились в Карн-Думе. Туда они были перевезены по личному желанию Саурона в прошлом, и это делало всю ситуацию лишь хуже. Ангмар более всех был покрыт тёмной завесой Мелькора, да и до этого он был полон тёмных тайн и зла. Отправка туда разведчиков ничего не дала, ибо никто из них даже не вернулся, а посылать войска туда было безнадёжной идеей. Но были и хорошие моменты. Большая часть палантиров находилась в руках Милаиндара. Особенно был ценен палантир Элендиля, что давал видимость Тол-Эрессеа. А если его усиливать, то и вовсе возможно было взглянуть в Аман. Но последняя такая попытка стоило Милаиндару трещины на палантире, которую он очень долго восстанавливал. И что хуже того, он не знал, было ли это намёком Валар, или же палантир ещё не выдерживал пока что подобной магии. Единственные два палантира, что ещё не были в руках волшебника, это палантиры Минас-Тирита и Ортанка, или же Изенгарда. Два последних Палантира находились всё там же, но были труднодосягаемы. Всё, что мог делать Милаиндар с помощью остальных палантиров, это не давать использовать два всевидящих камня врагу. Ведь с помощью того, что камни были связаны друг с другом, он мог спокойно воздействовать на них магически. Но так долго продолжаться не могло, он должен был забрать оставшиеся два палантира. Ведь в конце концов, самый сильный, палантир Осгилиата, был у него. А значит нельзя было терять время более. Спустя ещё час, Владыка осмотрел десятки склянок с лекарственными зельями. Он любил это, он любил неспешную работу, вроде алхимии. Она расслабляла и давала подумать. И благо, он мог хоть иногда оторваться от дел, чтобы заняться подобной работой самому. Да, у него определённо было много дел, да и прислуги немало, которые могли сделать зелья сами. Но иногда приятно убраться за собою, постелить постель себе самому, вытереть пыль, или же сделать целебные зелья для помощи другим. — Заберите эти склянки! Осторожнее с ними, — работники замка забрали склянки и быстро покинули помещение. Владыка же немного размял плечи и сам направился к выходу, решив немного прогуляться. Правда, мечты о прогулке быстро улетучились, когда в дверь лаборатории постучали. — Да блять, кому там не сидится этим чудным, солнечным днём? — тихо прошептал колдун, открывая дверь. В дверях стоял один из работников замка, который тут же поклонился колдуну. — Без этого. Я же кучу раз говорил, что не люблю, когда мне кланяются. Что случилось? Что-то важное? — Господин…— слуга звучал немного встревоженно. — На площади Минас-Эшара начались... кхм... волнения. Некоторые из пришедших в себя эльфов леса, да и другие граждане, сцепились в перепалке с орками и троллями. Похоже, они обвиняют их во всём произошедшем. И кое-кто из эльфов вызывает вас на разговор. Вы говорили сообщать о подобных моментах в городе. — Ах, вызывает? Нехило ушастый губу раскатал на того, кто спас его тощий зад, — глаза колдуна окрасились магическим пурпуром, выдавая его недовольство ситуацией. — Ну хорошо. Желают поболтать? Я с УДОВОЛЬСТВИЕМ с ними поболтаю. Колдун обернулся облаком фиолетового пепла, и исчез. Появился он уже на главной площади, где как раз и проводились жаркие дебаты. В основном, кто больше сволочь, чем опонент, или вроде этого. — Если бы не вы, твари тьмы, ничего бы этого не случилось! Вы лишь побоялись короля Эшена, и пошли за ним дабы выжить! Вы словно вредители, без чести, без совести! — крикнул черновласый эльф, плюя в сторону толпы орков, троллей. Правда, Среди толпы были и представители других рас, даже парочку эльфов можно было заметить. — Мы, не такие как те выродки, что рвали Средиземье на куски! Мы никогда не подчинялись Саурону, и Владыка указал нам верный путь! Не кидай на нас грехи других! Насчёт эльфов тоже можно припомнить немало, если постараться, — высказался один из орков и получил поддержку из толпы за своей спиной. — Грязный, мерзкий монстр… Свинья, ходящая на двух ногах! — казалось, у эльфа на лбу вены вздуются от гнева. — Слышь ты, феечка! — вперёд вышел один из дворфов, и швырнул в эльфа комок грязи. — Знаешь что?! Ты не имеешь право оскорблять тех, кто спас мой народ из задницы, в которой мы были! — Заткнись, вонючая пивная борода! — эльф резко вышел вперед, сжимая кулаки. — Ну, всё…— дворф глубоко вдохнул. Милаиндар понял, что сейчас будет нечто интересное. — Слушай внимательно, остроухий говна кусок. Если ты сделаешь ещё хоть один шаг со своей обосанной мотнёй, которую ты называешь париком, то я отмудохаю тебя ТАК СИЛЬНО, что ты не сможешь больше ходить со своим вялым хером! Я засуну ботинок ТАК ГЛУБОКО в твою до блеска выбритую, маленькую жопу, что у тебя изо рта начнёт разить кремом для обуви! Потом я вырву этот анальный шарик с твоего пояса, и пихну его тебе в лицо! — дворф указал, слегка шатающейся рукой, на камень, что висел на поясе эльфа. Тем временем, заткнулась вообще вся толпа спорящих, не в силах как-то перебить дворфа. — Я высеку тебя своей охуенной бородой! Я сделаю тебе пару рунных стальных яиц, и с хирургической точностью пришью их туда, где должно было бы быть твоё мужское достоинство, чтобы я мог переебать по ним своей железной, ебать её ногой, хуйло! — дворф тяжело задышал, отходя от своего словесно-матершинного поноса.  — Я пожалуй…— эльф уже сделал шаг назад, надеясь отступить, но… — Я ЗНАЛ ЧТО У ВАС, БЛЯДСКИХ ЛЕСНЫХ ЭЛЬФОВ, НЕТ ЧЕСТИ, НЕТ УВАЖЕНИЯ, НЕТ ПИВА! — и в лоб эльфу, словно дворф готовился к этому дню годами, прилетает пустая кружка, вырубая ушастого к чертям. — Хорошо, что моих детей здесь нет…— Милаиндар еле сдерживал рвущийся наружу хохот. — Учить народы Средиземья мату было одной из моих лучших идей. Хотя Аня, если узнает, убьет меня, это точно. Эльфа же, вырубленного и облитого словесными помоями, утаскивали с местного поля битвы. — Вы, дворфы, всегда были варвары, не ценящими прекрасное! Что уж говорить, когда даже ваши женщины были уродливее даже мужчин! Тебя ведь так твоя бородатая мамаша научила вести, не правда ли?! — крикнул кто-то из людей, вставших на сторону ноющих эльфов. За что, правда, получил многозначительные взгляды от эльфов, по типу: «Тебе что, жить надоело, идиот?». Дворф, который уже было успокаивался, чуть ли не покраснел от злости, и снял со спины свою секиру… — Кто там чё вякнул из вас, уроды?! Ну раз вы так заговорили. Вы, жалкие кривоухие дендрофилы! — похоже, эти слова отсылали на случай с порчей. — Если вы ещё хоть что-то вякнете в нашу сторону, то я возьму ваши пиздряцкие стрелы, и засуну их под ваши отполированные ноготки! — Но мы…— один из эльфов уже хотел прервать дворфа, но к сожалению он лишь привлёк к себе его внимание. — Я сниму тетиву с твоего ёбанного лука, и буду затягивать его твоей же крайней плотью, покуда гравитация не сделает тебе кривое обрезание, и не сыграет на твой висюльке как на скрипке, ебать её! Я буду хуярить тебя головой в лоб, пока от тебя не останется ничего, КРОМЕ ХУЯ! Я окрашу твою бабскую зелёную юбочку в красный, используя твой, сука, костный мозг! Уж лучше тебе поверить, что ты будешь молить о том, чтобы ты никогда не рождался, потому-что я сделаю так, будто бы тебя и не было! Ты, отвратительный, блять, чирик на лице реальности! Да я, блять!.. Этот балаган стоило прекратить, ибо серебряной страже точно бы пришлось разминать дерущихся. Так подумал Милаиндар, во всяком случае. — ТИШИНА! — громогласно, как молния с небес, рявкнул Милаиндар, затыкая рты вообще всем. — А теперь, касаясь недовольства наших новых гостей, лесных эльфов. Итак! Я принял многих орков и троллей, из-за их желания сражаться ПРОТИВ тёмных владык, какими бы они не были. Я знаю многих из них, и могу сказать с рукой на сердце, что их души чисты, как и их помыслы. Они часть Эшена, они его граждане и его солдаты, и даже его маги. И я не позволю вам, кого они спасали, между прочим, рискуя своими жизнями, оскорблять их без причины. Теперь будьте добры, разойдитесь мирно. Я не желаю, чтобы элитные стражи столицы тратили своё время на подобные глупости, хорошо? — Вы что ли Владыка этого «Эшена»? Да чем вы думали, пуская этих выродков к себе?! Вы думаете, они способны исправится? Вы действительно настолько глупы, что даёте им шанс? Вы обязаны истребить всех их без остатка! — тут от борзоты подошедшего к Милаиндару чуть ли не вплотную эльфа, утих даже дворф. — Слушай, остроух, ты бы так не делал…— бородач отошел подальше, как и большая часть собравшихся. Многие ведь знали, чем это может закончится… — Слушайте, благородный эльфийский господин. Я понимаю, что для вас это всё немного… Новое, необычное. Я знаю. Но пожалуйста, успокойтесь, и не забывайтесь. Всё же я правитель Эшена, и также я вас спас… — Да плевать мне, кто вы! Вообразил себя, какой-то жалкий колдун, царём Средиземья! Ты всего лишь очередной человечек, играющийся с магией! И даже не понимающий, каких зверей пригрел у себя на гру… АГХРХ! — договорить эльф не смог. Он разошёлся и тут же начал платить за это воздухом. Рука в латной перчатке схватила, и сжала тонкую шею, а глаза Владыки Эшена, полные пурпурной магии, ясно выражали одно. Эльф доболтался. — А теперь слушай сюда, мелкое, визгливое ничтожество, — проговорил колдун полу-рычащим голосом, сжимая горло наглеца всё сильнее. Эльф лишь беспомощно дёргался, пытаясь вырваться. Не судьба. — Не забывай, что именно ТВОЙ КОРОЛЬ, когда Саурон отгрохал у него под боком свой замок, Дол-Гулдур, вместо того чтобы выйти на бой с силами зла, заныкался ещё глубже в свой засанный вами, эльфами, лес. Он нихера не сделал, кроме как прятался, и уходил ещё глубже, из-за чего назгулы творили в Лихолесье всё что хотели, и собирали армии. Так что не тебе ВЯКАТЬ на меня. И захлопни пасть, звучишь как пердящая свинья, — и кто бы знал, что случилось бы с эльфом, если бы не обнявшая руку отца Моргана. Увидев старшую дочь, Владыка Эшена пришёл в себя от краткого мига ярости, и выпустил уже порядком нуждающегося в воздухе эльфа из руки. — Не надо, пожалуйста… Ты не такой, — нежный голос дочери привёл волшебника в чувства полностью, но волшебница не желала вовсе отпускать его. Но и взгляд на эльфа она обратила. — А тебе, синдар, стоит быть более благодарным к тем, кто спас остатки твоего народа, и твоих правителей. Или что, так ненавистные тобою орки ведут себя лучше, чем такой «идеальный» эльф, как ты? И не смей более беспокоить моего отца без надобности. Идём, пап. Не стоит обращать на ему подобных внимание. Зеленоглазая чародейка повела отца прочь с площади, с которой стража уже начала разгонять зевак. Эльф же хрипнул и злобно зыркнул в сторону колдуна, пытаясь привести дыхание в норму. — Не слышал, что сказала леди Моргана? Пшёл прочь, — рыкнул трехметровый серебряный страж, который свирепел от присутствия эльфа не меньше Владыки. Эльф же, опасаясь за свою шкуру, трусливо удрал восвояси. — Тебе не стоит реагировать на подобное. Хотя признаюсь, врезать ему и самой хотелось. Но правда, оно того не стоит. В следующий раз постарайся просто, не знаю, забить на него, — Моргана решила, что пока не стоит отходить от волшебника далеко. Если найдётся ещё какой-то смертник, что решится убиться подобным оригинальным способом, лучше быть рядом, на всякий случай. Иначе оттирать дорогу от кишок и крови работники устанут. — Я знаю, знаю. Просто… Рррх. И правда не стоило так реагировать, это было излишне. Просто я столько раз видел подобный идиотизм, когда не смотря на общее дело, все всё равно готовы грызть друг друга. Осточертело. Дико. — Я понимаю о чём ты, не переживай. Им всем будет сложно ужиться друг с другом, но их можно этому научить и ты это знаешь. И более того, ты сможешь это сделать, ты ведь уже делаешь это. Но да, с Трандуилом и его эльфами будет туго. — Он уже проснулся, кстати? — колдуны вернулись во дворец, даже не заметив этого за разговором. — Да, он проснулся. Но он ещё не окреп окончательно, и Гаюс не выпускает его наружу. Анна с ним много общается, похоже подготавливает его к тому факту, что у тебя семьдесят процентов населения состоит из людей и орков. — Ну, больше пары эльфийских процентов у меня бы при всём желании не набралось, — Милаиндар злобно усмехнулся, за что тут же получил лёгкий подзатыльник от дочери. — Только попробуй так при эльфах говорить, прибью. Ох, балда. Тем временем, на верхних этажах, в башне палантиров Анна и правда последние дни общалась с Трандуилом, пытаясь подготовить его ко встрече с неожиданным и непонятным. С орками-эшенцами в особенности, ибо допускать кровопролития на фоне непонимания не хотелось. Но у неё было и другое, скажем так, хобби, которое появилось, незадолго после появления палантира Элендиля, что позволял глядеть в Аманские земли, или дальше, при должном подходе. Анне нравилось с помощью другого палантира, находящегося уже в самом Валиноре, нашёптывать слугам Намо всякие гадости о их божестве. В основном она колдовала в сторону эльфов, но и немного майа тоже начали прислушиваться к её шёпоту. Приходилось ей действовать аккуратно, ибо если Валар узнали бы, что творит новоиспеченная богиня смерти Средиземья, то они могли бы ответить чем-нибудь потяжелее, не говоря уже о муже, который мог и разозлится от пользования палантиром, что уже однажды дал трещину. Поэтому Анна ограничивалась насылом различных снов, кратких телепатических контактов и подобными моментами. Которые, впрочем, давали свои плоды. Среди которых был один из майар Намо, который вполне охотно начал общаться с Анной. Звали его Морнад, и он был одним из стражей Чертогов Мандоса, из-за чего был вдвойне полезен Анне, так как мог, в будущем, если нужно будет, быть её доступом туда. —Морнад, ещё будет время, когда ты сумеешь служить мне напрямую. Пока лишь распространяй в Валиноре весть обо мне, и будь осторожен, ибо Валар ныне не доверяют Эшену. Они завидуют его силе, и завидуют тому, что люди, дворфы и эльфы охотнее слушают нас, чем их. Похоже, они наконец-то поняли, что их постоянное бездействие может достать народы Средиземья, жаль что поздно. Может, если бы вначале времён они не страдали бы херней, попутно утопив больше половины Средиземья, Арде было бы легче. Криворукие дебилы… — Я всё понимаю, госпожа. Уже многие тайно слушают вас, и готовы на всё ради вас. Несколько братьев и сестёр моих также прислушались ко мне в моих словах о вас. Если бы я только мог прибыть к вам, в Средиземье… — через палантир Анна увидела сколь печален был падший перед её очарованием и ласковыми словами младший из первых детей Илуватара. — Не переживай. Чует моё сердце, скоро Валар в очередной раз покажут свою истинную натуру. Не далёк тот день, когда в порыве гордыни они придут в Эшен, желая запугать нас. И тогда ты, конечно же собрав войско как можно больше, напросишься следом с ними. И докажешь свою преданность мне, ударив в спину тех, кто так долго заставлял Средиземье страдать, — глаза Анны весело сверкнули от предвкушения возможного конфликта с Валар, который мог закончится не совсем удачно для местных богов, с интеллектом не слишком высоким, если судить по их действиям в первую эпоху. В конце концов, не каждые боги способны нанести зла чуть ли не больше, чем местный злой Валар, в лице Мелькора. — Всё будет сделано в лучшем виде, госпожа. Мы будем готовы, и мы прибудем, если предоставится такая возможность. Я лишь надеюсь, что вы займёте место Намо, и наконец-то души будут получать по заслугам. Как вы и обещали… Лучший мир, лучшая Арда, — и теперь стало понятно, на какие обещания в основном купился майар. Не сказать, что Анна врала, но похоже она нашла струны, за которые можно было дёрнуть духа. И это было главное. — Ох, ну что ты. Я не только исполню своё обещание, но и одарю каждого, кто примет сторону Эшена. Тебя в особенности, Морнад. Уж поверь, тебе и не снилась та сила, которой я тебя одарю, за хорошую службу мне, а об остальном не переживай. Ступай, пока о тебе не подумали лишнего, — Анна махнула рукой и палантир вновь стал абсолютно чёрным. — Ступай и готовься. Осталось лишь дождаться хода валар. Глаза королевы Эшена закрыла чёрная пелена, а на устах играла лёгкая улыбка. — И тогда посмотрим, кто ещё будет править душами, Мандос.