***
Молодой господин с раздражением отослал его прочь, оставшись наедине с Ван Линцзяо, и Вэнь Чжулю был этому рад. Они оба провожали его взглядами, полными презрения, особенно Ван Линцзяо. Сжигающий Ядра подумал, что она, возможно, ревнует, а потому и ненавидит его сильнее прежнего. Должно быть, Вэнь Чао рассказал ей о том, за что получил серьёзный выговор от отца и натерпелся страха; Ван Линцзяо ненавидела тех, кто просто появлялся рядом с её молодым господином, а уж тех, к кому он приставал — особенно сильно. Но Вэнь Чжулю не было ни до неё, ни до младшего сына главы Ордена никакого дела. Его не заботили их чувства и отношения — в первую очередь хотелось разобраться со своими. Но повода как назло не представлялось. То, что он успешно держал в себе так долго, никоим образом не мешало ему безукоризненно исполнять обязанности так, что никто бы ни за что не догадался, как сильно он переживает. Вэнь Чжулю никогда не показывал чувств на людях, а теперь не собирался тем более. Всем вокруг казалось, что он стал ещё сдержаннее и холоднее держать себя, и он не показывал даже усталости. Стараясь избавиться от навязчивых мыслей, он изматывал себя тренировками, вызывая немое восхищение младших адептов и учеников, наблюдавших за ним, оттачивая свои умения до предельного идеала. Вернувшись вечером к себе, он так и не получил такой желанной возможности отдохнуть после трудного для и ото всего, что не давало ему покоя. Когда дверь распахнулась, ненадолго впуская в погружённую во тьму комнату свет извне, Вэнь Чжулю обернулся в сторону нежданного посетителя. Он не ожидал увидеть главу Ордена, не ожидал, что тот придёт к нему, да ещё и так поздно. На бледном лице Вэнь Жоханя была ясно видна усталость. Сжигающий Ядра поприветствовал его, поднявшись, но тот остановил его небрежным жестом. Он закрыл за собой дверь и зачем-то для надёжности запечатал талисманом, мгновенно вспыхнувшим и исчезнувшим, а после подошёл к подчинённому и, окинув его пустым взглядом, тяжело опустился на его постель и снова посмотрел на него, настойчивее, приказывая ему сесть рядом. Вэнь Чжулю подчинился, стараясь избегать встречаться с ним взглядом; рядом с ним он чувствовал себя неловко и старался вести себя как можно сдержаннее, так, будто ничего не произошло. У него не было времени обдумать, что он скажет, визит был слишком неожиданным. Сейчас он чувствовал напряжение главы Ордена и не понимал, чего тот хочет. Видя его растерянность, Вэнь Жохань подвинулся к нему ближе и склонил голову ему на плечо, вздохнул и мучительно зажмурился. Он позволил себе слабость рядом с подчинённым; Сжигающий Ядра растерялся ещё более, почувствовав жар чужого дыхания совсем близко, он не знал, как должен на это отреагировать. Глава Ордена тяжело порывисто дышал, уткнувшись лбом ему в плечо. Вэнь Чжулю несмело приобнял его, ласково положив ладони ему поверх лопаток, отчего Вэнь Жохань вздрогнул. — Не трогай, — не отстраняясь, зло приказал он, и Сжигающий Ядра поспешно убрал руки. Глава Ордена расслабился, опираясь на него, а тот только затаил дыхание, боясь пошевелиться, потревожить его в момент непозволительной, постыдной для него слабости; боялся навлечь на себя его гнев. Каждое мгновение, проведённое в напряжённой близости с Вэнь Жоханем, было невыносимым и тянулось слишком долго. Словно последние минуты перед казнью, будто ожидание очередного истязания. Такое доверие со стороны главы Ордена было так странно, так приятно, Вэнь Чжулю не мог поверить в то, что тот ему доверяет настолько, чтобы показать свою слабость, чтобы прийти за поддержкой к нему. Любимого главу ему было жаль — он знал, сколько всего ему приходится решать самому, знал, что тот не даёт себе отдыха, занимаясь отчётами и донесениями до рассвета, знал, что он запирается на ночь в библиотеке, проводя время за древними трактатами, и что никого — даже обеспокоенного его состоянием Вэнь Сюя — к себе не подпускает. Сжигающий Ядра хотел бы не выпускать его из объятий, но не смел к нему прикасаться без его позволения. Глава Ордена наконец поднял голову, отстраняясь от него, и задержался на нём долгим взглядом. — Обними меня, — уже не приказал, тихо попросил он, и Вэнь Чжулю прижал его к себе так крепко, как мог, поглаживая по спине. Вэнь Жохань прильнул к нему, обнял, устроил голову у него на плече удобнее и довольно прикрыл глаза. — Я устал. Сжигающий Ядра легко коснулся губами его шеи, и только после подумал, что, возможно, делать этого не стоило. Но глава Ордена ничего не сказал на это и даже не шелохнулся, а потому он отбросил сомнения; не думать о последствиях было легче. — Вам лучше отдохнуть, — так же тихо сказал Вэнь Чжулю, продолжая ненавязчиво целовать его шею. Он видел, как Вэнь Жохань вымученно улыбнулся и сжал его в объятиях сильнее; он принял это за невысказанную благодарность. — Я останусь с тобой. Ты же не против? Конечно, он не был против. Теперь Сжигающий Ядра понял, для чего был нужен талисман — чтобы никто не потревожил и не застал их здесь вместе. Потому что главе Ордена не нужны лишние проблемы. А ещё потому, что он не хотел, чтобы кто-то посторонний видел его в таком состоянии. Он был не против уступить ему свою постель, преданно оставаясь с ним до утра и охраняя его покой, но Вэнь Жохань настойчиво притянул его к себе, давая понять, что никуда не отпустит. И он с удовольствием подчинился, помог ему снять верхние одежды и лёг рядом, прижимая его к себе. Завершение вечера было неожиданно приятным. Глава Ордена спал у него на груди, и он не мог оторвать взгляда от его спокойного умиротворённого выражения, не мог отпустить его руку. И поверить в происходящее не мог, не говоря уж о том, чтобы уснуть самому.***
Вэнь Чжулю не одобрял то, что делал глава Ордена, но не смел противиться его воле. И сейчас, когда следовал за ним в его личной страже и ловил на себе полные презрения и ненависти взгляды адептов чужого клана, он понимал, что Вэнь Жохань ошибается, и сожалел о том, что не может его остановить. Встреча с главой клана прошла без подобающих церемоний — приветствовать завоевателей у себя дома никто не хотел. Главу клана трясло от ярости, пока Вэнь Жохань спокойно предлагал мирные условия присоединения к Цишань Вэнь. Он с усмешкой выслушивал всё, что глава клана думает о нём и его методах, а потом уже жёстко ответил ему, что времени на раздумья у него немного, и если он откажется — его клан ждёт судьба тех неугодных, что имели смелость пойти против него. И на всякий случай уточнил, что ни у кого здесь не хватит духовных сил противостоять ему лично. Что случается с несогласными — знали все. И четыре великих Ордена, и прочие менее известные кланы уже давно осуждали то, как Вэнь Жохань подчинял себе неугодных, какой ценой. Если на его требования отвечали отказом — он не щадил никого. Обращал всё прахом и пеплом, добиваясь своего. Ради того, чтобы утвердить свою власть над всем миром заклинателей, он был готов на любые жертвы, и чьё-либо мнение ничего для него не значило. Он знал: рано или поздно он добьётся своей цели, даже ступая по пепелищу и трупам тех, кто попытается его остановить. Оправданные, необходимые жертвы. Главе клана пришлось принять его унизительные условия, передавая всю власть Вэнь Жоханю, ему же пришлось первому опуститься на колени, подавая пример своим адептам, но на него уже никто не обращал внимания. В этот раз всё закончилось быстро и мирно, побеждённые поняли, что сопротивляться нет смысла. Результатом он был почти доволен. Когда над резиденцией теперь уже вассального клана замаячило знамя с солнцем, наблюдавший из окна Вэнь Жохань довольно улыбнулся и отметил это место на карте. Он решил остаться здесь на ночь, чтобы утром отправиться обратно в Безночный Город. Смерив его убийственным яростным взглядом, глава клана смиренно согласился предоставить ему лучшие гостевые покои. К ужину он не притрагивался, и без того зная, что в одном из блюд или в вине непременно яд: избавиться от него хотели многие, Вэнь Жохань давно привык к тому, что осторожным нужно быть во всём, а потому никогда не чувствовал себя в безопасности. Честно противостоять ему не решился бы никто, потому покушения на него так часто совершались самыми бесчестными способами. Он знал, что Вэнь Чжулю преданно стоит у двери, и позвал его, когда рассматривать внутреннее убранство ему наскучило. Тот послушался сразу же, в смиренном поклоне застыл у него за спиной, ничего не говоря. — Что ты думаешь об этом? — спросил глава Ордена, не оборачиваясь. Сжигающий Ядра не знал, что ответить. Говорить о том, что он осуждает его действия, он бы не посмел, но и слов для восхищения подобрать не мог, а потому он молчал. Вэнь Жохань понял, почему, и только посмеялся. Он зажёг свечу на столе с помощью духовных сил и повернулся к подчинённому. — Я знаю, о чём ты думаешь. Вэнь Чжулю молча выносил его насмешки, не собираясь ему перечить или отвечать. Так и не дождавшись никакой ответной реакции, глава Ордена перестал издеваться, его обращённый на подчинённого взгляд стал жёстче, острее. — Они не упустят возможности попытаться убить меня, поэтому ты останешься со мной на ночь, — сказал он, задумчиво подперев щеку ладонью. — Как думаешь: что на этот раз? — Думаю, что стоит быть внимательнее и осторожнее — опасность может быть где угодно, — ответил ему наконец Вэнь Чжулю. — Я останусь с вами, если вам так угодно. Вэнь Жохань кивнул, принимая его слова. Хотел сказать что-нибудь, чтобы смутить, заставить его чувствовать себя неуютно здесь, но промолчал. Только с усмешкой посмотрел на нерешительно стоящего в стороне подчинённого; тот не понял его взгляда. Глава Ордена неотрывно любовался тем, как падают тени на лицо растерянного Вэнь Чжулю, и отчего-то улыбался. Тот не понимал причины его столь хорошего настроения и думал, что это очередное издевательство, но не подавал вида. Вэнь Жоханя ещё больше позабавила его сдержанность. — Перестань вести себя так, будто ничего не произошло, — уже серьёзно сказал он, встречаясь с непонимающим взглядом Вэнь Чжулю. — Если хочешь что-нибудь сказать — говори, пока я даю тебе такую возможность. Скажи, что я ужасно обошёлся с тобой, что с моей стороны было жестоким заставлять тебя и тобой пользоваться. Расскажи о том, что ты чувствовал тогда и что думаешь о произошедшем. Давай, говори, я разрешаю! Сжигающий Ядра молча слушал его, не смея спорить или перебивать, но ни с одним словом главы Ордена он не хотел соглашаться. Понимал, что тот его намеренно провоцирует. Вэнь Жохань явно ожидал от него хоть чего-нибудь, но он всё так же безмолвно подошёл и опустился на колени, смиренно склонив голову и уставившись в пол. — Этот слуга не посмеет противиться воле господина, какой бы она ни была, — говорил он бесстрастно и спокойно, в то время как Вэнь Жохань был в недоумении, и, похоже, был разочарован ответом; Вэнь Чжулю услышал его вздох, а после ладонь главы Ордена легла ему на плечо. — Прекрати, — сказал он и легко погладил его по щеке, а затем поднял его голову за подбородок, и вынудил не отводить взгляд. — Я хочу, чтобы ты говорил честно. Это приказ. Подумав какое-то время, Сжигающий Ядра с едва заметным смущением ответил: — Вы ошибаетесь, если думаете, что я тогда был против. Вы ни в коем случае не принуждали меня — я хотел этого сам. Глава Ордена усмехнулся — вероятно, он ожидал именно такого ответа, предвидел что-то подобное. Ему это льстило; нравилось не чувствовать себя виноватым. Слова подчинённого только ещё больше уверили его в собственной невиновности, и чувство раскаяния, наконец, оставило его. Он со смешком предложил Вэнь Чжулю лечь с ним, но тот тактично отказался, и он не стал настаивать. Слуга остался охранять его покой — и этого было достаточно, чтобы чувствовать себя в безопасности.***
За ночь погода испортилась. К утру небо заволокло тяжёлой пеленой туч, пустился мелкий холодный дождь, а после и вовсе начался ливень. Тем не менее, оставаться здесь Вэнь Жохань не хотел, а потому отдал приказ собираться в обратный путь. Вэнь Чжулю пытался отговорить его, пытался убедить хотя бы переждать непогоду, но тот оставался непреклонен, и ему пришлось смиренно согласиться с ним. Глупое упрямство этого человека порой удивляло его. Видя, что глава Ордена слишком легко одет для такой непогоды, он молча отдал ему свой плащ, хоть и понимал, что это бессмысленно. Вэнь Жохань взглянул на него вначале растерянно, а после, к удивлению, позволил набросить себе на плечи чужие одежды. И незаметно для остальных благодарно улыбнулся. Высоко под небесами пронизывающий до костей холод ощущался особенно сильно. Одежды заклинателей промокли насквозь, однако жаловаться никто не смел: видя мрачный настрой главы Ордена, они боялись навлечь на себя его гнев. Тот же, не обращая ни на кого внимания, уверенно стоял на мече, и поглядывал только на Вэнь Чжулю, чей облик уже не выглядел привычно собранным и спокойным. Даже на расстоянии Вэнь Жохань заметил его напряжение и нездоровый румянец на его щеках до того, как тот почувствовал его взгляд на себе и поспешно отвернулся. Отчего-то вдруг он забеспокоился о нём, и это ощущение не отпускало до тех самых пор, когда они прибыли в Безночный Город. Сопроводив главу Ордена до его покоев, Сжигающий Ядра собирался тоже отправиться к себе: чувствовал он себя неважно. Однако Вэнь Жохань остановил его, схватив за руку. Вэнь Чжулю обернулся к нему несколько растерянно — перед глазами всё расплывалось. Поняв, что ему, по-видимому, плохо, глава Ордена всё так же за руку потащил его к своей постели, даже не заботясь о том, что одежды обоих вымокли из-за ливня, и усадил рядом с собой, с беспокойством рассматривая его. Тот склонил голову ему на плечо, уже не понимая, что делает — тело не слушалось. Вэнь Жохань почувствовал, что он тяжело дышит, ощутил его жар, когда тот лбом коснулся его шеи; он отстранил его от себя за плечи и судорожно приложил ладонь ему сначала ко лбу, потом чуть погладил по щеке, с необъяснимой растерянностью убеждаясь в том, что у подчинённого действительно сильный жар. Он стянул с него мокрые одежды и осторожно уложил, а после закутал в одеяло; Вэнь Чжулю был почти без сознания, однако всё равно схватил его за рукав, не отпуская от себя. Он пытался прийти в себя, но веки отяжелели, и он не мог даже открыть глаза. Вэнь Жохань позвал стражу и приказал как можно скорее найти своего лекаря, а сам присел рядом, не выпуская ладонь подчинённого из своих. Каждое мгновение ожидания было невыносимым, глава Ордена готов был сорваться на любом; он успокаивал себя тем, что бережно поглаживал костяшки пальцев Вэнь Чжулю, не сводя с него обеспокоенного взгляда. Теперь он точно знал: он виноват. Стражник с виноватым видом доложил, нервно хватаясь за края рукавов, что господин Вэнь Юмин* как раз сегодня отбыл из Знойного Дворца, однако Вэнь Цин как раз здесь, а потому он сообщил ей. В следующее мгновение дверь распахнулась, и в покои главы Ордена, потеснив растерянного адепта, зашла она и склонилась в приветственном поклоне. Вид у неё был не самый довольный. Её побаивались, потому одного сурового взгляда было достаточно, чтобы стражник поспешил уйти, закрыв дверь за собой. Несмотря на грозный вид, Вэнь Цин лукаво улыбнулась, заметив, как трепетно глава Ордена держит подчинённого за руку. Очевидно — она всё поняла, однако ничего не сказала по этому поводу, посчитав, что отношения главы Ордена с кем-либо её точно не касаются. А потом уже серьёзно попросила его не мешать, и тот послушно поднялся и отошёл в сторону, уступая ей место. Вэнь Жохань доверял ей, как себе, нисколько в ней не сомневаясь, но не сводил с неё глаз, следил за каждым её действием. Она слишком умело игнорировала настойчивые взгляды, сразу почувствовав его беспокойство, понимая, что он переживает. Глава Ордена наблюдал за ней, за её удивительно спокойными уверенными действиями. Вэнь Цин сразу заверила его, что всё будет в порядке и что к утру Вэнь Чжулю станет лучше, что произошедшее — лишь последствие их путешествия в неблагоприятную погоду. О последнем говорила она почти строго, будто отчитывала, и Вэнь Жохань чувствовал себя неловко. Его племянница — его гордость — всегда знала, что говорила и что делала, и умела задеть словом больнее, чем иглой. Вэнь Цин была строга ко всем, а в особенности к себе, потому и была известна среди орденов заклинателей, как самый талантливый целитель — она не давала себе отдыха, если кто-то страдал, и не позволяла слабости. Её уважали и в её присутствии боялись сказать что-либо неподобающее. Характером она была полностью в своего отца — двоюродного брата главы Ордена. Более того — она единственная, наверное, во всём мире, могла выругать даже Вэнь Жоханя, браня последними словами, если он не слушал её советов и подвергал себя излишней опасности; и даже он боялся с ней спорить. Только с виноватым видом кусал губы, и единственное, чем мог её попрекнуть — она слишком недостойно ругается как для девушки из приличной семьи; такую — злую и раздосадованную — её он боялся. Стоило ему оставить Вэнь Чжулю, и тому словно стало хуже. Он что-то беззвучно шептал одними губами, Вэнь Цин задумчиво нахмурилась, приложив ладонь ему ко лбу, и сказала только: — Бредит. Сжигающий Ядра потянулся к нему, протянув руку в сторону главы Ордена, словно чувствуя его присутствие, и тихо, хрипло, с ни с чем не сравнимым болезненным отчаянием простонал: — Вэнь Жохань! — он крепко схватился пальцами за ткань одеяла. Глава Ордена вздрогнул, затаив дыхание, когда его позвали по имени. Вэнь Цин растерянно обернулась к нему. — Не уходите! Не бросайте меня!.. Останьтесь со мной… Говорил он с трудом, надолго замолкал после каждого слова, тяжело дыша. Вэнь Жохань не выдержал — бросился к нему. Присел рядом и крепко сжал его ладонь в своих, а потом ласково погладил по щеке, поправил растрепавшиеся взмокшие пряди. Вэнь Цин успела заметить, как подрагивают его пальцы от беспокойства. Вэнь Чжулю нервно вцепился в его ладонь, так, словно был готов никогда не отпускать. Словно боялся, что глава Ордена и впрямь оставит его одного. Когда Вэнь Цин ушла, строго предупредив о том, чтобы сообщить ей, если ему станет хуже, Вэнь Жохань с уставшим видом склонил голову, подпирая щеку свободной рукой. Переживания утомили его даже больше, чем долгое путешествие в непогоду. Ливень между тем давно прошёл, оставив за собой всё такой же противный холодный мелкий дождь; совсем скоро стемнеет. Вот так, не выпуская слишком горячую ладонь подчинённого и прислушиваясь к его рваном выдохам, с не унимающимся чувством тревоги и собственной вины он уже не чувствовал себя величайшим среди заклинателей. Он устал от всего этого. Каждый день он преодолевал это чувство, не позволяя слабостям брать над собой верх, не предаваясь им. Однако получалось не всегда. В последнее время даже ему было трудно — навалилось неожиданно много всего, проблем, требующих его вмешательства, дел, не терпящих отлагательств, и решений, которые иногда даже для него были трудными. Владеть почти безмерной властью значит забыть о себе; власть — это обязанность. Со всеми тяжестями этой обязанности Вэнь Жохань столкнулся после трагической гибели отца, и уже привык за много лет. Ни одного дня за эти годы он не чувствовал себя спокойно: из-за этой власти, из-за его стремления к большему и из-за разногласий с другими кланами его бессчётное количество раз пытались убить. Каждый раз он избегал ловушек, ему удавалось уличать предателей, однако с каждым днём всё большим становился его страх. Вэнь Жохань боялся смерти. Как и любое живое существо, более всего боялся смерти. Вначале потому, что не хотел оставлять Орден без поддержки и опоры, после хотел успеть хоть немного насладиться жизнью, а сейчас, когда он почти достиг своей цели — он просто не хотел умирать, не успев испытать вкуса безоговорочной власти в своих руках, не увидев мир заклинателей полностью принадлежащим ему. Он хотел увидеть своих врагов на коленях у своих ног точно так же, как жаждали видеть его мёртвым все, кто был недоволен его действиями и пытался противостоять ему. Все тревоги и заботы очень утомляют. Решив больше не мучить себя, он только стянул с себя верхнее одеяние, небрежно скинул сапоги на пол и устроился рядом с Вэнь Чжулю. Склонившись над ним, глава Ордена осторожно поцеловал его в лоб, отмечая, что жар немного спал, и отстранился. Будто чувствуя его присутствие сквозь сон, Сжигающий Ядра потянулся к его теплу, и Вэнь Жохань не смог устоять — лёг, прижав его к себе и приобняв за талию. Так было спокойнее, пусть рядом с ним и было жарко, да и снова оказаться с ним в своей постели после той ночи казалось вовсе неприемлемым. Утро было тихим. Никто не беспокоил его, а глава Ордена не хотел вставать. Потому что не хотел снова вспоминать обо всех делах и проблемах, а ещё потому что не хотел потревожить спокойно спящего у него на груди Вэнь Чжулю. Выглядел он неважно, хоть ему определённо и стало лучше. Вэнь Жохань поправил на нём одеяло, а тот недовольно завозился, жмурясь и сильнее сжав пальцы на плече главы Ордена. — Я тебя разбудил, — с виноватым видом сказал он, когда Сжигающий Ядра окончательно пришёл в себя и недоуменно поглядывал на него с очень смущённым и растерянным видом. — Вовсе нет, мой господин, — голос его звучал почти так же уверенно, как и всегда. Поняв, что Вэнь Жохань по-видимому никуда не спешит, он удобнее устроил голову у него на груди и снова прикрыл глаза. Он всё ещё ощущал себя не очень хорошо. — Простите меня за это. За эту слабость. — Не нужно. Это я должен извиняться. Прости меня, — на мгновение глава Ордена замолчал, подбирая слова. Вэнь Чжулю пытался начать спорить, но он убедительным взглядом заставил его выслушать. — За моё упрямство и непростительную ошибку. Больше он ничего не говорил, а Сжигающий Ядра просто не мог поверить в то, что он просит у него прощения. Разумеется, он нисколько не винил его и не обижался, но это искреннее извинение было для него чем-то настолько важным, от чего вдруг стало теплее и лучше. Он чувствовал, пусть Вэнь Жохань и старался изо всех сил сохранять невозмутимый вид, как бьётся его сердце, слишком быстро для такого спокойствия, чувствовал его напряжение. Вдруг он заговорил снова, нервно облизав губы, но запнувшись на середине, словно его это правда очень заботило, и он очень переживал из-за этого: — Ты звал меня. Тебе… Что тебе снилось? Вэнь Чжулю вдруг вспомнил свой жуткий сон и холод будто снова окутал его; он вздрогнул, что не укрылось от внимания главы Ордена. А потом принялся рассказывать.***
Лучи зимнего солнца, отражаясь от зеркальной глади льда, ослепляли, и он жмурился, закрывал глаза ладонью. День был ясным, и даже бледное небо было чисто и прозрачно. Снег лежал тонким слоем и поблёскивал на свету, скрипел под ногами при каждом шаге. Мороз не чувствовался сильным. Берег давно остался позади, лёд окружал со всех сторон, куда ни глянь, но Вэнь Чжулю не боялся ступать по нему. Он следовал за идущей впереди фигурой с длинными волосами, почти достающими до колен, в белых одеждах, окаймлённых по краю яростным пламенем. Глава Ордена был далеко, и догнать его не казалось возможным. Вэнь Чжулю пустился бегом, позабыв обо всём остальном; в голове была только одна мысль: «Не позволить идти дальше. Не позволить уйти». Тот брёл по льду всё дальше, так, словно ему всё было безразлично: опустив голову, не в привычной гордой манере, однако даже бегом настигнуть его не удавалось. Все старания были напрасными. Он остановился в попытке отдышаться, не сводя взгляда с главы Ордена. Словно из ниоткуда налетел ветер, мгновенно пронзивший холодом. Он поднял снег в воздух, мелкие льдинки, подгоняемые ветром, больно жалили лицо и руки. Метель скрыла из виду фигуру главы Ордена, оставив заметными лишь нечёткие очертания где-то там, за снежным вихрем. — Вэнь Жохань! — он звал его столько, сколько мог, срывая голос, и всё всматривался в растворяющийся вдалеке силуэт, но тот не слышал его и не останавливался, продолжал удаляться, не оборачиваясь, словно и не слышал его. — Не уходите! Не бросайте меня! Останьтесь со мной… Отчаяние полностью захлестнуло его, и он опустился на колени прямо на лёд, продолжая шёпотом повторять одно и то же имя и понимая, что Вэнь Жохань уже не вернётся. Ветер утих так же внезапно, и снег снова опал, покрывая замёрзшее озеро и осыпаясь на голову. Сжигающий Ядра уже ни на что не обращал внимания, глядя куда-то перед собой. А потом и вовсе провалился во тьму, и та поглотила его.