До рассвета

Целый день все в Знойном Дворце были на взводе — вот-вот должен был вернуться младший молодой господин. Вэнь Жохань не находил себе места, не давала ему покоя мысль о предстоящей встрече с Вэнь Чжулю. Его уже изрядно надоевший ему помощник всё это время был с ним, находя повод достаточно веский, чтобы глава Ордена не мог от него избавиться. Вэнь Яо был мрачен, что-то явно расстраивало его, однако Вэнь Жоханя это не интересовало: его беспокоило совсем иное. Последний разговор с советником также не менее тревожил его — этот человек вполне мог попытаться что-либо предпринять, чтобы навредить ему. Проблемы окружали со всех сторон, и не каждой из них он пока мог найти решение. Первым делом Вэнь Чао по возвращении отправился к отцу. Впервые, должно быть, в жизни он не дрожал от страха, переступая порог его кабинета, напротив — сиял радостью и самодовольством. Вэнь Яо, стоящий у главы Ордена за спиной, отреагировал на его появление первым. Вэнь Жохань поднял голову, отрываясь от бумаг, лишь когда тот низко поклонился ему, приветствуя. Вэнь Чао сразу же начал подробно докладывать обо всех деталях дела с самого начала, умолчав только о своём позорном первом мероприятии по прибытии. Безмолвно и незаметно замерший у двери Вэнь Чжулю не сказал ни слова. Он вообще не выражал никаких эмоций и был, казалось, мысленно вовсе не здесь. Вэнь Яо слушал также очень внимательно, отчего-то серьёзно насторожившись, так, будто что-то просчитывал наперёд и это не вписывалось в его планы. Закончив свой занимательный рассказ, Вэнь Чао надолго замолчал, ожидая от отца одобрения. Но не успокоился, получив сухую похвалу. Он указал на ещё несколько мелких подробностей, но получил в ответ лишь проницательный взгляд в свою сторону, полный странного чувства. Вэнь Жоханю сейчас явно не до него. Как и всегда. Вышел он уже не с тем настроением, что заходил. От его воодушевления не осталось и следа — он был разъярён и разочарован. Он почти с ненавистью посмотрел на стоящего у двери Вэнь Чжулю и ушёл прочь, всем своим видом источая злость. Он понимал, какова причина этой крайней незаинтересованности отца в его прибытии. Сжигающий Ядра хотел последовать за ним, но приказ главы Ордена, прозвучавший пугающе мрачно, остановил его уже на пороге: — Останься, Чжулю. А ты, — он обернулся к Вэнь Яо, тот от обращения к себе вздрогнул и склонил голову, — оставь нас одних. Он послушно ушёл, бросив напоследок полный ядовитой ненависти взгляд на Вэнь Чжулю — оставшийся незамеченным главой Ордена, но произведший впечатление на того, кому он предназначался. Тот остался один на один с Вэнь Жоханем, стараясь избегать его взглядов и вовсе не смотреть в его сторону. Он не заговорит первым. Глава Ордена долго молчал, задумчиво разглядывая его — он так давно его не видел! Он не выдержал первым — Вэнь Жохань в принципе не любил и не умел долго молчать. — Я рад твоему возвращению. Сдержанно, но искренне. Он ожидал чего-нибудь подобного в ответ, но Вэнь Чжулю молчал. Молчал, упрямо уставившись в пол. Не верил ни единому слову, как бы ни хотелось поверить. Не верил в его искренность. — Ты не рад меня видеть. Верно сказал. Не рад видеть того, кто солгал и предал. Незадолго до отбытия обратно в Безночный Город Вэнь Чжулю думал о том, что же будет дальше. И понял, что как бы сильна ни была его привязанность к главе Ордена, он не сможет простить, по крайней мере так скоро. Он не сможет снова верить ему и всегда будет подозревать, лишая себя покоя. Решил, что как бы больно это ни было, но эти отношения лучше прекратить, чтобы избежать дальнейших разочарований. Не хотел поддерживать их, зная, что это важно лишь для него одного. — Скажи хоть что-нибудь. Я виноват перед тобой, я знаю, что заставил тебя страдать. Это было ошибкой. Этот месяц был для меня не меньшей мукой, чем для тебя. Прости меня. Слова давались с трудом. Вэнь Жохань прикладывал все усилия, чтоб он его выслушал и простил. Однако не увидел отклика. Неизменно холодный безразличный взгляд Вэнь Чжулю лишь на миг скользнул по нему. — Я не могу, — впервые ответил он ему. — Я люблю вас, и я навсегда предан вам, я не посмею бросить вас. Но эти отношения и были ошибкой. Они были нужны только мне, и только я тратил столько времени и сил на них, не получая того же взамен. Вам было всё равно. В то время как я готов за вас умереть, вы проводите время с другим, думая, что я ни о чём не узнаю. Зачем вам было это нужно? Обыкновенно он был немногословен. Глава Ордена вначале растерялся, не зная, что ответить. Откуда он знал, зачем? Слова подчинённого были невообразимо непозволительны и грубы, но до горечи справедливы. Только теперь Вэнь Жохань осознал, каким ужасно равнодушным и эгоистичным было его поведение и отношение к тому, кто действительно любил его. Вспомнил всё, что было и что связывало их. Да, он был предельно искренен, но отказывался считаться с мнением Вэнь Чжулю и хранил тайны от него; он и сам порой не замечал, как обижал его, но тот готов был простить ему всё на свете; не замечал, что даже оставаясь с ним наедине говорил только о своих амбициях, словно сам с собой. Есть на что обижаться. Его измена, должно быть, стала окончательным ударом. — Ты… хочешь прекратить это? — спросил он, с досадой заметив, как предательски что-то дрогнуло. — Не знаю. Мне нужно время. Больше он не хотел говорить. Попрощавшись, он тоже ушёл, оставив Вэнь Жоханя в одиночестве. Тот не стал его задерживать, понимая, что это ничего не изменит. Решил дать ему время подумать об этом. Хоть то, что он больше не захочет видеть его, было очевидно. Он продолжал хранить надежду на то, что у них ещё всё наладится и что Вэнь Чжулю всё же сможет его простить, но здравый ум подсказывал ему, что это невозможно. Поздно одумался. Вэнь Сюй, увидев его уже вечером, по его мрачному виду понял, что произошло. Ничего говорить не стал. Отец не подпустил его к себе, не позволяя утешать себя и вообще напоминать об этом. Ему и самому было нужно время, чтобы понять, чего он сам хочет. Вэнь Сюй понимал это и решил не вмешиваться, тем более, что ему теперь стоило бы больше задумываться о собственной жизни и будущем.

***

Несколько месяцев пролетели почти незаметно, в один миг. Каждый долгий день, бесконечный холодный зимний вечер и мучительное утро, которое, казалось, за отложенными на ночь делами и не наступит никогда. Нескончаемый круговорот ни на мгновение не оставляющих в покое размышлений, которыми не с кем поделиться. Всё это время Вэнь Чжулю упорно игнорировал своего главу, не допуская никаких лишних возможностей встретиться и поговорить. Да, это для него самого было невыносимо. Но он упорно считал, что так и впрямь будет лучше. Не думать и не вспоминать было лучше. Однако никакие дела и заботы не могли заглушить того ужасного опустошающего ощущения, что чего-то не хватает. Чувство одиночества, преследующее неустанно днём и ночью, от которого не удавалось сбежать. Ведь от себя не убежишь. Сколько бы ни пытался — не получалось. Снова и снова возвращался к тому, что было, снова вспоминал обо всём, и вдруг находил себя поздней ночью на распутье у коридора, ведущего к покоям главы Ордена. Ведь можно было просто поговорить и выяснить всё, ведь можно было договориться и попытаться всё исправить. Но Вэнь Чжулю не был уверен, что его выслушают и хотя бы попытаются понять. И что всё не повторится вновь. Они сталкивались с Вэнь Жоханем достаточно часто. Но не говорили кроме как по делу. Ни единого лишнего слова. Более никакой теплоты, как прежде. Так, словно они никогда и не были вместе, словно и не знали друг о друге так много, как никто не знал. Словно и не нуждались в друг друге. Словно не дрожало что-то внутри от пустого безразличного взгляда. Словно всё так, как и должно быть. Вэнь Жохань не решался заговорить с ним. Видел, что его намеренно избегают, и не решался снова нарушать ставший привычным жизненный уклад подчинённого и вновь вызывать у него какие-то неприятные чувства и воспоминания. Он не хотел больше причинять ему боль. Из-за него он и без того слишком много страдал. Чувство вины становилось только сильнее, и не утихало. Едва терпимое, обжигающее чувство, лишившее сна, мысль о том, что он сам всё испортил. В то время намечалось грандиозное впечатляющее торжество. Разумеется, Вэнь Жохань не жалел ничего ради того, чтобы этот праздник запомнился надолго и производил именно то впечатление, какое и должен был. А как счастлив был Вэнь Сюй, всю жизнь полагавший, что не сможет остаться с тем, кого любит, потому что всё решат за него. То, как сложилась его судьба, казалось ему невероятным. Одна случайная встреча, случайное знакомство изменили его жизнь. Ему страшно не терпелось поскорее увидеться с Нин Янгуан, взять за руку и больше никогда не отпускать. Вэнь Сюй ждал этой встречи, ждал дня собственной свадьбы, как, пожалуй, никогда ничего не ждал. Его беспокоило только состояние отца. Он всё наблюдал за тем, как они с Вэнь Чжулю играют в молчанку, и не мог понять, что трудного в том, чтобы наконец найти взаимопонимание. Тем более, что он видел, как мучительно для них обоих это расставание. Наследник Цишань Вэнь не лез не в своё дело, как бы сильно ни хотелось их помирить. Хотелось, чтобы они всё-таки сами разобрались в своих отношениях и в том, чего хотят от будущего и от друг друга. Даже в радостный праздничный день весело и хорошо было всем, кроме них. Вэнь Сюй видел тоску в глазах Вэнь Чжулю, пока тот не отвернулся, почувствовав его пристальный взгляд. Ему было жаль этих двоих влюблённых упрямцев. Это ненадолго омрачало его хорошее настроение, до тех пор, пока он не смог увидеть свою мечту, прибывшую в нарядном паланкине. Было так страшно, так волнительно, но так радостно одновременно, и с горящим нетерпением взглядом он ждал её появления, чтобы наконец увидеться с ней, обменяться взглядами, увидеть, как она счастлива. Свадьбу старшего сына Вэнь Жохань отмечал с обычным для Ордена Цишань Вэнь размахом. Однако главы четырёх Великих Орденов, которых он также приглашал, не прибыли — только глава Цзян, несмотря на все опасения, приехал в Безночный Город по старой дружбе. Ему одному пришлось столкнуться с полным негодования взглядом Вэнь Жоханя. Только когда все церемонии были завершены и все оказались за праздничным столом, напряжение чуть спало, а глава Цишань Вэнь стал немного приветливее. Нин Янгуан, теперь уже молодая госпожа Вэнь, была самой счастливой девушкой на свете. Можно было назвать величайшим везением то, что она смогла выйти замуж за наследника самого могущественного клана заклинателей, к тому же по собственной воле, по любви. Если бы не встреча с Вэнь Сюем тогда — её ждала бы совсем другая судьба. Но теперь он держал её за руку и улыбался — искренне и тепло, с таким беспредельным счастьем, что всё происходящее казалось невозможным. Ещё вчера дочь главы мелкого клана, сегодня она — молодая госпожа Безночного Города. В своей новой семье она чувствовала себя ужасно неловко, хоть возможности познакомиться ближе ей пока и не представилось. Глава Ордена внушал ей почти благоговейный страх даже несмотря на то, что вёл себя открыто и дружелюбно. Вэнь Янгуан замечала многие схожие черты у него и Вэнь Сюя, и даже начинала понимать, в кого же её супруг такой упрямый и смешливый, но серьёзный и ответственный. Вскоре, вечером, Вэнь Сюй и Вэнь Янгуан, пожелав всем хорошего вечера и откланявшись гостям и главе Ордена, удалились, чтобы совершить последний обычай. Для всех остальных же праздник продолжался. Вэнь Жохань и Цзян Фэнмянь, до того не слишком приветливо обменявшиеся лишь парой фраз, теперь с воодушевлением вспоминали былое. Напряжение между ними окончательно рассеялось, и они вели непринуждённую беседу, не думая о прочем, и глава Вэнь то и дело заливался смехом, когда говорил о самых незабываемых происшествиях их юных лет, когда они многое могли позволить себе. Лишь поздней ночью, далеко за полночь, всё же все разошлись, чтобы продолжить празднование позже, днём. Раздав слугам приказы отправить гостей отдыхать, Вэнь Жохань тоже направился к себе, покинув наконец главный зал. Однако вместо долгожданного отдыха его ждала встреча, вновь омрачившая его радостное настроение даже несмотря на то, что голова кружилась от количества выпитого, и все посторонние мысли улетучились, даря ему покой хотя бы ненадолго. В коридоре он пересёкся с Вэнь Чжулю. Тот, увидев его, склонил голову, приветствуя его, а после отправился дальше по своим делам, не удостоив особого внимания. Они не обменялись ни единым словом. Эта встреча оказалась неожиданно неприятной. Глава Ордена видел, как печально наблюдал за всем торжеством Вэнь Чжулю. И знал, почему. Знал, что он, скорее всего, хотел бы однажды оказаться вместе с Вэнь Жоханем на месте Вэнь Сюя и Вэнь Янгуан. А может быть… он думал о ком-то другом?.. Состояние болезненного отчаяния снова вернулось. Хотелось броситься обратно, отыскать Вэнь Чжулю и всё же поговорить. Но Вэнь Жохань смертельно боялся того, что снова услышит отказ, или, хуже того, что его больше не любят. Он был точно уверен, что ничего, кроме отказа, его не ждёт, и не решился снова пытаться всё разъяснить. Сегодняшний праздник только ненадолго облегчил его состояние, позволив отпустить отчаяние, но оно нахлынуло снова, как только он остался один. Впрочем, он не был один. Кто-то неслышной тенью проник к нему, тихо прикрыв дверь. А потом беззастенчиво обнял за шею сзади. Только один человек мог позволить себе подобное. Как бы сильно Вэнь Жохань хотел на его месте увидеть другого! Вэнь Яо утыкался ему в шею, опаляя горячим дыханием. Он был настойчив, но не спешил. И не чувствовал никакого отклика. Глава Ордена не реагировал на его действия, а когда его пальцы игриво потянулись к поясу, Вэнь Жохань схватил его за руку, не позволяя прикасаться к себе. Хватка была столь сильной, что, казалось, он вот-вот сломает ему руку, и хотелось взвыть от боли, но Вэнь Яо стерпел и послушно отстранился. — Кто разрешал тебе входить сюда? Убирайся прочь! Произнесённый так зло приказ нисколько не удивил и лишь немного напугал. Чувствуя на себе полный ненависти взгляд, Вэнь Яо низко поклонился ему и вышел, держась за пострадавшее запястье. Он не смел спорить. Вэнь Жохань провожал его таким взглядом, что он лишь чудом не вспыхнул от огня ненависти, мечущегося в нём. Он был страшен в своём яростном отчаянии, которое даже не пытался скрывать. Глава Ордена был не в том состоянии, чтобы пытаться скрывать. Оставшись наконец наедине, Вэнь Жохань безвольно повалился на постель прямо в чём был, уставившись в потолок, и долго безумно смеялся. Ему было ужасно смешно ото всего, что стало с его жизнью, ото всего, что он чувствовал и мысли о чём не давали ему ни минуты покоя. Всё это казалось таким невероятно глупым и никчёмным, и он смеялся над самим собой. А после усталость и количество выпитого всё же взяли своё, и он провалился в сон. Даже во сне он не нашёл покоя: ему снилось что-то странное с кошмарными тенями, затягивающими его в бездну. Обвив его туманом тьмы, опутав, они не давали ему вырваться. Глава Ордена протягивал руку к свету, лившемуся откуда-то сверху, но не доставал, и только глубже погружался в наполненную вязкой тьмой бездонную пропасть. А после понял, что этой тьмой была кровь. Он тонул в крови, которую бездумно проливал, когда ему вздумается. Она забивалась в лёгкие, Вэнь Жохань захлёбывался ею, но не мог выбраться, как ни старался. Кошмары мучили его всю ночь вплоть до пробуждения, когда ему наконец удалось вырваться из их тяжёлых оков. Обеспокоенный его состоянием Вэнь Сюй, увидев его утром и внимательным взглядом отметив его ужасно уставший вид, поинтересовался его самочувствием. Разумеется, Глава Ордена не рассказал ему всей правды, решив, что не стоит омрачать счастливое настроение, переполнявшее его сына. Он ведь в состоянии сам разобраться со своими проблемами. Но в состоянии ли?.. Он правда не знал ответа. Это было едва ли не впервые в жизни, когда Вэнь Жохань не был уверен в том, что он справится. Он не был уверен в своих силах выдержать то, что жило в его мыслях. Возможно, он преувеличивал или слишком зацикливался на том, что следовало оставить в прошлом и идти дальше. Но эти мысли упорно не желали его оставлять. Перед ним склонялись целые кланы заклинателей, а он не может покорить одного-единственного человека. Того, кто был ему так дорог и без кого оказалось так неожиданно плохо.

***

Хотелось избегать, хотелось игнорировать, хотелось никогда в жизни больше не видеть, чтобы поскорее забыть и отпустить. Но… не получалось. Всякий раз снова и снова приходилось пересекаться с главой Ордена и встречаться с ним взглядом. И неизменно видеть в глубинах его красивых глаз болезненную надежду. Вэнь Чжулю был бы и рад, возможно, простить, но не мог. Не мог допустить мысли о том, что снова окажется внутри этого порочного круга напрасных ожиданий. Чувства к Вэнь Жоханю всё ещё были по-прежнему сильны, но он отказывался признавать это. Отказывался опять допускать ту же ошибку и опять наталкиваться на её последствия. Встречаться с ним взглядом было трудно. Не потому, что Вэнь Чжулю сомневался в том, что выдержит сам эту безмолвную игру в гляделки. Сомневался в том, что сможет отказаться от жалости, снова увидев то самое чувство. Главу Ордена было ужасно жаль: в последнее время он был сам не свой, и напоминал скорее тень самого себя, во много раз более устрашающую и жестокую к тем, кто нарушал его покой. И даже в этот день, праздничный, торжественный, такой значимый для него, выглядел он неважно. Это то, что Вэнь Чжулю успел выхватить из его облика беглым взглядом. Пройдя мимо и не обернувшись, он успел заметить, что глава Ордена едва стоит на ногах, будто вот-вот свалится от усталости. И понимал, каково происхождение этой усталости. Вэнь Жохань устал от напряжения между ними и попыток убежать от того, чего они оба так сильно хотели. Ни в ком никогда он не находил такого участия, как в Вэнь Чжулю. А теперь он остался один. Глава Ордена так привык к его теплу, оно казалось неотъемлемой частью жизни, без которой он не мог существовать, и вот уже столько времени он жил без него, надеясь, что когда-нибудь снова получит хотя бы мельчайшую искру этого тепла. А Вэнь Чжулю… боялся снова быть отвергнутым им. И больше не хотел позволять чувствам брать верх. Не то чтобы он справлялся. Он совсем не справлялся. Видеть того, кого он любил, таким несчастным, было ужасно. И только глупая гордость не давала полностью простить его и наладить с ним отношения, чтобы всё было, как прежде. Несмотря на всё ещё горящую в нём обиду, ужасно хотелось быть с ним рядом. Ужасно хотелось прекратить безмолвные страдания: и свои, и его. То письмо, что он отправил ему незадолго до того, как вернуться с ночной охоты, короткая записка с такими важными тогда словами, как ему казалось уже по возвращении — большая ошибка. Он пожалел о том, что вообще написал его, уже тогда, когда почтовый ястреб скрылся за горизонтом в стороне цишаньских гор. Тогда Вэнь Чжулю понимал, что всё это напрасно. И решил, что больше не хочет быть настолько близко к главе Ордена. Решил, что сможет без него и что так даже будет лучше. Но он не знал, как сильно он ошибался.