Громыхавший на всё помещение музыкальный проигрыватель на секунду затих, а после воспроизвёл новую, куда более динамичную песню, и где-то оживился народ, вспоминая этот знакомый мотив. Украшающие зал светодиоды замигали куда интенсивнее, переливаясь то красными, то синими цветами, подстраиваясь под такт музыки. Где-то недалеко рассмеялись другие посетители бара. Сглотнув слюну, заполнившую рот чуть ли не наполовину, Коннор украдкой, чтобы никто не заметил, оглянулся по сторонам, пытаясь приметить, сколько ещё копов могло припрятаться в темноте. За другими столами или среди остальных посетителей, в компании которых были и дамы. Вопросы распирали голову Стерна изнутри, а прятать панику приходилось с трудом. Давно ли в полиции прознали, что Коннор причастен к синдикату? Как они его выследили? Собрались ли брать живьём? И, что не менее важно, сможет ли он отбиться? Джеки Чан же прекрасно справлялся с тем, чтобы уложить своих противников за пару минут, пользуясь исключительно приёмами карате, так чем Коннор был хуже?.. Видимо тем, что ему до Джеки Чана, как до луны пешком.
Не прерывая всевозможных фантазий о боевых сценах, бармен продолжал молча ждать ответа и даже не заметил, как рука Коннора потянулась к карману, чтобы достать пистолет, припрятанный в брюках. Уже наметив себе точку, в которую надо будет выстрелить, паренёк внезапно остановился, тихонько ругнувшись на самого себя. Пусть даже если он и успеет убить одного, в крайнем случае двух копов, то остальные тут же схватят его, нацепив на руки наручники. Так стоит ли рисковать, когда дорога в тюрьму уже заказана? Убийства только добавят пару лет к и без того немаленькому сроку. Неужели Эдвард, теперь уже комфортно сидящий на тюремной бутылке, слил всю информацию за награду, в виде пары скинутых лет? Если так оно и есть, то Коннор сразу по своему прибытию на зону задушит этого ублюдка подушкой. Это, может быть, и не по-джеки-чановски, но сойдёт, ибо он точно никак не собирался провести остаток своих дней за решёткой, попивая не дорогой виски в первоклассных заведениях, а «Шардоне» из унитазов. Кто вообще пустил слухи, что в тюрьмах варят вино? Да будь там хоть «Голубая лагуна», насколько надо быть опущенной свиньёй, чтобы хлебать выпивку из того места, в которое зеки ходят по своей нужде?
— Вы определились? — повторно спросил бармен, продолжая глазеть в сторону гостя и постукивать пальцами по барной стойке. Коннор с негодованием, напустив на себя слегка туповатый вид, пялился в ответ, хлопая глазками, как глуповатая фифа. Ему казалось, что если это явная ловушка, то почему коп, стоящий перед ним, всё ещё пытался отыгрывать обычного работника? Почему не скрутил Коннора, как только смог разглядеть его лицо в почти кромешной темноте? Любой спецотряд уже бы давно перестал любезничать и, выскочив изо всех возможных дыр, уткнул Стерна мордой в стол, украсив его запястья железными браслетами. Непрофессионализм? Да вроде нет. Тогда, может быть, они и не догадывались, о том, кто их новый посетитель? Вдруг это всё большое недопонимание, смешанное с паранойей, а стоящий за барной стойкой полицейский совсем не собирался никого заламывать и заковывать в наручники? Если так оно и было, то не мешало бы убедиться в этом окончательно, чтобы уж точно не подставить себя наитупейшим образом. Иначе имя Коннора точно украсит собой список людей, получивших премию Дарвина.
— Морда, — вытащив зелёную соломинку из стоящего рядом стакана, где хранили всевозможные украшения для коктейлей, включая зонтики и тоненькие трубочки, Коннор ткнул ею в сторону бармена, чуть ли не угодив тому в лицо. — Морда у тебя больно знакомая. Видел где-то.
— Может быть, — пожал плечами бармен. Судя по реакции, эта тема ему явно не нравилась, но Коннору было как-то похуй на чувства бедного копа. Если он, то бишь его величество Коннор Стерн, начинал разговор о чём-то, то оппонент просто обязан был его поддержать и показать свои хорошие манеры. Так принято и заведено у семьи Стернов ещё из покон веков, хотя это уже совсем несуразная хрень.
— Полицейский? — пытаясь вспомнить всё, что видел в общедоступной информации, парень оценивающим взглядом прошёлся по крепкой фигуре и тихонько хмыкнул. Он пробежался глазами по сильным рукам, по уставшим глазам и по светлым волосам, завязанным в хвостик. Сомнений не было. Это точно тот коп, который пару раз сжал свои яйца в кулак и накрыл несколько мест, где синдикат занимался продажей опиума и крэка. Порывшись в задворках своей памяти, которые были о-го-го какими широкими, Коннор щёлкнул пальцами, когда нашёл то, что искал. «Самый молодой лейтенант в Детройте». Надо же, просто охуительная новость. Бармен был не просто каким-то департаментским пёсиком, а действительно известной личностью, имеющей свои взгляды и принципы.
— Так вы будете что-то заказывать? — судя по роже копа, Коннор попал в самую точку. Если учесть, что после того, как его рассекретили, полицейский ещё не пытался вытащить оружие, припрятанное либо за спиной, либо возле стаканов на нижнем ярусе барной стойки, то значит, что он здесь вовсе не для того, чтобы провести задержание. Ну или он мужик до ужаса тупой, раз продолжает деликатничать. Хотя вряд ли тупые мужики получают высокие звания настолько быстро, что про них пишут в газетах, да ещё к тому же и не один раз. А это значит, что он точно здесь не для ловли преступников. Тогда спрашивается — а зачем? Решил вспомнить детскую песенку о том, что все профессии важны и начал пытать счастье в других направлениях? Маловероятно.
Не переставая оглядывать работника, которого такое внимание к своей персоне тоже насторожило, Коннор пытался провести мысленную причинно-следственную цепочку. У копа подожгли дом. Следовательно, на данный момент, он живёт в другом месте. У полицейских зарплата немаленькая, но её точно не хватит, чтобы купить новое жильё так сразу. А если у него и были какие-то накопления, то какой смысл подрабатывать барменом, да и ещё по ночным сменам? Первый вывод — коп на подработке. Второй вывод — дела у него совсем плохи, если он так унижается, впахивая ночью. Третий вывод — судя по уставшей харе, полицейский очень заебался.
Улыбнулся. Коннор улыбнулся. Выдавил самую гнусную ухмылочку, какую только смог, даже не смущаясь того, насколько странно он выглядит. Ему до ужаса хотелось пнуть это потрёпанное жизнью создание и посмотреть на ответную реакцию. И даже в том случае, если оно стерпит, Коннор готов пинать до тех пор, пока то не заскулит и, поджав хвост, не побежит прятаться куда подальше. Дай Боже здоровья человеку, который нашептал дурачку-полицейскому устроиться сюда, ведь теперь, помимо алкоголя, Коннор нашёл способ снимать напряжение совершенно новым методом. Это как курсы по йоге. Ну или медитация. В общем, что-то из той чепухи, которую советуют психологи, однако, если курсы всегда были платными, то какова цена аттракциона, под названием «опусти самооценку копа ниже плинтуса»? Бесплатно.
Каждая клеточка в теле Стерна напряглась, а по позвоночнику пробежало приятное покалывание. Он облизнул верхнюю губу и засунул соломинку, которой недавно тыкал в лицо полицейского, обратно в стакан, где она покоилась всё время. Наклонившись поближе, но при этом выдерживая расстояние между собой и барменом, он присмотрелся к бейджику с именем.
— Слушай… как тебя там? — парень сузил глаза и сделал вид, что читает жирную надпись. — Боб?
— Хэнк, — ответил бармен.
— Да какая разница? — Стерн отмахнулся от чужого имени, как от назойливой мухи и вытащил из кармана кожаный кошелёк с деньгами, а после, с глухим стуком пальцев о деревянное покрытие, положил пару долларов на барную стойку. — Нальёшь мне виски? Ну ты знаешь: два кубика льда, немного лимона. Короче положи сюда всё, что ты никогда не положишь в дешёвое пиво, которым наверняка давишься после работы.
Хэнк смерил его каким-то неоднозначным взглядом, а его кадык еле-заметно дёрнулся, но не желая отвечать на явную провокацию, он всё же потянулся за стаканом. Пока бармен выполнял заказ, Коннор с довольной рожей подмахивал ногами на высоком стуле и с нарастающим наслаждением наблюдал, как полицейский послушно делает то, что ему приказали. Как горбатит свою сильную спину и прислуживает человеку с деньгами. Прислуживает тому, кто доставляет столько проблем полиции, но даже не знает об этом. Нету чувства слаще, словно пятьдесят оргазмов за раз. Сколько хлопот доставили копы синдикату, постоянно устраивая на них облавы, а Коннор теперь отыграется на одном из них. Отыграется за каждый раз, когда во время очередного набега, бравый Детройт-отряд вылавливал кого-то из коллег Коннора, а после этого всю работу сваливали на него. Отыграется даже за сегодняшний день и за старика Джерада, доебавшего Стерна до белых колик. Теперь же он хочет увидеть картину, как бармен психанёт и, крикнув пару матерных «уебок» или «сукин сын» рванёт из помещения, чтобы уволиться. Обычно так все бармены и делали, именно поэтому объявление о поиске новых сотрудников, напечатанное в газете, висело постоянно.
— Слушай, Боб, а чё это ты полез в бармены? Неужели в полицейском департаменте так мало платят? — не сводя глаз с объекта насмешек, Коннор прикусил ноготь на указательном пальце, но Хэнк всё равно не обращал на него никакого внимания, тем самым подначивая парня продолжить свои издёвки. — Ну не игнорируй меня, мужик. Я же поговорить хочу! Мне просто интересно. Тебя что, не учили манерам?
— Решил подработать и всё, — грубо ответил полицейский. Украсив край стакана тонко нарезанной лимонной долькой, он с грохотом поставил его перед Коннором. — Ваш заказ.
Так дело не пойдёт. Коннор не для того так старательно байтил мужика на диалог, чтобы тот вот так бесцеремонно удостоил его лишь одной короткой фразой, в которой не было и толики агрессии. Где злость? Где вся ненависть, обычно испытываемая всеми барменами? Коннор не собирался вот так просто напиться и уйти домой, поэтому, вскинув брови, он посмотрел Хэнку прямо в лицо. Попытался вызвать интерес в голубых глазах своим незатейливым выражением лица, а после ударил по напитку ладонью. Стукнувшись о твёрдое покрытие и звонко вторив музыке на заднем плане, стакан прокатился чуть вперёд, а напиток, красующийся в нём секундой ранее, расплескался по всей барной стойке, растекаясь вокруг своего сосуда тёмным пятном.
— Упс, я случайно.
Коннор не скрывал издёвки в голосе и даже не пытался выглядеть хоть немного виноватым. Он был уверен, что обязательно заставит глупого копа понять — он попал не в сказку. Никогда нельзя игнорировать прямые вопросы и надо научиться отвечать на них, когда спрашивают, иначе все усилия по приготовлению напитков пропадут зазря. Коннор был терпелив и мог вечно ронять стаканы, приказывая приготовить ещё. Желание выпить, терзавшее его час назад, сейчас почти исчезло, когда ему была найдена действенная альтернатива. В ответ на такую явную пакость, Хэнк посмотрел на пролитый стакан с каким-то слишком спокойным выражением лица, а после потянулся за мокрой тряпкой. Он начал елозить ею туда-обратно, вытирая жидкость под пристальным взглядом улыбающегося парнишки.
Пятно вытерли, а стакан вернули обратно в вертикальное положение. Коннор, уже убравший с лица ликующее выражение, постучал по стеклянному краю указательным пальцем, приказывая налить ещё. И Хэнку пришлось взяться за бутылку, вновь наполняя стакан. Коричневая жидкость наполнила собой половину сосуда, но, когда в неё бросили пару кубиков льда, она приподнялась немного выше. Второй раз напиток был готов к употреблению, и Коннор, приняв на себя серьёзный вид, медленно преподнес его к своему рту. Он опять встретился с Хэнком глазами и показал ему жест, означающий типичное «твоё здоровье», однако, пить он не стал. Рука со стаканом прошлась чуть правее и кисть наклонила его вниз, заставляя дорогой виски в очередной раз пролиться, но уже на пол. Журчащий звук, который дважды заглушил стук падающих кубиков льда, пару секунд смешивался с музыкой, а жидкость принялась растекаться меж прорезей пола, сделанного из деревянных досок.
— Прошу прощения, я очень неаккуратный, — фраза зазвучала ещё более грубо, чем в прошлый раз. Коннор поставил пустой стакан обратно и выдал невинное выражение лица, как ребёнок, уронивший мороженку на асфальт, но уже точно знающий, что ему купят новое. Он хотел увидеть замешательство в голубых глазах. Хотел увидеть там отчаяние, перемешанное с ненавистью, как остатки виски на полу, смешавшегося с грязью. Вот только, вопреки ожиданиям, на очередной проказ не отреагировали так, как он того хотел. Опять.
— Ничего страшного, вы же платите за него, — пожал плечами Хэнк, вытаскивая уже новую бутылку с алкоголем. Коннор даже не нашёлся, что ответить. Он был очень умным парнем, но почему-то только сейчас до него дошло, что за каждый напиток бармену отчисляют процент, а все попытки как-то напортачить, выливая алкоголь на пол, закончатся тем, что Хэнку ещё и премию отвалят за хорошую работу. Эта мысль как громом поразила, заставив Коннора скривить лицо и покорно выложить на стол ещё пару долларов, оплачивая второй стакан с виски, потраченный в никуда. Он выдал какую-то усмешку, больше похожую на скрытое «пидорас» и пододвинул стакан обратно к бармену. Первый план с треском провалился и Коннору стоило попытаться докопаться до Хэнка другим путём. Если не действиями, то словами. По большей части.
Наблюдая, как светловолосый бармен заполняет стакан виски уже третий раз за пять минут, Стерн потянулся к карману брюк и, пошерудив там, вытащил помятую пачку сигарет вместе с зажигалкой, на которой красовались два скрещенных пистолета — подарок от папочки Хлои за «хорошую работу и большой вклад в бандитское дело».
— Боб, будь другом, подгони мне пепельницу, — помахал парнишка, и к его рукам тут же положили хрустальное блюдце, местами всё ещё украшенное тёмными следами от пепла. — Ты славный мужик, Боб. Если будешь стараться, я добавлю тебе ещё пару центов.
Это высказывание тоже осталось без внимания. Хэнк ничего не ответил, а лишь продолжил делать вид, что смотрит в другую сторону, где веселилась какая-то компания. Судя по одёжке, празднующая свой корпоратив и пачкающая её пятнами от мартини и сажей от кальяна. Зрелище не то, чтобы захватывающее, но по какой-то причине оно завлекало Хэнка куда больше, нежели Коннор, рьяно пытающийся обратить на себя внимание. Такое безразличие! Хотелось вытянуть руку и похлопать мужика по щекам, чтобы тот наконец понял, с кем он должен общаться в данный момент.
— Эй, косолапый. Не делай вид, что меня тут нет. Или ты язык проглотил? — не собирался отступать Коннор. Он дождался, пока Хэнк поднимет свои глаза и, затянувшись сигаретой, дунул дымом в его сторону. Попытка заставить его закашлять тоже осталась безрезультатной. Не то, чтобы это было удивительно, ведь в полицию не берут хлюпиков со слабыми лёгкими, но всё равно неприятно. Нет, Хэнк лишь немного прищурил глаза, но даже не стал отворачиваться, приняв вызов в битве по гляделкам.
— Что-то ещё? — спросил он усталым голосом, словно Коннор был непослушной детиной, нарывшей где-то птичий труп и с гордостью показывающий его своей няньке.
— Я просто хочу узнать о тебе побольше, — наглая ложь. Коннор хотел задеть Хэнка и заставить его психовать. Он чувствовал себя, как кот, поймавший наглую мышь в свои лапы и теперь играющийся с ней, как угодно его кошачьей душе. — Если ты собрался тут работать, то нам стоит познакомиться поближе.
Хэнк не отвернулся, а это уже хорошо. Коннор сделал глоток виски из стакана, поморщившись, и закинул в рот лимонную дольку, а после вытащил из кармана сотовый телефон. Он даже не стал его разблокировать и просто глянул время на главном экране, словно куда-то торопился. Хотя куда? У него вся ночь свободна!
— Знаешь, маленькие девочки всегда носят с собой дневники. Такие розовые, на которых нарисованы единороги или принцессы. В них они записывают все увлечения новых друзей, включая любимые фильмы, книги и игрушки. Давай и мы так сделаем, чтобы стать БФФ* друг для друга. Я задаю вопросы, а ты отвечаешь. Идёт? — Коннор поднял глаза, словно ждал согласия от Хэнка, но тот не выдал никакого жеста, поэтому парень продолжил: — Итак, зачем ты устроился сюда? Сколько платят? Какие фильмы любишь? Какой у тебя любимый актёр из гейской порнухи? Готов ли ты сосать ради денег?
— Вы хотите пригласить меня сниматься к вам? — контратака. Нихуёвая такая. Хэнк буквально отразил очень тонкую подъёбку и уже Коннор начал чувствовать себя так, словно это над ним решили пошутить, а не наоборот. А такое он не любил. Никто не имел права так подъёбывать Коннора. Только он сам, да и то, когда выпьет. Коннор — кот. Хэнк — мышь. И никак иначе.
— Очень смешно. Нет, просто в городе ходят слухи, что в полицейский департамент Детройта берут работать исключительно пидоров, но с очень маленьким членом, чтобы ваш босс чувствовал своё превосходство. Как у этих, как их там… ну ты понял, — очередная глубокая затяжка сигареты, выдох дыма в сторону Хэнка, а после продолжение фразы. — Ладно, давай колись, сколько сантиметров твоё мелкое достоинство? Я не буду смеяться, не переживай.
— Сколько сантиметров? — спросил Хэнк, а в его глазах блеснула холодная искра. Он помолчал пару секунд, прошёлся по Коннору взглядом и… усмехнулся? Стерн буквально видел, словно в замедленной съёмке, как полицейский, внезапно сменивший своё спокойствие на подавляющее презрение, наклонился к нему поближе через всю барную стойку, а после, ткнув указательным пальцем Коннору ниже кадыка, ехидно прошептал: — Ну до сюда точно достану.
Коннор аж слюной подавился. Он резко подался назад, пытаясь убрать свою шею подальше от чужих рук, и чуть было не грохнулся с высокого стула, но успел вовремя зацепиться пальцами за край барной стойки и тем самым спасти себя от участи шмякнуться на грязный пол у всех на глазах. А ведь он даже первый стакан виски не допил, поэтому пьяным точно себя бы не назвал. Просто он не понял… что сейчас вообще произошло? Почему он чувствовал себя так, словно его нокаутировали в боксёрском матче? Даже пришлось приложить усилия, чтобы не выронить изо рта сигарету, опасно крутанувшуюся между губ. Смысл сказанного Хэнком ещё пару раз пробежал у Коннора в голове, а место, куда ткнули пальцем, начало щекотать, как если бы его погладили кончиком пёрышка.
— Не шути со мной, Боб. Ты же не хочешь вылететь с работы? — Стерн уже больше не испытывал азарт. Он чувствовал, как морозное негодование переполняет его изнутри, а в голове, первый раз за всю жизнь, не нашлось ответа на тонкую подъёбку. Подъёбку! Да Коннор никогда в жизни не лез в карман за словом, а о том, чтобы проиграть кому-то в словесной дуэли, и речи не было.
Хэнк нахмурил брови. Выставив руки предплечьями вперед, он выпрямился во весь свой немаленький рост, отчего Коннор даже замер на одном месте, тут же пожалев о всех сказанных ранее словах. Он точно недооценил этого медведя. В самом начале, когда Стерн только увидел Хэнка, тот показался ему слегка толстым, но стоило ему напрячь мышцы, как на руках и животе начали прослеживаться мускулы. Накаченный медведь. Из головы вылетели абсолютно все мысли, когда бармен посмотрел на него, как на полное ничтожество.
— В таком случае, — в глазах Хэнка проскользнула тень, словно он готов был схватить Коннора за волосы и уебать лицом об барную стойку, но его сдерживала некая неведомая человечеству сила. — Я советую вам не задавать провокационных вопросов.
Все угрозы застряли у парня в горле. Собрались там вместе и мешали продохнуть, поэтому пришлось сглотнуть их со слюной. Коннор очень хотел показать Хэнку, где его место и пообещать ему, что за такие слова он встретит свой следующий день на дне реки, вот только, как бы он отчаянно не желал уткнуть ублюдка лицом в грязь, он не мог этого сделать. Не мог начать угрожать Хэнку по-настоящему, потому что тот, будучи копом, запросто мог Коннора еще и арестовать за такую ерунду. А что ещё оставалось делать, если обычные придирки никак не задевали бармена? Всё пошло не по тому охуенному плану, который Коннор надумал сам себе. Не было никакого поджатого хвоста и никаких слёз, которые он сам себе нафантазировал. Единственное, что он сейчас хотел — это свалить подальше от назойливых голубых глаз, которые точно смотрели на него, как на пакет с мусором, смердящий под носом.
— Приятно было пообщаться с тобой, Боб, — буркнул Коннор, запихнув бумажную купюру, которой хотел расплатиться за третий стакан виски, обратно в бумажник, а после выгребав оттуда мелочь. Даже не пересчитав, он швырнул её настолько сильно, что половина монеток покатилось по барной стойке и со звоном упала на пол. Судя по глухому звуку, некоторые центы закатились под предметы интерьера, откуда их достать будет проблематично. Не дожидаясь очередного хмурого взгляда, Коннор спрыгнул со стула и, затушив сигарету о дно стеклянной пепельницы, направился к выходу. Направился гордой походкой, выдерживая прямую осанку, но, когда он уже было почти дошёл до двери, то даже сквозь громкую музыку услышал фразу, заставившую его до боли прикусить язык и сжать руки в кулаки.
— Меня зовут Хэнк.
За этой фразой последовал удар входной двери. Вылавливая такси прямо на ходу и не желая больше торчать на улице, Коннор запрыгнул в салон уже занятой машины. На возмущение молодой пары, выезжающей из отеля в аэропорт, он лишь буркнул, что у него жена рожает и что ему срочно нужно домой. Такие вещи всегда срабатывали, если он не хотел тратить время. Честностью семейство Стернов всё равно никогда не славилось, поэтому совесть уже давно забила на такие вещи, задремав в глубине сознания.
Даже после алкоголя было тяжело держать себя в руках. Хотелось дебоширить прямо в такси, матерясь на весь салон и пиная водительское кресло, но Коннор держался на отлично. Пытаясь выглядеть как интеллигентный малый, он со спокойным лицом пялился в окно, провожая глазами различные бутики и забегаловки. После расплатился с таксистом и поднялся к себе на этаж. И вот тогда, когда он закрыл входную дверь на замок и оказался в своей квартире наедине с собой, агрессия взяла своё.
— Тупой сын дохлой потаскухи!
Ваза, красующаяся на столике и радующая глаз редких гостей, полетела прямо в стену. Её белоснежные кусочки украсили собой пол. Теперь даже клей вряд ли помог бы вернуть ей прежний вид.
— Меня зовут Хэнк, — карикатурно повторил Коннор, искривляя голос и делая его до невозможности слащавым. — Хуесос!
Скидывая с тумбочек и полок всё, что попадалось по пути, Коннор прошёл к своей спальне и, швырнув сумку с ноутбуком в сторону кресла, повалился спиной на кровать, даже не сняв с ног ботинки — всё равно горничная придёт пылесосить. Нет, он подождал, когда приступ агрессии достигнет нового пика и, схватив в руку подушку, запустил её в стену, сбив часы. Ещё никогда за всю жизнь он не испытывал такого позора. Да даже в тот день, когда пять лет назад у всех на виду споткнулся об уличный бордюр и упал мордой прямиком в лужу, ему не было так стыдно. Даже тогда! А ведь в тот день он лишился мобильника, пачки сигарет и любимых брюк.
Кровать прогнулась под весом ещё одного существа и, царапая покрывало своими когтями, рядом с Коннором очутилась собака. Длинноногая гончая по кличке Поцелуйчик принялась пытаться лизнуть хозяину лицо, но тот сразу отогнал её от себя, размахивая руками. Сейчас ему было не до щенячьих нежностей, потому что Коннор злился. А когда Коннор злится, то он всегда представляет, как начищает морду уёбкам. Теперь его целью стал Хэнк.
— Ты не знаешь с кем имеешь дело, департаментская подстилка, — прошипел Стерн, размахивая правым кулаком в воздухе, ведь левая рука всё же была пожертвована собаке, которую он гладил по голове. Поцелуйчик виляла хвостом, а от её морды, которую она облизывала без остановки, разило собачьим кормом. — За твои слова я тебе пистолет по самые гланды запихаю. А потом обоссу! Может тогда до твоей тупой головы дойдёт, что нельзя мне преграждать дорогу. Особенно таким медведям, как ты. И вообще, иди нахуй, говно.
Конечно, легко такое сказать, когда сидишь в своей квартире, а не стоишь перед объектом своей ненависти. Коннор надеялся вдоволь поиздеваться над новым барменом, но тот оказался крепким орешком, да и к тому же подвешенным на язык. Может это потому, что он был копом и привык к тому, что никто особо не будет идти ему наперекор, но какой тогда в этом смысл? Коннор играл с огнём. И сначала его это забавляло, пока он не потерял весь азарт. Хэнк казался непрошибаемым. Иными словами — он был похуистом. А диагноз «похуист» давал иммунитет почти к любого рода доёбам, если те не касались личной жизни человека в целом. В таком случае, если Коннор собирался на полном серьёзе уткнуть мужика мордой в грязь, то ему стоило бы попытаться найти тот способ, благодаря которому он как раз и сможет это сделать. Практика показывала, что у каждого человека найдутся ниточки, за которые можно начать дёргать, чтобы заставить его плясать, как марионетку в кукольном театре. И первое, что требовалось сделать — это как раз найти парочку этих ниточек.
Оттолкнув от себя собаку, которая уже почти задремала на животе хозяина, Коннор резко подскочил на ноги и рванул к сумке с ноутбуком. Собирать информацию — его работа. Это то, чем он дышит и за что ему платят деньги. И раз уж Хэнк решил перейти ему дорогу, то Коннор покажет, что это было самой большой ошибкой за всю его никчёмную жизнь. Он точно накопает на Хэнка всё, что сможет. Капнёт в такие недры даркнета, что не уснёт, пока не узнает то, чем можно вывести Хэнка из себя. Будет ли это видео из полицейской академии, где он заблёванный валяется на кровати, а может какие-нибудь фотки, на которых он позирует для какого-нибудь пидорского журнала — это уже не так важно. Как-то раз Коннору приходилось копать под одного депутата, который на людях был приличным малым, но в глубине сети хранились видеозаписи, где он развлекался с тремя темнокожими дамочками. Потом эти самые дамочки принесли пару тарелок, но дальше Коннор решил не смотреть. Он желал, чтобы съеденный завтрак продолжал быть съеденным и оставался внутри желудка, а за находку ему потом заплатили немало денег, столько, что он мог полгода путешествовать по миру и ни в чем себе не отказывать.
Будучи полностью одержимым своей новой задачей, в результате, Коннор проторчал в интернете до трёх часов ночи, не прерываясь даже на ужин. А шесть часов поиска — это слишком много. Обычно ему приходилось копать под важных людей, а Хэнк не был каким-то значимым человеком, поэтому удалось выяснить, по сути, всего ничего. Мелкие капли из той горы информации, которую он смог бы достать, узнай о Хэнке хоть чуточку больше. Пусть даже самую малость.
Итак, Хэнк Андерсон. Возраст — сорок пять лет. Дата рождения — седьмое октября. Пять лет назад развёлся с женой, которая сменила фамилию на Уотсон и теперь проживает со своим новым мужем в центре города. (Коннор подметил, что он уже знаком с этим «мужем» и точно знает о нём парочку не самых приятных фактов). Также сам Хэнк был родом из Монтаны, но переехал в Мичиган около двадцати пяти лет назад, когда поступал в полицейскую академию. В остальном, он накрывал пару раз ребят, продающих наркотики, и стал самым молодым лейтенантом в Детройте. С годами прибавил немного в весе, но всё равно оставался крепким и выносливым. Детей нет. Близких родственников тоже. В социальных сетях почти не зарегистрирован, но всё же имеет страничку в Фейсбуке.
Фейсбук! Коннор потратил ещё часа два, решив покопаться в нём. Обойти систему безопасности и проникнуть в профиль Хэнка было куда легче, чем найти в этом профиле хоть что-то интересное. Хэнк не переписывался с какими-нибудь подружками и не фотографировал свой член, как обычно делают все мужчины в его возрасте. Он просто отвечал на чужие сообщения в духе «всё сделаю», «понял» или «сегодня устал». Самые скучные диалоги в жизни Коннора, а ведь ему даже не платили за то, чтобы он их читал. Единственная фраза, которую можно было приравнять к категории «пошлая», звучала как: «сосни хуйца, Гэвин». И ведь это было даже не приглашение!
Дальше Коннор перешёл к просмотру фотографий Хэнка со всевозможных ракурсов, безостановочно щёлкая мышкой и листая вперед. Внезапно в голове появился вопрос — а что он конкретно хотел? Унизить глупого копа. Заставить его самому уволиться, а после свалить подрабатывать куда-нибудь в ебеня, подметая на улицах дерьмо за копейки. Конечно, можно было просто поднапрячь свои связи и Хэнка без объяснений выкинут с работы, но в чём тогда весь интерес? Коннор точно постарается. Воткнёт лейтенанта лицом в самую грязь, а после встанет ногой на голову и заставит копа давиться этой грязью. Захлёбываться и умолять о пощаде. Это уже была не просто слепая ненависть, а дело чести.
***
Утро Хэнка не задалось сразу после того, как он проснулся. По идее, после того, как он переехал в тесную однокомнатную квартирёнку, ему было уже не на что жаловаться, но, как оказалось, это был далеко не конец. Паршивый день начался с работы, где почти с самого утра все над ним смеялись. Хэнк был слишком уставший и кое-как припёрся в полицейский департамент после двухчасового сна, но некоторые коллеги, вместо дружелюбного приветствия, встретили его негромкими смешками. Они предприняли пару попыток хоть что-то объяснить, но все их фразы заканчивались давящимся смехом. Хэнк просто не понимал в чём проблема, пока не уселся за своё рабочее место.
— Ну как, Хэнк? Вкусно? — крикнул детектив Гэвин Рид и заржал во весь голос, под аккомпанемент других тихих смешков. Никто не попытался объяснить ему, в чём причина такого веселья и как она связана с Хэнком. Никто даже не намекнул, пока Андерсон не решил зайти на страницу своего Фейсбука. А как зашёл, то от удивления чуть не подавился воздухом. В его профиле была пусть и короткая, но очень интересная фраза, гласящая: «Я люблю давиться большими членами».
— Какого?.. — не договорил Хэнк и перевёл взгляд на Рида, но тот, не переставая смеяться, сразу пожал плечами, показывая, что понятия не имеет, как надпись оказалась на странице Хэнка. Пусть мужчина и не ладил с техникой, всё же он никогда не говорил никому данные своей страницы, не заводя речи о том, чтобы разрешить кому-то доступ. Но и пошлую надпись оставил точно не он. Да будь Хэнк хоть трижды бухим, он пока не настолько сошёл с ума, чтобы писать о себе подобные глупости.
Запись была в быстром темпе стёрта со страницы, но ехидные смешки никуда не делись. Конечно, коллеги Хэнка были далеко не глупыми людьми и прекрасно знали, что он не промышлял подобным, но, находясь в приподнятом настроении, они ещё долго мусолили эту историю друг с другом. Перешёптывались и поглядывали в сторону Андерсона, пока думали, что он их не видит.
Всего за день эта история облетела почти весь полицейский департамент, да и ладно ещё кто-то догадался о шутке, но всё же нашлось пару пареньков, на полном серьёзе пришедших к Хэнку в отдел и, краснея от каждого своего слова, всё же уточнили, насколько лейтенант был серьёзен. Не удивительно, что Хэнк быстро догадался о том, кто подстроил такую пакость, но его не интересовал вопрос — «зачем». Его интересовал вопрос — «как».
В конце рабочего дня не хватило времени даже на то, чтобы нормально поесть. Просто пришлось в скором темпе бежать домой, принимать душ и тут же выскакивать обратно на подработку, на ходу дожёвывая холодный кусок пирога. Хэнк чувствовал, как валится с ног, хотя впереди были заслуженные выходные, которые он мог провести в кровати. Относительно в кровати. Ему в любом случае придётся вставать на работу в девять часов вечера, а после, спустя семь часов, переться обратно, но всё остальное время он был волен отсыпаться. Однако, до этого ещё стоило дожить, ибо с новым знакомым никаких нервов не хватит. Нет, Хэнка он нисколечки не бесил. Хэнка бесило то, что пацан вытворял в интернете с его личной информацией и где он смог её достать. Насколько глубоко он может проникнуть? Законно ли это?
***
Коннор находился в прекрасном расположении духа. В таком прекрасном, что он даже сам не до конца верил, что сейчас полностью трезв и даже не покурил. Сложив ноги в позе лотоса, он изучал страницу Хэнка снова и снова, просматривая все его фотографии. Думал над тем, что ещё может сделать. Может ли он создать фейковый аккаунт на сайте для знакомств на одну ночь? Не будет ли это как-то по-детски? Коннор же не какой-то мелкий сопляк, поэтому логично, что и методы у него должны быть более изощренными.
— Сегодня ты какой-то взбудораженный. На тебя смотреть тошно, — Хлоя попивала свой кофе через трубочку и внимательно следила за тем, как увлечённо её товарищ роется в ноутбуке. Поехать в Старбакс — это исключительно её идея, и Коннор не мог отказать, как бы не хотел остаться в своём кабинете. Дело даже в не в том, насколько важной шишкой был отец Хлои, а просто потому, что она умела уговаривать. Из-за отцовской любви, перемешанной со строгостью, у неё не было подружек, с которыми она могла устраивать девичники и смотреть сериалы, поэтому, обнаружив в Конноре единственного человека, который мог проводить с ней время, она вцепилась в него. Девушке всего восемнадцать, и пусть она никогда не нуждалась в деньгах, обычных девчачьих радостей так и не познала. Никаких парней. Никаких ночёвок. Никаких близких подружек. Одинокий цветок, выросший в отдельном саду, построенном специально для него.
— Отстань, Хлоя. Я занят важным делом, — равнодушно ответил Коннор, не переставая глазеть на чужие фотографии. Он уже подумывал о том, чтобы доверить их какому-нибудь знакомому, который умеет работать в фотошопе, чтобы тот хорошенько поработал с ними. А дальше, если Хэнк не безразличен к общественному мнению, его можно было начать шантажировать.
— Опять разглядываешь фотографии молоденьких моделей? — голос девушки неожиданно прозвучал чуть ли не над самым ухом, отчего Коннор вздрогнул и попытался захлопнуть крышку ноутбука, но опоздал. — Ага, следишь за этим копом, как ненормальный. Пытаешься узнать где он живёт? Или решил поиграться с ним?
— Не подкрадывайся ко мне так! — возмутился парень, отпихивая Хлою рукой в сторону, чтобы она поскорее отошла. — Ничего я пока не узнал. Будь добра, не суй свой нос не в свои дела.
— Зачем ты разглядываешь его фото, Кон? — девушка сузила глаза, досасывая последние капли кофе из стакана, а её трубочка издала характерный хлюпающий звук. — Нашёл в них что-то интересное?
— Просто изучаю. Тебе какое дело? — Коннор подтащил ноутбук поближе к себе, словно тот был весом с лёгкий листочек и мог раскрыться от любого дуновения ветра, так что приходилось придерживать крышку рукой.
— Нехорошо лазать по страницам копов в Фейсбуке. Папа платит тебе не за это, — Хлоя потянулась, прикрыв один глаз. Её грациозность походила на кошачью, что было совсем не удивительно, ведь ещё в малом возрасте папаша её отдал в школу танцев. — Хотя ты прав, мне нет никакого дела до твоих интересов. Просто я тревожусь, как бы твои интересы внезапно не переросли уже в наши проблемы.
— На что это ты намекаешь? — Коннор повернулся к ней, хотя он и так прекрасно понял, что девушка подразумевает.
— Ты очень умный, Коннор, но ты не гений. Любая неосторожность и тебя засекут. А стоит им выйти на тебя, как они вычислят и всех нас. Шутки шутками, но на твоём месте я бы была куда осторожнее, — в такие моменты Хлоя всегда была серьёзной. Далеко не дура и понимает к чему может привести такая самовольность. Хотя и Коннор был не тупицей, чтобы слушать подобное нотации со стороны девушки, у которой познаний в компьютерах было столько же, сколько познаний у Коннора в области изучения моллюсков.
— Я и без тебя это знаю, — отбрыкнулся парень, засовывая ноутбук в сумку. — Не переживай, я умею быть незаметным. Поиздеваюсь над ним малость, он даже ничего не поймёт. Или ты сомневаешься в моих навыках?
— Я не… — она глубоко вздохнула и только скорчила недовольное лицо, — …знаешь, делай что хочешь. Мне всё равно, честно! Но помни, что если ты внезапно накосячишь, то папа будет очень недоволен. А ты знаешь, что он делает с теми, на кого злится.
Коннор поёжился. Он знал это очень хорошо. Стоило вспомнить ту кошмарную сцену, когда власти обнаружили связанный труп, который, как оказалось, долго пытали, макая лицом в кислоту. Коннор не хотел повторить его судьбу, поэтому, благодаря предостережениям Хлои, даже задумался о своих поступках. Хотя, он же никогда не косячил. Был незаметной мышкой в огромной системе. Никто на него бы даже не подумал, а если что, то у Коннора всегда есть прекрасное алиби, в виде младшей сестры, готовой в любой момент подтвердить, что он на постоянной основе проводит время с ней. Всё схвачено! Плюс, в конце концов, он же не маячил у Хэнка перед носом с футболкой, на которой написано «я хацкер из мафии». Кому будет хуже от парочки безобидных шуток?
— Не наводи панику, — Стерн запихнул ноутбук в сумку и повесил её к себе на плечи. — Я соблюдаю осторожность. Какой-то глупый коп никогда не поймает меня. А если и попытается, то я оставлю его без штанов и без денег.
Хлоя лишь покачала головой. Её беспокоило то удовольствие, какое доставляла Коннору его игра, придуманная им же самим. Опасная игра, но от этого не менее интересная. Ничего нельзя поделать, если человека тянет на опасные поступки. Как шило в заднице, не дающее усидеть на одном месте. Может быть, как раз таки из-за этого шила Коннор и связался с мафией. Он чувствовал себя не просто полезным. Он чувствовал себя живым.
***
Сегодня музыкальный проигрыватель почти всю ночь громыхал что-то тяжёлое. Пост-рок, как объяснил владелец бара, играет исключительно по пятницам. В этот день в бар подтягивались уставшие бизнесмены и директора всяких заведений. Под бодрые ритмы они ослабляли галстуки и наслаждались музыкой, пытаясь забыть о работе хоть на какое-то время. А тёмная атмосфера только помогала им успокоиться и быть уверенными в том, что никакой из их подчинённых не заметит расслабляющегося босса, беспрерывно заливающего свой организм спиртным.
Хэнк не возражал. Он сам был фанатом хэви-метала и любил работать под что-то бодрое. Ещё три дня назад он считал, что не понимает здешней музыки, но сейчас сам обнаружил в ней что-то затягивающее, что помогало расслабиться даже ему и понять, почему людей сюда так тянет. Тем не менее, погрузиться с головой в работу он всё равно не мог. А не мог по той причине, что уже второй день подряд к нему приходит один и тот же бесячий шкет, выводящий Хэнка из себя.
— Доброй ночи, Боб! — поздоровался пацан, усаживая свою пятую точку ровно на то же место, где сидел вчера. Последний раз Хэнк заставил его разозлиться, но сейчас на улыбающемся лице не осталось и тени той ненависти. И Андерсон точно знал почему.
— Как ты это сделал? — спросил он, протирая один из винных стаканов. Ни о каком приветствии даже речи не шло, ибо Хэнк всё ещё испытывал смущение после той шутки, которую проделал пацан сегодня утром. Как и ожидалось, в ответ он лишь захлопал глазами и попытался выразить крайнее удивление.
— Ты о чём? — спросил паренёк, карикатурно поджав губы. Видно же, что он и не собирался скрывать свою вину, а под идиота косил лишь забавы ради.
— Не прикидывайся дурачком, — Хэнк поставил чистый стакан на барный столик и надменно посмотрел в сторону парнишки, пытаясь выглядеть как можно менее устрашающим. — Ты понимаешь, о чём я говорю.
— Боб, — паренёк внезапно занервничал, а его спесь как рукой сняло. — Это же шутка была. Не воспринимай её всерьёз. Ну… юмор. Комедия. Ирония… я не знаю других синонимов, но ты меня понял.
Шутка неудачная. Хэнк до сих помнит все те смешки. Да и ладно ещё коллеги по работе, которые Хэнка каждый день видят и он ещё может объяснить им, что написанное не его рук дело, но как же друзья? Люди, которые живут в других штатах? Возьмут и подумают, что их любимый лейтенант внезапно решил сменить свою ориентацию и теперь, как говорится, «перешёл на голубую сторону».
От этих мыслей стало неприятно. Видимо, отвращение отразилось и на лице Хэнка, отчего паренёк внезапно стащил с плеч свою сумку и принялся тыкать в неё пальцем, пытаясь волнительно что-то объяснить:
— Я это… программистом работаю. Ну в офисе. Там все так умеют. Это же легко, — он захлопал своими карими глазами, выстраивая невинное детское лицо. Хэнку даже стало удивительно, сколько разных масок может нацепить на себя пацан, словно он был не программистом, а хорошим актёром, нанятым каким-то агентством.
— Хуйнёй маешься, — только и ответил Хэнк. На самом деле, он не плохо разбирался в технике. Он разбирался в ней ужасно. Как там таких людей называют? Технофобами? Ну вот что-то такое. Поэтому Хэнк даже не знал, насколько правдивы слова Коннора. А вдруг и правда любой программист может вот так спокойно зайти на страничку? Пароль то у Андерсона тоже был слабым. «Сраныйпароль» — это первое слово, которое пришло на ум, когда Фейсбук запросил придумать что-нибудь для защиты аккаунта. Поэтому не стоило и удивляться, что его так просто обошли. Хэнк решил, что обязательно придумает новое слово для пароля, когда вернётся домой.
— Э? — остолбенел паренёк, услышав такую негативную оценку своих навыков. — Иди-ка ты нахуй. Моя хуйня меня прокормить хотя бы может, и я не пашу на двух работах, пытаясь наскрести деньжат.
Хэнк решил не продолжать эту тему. Действительно, пусть пацан и маялся хуйнёй, но он не горбатился на двух разных сменах. Был мозговитым человеком, не иначе. Не то, что Хэнк, который только и мог рассчитывать на свою интуицию. Компьютеры то он взламывать не умел, а ведь за это неплохие деньги платят. Точную сумму Хэнк назвать не мог, но, судя по одёжке его бесячего клиента, зарплата у того и правда немаленькая. Да и сам факт, что он, как и сказал владелец бара, является постоянным гостем данного заведения, тоже о многом говорил. Вот Хэнк никогда бы не позволил себе выпивать в таком месте, а сам довольствовался лишь дешевым коньяком в баре «У Джимми». Там и пойло не такое вкусное, да и атмосфера куда более мрачная. Уж точно не для тех людей, которые постоянно ходят в дорогих костюмах, чтобы подчеркнуть свой статус. «Элитный статус для гламурных пижонов».
Как и вчера, парень потребовал виски. В этот раз он решил не проверять стакан на наличие собственной гравитации и выпил всё с первого раза, сразу потребовав ещё. Хэнк даже порадовался, что в этот раз всё обошлось без доёбов в его сторону. Правда, радовался он недолго. Уже после четвёртого стакана виски, пацан, щёки которого налились краской, решил продолжить свои расспросы, которые начал ещё вчера. Видимо, эта игра доставляла ему удовольствие, чего точно не скажешь о Хэнке.
— Боб… — позвал пьяный голос. Парень облокотился на правую руку, выдавливая глуповатую улыбку. — А чё это от тебя жёнушка ушла?
— Не твоё дело, — буркнул Хэнк. Он уже было хотел вновь возмутиться, но если парень смог без особых проблем взломать его страничку, то и про жену нарыть ему там не составило бы проблем. Всё же Хэнк не скрывал свой развод и честно отвечал о нём всем интересующимся людям.
— Да мне же просто интересно, — последнее слово прозвучало немного протянуто. Улыбающийся парнишка наклонил голову в другую сторону и надул щёки. — Ну расскажи мне, Боб! Я тебе подкину лишних десять долларов, если ты расскажешь.
— Мне не нужны твои деньги! — ответил Хэнк. Вот только он врал. Для него сейчас любой цент был на вес золота, а десять долларов — это целый мешок собачьего корма, да ещё и на бензин хватило бы. Но, тем не менее, он не собирался рассказывать истории своей жизни всяким дурачкам, да ещё и брать за это деньги как проститутка. В конце концов, Хэнк потерял дом, но не самоуважение.
— А что ты хочешь? — парень внезапно оживился и наклонился вперед. — Что-то грязное?
— У тебя что, совсем нет других дел? — спросил Хэнк протирая стакан. Он, конечно, читал в какой-то газете, что программистам тяжело завести друзей, но не знал, что всё было настолько плохо и эти ребята искали общества других людей в барах по ночам.
— Не-а, — помахал головой паренёк, только подтверждая теорию, всплывшую у Хэнка в голове. — Мне нравится тебя доёбывать. Ты такой смешной, когда злишься. Знаешь… когда некоторые медведи злятся, то у них дёргается нос. Я хочу, чтобы у тебя задёргался тоже. Ты будешь так тупо выглядеть. Тупой-тупой коп.
Хэнк не ответил. Воспринимать всерьёз пьяные бредни — это последнее дело. Однако, ему всё равно было неприятно. На работе до него уже доёбывался Рид, так ещё и на второй такой же появился. Гэвин Рид в квадрате. Эти мысли совсем не веселили, поэтому Хэнк уже хотел было послать своего клиента куда подальше, но, видимо, уровень алкоголя у того в крови дошёл до лимита и, встав со стула, пацан уже собрался уходить.
— Ладно, бравый дурачок, до встречи! — возле пустого стакана из-под виски упала пара купюр и пьяная тушка, схватив с пола свою сумку, направился к выходу из бара.
— Вот дебил, — прошептал Хэнк, но его явно услышали, хотя казалось, что музыка играла достаточно громко. Остановившись почти у самого выхода, парень наклонился немного вперёд и отдал Хэнку честь, аки бравый вояка.
— Зови меня Коннор, косолапый, — он подмигнул, а после ухмыльнулся. — Я буду ещё долго ебать тебе мозги, даю слово.
*БФФ — аббревиатура от слов Best Friends Forever. (Лучшие друзья навсегда)
