Капли битого стекла

В его голове с единственной строчкой пролистывалась книга: «Твой Эрик Эрвин» - и мир перестал существовать. Подобное для него нечто новое, и Зигмунд никак не мог привыкнуть: даже имя, которое он прокручивал в мыслях ниткой нескончаемой катушки, отдавало противной кислятиной – будто в рот кинули лимонные монпансье, а этот вкус немец особенно не любил. И каждый раз обращался взглядом к дампиру, надеясь, что она что-то расскажет, приоткроет завесу тайны своего прошлого, но Рейн только улыбалась и специально дразнила его загадками из ранних эпизодов своей жизни. Вот и сейчас они, казалось, делали всё то же самое, что и раньше: тренировались в комплексе, отрабатывали удары, подобным способом расслабляясь, и Кригер должен был отбиваться, но вместо этого вальсировал с полукровкой по всему помещению, словно поддавался на её провокации, и давал возможность победить в поединке, которого на самом-то деле и не было. Кулаки Рейн прилетали в мягкую перчатку, которая блокировала болевые ощущения; близнец выверенными, точными движениями направлял единственную руку в сторону девушки, которая с какой-то звериной яростью набрасывалась на него, будто видела перед собой не напарника и спарринг-партнёра, а набитую песком боксёрскую грушу. У них была договорённость, что он тоже будет вести в их игре, но вместо этого принимал всё на себя, будто хотел, чтобы Рейн на нём отыгралась за прошлое, связанное с этим… Мужчина закусил язык, чтобы отрезвить себя: этот Эрик Эрвин ещё даже сюда не явился, а уже портил всем нервы. Но Кригера брало любопытство: кто он такой, и почему обращался в том письме к дампиру столь… интимно, словно они были любовниками, которых разлучили время и текущие события. И что будет потом, когда он приедет? Ему не хотелось думать о том, что его милая рыжая фройлян, с которой он готов был пройти все испытания судьбы, вдруг предпочтёт его… этому типу. Не то, чтобы он сомневался, просто… знал, каково это: любить на всю жизнь, и к Рейн он испытывал именно эти чувства. Всё это правда: первый взгляд, первый вздох, поцелуй и кровь – он всё это отдал ей, подарил, ни разу не жалея о своём выборе. Но если вдруг… Вдруг её страсть как зажжённая спичка вспыхнет вновь по отношению к Эрику Эрвину, то… Нет! Он не готов её просто так отпустить. Будет биться до последнего, чтобы вернуть её, но если это не поможет, то… Что же, наверно, он сам разрушит придуманный им с братом миф. На радость некоторым, на одного Кригера станет в этих стенах меньше. К чёрту! Он к этому ещё не готов. - Зигмунд! – голос Рейн вывел его из довольно пессимистичных мыслей; кулак, что летел прямо в его скулу, вовремя столкнулся с защитной перчаткой. Мужчина отступил на несколько шагов, пока дампир, оставшаяся стоять на месте, разминала руку до хруста в костях; Зигмунд подвёл её, и дампира во время атаки повело в сторону: она промазала, хотя имела все шансы победить и набить ему лицо, может, так мозги бы встали на место. Выдохнув, Рейн даже не посмотрела на него, а, развернувшись, пошла к небольшому столику, где оставила бутылку с водой и влажное полотенце. Она тоже заметила перемену в его настроении, которое длилось, наверно, ещё с той ночи в таверне. Всего лишь послание, а Зигмунда уже тогда сковало настолько сильно, что даже на танцы его не хватило; они покинули кабак через полчаса, прогуливаясь по пришпоренной снегом дорожке, наблюдая скромные улочки Фалькенбурга, освещаемые тусклыми фонарями. И с того раза они даже нормально не поговорили: перекинулись стандартными фразами, добрались до замка Вольфенштейн и разбежались по комнатам, а после – снова разыгрывали всех уже давно ставшим обыденным спектаклем, пытаясь узнать что-то новое об искомых артефактах. Дампир присела на один из мешков, что служил снарядом для отработки ударов, накинула на плечи полотенце, вытерев тканевым уголком мокрое лицо; она даже ничего ему не сообщила, а Зигмунд не знал, как начать разговор: пусть сейчас среди них зависла тишина, но они словно общались телепатически – так хорошо друг друга знали, что без слов могли сказать многое. Немец подошёл к ней, присел рядом на корточки, снимая зубами с руки перчатку; он уже к этому давно привык, но боксёрская пада поднялась всего на пару сантиметров, и Рейн не выдержала. - Давай, я помогу, - это был не вопрос, и дампир аккуратно сняла «лапу», положив её рядом с собой. – Всё хорошо? - Да, вполне, - Зигмунд рассматривал свою покрасневшую кисть. - Я не про это, - полукровка подвинулась ближе и обняла Кригера за плечи, вытирая его лицо своим полотенцем. – Что-то случилось? Ты в последнее время… какой-то несобранный. - Я справлюсь, моя фройлян, - Зигмунд посмотрел ей в глаза, запрокинув голову назад. – Нужно просто привыкнуть к новому месту. - Раньше ты на это не жаловался, - Рейн нежно убрала светлую прядь волос со лба, пригладив её к виску. И, поцеловав в щёку, стала массировать плечи. – Что случилось? Расскажи мне. Иначе мне придётся прибегнуть к радикальным мерам. - Выпьешь мою кровь? - Ты в моём списке целей, - предупредила она, хитро прищурив глаза. – Не забывай об этом. Зигмунд выдохнул: от охотника, почуявшего жертву, уже не спрятаться. Да и он не старался; Кригер шумно выдохнул, когда ловкие пальцы дампира стиснули кожу в районе лопаток сквозь ткань майки. Девушка делала восхитительный массаж, она вообще во всём была профессионалом, и Зигмунд с каждой секундой понимал, что не готов её ни с кем делить: ни с братом, ни – особенно – с Эриком Эрвином. У первого, повезло, хоть появилась другая – как иронично, что родная сестра Рейн. А вот Эрик Эрвин… пока был один. Кригер сморщился, встал на ноги, отряхиваясь, прошёл мимо полукровки, забирая перчатку: он не надевал её, но кивнул, приглашая продолжить поединок. Если она желает его убить, чтобы добиться правды, то ей придётся постараться. Однако, если у неё есть другое предложение, Зигмунд всегда готов ей поддаться. Дампир хмыкнула, снимая с себя полотенце и кидая его куда-то за спину, на мешки; с грациозностью кошки, словно на подиуме, она выверяла каждый свой шаг, подходя к нему ближе. Кригер невольно засмотрелся на её фигуру, отмечая, как же ему повезло с ней: все в Гегенгайст Группе, а теперь ещё в Паранормальной Дивизии СС точно ему завидовали. Работай они в Ананербе, и там бы пришлось защищать любимую фройлян от голодных немецких взглядов. Дампир, неожиданно для него самого, оказалась слишком близко, положила ладони ему на грудь, улыбаясь и демонстрируя острые клыки; Зигмунд не понимал, не мог уловить, что она надумала: подобное не было похоже на начало обычного тренировочного боя. Она, что, игралась с ним? Кригер сглотнул и даже напрягся, когда Рейн очертила овал его лица ногтем; реально захотела убить? Она, конечно, полувампир, но и он не совсем обычный немец. - Значит, ничего не случилось, - она сделала шаг назад. – Уверен? - Так точно, моя фройлян. - Прости, - она развернулась на пятках к нему спиной, скрестив руки на груди, - но я тебе не верю. - Придётся поверить. - Потому что… - она словно не слышала его фразы. А затем, круто повернувшись, резко направила в его сторону кулак; Кригер застыл на долю секунды, а затем сделал выпад в сторону, и рука Рейн ударила по воздуху. Но она не остановилась на этом: девушка, в которой взорвалась динамитом спящая до этого ярость, принялась отрабатывать серию ударов на своём партнёре, который не желал быть сегодня в проигрыше. Зигмунд постоянно уходил от Рейн, блокировал выпады перчаткой, которую даже не успел надеть, и не заметил, как она повела его прямиком к ловушке: всё прояснилось, стоило спине коснуться холодной каменной стены. Полукровка, глаза которой горели рубиновыми драгоценностями в свете солнца, грубо схватила его за плечи, больно впилась ногтями в кожу, а затем и вовсе запрыгнула на него, скрестив ноги на бёдрах мужчины. Зигмунд, не ожидавший такого, привалился к стене, тяжело выдыхая; настоящая хищница! И, в качестве победы, Рейн облизнула солоноватую кожу на шее. И спрыгнула с него, как ни в чём не бывало. - …Я победила, - она протянула ему руку, но Зигмунд предпочёл перевести дыхание, прежде чем принимать помощь. – Говори. В следующий раз я не буду к тебе столь лояльна. - Я просто поддавался, фройлян. - Знаю я тебя, - дампир подошла ближе, обнимая его за талию и помогая дойти до напольных мешков. – Это всё из-за Эрика Эрвина? От знакомого имени Кригер вмиг врос в землю; глупо было всё скрывать, да и у него это откровенно не получалось. Немец выдохнул и зашагал вместе с Рейн до противоположного конца комнаты. - Я… Так заметно? - Уж поверь мне, - дампир ободряюще хлопнула его по боку. Когда они дошли, девушка усадила его на снарядные мешки, и сама примостилась рядом, обнимая и положив голову на плечо Кригера. – Тебе что интересно? - Всё? Нет, - он помахал головой, - как вы встретились? И кто он… для тебя? - Ну, он мой бывший напарник, - начала Рейн свой рассказ. – Мы работали с ним до того, как меня перевели сюда. Не скажу, что это был мой лучший напарник… Но, честно, он хуже клеща: постоянно находился возле меня, не давал мне ни капельки передохнуть – будто хотел приклеиться ко мне намертво. - Ты ему нравилась? - Да, - Зигмунд сжал кулак: очевидный ответ. – Вот только я не люблю таких: которые не уважают чужое личное пространство. Читал бы ты его письма, которые он оставлял мне под дверью – мне кажется, что мировые классики бы в гробу перевернулись. Я не скажу, что он плохой человек… Он… Забавный и милый, - дампир повела плечами, и Кригеру показалось, что девушка отзывалась о старом товарище как-то мило, с теплотой в сердце, пусть и говорила ему о нём информацию не в самом приятном ключе. – Но это самое большее, что я могу о нём сказать. Агент он неплохой, но мы с ним не сработаемся. - Он тебя любит, - выдохнул немец, отворачиваясь. – Это видно по его письму. Я успел прочесть последние строки. - И ты из-за этого нервничаешь? – дампир осторожно пересела ему на колени, беря в ладони его лицо. – Какая же глупость… - Я просто думаю, что… - Что он меня отобьёт у тебя? – полукровка закончила за него предложение и улыбнулась. – Ты серьёзно? - Просто… то письмо… - Иногда ты такой же мальчишка, как и твой брат, - Рейн нежно клюнула поцелуем немца в нос, и тот заметно расслабился. – То, что у него две руки и два глаза – это не повод, чтобы я сразу побежала к нему. Так что не смей так думать. Увы, но меня привлекают голубоглазые блондины. К великому огорчению Эрика. - А меня – рыжие полувампиры, моя фройлян. Девушка встала, потянула его за собой, а затем крепко обняла и впилась в губы поцелуем: наверно, чтобы он никогда не сомневался, наверно, чтобы выбить, наконец, всю ту дурь, которую он сам себе накрутил. Кригер не сопротивлялся, а наслаждался каждым мгновением с ней, наслаждался вкусом её губ, наслаждался… просто всем, каждый раз ловя себя на мысли, как же ему повезло, что в его жизни появилась Рейн. И когда она отстранилась, то продолжила держать его в кольце своих рук, не желая отпускать. И он этого тоже не хотел. - Только ты сделаешь кое-что для меня, хорошо? Это касается твоего нелюбимого Эрика Эрвина. - Мне его убить? - Нет, - девушка, наконец, отстранилась. – Мы его с тобой поедем встречать. Я не принимаю возражений. - Слушаюсь и повинуюсь, фройлян. - И, наверно, хватит на сегодня тренировок. Кажется, пора немного перекусить. - Я слышал, что утром приехал в Вульфбург герр Клаус. Рейн ушла подбирать полотенце, подмигивая Кригеру, и Зигмунд завидовал самому себе уже потому, что полукровка была его. И никакому Эрику Эрвину она не достанется. Уж он об этом позаботиться.