Капли битого стекла

Их маленькая тайна, маленькое убежище от любопытных глаз: старенький деревянный особняк у болота, в котором доживала свои дни одна согбенная старушка, оставшаяся одна из всей своей семьи. История её весьма печальна: мадам пережила всех своих детей, скончавшихся от загадочной болезни – поговаривали, что на болотах Луизианы водились нечистые силы, отбирающие у грешников душу, оставляя взамен метку в виде двух крохотных точек на шее. Нелепые сказки, детские страшилки на ночь: как легко, оказывалось, манипулировать людьми – расскажи им небылицы, и они верили до седых волос, до частого сердцебиения и судорожного дыхания. Старушка, живущая в фамильном особняке, выходящего на леса и болота, доживала свой срок: именно поэтому они её не трогали. Кому какое дело будет до женщины, которая решила после похорон всех своих родственников вести отшельнический образ жизни? У неё комары в основном гости, а не люди; и всё же наблюдать за ней было иногда любопытно. Её двухэтажный дом со сколоченными наспех досками окнами нуждался в ремонте: здесь пахло постоянно кислотой и сыростью, пол под ногами плыл, словно стоишь на не твёрдой земле, а на растаявшем пудинге, вся мебель покрылась плесенью, паутиной и пылью, которую не вытирали, наверно, целые столетия. А старушке было всё равно: её каждодневные планы совершенно не сопоставлялись с желаемым: женщина, облокотившись о клюку, шелестела в сторону развалившегося дивана на улице; сидела на нём, укутавшись в шаль, и наблюдала за природой родных мест. Часто засыпала, периодически просыпаясь лишь для того, чтобы приготовить себе поесть из остатков каких-то консервов и сухих смесей. Иногда к ней заезжала соседка на велосипеде по тонкому верёвочному мосту, приносила ещё еды и помогала старушке с гигиеной, но та пропала пару дней назад, и бабуля сетовала, что и она о ней забыла, но… Правду знали её незваные гости, которых та принимала всегда за болотистых чертей – собственные галлюцинации. Жаль, что старушенция не догадывалась о том, что и её подругу настигла та же участь, что и её детей; привязанная к камню, погребённая в воде, за это время её должны были обглодать местные болотистые жители. Однако всему когда-то приходит конец, и видимо старушенции тоже, раз она решилась, спустя столько лет, заглянуть на второй этаж… И не добраться до него, споткнувшись о высокую ступеньку, чтобы в следующую секунду покатиться кубарем и удариться головой; травмы, несовместимые с жизнь – и руки не пришлось пачкать. Выпить её, всё равно что пытаться насладиться ссохшимся фруктом – клыки почувствуют отвратительно мякоть, отдающую тухлятиной; из ваты не вытянешь воду. Случайное стечение обстоятельств, да и то единственный свидетель теперь мёртв: старушка не расскажет кому-то о том, что оступилась, встретившись с яркими угольками жёлтых глаз нечеловеческого отребья. Феррил бы, конечно, поспорила: для неё он очень красив. Он обещал ей прибраться в особняке позже: спрятать труп, скинув его в болото, а затем забрать накопления старушенции и идти дальше, в другие дома, постепенно истреблять семейные древа. Это нравилось ей больше, чем выполнять приказы отца. Кейган особо не интересовался младшей дочерью – всё его внимание было приковано к старшей – Эфемеры, с которой он имел отношения совсем не родственного характера. Только вампиру наплевать на это: то, что отец любил свою дочь больше всего на свете, её не касалось – пока она с ним, она жива. Феррил бы ушла, но когда-нибудь потом, когда сможет разорвать эти невидимые цепи и, наконец, вспорхнуть в небо, вдыхая в лёгкие холодящий аромат свободы. А так, присваивать чужое наследство давно стало большим, чем просто хобби. Но она не хотела уходить отсюда; Феррил нежилась в кровати в объятиях любимого, положив голову на его плечи; шея удобно расположилась между острых шипов. Он гладил её по бедру, когтями проходился по коже, очерчивая каждую татуировку, которая постоянно сбегала на новое место от его нежных прикосновений. Вампир выдохнула, облизывая губы; всё же ей повезло встретиться с ним и понять ту самую настоящую любовь, о которой зачитывалась в отцовской библиотеке допоздна. Вольврат был демоном: хуже – сыном той самой старухи, который заключил сделку с тёмными силами, навсегда потеряв человечность; это была его инициатива помочь умертвить бабушку-леди быстрее, став ей преградой на лестничном проёме – сердце бы не выдержало, а вот у демона его нет; по крайней мере, так изначально казалось Феррил. Но чем лучше демон и вампир узнавали друг друга, тем больше у них оказалось общего. Как и любовь: сильная и страстная, что с каждой секундой только сильнее скрепляла их. Феррил мечтала о том, чтобы в один момент сбежать от Кейгана, убить его, покончить раз и навсегда с его тиранией, чтобы не беспокоиться о возможном будущем. И тем, что она с Вольвратом сотворила. Его пальцы прошлись щекоткой по её впалому животу, в котором зарождалась жизнь. - Знаешь, - она вытянула руку, словно пыталась дотянуться до диска луны, подсматривающего в их спальню с широкого балкона; когти удлинились, по воздуху полосуя небесное тело – большое и белое, как блюдце молока на синей скатерти, - иногда мне хочется вернуться в прошлое. - Зачем, любовь моя? – Вольврат осторожно боднул её изогнутыми рогами. – Ты хочешь позабыть меня? Нашу первую охоту? - Такое никогда не забыть, - повела плечом вампир, удобнее устраиваясь в объятиях демона. – Ты тогда был ещё мальчишкой. Глупым и наивным. Думал, что сумел вызвать ведьму и отдал мне на растерзание свою младшую сестру. - …На которую подумали, что её разорвали крокодилы, - продолжил он, губами касаясь виска нежным поцелуем. – Но тебя что-то беспокоит, любовь моя, я ведь вижу. Это всё он? Кейган, я прав? Феррил не хотела ему говорить, она не хотела, чтобы он во всём этом участвовал; вампир резко села на кровать, расчёсывая когтями иссини-чёрные косы, жевала губами, пытаясь проглотить неприятную правду. Вольврат всегда чувствовал её, и поэтому крепко обнял со спины, целуя макушку, дожидаясь, когда она что-то скажет; он никогда не торопил её, и от этого вампир страдала сильнее. И всё же… рано или поздно пришлось бы ему признаться. И самой себе. - Кейган узнает, что мы с тобой сделали, - обречённо выдохнула она. – И не будет рад новому наследнику. - Ему не нужно ни о чём знать, любовь моя, - Вольврат старался говорить сдержанно, держаться прямо, но Феррил слышала, как слова дрогнули хрипотцой, как чаще забилось сердце. Он – демон, но боялся вампирского лорда не меньше неё. А тут у них случился гибрид, который не был бы чистокровным вампиром. Возможно, что вампир ещё меньше, чем она сама. – Мы с тобой сбежим. Очень скоро. И будем вместе, как друг другу обещали. - Кейган не успокоится, - отшатнулась Феррил, размыкая его руки. – Он найдёт нас и убьёт просто потому, что я ослушалась его. Я бы давно нанесла ему удар, поверь мне, но… Я хорошо знаю последствия. Я просто не выживу. И я не хочу тебя терять. - Тебе и не придётся, - как-то спокойно отреагировал Вольврат, от чего вампир дёрнулась; как будто он не знал о том, насколько сильное влияние оказывал на своих детей лорд-кровопийца, как сильно держал их в тисках, не давая даже глотнуть воздуха без приказа его величества. И всё равно демон считал, что ей стоило рискнуть, хотя бы попытаться… Но Феррил не могла: рядом всегда ошивались преданные шавки папаши, в особенности эта Эфемера, которой хотелось раздавить чернильные глаза, как сочное яблоко, чтобы соком-кровью окатило её убийцу. - Ты не понимаешь… - Я всё понимаю, - вампир повернулась к нему; Вольврат коротко кивнул. – И поэтому дам тебе возможность навсегда забыть о нём. Феррил не понимала, в голове факты сопоставить не могла, когда как её демон уже вершил начатое: кончики его пальцев, вытянутых в тонкие кинжалы, накалились до красноты; свободной рукой он осторожно убрал волосы вампира, а затем, поцеловав плечо, резко впился когтями в её кожу до немого крика, до болевых слёз; она чувствовала, будто в неё вливали кипяток. Вольврат держал ладонь над ней, не отпуская, а у Феррил просто не было сил сопротивляться; пролетевшие секунды для неё обернулись настоящей вечностью. А когда он резко отстранился, и вампир прикоснулась к свежей ране, то заметила, что на плече появилась новая клякса татуировки – завиток, скручивающийся в улитку, гипнотизирующий взгляд. - Это?.. - Подарок, - отрезал демон, снова заключая Феррил в объятия, понижая свой голос до шёпота: - Теперь тебе не придётся умирать, любовь моя. Теперь ты всегда будешь со мной. - Что ты сделал? – спросила она, но не дождалась ответа, ведь чужие губы коснулись её ключиц. – Что?.. - Дал тебе возможность стать бессмертной, - Вольврат укусил её, а затем осторожно обвёл рану языком. – Кейган никогда не убьёт тебя: твои слуги – твои клоны – твои тени. - А как же ты? – Феррил обняла его за шею. - Мы справимся. Вместе: как обещали друг другу когда-то, - демон поцеловал её в нос, вызвав у вампира улыбку. – И ради нашего будущего. - Да. Ради будущего. Потянувшись самой, Феррил впилась в его губы требовательным поцелуем, заставляя склониться перед ней, упасть на спину, завершить то, что начали; она любила этот старый особняк по-своему, который теперь принадлежал ей – старушка мертва, убита собственным сыном, который воскрес благодаря тёмным силам. Который пленил сердце вампира, обещая ей надежду на светлое будущее. Луна, подглядывающая за ними с небес, слушала всю продолжительную ночь песнь о том, как демон и вампир любили друг друга до бесконечности.