Капли битого стекла

Они договорились встретиться сегодня в начале третьего ночи; заснеженный Фалькенбург спал, а единственным источником света, разбавляющим темноту неба и кипельно-белое отражение снега были желтоватые фонари – прямые и закрученные, словно тянулись к неизвестному, как виноградные лозы – к солнцу; для кого-то – искусство, а по правде металл хранил в себе информацию старых военных действий – кровопийцы и другая нежить долго отбивала данную территорию. Всё это всего лишь прошлое, чужие воспоминания, но Зигмунд всё равно держал во внимании борозды и полосы на кованных уличных прожекторах, будто ждал, что зверь мог подкрасться к ним исподтишка. Впрочем, это всего лишь полёт фантазии, а ждали они отнюдь не кровожадное чудовище, которое могло проживать в старой немецкой деревушке, а… кого-то похлеще. Мужчина передёрнул плечами, выдохнул облачко пара, стараясь не сосредотачиваться на морозе; ночи здесь были всегда холодные, и даже тёплый китель и шарф не могли подарить недостающее немцу тепло. Кригер опустил козырёк фуражки, сощурившись: метель заметала все следы их недавнего прибытия; если бы они стояли всю ночь истуканами, то на утро дивизия СС обнаружила бы два ледяных тела, а снеговиком старшему штандартенфюреру совершенно не хотелось становиться. Именно в такие моменты Зигмунд даже завидовал брату – совсем чуть-чуть: тот мог быть в замке Вольфенштейн или находиться дома, в объятиях прекрасной фройлян Моры, сидеть у камина и попивать горячий чай по-фризски. Хотелось аналогичного, но только с Рейн, однако этому сегодня не суждено было сбыться: немец охранял свою полукровку и вместе с ней дожидался особого гостя, которого уже презирал – не только из-за рассказов дампира, но и за то, что им приходилось мёрзнуть на морозе, ведь тот опаздывал. Зигмунд осторожно покачивался с пятки на носок, сжимал кулак в перчатке в кармане пальто, надеясь, что после сегодняшней ночи его не отправят в лазарет с простудой – работы предстояло ещё очень много. А дорога всё ещё была пуста: заметалась снегом, летящим крупными хлопьями, что гонял свистящий ветер. И несколько фонарей успели потухнуть за это время; разглядеть хоть что-то вдалеке не представлялось возможным. И гул, преследовавший их в горах, был неизвестного происхождения: то ли бушевала непогода, то ли это пытался буксовать грузовик – последнее было предпочтительнее. Зигмунд, стиснув зубы, лениво повернулся к Рейн, спокойно переносящий лютую стужу; дампира не волновал холод – ей было комфортно в тонком плаще и сапогах на плоской подошве, которые непривычно делали её ещё ниже; впрочем, так арийцу нравилось намного больше. Она – дампир, и такие, как она, спокойно переносили любые температуры: хоть колючую пургу, хоть вулканический жар. И в этом, наверно, был плюс: быть наполовину существом ночи - подобные человеческие мелочи отходили на второй план. Зигмунд тоже был нечеловеком, но… до любимой фройлян ему очень далеко. Неприятный холодок лизнул его по шее, и Зигмунд шумно выдохнул, что не могла не заметить Рейн; дампир обернулась и, перешагивая снежные покровы, подошла ближе к немцу, чтобы потом сильнее укутать его в тёплый шарф; Кригер понимал, что нужно немного потерпеть – дождаться проклятого Эрика Эрвина, а затем идти «домой» - туда, что являлось временным убежищем и – по совместительству - личным замком геггинггруппенфюрера Юргена Вульфа. - Может, тебе всё-таки пойти обратно? – Рейн беспокоилась за него, и это очень сильно радовало герра Кригера-старшего, согревало его замёрзшее от холода сердце. Он вытянул шею, и дампир продолжала поправлять его китель и шарф. – Слушай, я ведь не маленькая девочка и со всем справлюсь, а моей немецкой няньке стоить немного отдохнуть и согреться, согласен? - Немецкой няньке не страшны никакие холода, фройлян, - ответил Зигмунд. Мужчина хотел казаться всесильным, что он способен на всё, даже противостоять колкой вьюге. – Я не оставлю тебя на растерзание герра Эрвина. - Мой однорукий рыцарь, - Рейн нежно коснулась поцелуем кончика носа, выглядывающего из-под тёплой ткани шарфа. – Ваша кровавая принцесса очень тронута. - …Но если он не приедет, я лично отрублю ему голову, фройлян, - пообещал ей Зигмунд, и девушка звонко рассмеялась; пусть её голос и заглушал вой ветра, но перемена в настроении дампира коснулась и немца: её улыбка согревала его сильнее любого костра. - Нам надо дождаться. Потерпи немного, хорошо? Пришлось согласиться; как же он оставит полукровку в такое тёмное и холодное время суток? Мужчина потоптался на месте, надеялся хоть немного согреться от простых телодвижений, но всего его мысли были устремлены вокруг загадочной фигуры бывшего напарника Рейн: как же он, наверно, непомерно счастлив, что его встречали на лютом морозе двое: один почти что превратился в сурового арийского ледяного великана, а другая – недосягаемая мечта. Зигмунд мысленно сыпал проклятия на голову герра Эрвина, а затем, прищурившись, заметил, как в ледяной пелене тумана, за ширмой темноты ночи показались два аккуратных одинаковых огонька. Он бы списал всё это на галлюцинации – простудиться в такую погоду вообще раз плюнуть, - но нарастающий шум говорил о другом: точки с каждой секундой расширялись, росли слишком быстро, как и окружавший их звук, который Кригер ни с чем не мог перепутать: резина сминала хрустящий снег. - Это он, - догадалась Рейн и сделала несколько шагов вперёд; Зигмунд же остался стоять на месте, под светом старого фонаря, в котором можно было увидеть, насколько крупными снежинками падал снег. Фалькенбург располагался у горного хребта – неудивительно, что в непогоду даже самые жуткие монстры прятались в своих пристанищах. Наконец, на освещённом участке дороге показался грузовик, который шатался от постоянных кочек; немец плохо разбирался в марках, но вроде как это был Opel Blitz с открытым кузовом. Тут же возникал сам собой один вопрос: откуда у американского солдата немецкий автомобиль – либо выкрал, либо гениальная маскировка. Если последнее, то Кригер вполне себе оценил такой ход конём. Грузовик, забуксовав, чуть развернулся к ним, и ревущий мотор спустя секунду заглох; рассмотреть, кто сидел на водительском сидении, за лобовым стеклом, было невозможно: слишком темно, да и герр Эрвин подготовился к этому; выпрыгнув на улицу, Зигмунд Кригер оценил его внешний вид и невольно застучал зубами от мороза: американский друг Рейн был при параде: надел полевую куртку с меховой подкладкой, обмотал вокруг шеи шерстяной шарф, а прическу скрывал натянутой до самых бровей шапкой. Однако не это больше всего беспокоило немца – в руках американец держал небольшую деревянную коробку; значит, именно из-за этого они решили встретиться. Посылка достигла своего адресата. - О, моя Рейн! – громко воскликнул прибывший, и Зигмунд зашёлся кашлем; вот уж такого он никак не ожидал. – Как много времени прошло, а ты совершенно не изменилась! Американец был безумно счастлив видеть бывшую напарницу, но, на радость Кригера, дампир не испытывала аналогичных чувств; немец хорошо умел читать эмоции на её лице, и внутренне ликовал тому, когда полукровка обняла старого напарника чуть ли не борясь с собственными противоречиями. А герра Эрвина чуть ли не разрывало от такого обычного жеста с её стороны. - Я тоже рада тебя видеть, Эрик, - спустя секунду отстранилась она, и Зигмунд подошёл к ней ближе. – Познакомься, это… - Штандартенфюрер Зигмунд Кригер, - немец протянул руку новому знакомому. - Рейн, душа моя, ты завела себе личную немецкую овчарку? – пытаясь совладать с постоянно спадавшей с рук коробкой, неудачно пошутил Эрвин, который от собственных сравнений чуть ли не плакал от смеха, а вот остальные его попытки в юмор никак не оценили. Однако руку немца американец всё-таки пожал. – Он у тебя такой милый ручной пёсик и не кусается? Скажи, а Бримстоун в курсе, что ты работаешь со своими врагами? Я от тебя такого поворота вообще не ожидал, честное слово! - Давай оставим всё это на потом, идёт? – пыталась перевести тему дампир. – Мы тут продрогли. Не хочешь обсудить всё за чашкой горячего какао? - А что, здесь ещё не все спят снами мертвецов? – Зигмунд хмыкнул; теперь ему однозначно стало спокойнее, ведь понятно, почему Рейн хоть и отзывалась о нём в положительном ключе, но была рада, что больше с ним не работала. – Ладно, я согласен. Но вы платите, ладно? Я не успел разменять купюры. - Это не займёт много времени, - улыбнулась дампир и, схватив Кригера за пустой рукав, потянула за собой в сторону деревни. Эрик Эрвин включил сигнализацию на грузовике и медленно поплёлся за ними следом; Зигмунд не оборачивался в его сторону, но мысленно надеялся, что американец всё-таки оступится в запорошенную снегом яму, проваливаясь в бесконечную червоточину, захлёбываясь своими неуместными шуточками. Однако радовало, что всё это длилось недолго, и скоро герр Эрвин их покинет, как только отдаст им кое-что. И желательно, чтобы он более навсегда не появлялся в их жизни.

***

Небольшой придорожный паб в Фалькенбурге продолжал работать даже в такое позднее время: хорошо, что местный бармен, являясь полноценным вампиром, выглядел как обычный человек полного телосложения и с длинной густой рыжей бородой, который прямо сейчас, под хриплый гул старого радиоприёмника, натирал до блеска салфетками бокалы. Зигмунд Кригер вместе с Рейн и Эриком сели у окна, заказали себе по любимому напитку: фруктовый пунш, какао со сливками и фирменный кровавый коктейль – специально для фройлян. Потягивая горячее, немец расслабился, совершенно не обращая внимания на словесный водопад герра Эрвина. А тот, будто вспомнив эпизоды прошлого, начал обо всём докладываться, причём бурно жестикулируя и явно выдумывая на ходу кое-какие факты, от которых даже самой Рейн становилось неловко, и это не в положительном ключе. Оказалось, что расстались бывшие напарники по причине того, что из-за Эрика Эрвина чуть не сорвалась миссия по поимке одного из беглецов G.G.G. – немецкая учёная, разрабатывающая новый вид оружия, сбежала со всеми наработками в Швецию. Её нашли в одном из заброшенных бункеров, почти схватили в плен, но из-за того, что американец захотел покрасоваться перед полукровкой, то схватил себе пулю в грудь. И тут предстоял выбор: либо оставить напарника, истекающего кровью, на произвол судьбы, либо попытаться поймать преступницу, и из двух зол Рейн выбрала первое. И, наверно, поэтому сейчас американец сидел, почти прильнувшись к её плечу, заглядывал в глаза, рассыпая комплименты, ведь для герра Эрвина она была личной героиней, музой и, возможно, всем-всем на свете. Зигмунд видел, как девушке были приятны слова старого напарника, но она – молодец такая – виду не подавала. Впрочем, на самом деле оно ей было не нужно: Кригер улыбнулся, ведь он сам всегда ей это всё давал, и даже больше, а Эрик… он просто влюблённый шут. Что было вполне забавно. В конце концов, спустя очень долгие нудные разговоры, Эрвин всё-таки признался, что ту самую преступницу – Гертруду Айчлингер – всё-таки удалось поймать. И полукровка поступила с ней так же, как и с остальными целями, которые значились в списках Бримстоуна: казнила при помощи любимых тесаков – фирменный почерк её работ. - …Так оно в коробке? – наконец, первой решила остановить поток небылиц Рейн, кивая в сторону ящика, сколоченного из фанеры, стоящего на углу стола рядом с салфетницей. - А как же! – воодушевлённый Эрик Эрвин аж стукнул ладонью возле себя. Хорошо, что ничего не пролил. – С доставкой на дом, как говорится! Честно, очень интересно хоть одним глазком взглянуть на эту красоту, но боюсь рисковать. А с тобой я вообще ничего не боюсь! - Это намёк? – спокойно отреагировала дампир, сделав глоток напитка. - А ты бы хотела, чтобы это был намёк? – и специально придвинулся к ней ближе. Зигмунда он теперь не раздражал, а даже наоборот – смешил: американец с взъерошенными каштановыми волосами, маленькими карими глазами и недельной щетиной не мог тягаться с арийцем; да, герр Эрвин полноценно видел окружающий мир, и рук у него была пара, но… кровопийце будет тяжело держать возле себя другого кровопийцу, пусть и в ином ключе. Кригер спокойно расслабился, перевёл взгляд с парочки, сидящей напротив него, на секретный ящик. Интересно, что там находилось? Хотелось бы верить, что не бесконечные написанные герром Эрвином письма, адресованные Рейн. - А ты помнишь, как я назвал нас «женатой парочкой» на задании? – снова ударился в свои неуместные шутки Эрик. – Кстати, моё предложение всё ещё в силе. - Извините, герр Эрвин, - не смог ни вмешаться Кригер, - но фройлян Рейн уже давно состоит в отношениях. - Ну, ничего-ничего, - американец даже не повернулся в его сторону, пожирая полукровку влюблённым взглядом. – Он явно смертный. А я подожду. - В каком смысле? – не понял Кригер, подвигаясь ближе к столу. - А в том, что она ведь дампир, в ней течёт вампирская кровь! – с видом знатока стал объяснять ему Эрик. – Вот все смертные вокруг неё умрут, а она всё равно, даже через тысячу лет будет молодой красавицей, а мы с тобой, брат, станем кормом для земляных червей. Смекаешь? Кригер понимал, слишком хорошо всё понимал: и изменился в настроении, чувствуя, что чужие слова задели за живое. Ведь… он прав! Действительно прав во всём: в том, что время вампирам и тем, кто был хотя бы наполовину ими, неподвластно: бессмертие – вот подарок судьбы, помимо нечеловеческой силы и способностей. А люди, даже усовершенствованные всякими секретными формулами и прививками… всё равно меркли на их фоне. Зигмунд сжал кулак, смотря в одну точку, совершенно не обращая внимания ни на Рейн, ни на Эрика Эрвина; да, Кригер – пример неудачного эксперимента по созданию идеального арийца, но… Почему-то ему стало страшно: впервые за то будущее, которое он хотел построить с ней, ведь… его может и не быть – того, о чём он мечтал, о чём они мечтали. Рейн будет жить практически вечно, а он… зачем ей понадобится потом старик-инвалид? Молодая и красивая, но рядом с уродливой идеей нацистов. Его не станет, она останется одна… А в скором времени совершенно забудет о том, что когда-то в неё был влюблён Зигмунд Кригер – её враг из списка на ликвидацию, которого она спасла. И который был ей благодарен за всё. Ведь он любил её больше всего на свете. Зигмунд тяжело вздохнул: ни этого он хотел слышать. Наверно, им стоит об этом с Рейн как-нибудь поговорить, но позже. Мужчина откашлялся в кулак, давая понять, что он всё ещё был с ними. - Эрик, пожалуйста, без лишних слов, - помассировала Рейн виски, уже уставшая от пустых разговоров. – Что в ящике? - А, сейчас, - американец подтянул к себе коробку, и все трое поднялись над столом. Эрик аккуратно открыл крышку, сдвинул её всего на пару сантиметров, демонстрируя содержимое; никто не мог поверить, что это была действительно она – часть древнего демона Белиара, точнее его кисть: обрубок, больше похожий на обглоданное куриное крыло с тремя исходящими от большой кости острыми длинными иголками – оно мало похоже на руку, но… однозначно производило пугающее впечатление. Красное, в рябь кровавых чешуек, отливающих ржавчиной, с пластами засохшего мяса, рассыпанного крупицами по всей части тела. Неприятное зрелище, но в то же время – завораживающее. И как в этом кусочке могла уместиться такая мощная сила? Никто не знал ответа. И разгадка такой тайны ляжет на плечи других: по факту, им должны заниматься Спокхаус или Бримстоун, но Рейн и Зигмунд знали, куда лучше отдать на сохранение столь дивную находку. Хедрокс спрячет артефакт в замке Гауштадт – там, где никто атлантическое древнее сокровище не найдёт. Эрвин, наконец, решился закрыть ящик и снова плюхнулся на протёртый кожаный диван. - Круто, правда? - Конечно, - поддержала его Рейн, осторожно двигая коробку к себе. – Поверь мне, Бримстоун о… об этом позаботится. - А ты обо мне позаботишься? – с надеждой в глазах спросил у неё американец, и на его разочарование, но в радость Зигмунду, полукровка покачала головой. – Но я надеюсь, что мы с тобой встретимся ещё, да? Мы ведь должны ещё с тобой пожениться! - Кольцо ты уже купил, милый? – решила подыграть ему полувампир. - Ох, забыл, тупая я голова! Но, ничего, в следующий свой приезд я уже буду подготовлен. Ты ведь не исчезнешь от меня? - Боюсь, что люди из G.G.G. рассматривают план о её похищении, - встрял Кригер, ловя словесную эстафету. Эрик Эрвин обиженно надул губы, явно понимая, что ему ничего не светит; он встал, накинул на свои плечи куртку и стал собираться к выходу: действительно, что-то они засиделись в баре. Даже за окнами немного посветлело, а им ещё надо отдать артефакт на хранение Хедроксу Бесконечному и до восхода солнца быть в замке Вольфенштейн, чтобы никто ничего не заподозрил. Все стали одеваться: заматывались в шарфы, надевали плащи, застёгивались и расплатились с барменом деньгами и чаевыми – купюры двух стран – чем не большой куш?.. Наконец, когда они уже направлялись к выходной двери, Эрик Эрвин первым вышел на улицу, тут же ощутив на себе морозный ветер, снующий в горах Гаркейн; Зигмунд и Рейн выходили последними, но неожиданно немец остановился, обратившись к полукровке: - И ты всё ещё считаешь его милым? - Да, - дампир кивнула и развернулась к нему, - но мой ариец всё равно намного лучше. - А ещё?.. - А ещё он не умеет завязывать свой шарф, - закончила Рейн, поправляя шарф на шее немца, поцеловав Кригера в скулу. – Идём, у нас ещё очень много работы. Иначе не дождёшься волшебного вечера. - Всегда твой, моя фройлян. Она снова подарила ему ободряющий поцелуй и, взяв за руку, повела в сторону выхода. Зигмунд улыбался ей, а в голове крутились слова, случайно оборонённые в его сторону герром Эриком Эрвином. Но ему не хотелось расстраивать Рейн: сначала они проводят её бывшего напарника, а затем пойдут заканчивать начатое. А после... Будет долгий разговор и принятие единственного важного решения. И тогда назад дороги уже не будет. Но ради фройлян… Зигмунд Кригер готов пойти на такой шаг. Любовь к ней делала его иногда безумным.