***
У Симона получилось это слишком легко, словно никто из поданных Гарека не был заинтересован в новом лице, чей рукав рясы трепетался при ходьбе, как ткань флага под дуновением ветра; видимо, одноруких слуг у герра Маркуса было предостаточно. Немцу не нравилось, что его будто не замечали: он пошёл напрямую через чёрный вход, и караул сразу перед ним расступился, даже не пришлось марать в крови бумеранг. Они лишь поприветствовали его на каком-то древнем языке, созвучным с латинским, но Кригер решил не придавать этому значения. Он постоянно осматривался, осторожно вошёл внутрь тёмного коридора, освещённого лишь парой факелов, и даже не удивился, когда внутри обнаружил сборище полуголых девиц, не стесняющихся целоваться среди стражи; Гарек явно видел в этом борделе преимущество. Да и девушек он неплохих выбирал: для Симона, конечно, всё ещё самой лучшей была фройлян Рейн, но ту под своё крыло забрал у него брат, а младший не хотел расстраивать Зигмунда. Мужчина улыбнулся и, сильнее натянув капюшон до самой переносицы, лавировал между гостями вампира-телепата: здесь было слишком много кровопийц, что даже становилось душно. И отыскать среди них брата фройлян, который запрятался среди толпы аналогично иголке в стоге сена – большая проблема. Но Симон не унывал; маскировка так удобно работала, что многие сами расступались перед ним, словно он не отыгрывал одного из приближённых короля будущего бала, а самого Гарека, хотя навряд ли они были внешне похожи. Симон не хотел выдавать себя; даже когда на него прыгали девушки, пытающие завлечь его грехом, он вежливо отказывался, говоря, что у него есть срочные дела по приказу самого Маркуса – настоящее имя последнего его слугам было известно, хотя они и шипели, стоило услышать человеческое смертное прозвище будущего кровавого властителя мира. Кригеру-младшему таки пришлось оттолкнуть от себя трёх или четырёх девушек, демонстрирующих ему в улыбке острые клыки, которые чуть ли не одновременно зажали его в тисках; мужчина сглотнул, сильнее кутаясь в плащ, и ускорил шаги, надеясь, что питомцы Гарека не успели заприметить ничего подозрительного. Он почти дошёл до лестницы, практически наступил на первую ступеньку, но неожиданно для себя обернулся, закоченев ледяной статуей; возле него, топчась у дверной арки, стояли две девушки-вампирши, которые не только покуривали самые дешёвые сигареты, от которых свербело в носу, но и разговаривали на немецком языке, который особенно сильно выделялся на фоне шумной толпы, беседующей незнакомыми фразами. - ...Гарек её боится, - блондинка, одетая в кожаный жилет и шорты поверх голого тела, затянулась, а затем выдохнула клубок дыма к потолку. – Девка сильная, как оказалось. Сильнее его. - И именно поэтому он решил принести её в жертву? – задала вопрос брюнетка, одетая в похожее, за исключением цепей, которые крестом тянулись от ошейника до живота и крепились на ремне карабином. – Думаешь, что если он выпьет её кровь, то станет самым могущественным? - Да, я от одной такой мысли уже теку, - вампир нервно захихикала, стряхивая на пол пепел. Пока они смеялись, Симон прокручивал в голове заевшей пластинкой полученную информацию: как интересно складывалась их миссия – Гарек, значит, держал кого-то в плену, чтобы потом при всех испить чью-то кровь – того существа, кто был сильнее него самого; опять же, если исходить из слов его любимых и покорных шлюх. Кригер, конечно, мог бы проигнорировать сказанное, да и сама идея, возникшая в голове, его немного настораживала – он может испортить весь замысел плана Рейн или же… Перестроить всё это в победу?.. Он, расслабившись, вдохнув в себя новые силы, подошёл ближе к кровопийцам, которые были заинтересованы духовными беседами и дешёвыми сигаретами; дурь, которую они курили, была явно интереснее приближенного мастера Маркуса-Гарека. Симон прокашлялся в кулак, привлекая внимание, и девушки синхронно повернулись к нему, светя глупыми выражениями лица: покрасневшие глаза, опухшие, натянутые гротескные улыбки – неприятное зрелище, но ради фройлян Рейн… он готов был пережить даже такое. - Дамы, позвольте вам проводить к лорду Гареку, - Кригер поклонился. – Он ждёт вас. Уговаривать их долго не пришлось: кровопийцы сами прыгнули к немцу в объятия, явно не понимая, что их дурили за нос. Симон, схватив блондинку за талию, положил голову на плечо брюнетки, гордясь собой, и думал о том, что бы сказала Рейн, увидев его таким. - Но сначала… Мастер хотел бы видеть пленницу, - соврал он, и эту ложь кровопийцы проглотили так же, как собственный хриплый булькающий смех. - Мы сделаем всё для нашего повелителя, - горячо прошептала вампир, поглаживая его грудь через ткань монашеской рясы. И обе сами повели его вверх по лестнице; Кригер предчувствовал, что всё это делалось совсем не зря. Фройлян Рейн должна быть в восторге.***
Зигмунда также преследовала удача: спрятавшись в тени, мужчина дождался, пока один их охранников замка подойдёт ближе – немец подкрался к зазевавшемуся монаху и, поймав момент, кинул в него бумеранг: лезвие пролетело точно по траектории, со свистом, словно выпущенная стрела, и невидимым почерком прошлась тонкой линией в районе шеи – жертва даже не успела закричать; только коснуться свежей раны, пытаясь остановить кровь, от которой начала захлёбываться. Кригер-старший не терял времени: выскочив из-за деревьев, он оттащил за ткань плаща задыхающегося вампира, который постепенно начал сохнуть, превращаясь сначала в мумию, а после в горстку пепла: Рейн была права, когда порекомендовала близнецам омыть оружие святой водой – очень эффективно против армии тёмных существ, в особенности в таком количестве. Улику практически не пришлось прятать; скомканная ткань рясы была оставлена под массивной елью, в то время как немец, заметив марширующую охрану, скользя на мало освещённых участках улицы, постепенно приближался к ним, а через несколько минут и вовсе поравнялся, словно от шеренги только что не отрезали одного участника, а второй не добавился к ним со смертью первого. Вампиры были будто загипнотизированы: они шли по прямой, иногда перешёптывались древним мёртвым языком, но никогда не поворачивались друг к другу. Кригер предполагал, что они обладали коллективным разумом, а главный фокусник в этот момент отсиживался в безопасности, наблюдая за своими «детьми» свысока. Ариец сам посмотрел наверх, выискивая там одну значимую фигуру: Рейн должна была пробежать по парапету отвесной стены, что окружала старый замок-особняк. В темноте её могли и не заметить, но Зигмунд не хотел, чтобы она собой рисковала: неизвестно, сколько чудовищ поджидало полукровку на крыше. Кригер выдохнул, и за своими мыслями чуть не врезался в спину впереди идущему вурдалаку, повернувшемуся в сторону главных ворот; Кригер последовал ему же, развернувшись на пятках, и остальные синхронно повторили их стойки. Теперь же подчинённым Гарека предстояло защищать территорию от чужого вторжения, но их ошибка была в том, что они уже подпустили врага слишком близко. Немец поднял голову: Рейн практически была над ним и быстро, стараясь особо не шуметь, перепрыгивала с одного каменного постамента на другой, словно играла в классики. Мужчина попятился назад, ближе к стене, пряча под тканью плаща руку с зажатой в ней бумерангом, и прищурился, выбирая правильный подход к следующему шагу: один снаряд мог выкосить сразу нескольких кровопийц – никто из них даже не успеет телепатически предупредить Гарека о возможном предателе. Но, к сожалению, оно работало только в одну сторону, а Зигмунд стоял в середине шеренги; на секунду прикрыл глаза, представляя себе дальнейшие сценки с его участием, возможные варианты событий, пролетавшие в голове со свистом выпущенной пули. Но кое-что всё же могло сработать. Кригер решился проверить свои догадки: - Там! – внезапно закричал он, выступая вперёд. – Там чужой! За деревьями! Тревога! Оказалось, что он был прав в своих домыслах: вампиры, даже не удосужившись расспросить «своего», кинулись на вылетевшие пустые слова, словно в темноте действительно что-то происходило. Все пятнадцать кровопийц, как одичавшие звери, побежали в противоположную сторону, оставляя пост. Кригер даже присвистнул, но на всякий случай решил слуг Маркуса-Гарека не расстраивать: вновь уйдя в тень, мужчина замахнулся бумерангом и кинул его к верхушкам близстоящих деревьев: острые края, точно хорошие кусачки, щёлкнули несколько сухих веток, которые тут же упали в голые кусты, негромко зашуршав - настолько, чтобы кровопийцы поверили, что там кто-то находился. Вампиры тут же сиганули проверять источник звука. Какие же они всё-таки глупые. Зигмунд, поймав в ладонь оружие, прилетевшее обратно, бросился бежать к главному входу, который ныне пустовал. Повалившись плечом, он открыл двери и вошёл внутрь, надеясь встретиться лицом к лицу с разъярённой армией мастера Гарека, но вместо этого его ждала… тишина? Кригер не верил, что сводный брат фройлян мог пойти на такое, однако с каждым шагом, эхом отскакивающим от тёмных стен, которые освещали лишь несколько стоячих факелов, убеждался в том, что Маркус действительно не был готов к сюрпризу в виде скорой смерти. Немец прошествовал вперёд, готовясь к худшему, предполагая, что все враги затаились и ждали удобного момента; он сжимал бумеранг, думая, что к нему он так и не прибегнет. Дойдя до середины помещения, остановившись и осмотрев совершенно пустую комнату, мужчина хотел пойти на поиски дальше, однако в ту же секунду услышал звон бьющегося стекла и резко обернулся, встав в боевую стойку: витражное окно напротив разбилось радужными осколками; падающий свет луны очерчивал белым контуром сутулую фигуру существа, которое решило присоединиться к Зигмунду на ещё не начатую боевую вечеринку. Немец готов был прямо сейчас нанести ему первый удар, но дождался, когда монстр покажет себя: согнутое, сидевшее на одном колене, оно медленно поднималось, показывая всю себя, и ариец не мог поверить в то, что видел перед собой – прежде, ему никогда не доводилось встречать подобных существ: похожее на древнего вампира, но больше, с острыми копьями когтей, растущими прямо из костяшек, на которые тот опирался, словно на костыли; большой, мохнатый, с пастью острых зубов и блестящими от ярости глазами. Чудовище утробно зарычало, а затем двинулось на Кригера, готовое растерзать его в клочья. Оно замахнулось на него лапой, а затем… костяное лезвие, растущее из руки, как метательное копьё выстрелило в его сторону, и ариец резко пригнулся – снаряд тотчас врезался в каменную стену, разрослась паутиной трещин по поверхности. Дело – дрянь. Зигмунда радовало только одно: что с таким монстром фройлян Рейн не встретится. И ушёл от удара питомца Гарека, прыгнув в сторону. Ему нужно выстоять до самого конца раунда и победить. Только ради Рейн. Только ради неё. Он готов танцевать с чудовищем смертельные танцы всю ночь.***
Пистолет с глушителем – пули прошибали точно в цель; посеребрённые, они смертельно жалили врагов, точно осы – ощутимо болезненно, но в следующее мгновение враг обращался в горстку пепла, и единственное воспоминание о нём – монашеская ряса, что теперь была лишь тряпкой, которая несла в себе секрет горького прошлого – запах вурдалаков, что не выветривался даже со временем. Патронов хватало, но врагов всё равно больше – Рейн не рассчитывала, что чудовищ было столько много в замке сводного брата. Девушка, крадучись, как кошка, пряталась, заигрывая в тени; человеческого в ней монстры-марионетки не чуяли – они вообще заворожённо смотрели только вперёд, и от выстрелов рассыпались карточным домиком, не успевая предупредить ближайших. Нажимая на спусковой механизм, дампир осторожно ступала по каменным плитам, запрыгивала на башенки парапета, параллельно наблюдая за Зигмундом, который решил, что неплохо было бы слиться с толпой – вполне правильный ход. Хотя подобное Рейн пугало: она долго наблюдала за немцем и его окружением, и для неё всплыла загадка, как такую простую уловку с бумерангом вампиры Гарека не раскусили: не мог быть брат настолько глупым, чтобы в личную охрану взять таких недалёких по уму существ. Но девушка старалась не концентрировать на этом внимание: в конце концов, вдруг Маркус был настолько увлечён своей будущей ролью властителя мира, что совершенно позабыл о такой простой вещи, как безопасность? Полукровка хотела спрыгнуть, подбежать ближе к дверям, но её планам не суждено было сбыться: в тот же миг створки резко отворились – да так, что чуть с петель не слетели, и она кувыркнулась за одну из статуи в виде обезображенной горгульи – каменное изваяние пострадало от времени, но за ним, таким большим, Рейн не было видно. Девушка прислонилась к спине согбенного каменного монстра, выдыхая, быстро перезаряжая пистолеты: в такие моменты она жалела, что решилась пойти на миссию без любимых клинков – подарок Светланы стал для неё родным, одним целым. Но сегодня оставлять литры крови и море обезображенных трупов было бы фатальной ошибкой – для Гарека оно стало бы тревожным звонком. Девушка выдохнула, держа в руках огнестрел, прислушиваясь к окружению: вампиры разговаривали друг с другом на неизвестном языке – возможно, что выдуманным самим Маркусом. Была возможность противостоять им открыто, выйти из засады и перестрелять их всех к чёртовой матери, но… как-нибудь в другой раз. Ещё несколько минут дампир выжидала, пока слуги Гарека разойдутся, а после кинулась в сторону, к стене, с высокими витражными окнами, которые вполне… могли послужить неплохим главным ходом. Конечно, она и так бы тоже подняла шум, но… Рейн, развернувшись, выстрелила несколько раз: пули, тихо свистя, прогрызли себе дорогу сквозь ткань монашеских ряс, и ещё двое, стоящих к ней совсем близко, последовали в иной мир к остальным павшим собратьям. Осмотревшись и удостоверившись, что никого не осталось, полукровка понимала, что находилась пока в относительной безопасности и, наконец, выйдя из-за укрытия, сделала несколько шагов назад, сжимая кулаки вместе с ружьями – скоро Гарек поймёт, что зря всё это затевал. Девушкой двигала месть: не только к сводному брату, построившему свою империю на костях невиновных, но и за погибшую семью. В голове прозвенел колокольчик: пора! Полукровка резко стартовала с места, а затем, достигнув возможного края, прыгнула, закрываясь огнестрелом, прямо в окно; словно снаряд от пушки. Стекло от удара неприятно хрустнуло; наверно, со стороны это выглядело даже красиво. Оказавшись внутри, осыпанная дождём из осколков витража, девушка по инерции кувыркнулась вперёд, а затем остановилась; в нос ударил знакомый-чужой запах. Несколько секунд она не решалась посмотреть прямо в глаза тому, кто её давно здесь ожидал. Гарек всё предусмотрел: даже это блядское проникновение через окно! Рейн медленно поднялась на ноги, наблюдая тёмное помещение, освещённое диском луны лишь маленьким участком – там, где она стояла; иссиня чёрная круглая комната, совершенно пустая, с парой факелов на стенах, была своеобразной ареной для будущего поединка. Она видела сквозь пелену темноты адресованный ей сюрприз от сводного брата. И приготовилась тут же стрелять, если монстр сделает первый шаг. Прежде, она никогда не видела таких изуродованных одичавших оборотней: снежная шерсть, вся в царапинах и шрамах, сгорбленный, он опирался на одну громадную лапу, заканчивающейся острой ржавой бензопилой, пришитой наспех железными скобами к локтю. Он рычал, пускал слюни, а его глаза – разноцветные, - резко сузились, и Рейн поняла, что более у них нет времени держать накалившееся между ними напряжение – пора действовать. Противники синхронно двинулись друг на друга, и дампир, зажав спусковые крючки, выпустила в сторону чудовища град патронов, надеясь умертвить его как можно скорее, но ублюдок оказался быстрым и проворным, и ушёл от удара вовремя. Что же, у неё есть пока время потанцевать с ним кровавый вальс, вот только совсем скоро придётся сменить партнёра – Гарек же должен получить лакомый кусочек в лице смертельной пули, подписанной пистолет сводной сестры. Бросаясь в сторону от удара жужжащей руки-пилы монстра, Рейн надеялась, что хотя бы у близнецов Кригеров было всё хорошо.***
Вампирши вывели его даже не на второй этаж; Симон больше удивлялся даже не тому, что они так охотно ему поверили, а что провожали, фактически, чужака к секретному проходу: оказалось, что за одной из стен замка, скрытой за старым платяным пустующим шкафом, находилась секретная комната, которую совершенно никто не охранял – неужели это тайный проход к Гареку? Кригер-младший сглотнул, но, всё ещё обнимая одну из шлюх преподобного Маркуса за талию, вошёл следом за другой, и деревянная стенка покатилась обратно на своё место, отрезая их от другого мира. Дождавшись, когда последний лучик света, проникающий сквозь щель, исчезнет, немец быстро поправил ткань плаща и лёгкими, быстрыми и плавными движениями достал острый бумеранг, и в одну секунду, будто резал ножницами бумагу, прочертил острыми лезвиями по шеям кровопийц. Они даже не успели никак отреагировать, а просто стояли, застыв льдинами, смотря в одну точку; через мгновение, по очертанию, словно по невидимым подвескам, покатились кровавые слёзы, а головы вампиров медленно сползли вниз, упали на пол, а затем рухнули и тела, продолжающие истекать красным. Обкуренные: у них не было никаких шансов. Симон вытер бумеранг о рясу и, продолжая держать его в руке, быстрыми шагами поспешил вперёд, по коридору: синхронно ему зажигались факелы. Мужчина постоянно набирал темп, уже практически бежал и… через пару минут, когда лабиринт из стен, тянувшийся в одну сторону, наконец, закончился, он остановился – широкое помещение вырастало в круглую арену. Точнее… в спальню? Незаправленная кровать, груда наваленных друг на друга подушек, изрезанные гобелены… Словно здесь недавно проходила какая-то битва. Ревности – добавил про себя Симон, осторожно подкрадываясь к чему-то неизвестному. Или кому-то? Пальцы, пусть и были затянуты в перчатку, всё равно ощущали остроту и холод стали любимого оружия. Кригер готов был нанести удар в любой момент, подходя ближе к кровати, останавливаясь у её края; замахнулся рукой, словно хотел рассечь воздух, но опустил медленно, тут же убрал покрывало острыми краями клинка, думая, что там кто-то прятался, но оказалось пусто: на старом матрасе была свалена чужая одежда и… больше ничего. Немец выдохнул: тупые слуги Гарека просто привели его к тупику. Он мог бы плюнуть на всё это, развернуться и уйти, но… Что-то его настораживало, заставляло стоять на месте. Мужчина пригляделся, а затем, решив, что всё равно бредил, проверил одну теорию, и резко упал на колени, заглядывая под кровать: нет, всё же, иногда внутренний голос – или старший брат – подсказывали ему правильные идеи. Ему хотелось высказаться вслух, но Симон сдержался, поднимаясь на ноги и, подвинувшись ближе к углу крови, подхватывая её под низ, отодвигая чуть дальше в сторону – там располагался люк. Мебель поддавалась тяжело, скрипела по полу массивными ножками, но Кригер не мог сдаться. Ещё немного, ещё чуть-чуть… Получилось! Наконец, когда путь открылся, мужчина схватился за железное кольцо и поднял люк, ведущий в подпол, спрыгивая вниз. И увидел то, что скрывал Гарек от глаз особенно любопытных всё это время. - Mein Gott… - шёпот вылетел из его горла. И подошёл ближе, падая перед «сокровищем» безумца на колени. Всё это время Маркус держал взаперти девушку – не просто девушку, а такую, каких Симон никогда в жизни не видел: белая как снег, одетая в мешковатые, сшитые наспех из разных лоскутов ткани, лохмотья, связанная тяжёлыми цепями, а на шее блестел странный ошейник, который за длинными серебряными волосами было практически не видно. Она спала на старом грязном матрасе, почти не шевелилась, и со стороны могла показаться даже мёртвой, но Кригер-младший быстро выкинул подобные мысли из головы, осторожно приближаясь к ней. Немец подумал, что она красивая… И даже очень. И мотнул головой: подобные мысли были совершенно не к месту, но… Немец действительно просто хотел наблюдать за ней часами, ведь она – как произведение искусства; неудивительно, что именно такую жертву припас Гарек для сегодняшнего вечера. Симон убрал оружие, присаживаясь ближе, аккуратно отводя пряди волос с её лица, заправляя их за ухо. Прям куколка – подумал младший Кригер, а затем перевёл взгляд на шею, сощурившись на ободке – прежде, он никогда не видел подобного, словно технология опережала время на несколько десятков лет. И снять её простыми способами не получится, а немцу не хотелось ранить столь прекрасную фройлян. Была идея перепилить острым бумерангом края, но от издаваемого шума девушка могла проснуться… Кригер не знал, как поступить иначе и быстро оглядел помещение-тюрьму в поисках чего-то, что могло помочь: но кроме голых стен в подполе более ничего не было. «Брат, не поможешь?» - мысленно обратился мужчина к старшему близнецу, но почему-то тот молчал, словно телепатия, годами существующая между ними, исчезла навсегда. – «Зигмунд?!» Младший Кригер выпрямился, чувствуя, как у него застряло в горле; миссия сильно осложнялась – неизвестно, что сейчас творилось с его братом и рыжей фройлян. И если есть шанс хоть как-то помочь им, то он не мог не воспользоваться им. Симон вздохнул, снова берясь за бумеранг и надеясь, что «операция» пройдёт гладко – более у него нет времени на раздумья. И, закрыв глаза, быстро чиркнул оружием, что пролетело со свистом в воздухе; немец вздрогнул – думал, что сделал что-то не так, всё испортил, но когда открыл глаза, заметил, что ошейник лопнул трещиной, а затем упал двумя частями на выцветавшую ткань матраса. От нервного напряжения на лбу выступила испарина; Симон, убрав бумеранг, вытер лицо тканью рясы, но, услышав чужие стоны, выпрямился, внимательно наблюдая за принцессой, которую только что спас: девушка зашевелилась, попыталась повернуться, но сморщила лицо, будто открыть глаза было ей слишком тяжело. Она села, расслабленно согнув спину, и тряхнула головой, убирая упавшие на лицо пряди. Симон присел рядом, на самый край, шёпотом задав волнующий его вопрос: - Как вы, фройлян? Девушка, услышав постороннего, тут же вскочила на ноги, забилась в угол, прижимаясь к стене, смотря испуганно на Кригера-младшего. Он не хотел её пугать, думал, что что-то сделал не так и, возможно, действительно ранил её, когда снимал ошейник, но, осмотрев себя, понял, что её так беспокоило – монашеская ряса выдавала в нём слугу Гарека. А ведь всё далеко было не так просто, и Симон пришёл спасти её. Наверно… Мужчина медленно потянулся к ней, но узница подземелья уходила от любой попытки дотронуться до неё. - Видишь? – Кригер решил действовать по-другому и показал на разрезанный напополам ошейник. – Я друг. Как тебя зовут, фройлян? - Это… Это ловушка, да? – вопросом на вопрос отвечала она. – Это всё Маркус, я права? - Нет, - Симон задумчиво пожевал губами, через секунду меняя ответ. – Да, это из-за него. Но я пришёл спасти вас, фройлян, а не отдавать в руки этому безумцу. Позвольте герру Кригеру освободить вас? - Это… это правда? Меня больше не будут… - Уверяю вас, вы в порядке, - приветливо улыбнулся немец, вновь берясь за острый бумеранг. – Так вы позволите? Незнакомка кивнула, судорожно сглотнув. Симон перерубил тяжёлые цепи, освобождая девушку от кандалов. Она потёрла затёкшие запястья, смотря на него так, словно не она была похожа на призрака, а он. Кригер попятился назад, когда она начала медленно ползти к нему, осматривая его с любопытством. Мужчину девушка совершенно не пугала – наоборот, она казалось милой: такая брошенная на произвол судьбы куколка. Блондинка резко схватила его за руку, потянула на себя, а затем… произошло то, что он никак не мог сложить цельным паззлом в голове: её тонкие пальцы… прошли сквозь его ладонь. Симон мог бы вырваться, накричать на неё, сказать, что ему неприятно не только это наблюдать, но и ощущать, но он стоически терпел, пока она проводила какой-то свой особый ритуал. Это продолжалось всего несколько секунд, которые для обоих – для немца уж точно, - показались недосягаемой бесконечностью. Девушка отпрянула от него, смотря в глаза, а у самой чуть ли не копились в уголках слёзы. «Бедняжка, да что он с тобой делал?..» - Ты не лжёшь, - прошептала она. – Ты говоришь правду. - Слушай, фройлян, нам нужно спешить, - Симон хотел расспросить её о многом, но решил оставить это на потом: в конце концов, он ведь сюда пришёл, чтобы помочь брату и Рейн, а не просто спасать девиц из плена обезумевшего лорда вампиров. – Я тут не один… - Это иллюзия, - произнесла спасённая, резко его прервав. – Это не настоящее, понимаешь? - Was? - …Он меня боится, - продолжала она. – Поэтому я здесь. А ты… ты телепат, верно? У вас с братом особая связь. Мне это знакомо. - Фройлян, я… - Помоги мне, - шептала, - и мы остановим вместе Маркуса. - Но… как? - Дай мне свою руку. Она протянула свою ладонь ему навстречу. Симон не знал, как ему правильно поступить: с одной стороны – в этом виделся подвох, а с другой… чем чёрт не шутил? Возможно, это выльется во что-то более серьёзное. Даже если это всё действительно ловушка Гарека, созданная лично для него, то почему бы перед смертью не поставить самые большие ставки? Кригер всё равно в этом сотрудничестве видел исключительно одни положительные моменты. Почему-то… А ответ не мог найти в голове. И всё же доверился - пожал девушке руку, а потом… Она, разжав рукопожатие, сняла через голову старый балахон, и Кригер-младший смутился, быстро отворачиваясь; он явно не на это рассчитывал. - Доверься мне. Всё будет хорошо. И он повиновался, а когда обернулся, то почувствовал, как она, словно пушинка, влетела в него, растворяясь белой дымкой, становясь с немцем одним целым. Мужчина обнял себя за плечо, улыбаясь. - Так как тебя зовут, фройлян? - Мора. Мир он видел теперь чужими глазами.***
Замок на глазах разрушался – пелена иллюзии растворялась, и всё начало казаться таким неестественным, страшным, что Симон, ведомый духом новой знакомой, каждый раз останавливался, чтобы осмотреть то тёмное и отвратительное, что скрывала собой лживая красота. Кригер думал, что Маркус такой же: для кого-то ставший культовой личностью, на самом деле вампир ничего собой не представлял. Немец хотел расспросить обо всём Мору, узнать, как она тут оказалась, почему Гарек её боится, но девушка либо молчала, либо на его мысленные сообщения прерывала его коротким: «потом». И продолжала тянуть его дальше по коридору, что теперь виделся молодому человеку лишь руинами с пустыми стенами и многолетней пылью – от былого величия не осталось и следа. Симон вздохнул – он сам, - думая о том, что после того, как они разберутся с Маркусом, Мора его покинет, а ведь… так странно: вроде были знакомы меньше часа, а уже отпускать её от себя Кригер-младший не горел желанием. Да и куда она потом пойдёт? Такая вся хрупкая, нежная… Мужчина тут же ущипнул себя за бедро: о чём он вообще думал?! Они на задании, они – временные напарники, а подобное только отвлекало от основного плана, но… почему же хотелось, чтобы она осталась вместе с ними после всего этого? - Ты… милый, - смутилась в его голове девушка, и Симон почувствовал, как у него горели щёки. – Мне ещё никогда не делали комплиментов. - Ты читаешь мои мысли? - немец хотел резко остановиться, но Мора не дала: Кригер себя сейчас чувствовал духом, который засел в чужом-родном теле, а не наоборот. - Прости, не удержалась. Ты слишком громко их излагаешь. - Ах, вот как. - Я на всё отвечу, но позже. Я хочу отомстить Маркусу за всё, что он сделал. - Не расскажешь? - Лучше покажу. Чужие воспоминания прокатились вспышками молнии, ранили больно, словно выпущенные стрелы, которые летели друг за другом, попадая в одну и ту же цель: Симон вцепился за собственную грудь, судорожно дыша, переваривая то, что Мора показала ему; его повело в сторону, желудок скрутило спазмом, и Кригеру-младшему захотелось тут же его опустошить, но мерзкий ком, подкатывающий к горлу, пришлось проглотить, сопровождаемое небольшим головокружением. Мужчина смаргивал выступившие слёзы: ему стало отвратительно от самого себя, хотя то, что происходило в чужих воспоминаниях – было не с ним. Мора… Ей пришлось пережить многое. Девушка мало что помнила о своём прошлом, но последние эпизоды из жизни девушки больше напоминали кошмарные хроники: Маркус, как оказалось, был её сводным братом, поймал полукровку, доверившейся ему, как единственному оставшемуся в живых родному человеку, а тот не просто продал её в рабство, но и предлагал особо важным клиентам как последнюю шлюху. Симон видел всё в подробных деталях: как вурдалаки – мерзкие ублюдки – домогались до неё, как резали её кожу, как сковали специальный ошейник, чтобы девушка-призрак не смогла сбежать из царства разврата и ужаса. Немец боялся предположить, что бы с ней случилось, если бы он не нашёл её сейчас? Что было бы, если бы Рейн не решилась идти на брата именно сегодня? Пусть фройлян Зигмунда не принимала многих родственников, но Мора… уникальный случай. Кригер-младший будет биться за девушку до последнего, пока не переубедит возлюбленную старшего брата в том, что дампир-призрак на их стороне. Именно она, через личную свиту Гарека, передала немцу сообщение о том, что её держали в плену. Поэтому шлюхи Маркуса не сопротивлялись быстрой смерти. Всё это иллюзия. Всё это последний шанс выбраться на волю той, кто морально была истощена. У неё получилось. Симон быстро смахнул со щеки покатившуюся слезинку: плакал не он, а Мора. - Теперь ты знаешь. - Прости меня... - Это неважно, - быстро успокоилась она. - Нам просто нужно сделать это. - И сделаем! - Спасибо тебе. Немец улыбнулся ей. И, сжав кулак, быстрым шагом направился по узкому полуразрушенному коридору; вампиров нигде не оказалось – неужели все слуги Гарека тоже были не более, чем играми воображения? Вполне возможно – Симон не мог исключать подобного. Даже лестница, по которой спускался ариец, была не каменной, как прежде, а старой и деревянной, настолько шаткой, что перила рассыпались щепкой при каждом шаге. Девушка указывала ему дорогу, будто бы знала с самого начала, где прятался её брат. - Он всегда там. В одном и том же месте. Коллизей. Симон не хотел задавать лишних вопросов, беспокоить Мору. Он доверился ей полностью, и сам не знал, почему только в этой позиции рассматривал её, исключая возможности обмана. Не стал бы тот, кто действительно работал на Гарека, делиться такими неприятными воспоминаниями, от которых мурашки бегали по спине, с врагом. И иллюзией подобное тоже трудно было назвать. Кригер желал защищать Мору от всего мира, успокаивать её и обнимать, чтобы она никогда больше не плакала… Но радость сейчас ей могла принести только смерть сводного брата, который чуть ли не сломал её морально. И в такой мелочи немец не мог отказать милой фройлян. Он уже завернул за угол, хотел выйти в открытую к остальным вампирам, что должны были поджидать его, но Кригера повело в сторону, и Мора словно пригвоздила его к стене, заставив повернуть голову: оказалось, что все слуги Гарека – просто выдумка; на полу лежали старые куски тряпки – бывшие монашескими рясами, - в которых были завёрнуты похожие на человеческие кости. Всё складывалось воедино: Маркус просто выпивал досуха своих жертв, накапливая силы. Без человеческой крови он не мог выжить, но вампир был искусен в своей изобретательности и выбирал таких жертв, чьё имущество после мог присвоить себе: как стало с этим замком, как стало с другими… Никаких вурдалаков здесь не было. Бумеранг Кригера ранил и убивал лишь груды мусора, в которых видел противников. - Они убивали сами себя. Симон обратился к Море: - Почему тебя он не убил? - Он хочет, чтобы я носила его ребёнка на сегодняшней церемонии. «Das Schwein» - пронеслось в мыслях Кригера-младшего. Гарек хотел её сломать, чтобы она полностью подчинилась ему в сегодняшнем обряде. Чтобы была безвольной куклой, которой он мог обладать всецело, сжимать в кулаке, как какой-то мусор, делая только больнее. Симона удивляло, что Мора под всеми этими пытками всё ещё оставалась психологически стабильной, даже доверилась ему, хотя он мог поступить так же, как другие: низко и гадко. Церемония заключалось в том, чтобы не только зачать ребёнка – будущего сильнейшего вампира-телепата, но и выпить всю силу с девушки-призрака; полнолуние – именно его Маркус ждал. Теперь Симону стало всё понятно. И более он не мог сдерживаться: от злости и гнева, от несправедливости, что какая-то мразь творила, что ему вздумалось, а бедная фройлян Мора страдала за многих жертв одна. Немец готов был прямо сейчас разорвать Гарека голой рукой, но девушка быстро остудила его пыл. - Ты слышишь? Симон навострился, прислушиваясь к окружению; даже за разбитыми стенами прокатывалась неприятная тишина. - Нет. Они убьют друг друга. Быстрее! И сама потащила его в неизвестном направлении; Кригеру-младшему только и оставалось делать, что подчиняться.***
Ужасы происходящего не сменялись: одна комната за другой – и в каждой множество любопытных фактов, которые настораживали немца и девушку-призрака, находящейся в его теле, набирающей силы. Этот замок – не просто резиденция безумного вампира, а настоящее кладбище убитых душ, склеп погребённых: начиная от простых смертных и заканчивая… Симон даже не хотел предполагать. Он бежал по зову своей спутницы, расчищал путь бумерангом, и Мора старалась ему помогать, выдувая из памяти образы, созданные Гареком. Восставшие мертвецы – лишь пыль, голодные вампиры – каменные глыбы, жуткие творения, возникающие то тут, то там – старая паутина… Фокусы Маркуса более не работали, а вот странный звук, будто бы где-то совсем близко происходила потасовка, становился только громче, и младший Кригер направлялся именно туда, надеясь успеть к исходу битвы, но неожиданно… затормозил пятками, когда девушка-полувампир, наконец, выпорхнула из него духом, и молодого человека не скрутило болевыми ощущениями. Он наклонился, судорожно дыша, но Мора не намеревалась останавливаться: паря над полом, она осматривалась, пытаясь понять, куда им идти дальше. Источник звука, казалось, находился совсем близко: пробежать пару метров, а там за угол – вот и долгожданный трофей! Но, зная Гарека, подобный шум тоже мог оказаться игрой воображения. - Туда! – указала девушка-призрак на противоположный от них коридор. - Но… там же ничего нет, - на выдохе произнёс немец. - Извини, но нам точно нужно туда, - и снова занырнула в чужое тело, не успев дать Симону привыкнуть к долгожданной свободе. Мужчина прокашлялся в кулак, чувствуя, как снова подкатывал к горлу неприятный склизкий ком. - Я его чувствую. - Уверена? - Да. Он там. Такую безграничную силу трудно не почувствовать. - Как скажешь, фройлян. Кригер-младший направился по указанию Моры. Коридоры, то расширяющиеся, то сужающиеся, тянулись лентой, заводя их всё дальше и дальше. На секунду мужчине показалось, что они просто бежали на месте, а окружение вокруг них постоянно менялось и перестраивалось, как в очень плохом детском аттракционе с зеркалами. Враги, которые вызывались галлюцинациями, он уже оббегал – терять время на бессмысленные драки они попросту не могли. Призрак постоянно шептала в голове подсказки, говорила куда повернуть, а где – бежать обратно, чтобы не столкнуться с хитрыми ловушками. Симону чудилось, что у Маркуса со сводной сестрой образовалась особая телепатическая связь, а не у него с ней, и за такие мысли Мора неприятно щёлкнула у него в голове – фройлян обижалась на подобное, и немец не мог сдержать улыбки. И почему-то это незначительное действие придавало ему больше сил. Наконец, миновав холл, они увидели впереди единственную дверь, створки которой покосились от времени. Симон остановился, а затем медленно пошёл вперёд, рукой нащупывая висящий на ремне бумеранг. Мора чувствовала брата сквозь толстые стены и забилась тревогой, сопровождающейся учащённым сердцебиением. Кригер не боялся, особенно теперь, когда знал о том, что мог сделать Маркус. Пальцы легли на лезвие, сжали его, и мужчина осторожно поддел старую ржавую ручку стальным оружием: острый конец ухватился крючком за скобу, и немец потянул на себя дверь, наконец, разрубая последнюю преграду между ними и тем, за чьей жизнью они сюда пришли. Удивительно, что Гарек не почувствовал, что кто-то проник в его убежище. Вампир сидел на троне, сосредоточенно, почти не мигая, смотря вниз, и Кригер-младший последовал его взгляду: на импровизированной арене дрались двое, и Симон сглотнул, когда узнал в них… «Nein…» Маркус схлестнул между собой его старшего брата и фройлян Рейн. Мора сама не знала, как реагировать на происходящее, словно за долю секунды позабыла об идеи первоначальной их миссии. - Это… Это она?.. - Да, - коротко кивнул Симон. - Твоя сестра. Слово – сигнал; Кригер-младший только успел повернуть голову на странный шорох, как увидел, что в него прямиком летел трон, обтянутый красной порванной тканью. Мужчина бросился в сторону, неудачно приземлившись, упал на бок, и Мора выскочила из него, словно некто этого и добивался. Призрак парила, принимая боевую стойку, загораживая собой напарника. Симон, потерев висок, кое-как поднялся на ноги, оставаясь на своей позиции. Оба они смотрели на того, кто был замешан во всей это вакханалии. - Маркус! – процедила ненавистное имя сквозь зубы девушка-призрак, на что вампир лишь театрально похлопал в ладоши. Гарек с виду напоминал очень худого человека со смуглой кожей, выбритой головой и любителем пирсинга в необычных местах – два шарика на переносице делали его янтарные глаза визуально меньше и уже. Он не стеснялся демонстрировать свой накаченный торс и впалый живот; он вообще больше походил не на вампира, а на бездомного, нашедшего приют в стенах заброшенного замка. Маркус подходил ближе, широко улыбаясь, и Симон заметил, как Мора стала дрожать – она кичилась перед немцем своей храбростью, но на деле прекрасно понимала, что с таким вампиром ей не справиться. Он слишком сильно запугал её и… действительно сделал всё, что хотел. Немец готов был защищать призрака даже ценой своей жизни, но понимал, что ей самой нужно перебороть свой страх, прежде чем вершить правосудие. - Как приятно, что вы пожаловали на мою вечеринку, - поприветствовал гостей вампир. – Вы молодцы. Раскрыли мой маленький обман. Ох, Мора, дорогая, я по тебе скучал. - Не трогай фройлян! – вышел вперёд Симон, заслонив девушку-призрака. – Игры кончились. Сдавайтесь, герр Маркус. - О, моя дорогая, - Гарека явно забавляла сложившаяся ситуация, - ты решила околдовать первого встречного, да и ещё какого! Знаешь, арийская кровь… - мужчина провёл языком по острым клыкам, - очень вкусна. Думаю, что оставлю его на десерт, но прежде разделаюсь с тобой. А потом позанимаюсь рыженькой. Увы, но она меня привлекает намного больше. - Stück Scheiße! – выплюнул Кригер-младший. - Ох, как грубо, - махнул рукой Гарек. – А ведь твоему брату и его бабе осталось недолго. Видите ли, растереть их мозги в порошок оказалось очень лёгкой задачей. Делайте ставки, кто из них сдохнет первым! Маркус развернулся и прошествовал к перилам, сверху-вниз наблюдая загипнотизированных марионеток. Симон чувствовал, что их поединок не начнётся, если он и Мора не нанесут удар первыми – Гарек именно на это и рассчитывал. Скорее всего, впустую бросаясь словами, вампир уже успел считать их мысли, будто колонку утренней газеты перед завтраком. И сейчас уповал на то, что действительно всё правильно сопоставил по полочкам. Кригер-младший взял Мору за руку, которая не прошла сквозь него; девушка испуганно посмотрела на немца, но вложила пальцы в его ладонь. Даже будучи призраком, он чувствовал, как она холодела от страха, как сковала её паника и внутренние противоречия. «Всё будет хорошо», - мысленно обратился к ней мужчина. – «У меня есть план». «Какой же?» «Просто доверься мне». Мора кивнула; Симон отпустил её и, сделав шаг вперёд, нащупал бумеранг под тканью тяжёлой рясы, а затем, прицелившись, кинул её в сторону Маркуса, стоящему к ним спиной. Лезвие-свастика со свистом рассекло воздух, точно снаряд метясь в вампира, но… не достигло его: Гарек резко развернулся на пятках и двумя пальцами, всего лишь в нескольких сантиметрах от своего лица, поймал оружие, а затем кинул его обратно в своих врагов. Немец кувыркнулся в сторону, а вот Мора сделалась неосязаемой, и бумеранг врезался за ней в стену. Призрак не успела ничего предпринять, как в ту же секунду сводный брат подлетел к ней и чуть не схватил за шею, но его удар прошёл мимо, будто он колотил по воздуху, а не по отступающей девушке. Кригер-младший, быстро поднявшись на ноги, подбежал к Маркусу, направляя кулак ему в живот. Вампир на секунду замешкался, но успел поймать руку немца, выкручивая её до рези в глазах. Симон кричал Море: - Беги! Но девушка не стала слушать напарника; она хотела напасть сзади, задушить сводного брата, но вампир и это успел просчитать, телепатически отразив двух противников одновременно: раскидал их, как будто они были не тяжелее мешков с пухом; Кригер отлетел к стене, больно ударившись спиной, а Мора оказалась по другую, противоположную сторону. Напарников разделяли метры, но они не могли позволить себе сдаться: ни сегодня, ни сейчас! Маркус раздражающе захохотал: - Ваши попытки никчёмны, - и хлопнул в ладони. Симон и Мора кое-как поднялись, а затем, подбежав друг к другу, встали спина к спине, наблюдая новую иллюзию Гарека: мужчина клонировал себя в количестве нескольких штук, замыкая недругов в кольцо. И медленно наступал на них, грозно облизывая клыки. Немец и призрак понимали, что у них практически нет шансов противостоять ему, однако… пусть комната преобразилась, изменившись так, словно они были все заточены в бесконечной чёрной пустоте, но Кригер-младший помнил кое-что… Кажется, у них появился шанс отыграться за всех них. - Мора, назад! – рявкнул Симон и побежал сквозь толпу пустых фокусов Маркуса прямиком к застрявшему в стене бумерангу. Девушка полетела прямо на Гарека. - У вас ничего не выйдет! – кричал лорд-кровопийца, явно уповая, что никто из них не найдёт среди стольких копий подлинного вампира-телепата. Но немец предпочёл проигнорировать его; проскочив мимо иллюзий, которые тут же растворились в воздухе, он подскочил к бумерангу и, вытащив оружие из стены, швырнул его по траектории клонов Маркуса, выкашивая галлюцинации одну за другой. И когда лезвие достигло оригинал, которого ранило в плечо, и тот заорал истошным воплем так сильно, что помещение замка тут же вернулось в первоначальный вид, у Моры появился шанс окончательно добить противника. - Давай! – приказал ей Симон, и девушка, обернувшись бесплотным духом, вселилась в сводного брата, не успел тот даже издать вздоха, вытащить оружие из руки. Немец подбежал ближе, наблюдая за происходящим: Маркус обнял себя за плечи, пытаясь телепатически выгнать из своего тела сводную сестру, но Мора была не так проста: она медленно убивала его. Гарек надувался воздушным шариком, трескался, обнажая кровавые прожилки... Вампир сгорал в реальном времени, обугливался от преступлений, которые совершил. Ему никогда не очиститься от грехов. Маркус кричал громко: от боли, от агонии… Но Симону не было его жаль: вампир заслужил всё это. Немец повернул голову, и послышался хлопок: бывшего родственника девушки разорвало на части перезрелой тыквой. Теперь на месте кровавых останков и дробленых костей стояла Мора, дыша шумно и части. Кригер подошёл к ней и взял её за руку, улыбаясь: она справилась. - Пошли домой, фройлян, - сжал её пальцы, и Мора облегчённо выдохнула, даря улыбку в ответ. Наконец-то всё закончилось.***
Рейн и Зигмунд не могли поверить в то, что всё это время сражались друг против друга – особенно полукровка, которая думала, что не попадётся в уловку Гарека, но реальность оказалась слишком жестокой. Раненные и измотанные, они медленно шли к выходу; их не волновало, что замок, когда чары Маркуса спали, приобрёл более разрушенные черты – им интересна была лишь судьба цели. Они медленно подходили к лестнице, думали, что сейчас навстречу им выйдет вампир и разорвёт их на части, но… они наблюдали лишь Симона Кригера, который держал за руку… девушку? Зигмунд прошелестел смехом под нос, а вот Рейн всматривалась в её лицо, одновременно знакомое и нет: видела в ней что-то похожее на себя… Неужели?.. - А ты время даром не терял, брат, - ухмыльнулся Зигмунд, вызвав у Симона улыбку. - Просто подумал, что в нашей семье как-то маловато полукровок, - и подтолкнул смущающуюся Мору, прячущую красные щёки за прядями белых волос, к Рейн. – Вот, познакомься со своей старшей сестрой. Но вместо слов, девушка-призрак просто крепко обняла дампира, и рыжая свистяще выдохнула, ответив ей тем же. Близнецы наблюдали за воссоединением семьи чуть ли не с вдохновляющими вздохами. - Всё будет хорошо, - прошептала Рейн. – Теперь всё будет хорошо. И каждый знал, что в словах полукровки была истина. Мора не могла сдержать слёз. Наконец-то у неё появилась семья, о которой девушка даже не могла мечтать. Теперь она в безопасности.