Уильям

      Первое августа. Солнце одарило Форкс своими лучами и теплом. Совсем скоро мне будет уже три года. С Лили мы виделись в последний раз ровно два месяца назад. Но не эта дата стала событием сегодняшнего дня. Сегодня мы с Чарли узнали, что у Рене уже как четыре месяца появился ухажёр. Как? Ну, она сама нам об этом сказала. И сделала это оригинальным, но не совсем приятным способом.       Утром первого дня последнего месяца лета папа обнаружил на пороге своего дома бывшую жену, а за её спиной незнакомого мужчину с ребёнком на руках. С его ребёнком. С Беллой. Увидев меня, выходящего из кухни, Рене сразу оживилась, буквально бросившись в мою сторону. — Уильям! — после этого меня сгребли в удушающие объятья. — Господи! Я так рада видеть тебя! Моя лапочка! Мой сыночек! — я замер статуей, пока меня держали в тисках и хаотично обцеловывали лицо.       Приезд Рене шокировал не только отца, который замер идентичной статуей возле двери, но и меня. Первые мгновения я даже не понял, кто это был, от неожиданности потеряв дар речи. Рене подстригла волосы, сменила стиль в одежде, и на лице у неё была косметика. Слишком много косметики на мой взгляд. Как итог, моё лицо было всё в помаде, от чего мне стало противно. Хотелось как можно скорее сбежать в ванну и смыть всё это безобразие. Но для начала нужно выбраться из объятий этой женщины. Меня наконец-таки отпустили после нескольких попыток отстраниться. Но лишь для того, чтобы получше рассмотреть. Схватив за плечи, Рене стала вертеть меня в разные стороны, приговаривая: — Как ты вырос! Уже совсем большой стал, — мои волосы тоже не остались без внимания, — ах! Эти кудряшки. Я-то думала, что они с возрастом разгладятся, как у Беллы. Как мило! Совсем как ангелок! — мне ерошили волосы, щипали за щеку, нос, уши, и было непонятно, когда это уже закончится.       Был ли я рад приезду Рене? Нет! Было ли мне приятно такое внимание? Нет! Хочу ли я, чтобы она прекратила? Да! Но она всё не прекращала. Притянув обратно, Рене снова начала душить меня в объятиях. Её духи имели слишком приторный запах. Слишком легкомысленный… как и сама женщина. Я почувствовал, что начинаю злиться. И это было отнюдь не детское раздражение. Обида вперемешку с шоком разбавили этот коктейль. Зная, к чему этот взрыв может привезти, я постарался отстраниться от Рене как можно быстрее. Но на мои трепыхания будто бы не обращали внимания. Стало понятно, что ситуация выходит из-под контроля, когда я почувствовал, что вряд ли удержу свой дар. Чувство, когда тело начинает болезненно покалывать, как будто пытаешься разработать онемевшую руку, было давно забыто. Звон в ушах стал нарастать и меня бросило в жар. Но внезапная мысль, что передо мной женщина, которая меня родила, отрезвила меня. С силой толкнув Рене я прокричал: — Отпусти меня! — от неожиданности та разжала руки, что позволило мне наконец выбраться.       Внезапное падение было мной проигнорировано. Встав, я поспешно сбежал в ванну. Подставив ладони под струю ледяной воды и, умыв лицо, старался успокоиться. Но это мало помогало. Стоя на специальном стульчике и облокотившись над раковиной, я тяжело дышал, будто бы пробежал марафон. На белом кафеле стали появляться первые капли крови. Жар в теле потихоньку стал спадать, сменяясь беспричинной усталостью. Кровь с носа продолжала течь, но её было немного. Пришлось проделать процедуру с умыванием несколько раз. Подняв лицо вверх, стал ждать, пока кровь остановится.       Вот и одна из причин, почему я стараюсь не пользоваться своим даром, который, к слову, остался со мной. С самого первого дня появления в этом мире я чувствовал его. Свой телекинез. Сложно описать словами это чувство, но как за пример можно взять руку: она у тебя есть и вполне дееспособная, но ты ей сознательно не пользуешься. Как-то так дела обстоят и с телекинезом. Он у меня есть, но я им не пользуюсь. И для этого есть пара весомых причин. Первая — это страх. Страх раскрытия, что преследует меня до сих пор. Я люблю и доверяю своему отцу, но вешать на него свою проблему не собираюсь. Что-то вроде «меньше знаешь — крепче спишь». И вторая, самая главная причина — это то, что моё тело банально не выдерживает использование телекинеза. Я не знаю природу своего дара, но то, что при его использовании он даёт огромную нагрузку не только на тело, но и на мозг — это факт.       В той жизни я развивал телекинез уже в окрепшем возрасте. Лет в двенадцать, когда разобрался, что это вообще такое. До этого у меня не было проблем со здоровьем, даже несмотря на те условия, в которых я жил. Но вот мне стукнуло шестнадцать, и я в пятый раз попадаю в больницу, подцепляя очередную хрень. Это заставило меня задуматься. Моя иммунная система значительно ослабла, и заболеть для меня стало на раз два. А из-за гриппа, который врачи с большим трудом вылечили, я чуть раньше времени не отправился на тот, точнее в этот, свет. Да и частые головные боли, снижение работоспособности, хроническая усталость и постоянная кровь из носа не прибавляли оптимизма. По сути, телекинез был моим хобби, не очень-то и нужным в повседневной жизни. И рисковать из-за него своим здоровьем я не стал. Тогда мои тренировки с телекинезом прекратились. Использовал я свой дар только в самых крайних случаях. И после каждого харкал кровью. К слову, подобных случаев была всего пара. Один раз, когда у меня пытались отобрать сумочку с зарплатой, а второй, когда машина чуть не познакомилась с моей тушкой. Но факт оставался фактом: здоровье уже было не восстановить до нормы. И то, что я заразился туберкулёзом и скоропостижно скончался, стало закономерным исходом. В этой же жизни я решил пожить чуть дольше и вообще не пользоваться своим даром. Умирать в самом рассвете сил — не самая лучшая перспектива. Я ещё много чего хочу сделать.       Делая медленные вздохи и выдохи, чувствовал, как сердце перестаёт стучать в ушах, а звон в голове постепенно становится тише. Ещё раз умывшись, смывая засохшую кровь и выключив воду, я замер перед зеркалом, рассматривая своё раскрасневшееся лицо. Постояв так с минуту, начал прислушиваться к тому, что происходило за дверьми уборной. — …Неужели ты даже не показывал ему мои фотографии, Чарли?! Мой сын так испугался родную мать, что даже сбежал! Ты так меня ненавидишь? — голос Рене был полон возмущения и какой-то детской обиды. — Я тебе ещё раз говорю! Не стоило с порога набрасываться на него. Уильям не любит, когда его насильно обнимают. Ты даже не дала ему прийти в себя и напугала его своими порывами. — По голосу папы я понял, что он тоже ещё не пришёл в себя от неожиданного визита. — А как мне, по-твоему, надо было вести себя? Я так долго не видела Уильяма! Мне уже что, нельзя выразить свою радость от встречи с собственным сыном? Я — не ты! Сдерживать свои чувства не привыкла! — похоже снаружи скандал в самом разгаре. — Возможно нам стоит всем успокоиться и поговорить как взрослым людям. Вы своими криками напугали Беллу. И для начала давайте закроем дверь. — Подключился незнакомый голос. Это явно тот мужик, что пришёл вместе с Рене.       Невероятно! До сих пор не могу поверить, что она приехала. Да ещё и не одна. Надо выходить. Я почти успокоился. Лёгкая дрожь в коленях не помешала мне уверено взяться за ручку двери и открыть её. Как только я показался в коридоре, все голоса утихли, а взгляды устремились в мою сторону. И что дальше?       Усадив меня с Беллой в гостиной, разбросав вокруг игрушки и включив мультике на телевизоре, взрослые ушли на кухню. Что, впрочем, не помешало мне всё прекрасно видеть и слышать.       Устроившись возле дивана, я с интересом начал рассматривать свою сестру. У меня есть её фотографии, которые Рене ежемесячно пересылала нам с папой, но в живую Белла всё же выглядит чуть по-другому. Незаметно для себя, я стал сравнивать нашу внешность. Мы с Изабеллой двойняшки, и разница во внешности у нас есть. У Беллы волнистые волосы темно-шоколадного цвета, между тем как у меня светло каштановая кучерявая копна. Которая в будущем обещала проблемы со своей укладкой. Черты лица у нас вроде похожи. Сложно сейчас судить из-за детской округлости. Но что у нас действительно одинаковое, так это глаза. Чисто карий оттенок, и разрез идентичный. Вот только, несмотря на это, у Беллы глаза всё равно похожи на глаза испуганной лани. Прям вылетая Бэмби. Точно! Теперь буду так её звать.       Белла осталась всё такой же тихой. Это я понял, когда она присела в угол дивана и начала смотрела мультфильм, никому не мешая. Не ёрзала, не вертела головой. В общем, была эталоном примерного ребёнка. Ко мне она не подходила, только бросала взгляды украдкой. То ли стеснялась, то ли боялась. Не знаю. Я тоже не спешил налаживать родственные связи. Ещё успею. Пусть сначала привыкнет к моему присутствию. На данный момент меня больше интересовало то, что происходило на кухне.       Мужчина, который представился Джоном Скоттом, сидел рядом с Рене. Чарли же, скрестив руки на груди, расположился на против. Чайник был поставлен на плиту, чашки с заваркой и сахаром тоже были приготовлены. Но это проявление гостеприимства не улучшило ситуацию. За столом витала напряженная атмосфера. Никто не решался начать разговор первым. Рене все кидала взгляд на шкафчики, выкрашенные в жёлтый цвет. Да, папа так и не закрасил их. — Так… В чём причина твоего приезда, Рене? — успокоившись, Чарли говорил обычным тоном. Как и ожидалось, он был первым, кто решился прервать молчание. — Как это в чём? Я приехала увидеться с Уильямом. Да и ты давно не виделся с Изабеллой. Что бы ты там обо мне не думал, я не собираюсь ограничивать твоё общение с дочкой. — отозвалась Рене, поправляя свою причёску. — За Беллу спасибо, — это было сказано искренне,— но ты даже не позвонила и не предупредила о своём приезде. Тем более, что будешь не одна. — Взгляд в сторону Скотта. Тот посмотрел в ответ. Как мне показалось, с вызовом. — Я хотела сделать сюрприз! — расправив плечи, Рене продолжила: — Более того, из-за подготовки, у меня было не так много свободного времени. — Что за подготовка? — нахмурившись, Чарли уловил самую суть. — У нас с Рене был серьёзный разговор, и в ходе него было решено, что Уильям будет жить с нами! — подал голос этот… этот… После этих слов не одно цензурное слово не лезло в голову. И это при том, что я всегда старался избегать сквернословия.       Костюм тройка, что называется, с иголочки, и это в августе месяце, зализанные назад русые волосы, часы, начищенные до блеска туфли. Всё в нем, вплоть до осанки и выражения лица говорило о том, что это деловой человек. — Неужели?! — руки папы сжались в кулаки, а ухмылка непривычно искривила лицо, — а со мной, значит, разговаривать не надо? — Скотт нахмурился на этих словах и уже открыл рот, как Рене перебила его. Чем заслужила строгий взгляд. — Не понимаю твоего удивления, — женщина нервно всплеснула руками. — С самого начала, я тебя предупредила, что заберу Уильяма как только представиться такая возможность. Ты не говорил ничего против на протяжении этих двух лет. — Должен заметить, что жизнь в полноценной семье, — слово «полноценной» было особенно выделено, — хорошо отразиться на ребёнке, — подхватил разговор Скотт. — Вон оно как… А самого Уилла спросить не хотите? — Чарли еле сдерживался, сжимая кулаки, чтобы не набить одну напыщенную рожу. — Он ребёнок, Чарли. Что он может сейчас нам ответить? — недоумевала Рене. — Уильям не в том возрасте, чтобы принимать подобные решения. Боже! Ты же взрослый человек, а говоришь такие вещи. — А вот это было грубо. — Два с половиной года он жил со мной. И вот ты приезжаешь, и говоришь, что собираешься его забрать. Уильям совершено тебя не знает. Здесь его дом, его семья. И ты хочешь всё это отнять! Ты хорошо подумала о его чувствах? — про свои чувства папа промолчал. — Дети хорошо адаптируются… Я уверенна, что он быстро привыкнет к новому окружению, — растерялась Рене от такого напора со стороны бывшего мужа, но быстро взяла себя в руки. — К тому же, Уильям будет с Изабеллой! Для детей лучше расти вместе, чем порознь. На кухне вновь повисла тишина. — Я отказываюсь! Уильям останется со мной, — Чарли был не преклонен. — Беллу ты тоже можешь оставлять у меня на любой срок. Так дети будут видится. Но Уилла я буду воспитывать сам! — Хватит быть эгоистом Чарли! — хлопнув по столу, Рене вскочила со стула. — Сейчас Уильяму как никогда нужна мать! Что ты можешь дать ему? Особенно в этом богом забытом городке. Будете ходить по магазинам, есть в кафешке по пятницам, смотреть телевизор и ездить на рыбалку? Ты такое будущее хочешь для ребёнка? Что ты будешь делать, когда он свяжется с плохой компанией? — женщина уже почти кричала. — И ты думаешь, что я не знаю, про то, что ты постоянно оставляешь моего сына у Блеков?! В резервации! Боже! Ты даже не можешь нормально заботиться о нём самостоятельно. О каком воспитании ты говоришь?       Рене с каждой фразой распалялась всё больше. Но Скотт, положив руку на её предплечье, насильно усадил обратно. Повернувшись к Чарли, он заговорил деловым тоном: — В виду специфики вашей работы, мистер Свон, должен заметить, что вы не можете уделять Уильяму достаточного количества своего внимания. Оставляя его с чужими людьми, вы подвергаете ребёнка риску. — Чарли сжал кулаки до такой степени, что у него побелели костяшки, плотно сжав губы, он всё же продолжил слушать. — Более того, мне недавно стало известно, что на вашем попечение, дополнительно к родительским обязанностям, находятся Джеффри и Хелен Свон. Которые являются вашими родителями. Оба имеют неизлечимую болезнь и требуют повышенного внимания и лечения. Учитывая ваше финансовое состояние на сегодняшний день, в одиночку содержать таких больных людей и маленького ребёнка — не приемлемо. Мы же с Рене можем дать Уильяму все самые лучшие условия. Думаю, суд примет во внимание все вышеперечисленные пункты и тот факт, что ребёнок должен расти в полноценной семье, которая в состоянии обеспечить его всем необходимым. — Толще намёка и придумать нельзя.       Папа застыл, поражённо смотря на мужчину, что по-хозяйски откинулся на спинку стула, явно чувствуя себя хозяином ситуации. Рене тоже притихла, смотря то в мою сторону, то на Чарли. Моё же состояние можно описать одним словом. Пиздец. Я понимал, что мой возраст не даст мне право голоса, и это было очень хреново. Этот пижон явно подготовился к встрече, нахально ухмыляясь в лицо моему отцу. И как бы мне сейчас не хотелось раскатать его по полу тонким слоем, я, чёрт возьми, понимал, что если дело дойдёт до суда, Рене явно его выиграет. — Поэтому, мистер Свон, давайте не будем и дальше разыгрывать эту драму. Думаю, вам хватит пары дней, чтобы собрать вещи Уильяма и попрощаться с ни… — не успел Скотт договорить, как оказался на полу. Стол отлетел и врезался в стену. Послышался треск. — Чарли! Перестань! — вскрикнула Рене. Но папа уже заносил руку для повторного удара, на которой женщина повисла, стараясь остановить бывшего мужа.       Мы с Беллой тоже подорвались. И если до этого она старалась вести себя тихо, то сейчас была готова расплакаться, закрывая уши руками. Не зная, как вести себя в этой ситуации, единственное, что я сделал, это быстро подошёл к сестре и крепко обнял, машинально гладя по голове.       Рене всё-таки удалось остановить папу. Тяжело дыша, Чарли встал, руки всё ещё были сжаты в кулаки, но папа уже держал себя в руках. Рене тем временем помогала подниматься Скотту. Того шатало и к лицу он приложил кипенно-белый платок. На скуле явно будет синяк. Но всё не так плохо, как он пытался показать. Больше всего пострадал стол, на котором папа выместил гнев. — Что и следовало доказать! Плюс неуравновешенность. Вы абсолютно не подходите для воспитания детей, мистер Свон! — последние слова он буквально выплюнул. Глаза Чарли вновь потемнели, но он сумел себя сдержать. — Хватит, Джон! — вмешалась Рене, находящаяся на грани истерики, но голос её был твёрд. — Не провоцируй его! Этим мы ничего не решим! — Как ты вообще жила с этим психом? — Убирайся из моего дома! — прошипел Чарли, пристально смотря на Скотта. — Думаю, нам лучше сейчас уйти. — Рене положила руку на плечо Джона, которую тот с раздражением сбросил. — Неделя! — приняв независимый вид, обратился Скотт к папе. — Этого вполне достаточно, чтобы собрать необходимые документы для переезда Уильяма. А ты… — обращаясь уже к Рене, — бери Изабеллу и отправляйтесь в гостиницу. Встретимся вечером. Можете не провожать.       Хлопнула дверь, и Рене неуверенно обернулась к Чарли. Тот молча выключил вскипевший чайник и, проигнорировав и женщину и поломанный стол, направился в гостиную. Выключив телевизор, он присев возле нас с непонятным выражением лица, смотря на то, как Белла пряталась в моих объятиях. Я же с беспокойством повернулся к нему. — Хей… — хрипло сказал папа, обняв нас с Беллой, — напугал я вас, да? — и уткнулся в наши макушки. — Простите меня… Особенно ты, Белла. Не так я хотел вновь встретиться с тобой.       Уже успокоившись, Белла, выбравшись из наших объятий, посмотрела на папу своими оленьими глазами. Вскочив на ноги, она подбежала к Рене и спряталась за неё. Я же остался возле папы, одной рукой обнимая его за шею. — Уильям… — мягко обратилась ко мне Рене, — ты не бойся меня. Я твоя мама… — и, присев на корточки, протянула руки со словами: — Иди сюда. — Но я, нахмурившись, лишь сильнее вцепился в Чарли. — Я с папой останусь! — не хватало мне, чтобы она меня прямо сейчас забрала. — Дай хотя бы я тебя обниму — уговаривала она. — Нет! — наобнимались уже сегодня. Руки Рене опустились, и она недовольно посмотрела на папу. — Добился своего? Настроил ребёнка против меня. Доволен? — папа молчал. Встав, Рене взяла Беллу на руки. — В Форксе мы пробудем ровно неделю. Надеюсь, у тебя хватит совести дать мне общаться с сыном в это время. — И, развернувшись, она ушла.       Вновь хлопнула дверь, оставив за собой звенящую тишину. Тяжело выдохнув, папа встал с пола, обессилено падая на диван. Закрыл лицо руками да так и застыл. Прождав минут десять и не отметив изменений, я подошёл к отцу и несмело подёргал его за рукав рубашки. И это сработало. Убрав руки от лица, Чарли рассеянно посмотрел в мою сторону.  — Я не хочу уезжать! Останусь с тобой! — уверенно сказал я, упрямо смотря на отца. Усмехнувшись, Чарли притянул меня к себе, усаживая на колени. — А я и не собираюсь тебя отдавать! — и крепко обнял.       Так мы просидели в тишине пару часов. Я уже начал засыпать, когда услышал, как во входную дверь постучали. И не поверил своим ушам, когда услышал голос незваного гостя: — Есть кто дома?       Лили?