~*~
— Дочь Босса?! — воскликнули все присутствующие. — Да, — ответил Периколо. — Если справишься, и Босс останется доволен, то станешь капо. Звучит неплохо, верно? Джорно нахмурился. Ему не нравилась эта идея. Но это был, возможно, его единственный шанс подобраться к Боссу вплотную. Бруно сиял. Еще бы, нечасто омеге выпадает шанс занять такую высокую должность. Только он не понимал, что плата окажется чересчур высока. Вот, взять, например, этого Периколо. Он был капореджиме. И омегой. Но что ему стоило занять эту должность? И что придется отдать Бруно за нее? Джорно перевел взгляд на девушку. Триш Уна, дочь Босса. Прелестная омежка. Красавица, стройная, хрупкая девушка. Она вела себя уверенно, но Джорно заметил, как подрагивают ее плечи. Она была напугана. Еще бы, узнать, что за ней охотится группа элитных убийц. Джорно перекосило от отвращения. Охотиться на омегу, только чтобы узнать личность ее отца. Верх низости. Ярость закипала внутри. Джорно остановит это. Этот мир погряз во лжи и разврате. Ему нужен был тот, кто его очистит. Раз и навсегда. К Триш подошел Наранча. Мальчик, видимо, тоже заметил, что ей не по себе. — Не бойся, — лучезарно улыбнулся он, — у нас есть Джорно. А значит бояться совершенно нечего! Блондин нежно улыбнулся. Они ведь даже ни разу не разговаривали, но этот малыш уже был готов доверить Джорно свою жизнь. И Триш слегка успокоилась. Было чертовски приятно, что омеги чувствуют себя в безопасности рядом с ним. Но быть альфой для него точно было вновинку. Это были совершенно новые для Джорно ощущения. Но придется привыкнуть и освоиться. Иначе он не сможет их защитить. Но насколько омеги чувствовали себя в безопасности рядом с Джорно, настолько же Аббаккио не чувствовал, что его омеге не грозит опасность, пока Джорно находится в поле зрения. Но Бруно, похоже, не разделял его волнений. Несмотря на все, что произошло, он не боялся блондина, но явно его стеснялся. Или же боялся разозлить Аббаккио. Поэтому действовал отстраненно. Но Джорно замечал, что время от времени брюнет кидал на него неоднозначные взгляды, теребя молнию на вороте пиджака, и отводил взгляд каждый раз, как блондин отвечал ему нежной улыбкой. Джорно нравился его запах. Сладкий, мягкий, с нотками корицы и шоколада. Он звал, он манил, но не слишком сильно, позволяя Джорно просто сидеть и наслаждаться ароматом. А он, казалось, преследовал блондина повсюду. Где бы он ни был и что бы ни делал, мягкий сладкий запах окутывал все его естество. И лишь когда он уходил достаточно далеко от Бруно, аромат рассеивался. Но тогда Джорно начинал чувствовать тревогу. Словно если его не будет рядом, то с брюнетом обязательно что-то случится. И лишь вдыхая сладкий аромат омеги он чувствовал покой на душе. Он хотел — о, как он хотел! — овладеть этим прекрасным созданием, но это было невозможно. У него был Аббаккио. А у Джорно — Миста. Поэтому он засунул все свои похотливые желания куда подальше и сконцентрировался на своей первостепенной задаче. Во сне, которого у юноши становилось все меньше и меньше с каждым днем, Джорно представлял, что, когда он станет боссом, у Бруно будет своя комната, роскошная, пахнущая сладостями и уютом, где будет много мягких игрушек, и он будет сидеть посреди огромной кровати с балдахином, окруженный теплотой и мягкостью, и звонко-звонко смеяться.~*~
— Джорно, — тихо позвал Миста. Его голова лежала на коленях юноши. Тот вопросительно посмотрел на него. — Почему я не омега? — О, Гвидо, — грустно протянул Джорно, мягко касаясь взъерошенных темных волос под шапкой, — ну ты чего? Мы же уже обсуждали это. Я люблю тебя таким, какой ты есть, золотце мое. Блондин нежно скользнул рукой по скуле возлюбленного. Ему нравилась кожа Мисты. Она выглядела так, словно само солнце блестками рассыпалось по телу мужчины. Казалось, что если дотронуться, она была бы на ощупь словно бархат. — Но я хочу, чтобы ты был счастлив, — с дрожью в голосе пробормотал Миста. Он избегал взгляда изумрудных глаз. — Я не могу дать тебе то, что тебе действительно нужно… — Мне ничего не нужно, сладкий, — нежно прошептал Джорно, пробегаясь пальцами по мягким губам. — Лишь бы ты был здесь, со мной… — Ну вот операцию же по смене пола придумали, может быть… Джорно мягко усмехнулся. Но не было в его усмешке веселья. — Не глупи. Это же просто для глаз. Никто еще не придумал, как изменять физиологию человека. Миста притих. Джорно аккуратно снял его шапку и зарылся рукой в темные короткие волосы, мягко массируя кожу головы. — Только представь, если бы я был омегой… — Прошу, не надо, — прошептал Джорно. — Это невозможно, а мысли об этом лишь сделают тебе больнее. Он помолчал и добавил: — И мне. В комнате повисла тишина. Джорно закрыл глаза, сдерживая слезы. Ему нельзя было плакать. Альфы не плачут.~*~
Было тяжело. Помимо изнуряющих боев, взаимоотношения внутри банды оставляли желать лучшего. Аббаккио и Бруно не ладили как надо, из-за этого бета срывался на Джорно. Бруно был грустен. Миста был необычайно тих. Вся эта атмосфера действовала на омег удручающе. Триш тихо плакала. Джорно должен был взять все в свои руки. Если он не поставит на место взбалмошного бету, все развалится. Джорно пришлось ставить на кон все, что у него было. Мускусный запах разлился по комнате внутри черепахи, и, хоть беты и были менее восприимчивы к феромонам, настолько сильный запах почувствовали бы и они. И это объясняло странное поведение омег: Триш и Наранча лежали у ног Джорно без сознания, а Бруно, не в силах сопротивляться, сидел подле него, ластящийся к груди блондина, словно котенок. Он тяжело дышал, его лицо было розовым, а сладко пахнущая жидкость просачивались сквозь штаны, словно он был в самом разгаре течки. — Какого хера ты творишь?! — вспылил Аббаккио. Он хотел броситься на Джованну, но воздух разрезал выстрел. Пуля пролетела прямо перед самым его носом. Миста сидел на соседнем диване, направив на Аббаккио револьвер, всем своим видом показывая, что приблизиться к Джорно Аббаккио не сможет. Феромоны постепенно начинали сводить бету с ума. — Прекрати, ты же убьешь его! — Ты о Бруно? — услышав свое имя из уст Джорно, брюнет поднял голову вверх, с благоговением смотря на блондина и ожидая приказа. — Нет, с ним ничего не будет. Пока он рядом со мной, ему ничего не грозит. — Ничего не грозит… — самозабвенно повторил Бруно. — Рядом с Джорно… Аббаккио скрипнул зубами. Голова шла кругом. Даже при том, что он был сильно менее восприимчив к феромонам, чем альфы и омеги, такая сильная концентрация их в воздухе сводила с ума даже его. — Чего ты хочешь?! — прошипел он. — Я хочу, чтобы ты перестал обращаться с воробушком, как с вещью. — Я не- — Вы так и не стали полноценными соулмейтами, не так ли? Покажи мне, воробушек. Бруно покорно расстегнул пиджак и спустил его, обнажая плечо. На коже было выведено имя: «Леоне Аббаккио». — Когда мы с Гвидо поняли, что мы соулмейты, наши имена исчезли. Мы словно слились воедино, стали одним целым. У вас этого не произошло. Ты не думал, что делаешь что-то не так? Аббаккио был удивлен. Он не знал, что они с Бруно не были полноценными соулмейтами. Но было сложно думать об этом, когда мир перед глазами плыл. Струйка крови потекла из носа, и он, потеряв равновесие, упал на пол. — Знаешь, мне было бы проще всего продолжить. Будешь умирать долго и мучительно. Воробушек будет плакать, но рано или поздно успокоится. И будет моим. — Единственное, чего ты этим добьешься — уничтожишь его, — Аббаккио скривился и приподнялся на локтях. — Если ты, молокосос, не знал — без соулмейтов не живут. И это не то, что ты можешь исправить своим хером! — И ты позволишь мне совершить подобное? - холодно спросил Джорно, поднимая брови. Аббаккио озлобленно сплюнул. — Видишь ли, я бесконечно великодушен. Я дам тебе шанс. Преклони передо мной колени, и это закончится. — Ни за что в жизни, — прошипел Аббаккио, пытаясь подняться и снова валясь без сил. — Значит все-таки позволишь… — меланхолично протянул юноша. — И это все, на что способна эта твоя «любовь»? Аббаккио перемкнуло. Он поднял взгляд на Бруно. Его любимый с такой преданностью смотрел на блондина, с какой никогда не смотрел на него. Леоне так сильно хотел защитить его, хоть чем-то отплатить за все то, что омега ради него сделал, что в итоге лишь оттолкнул его своей гиперопекой. Он опустил взгляд. Несмотря на то, как сильно его разум был затуманен мерзким мускусным запахом, только теперь он ясно стал видеть результат своих действий. И как только один бета мог быть таким непробиваемым дегенератом?! Ему казалось, что с Бруно он может измениться. Ему хотелось измениться с Бруно. Но в итоге все осталось так, как и было раньше. Он все еще не делал ничего хорошего, только лишь разрушал все вокруг себя. Он ранил Бруно. Милого, любимого Бруно. Ненависть и отвращение к самому себе взыграли с новой силой. Аббаккио чувствовал, что мир начинал уплывать. Он вновь посмотрел на Бруно. Он только тянул брюнета назад. Конечно, без него омеге будет гораздо лучше. Он сдался и опустился на пол. — Вот же тряпка, — процедил сквозь зубы Миста. — Как тебе смелости хватает звать себя его соулмейтом?! — Жалкое зрелище, — протянул Джорно. — И что ты нашел в нем, воробушек? — Немножко бахнули феромонами и все, да? — продолжал Миста озлобленно. — И ты себя после этого зовешь бетой? Мне прямо стыдно быть с тобой одного пола! Его голос сорвался, и он зашелся кашлем. Аббаккио удивленно посмотрел на него. Избирательность феромонов заканчивается тем, что они действуют по-разному на людей разного пола. Миста сейчас находился в том же положении, что и он сам. — Что ты творишь, Джованна?! — воскликнул он, из последних сил отрываясь от пола на трясущихся руках. — Он же твой соулмейт! — Просто я ради своего соулмейта готов на чуть большее, чем валяться на полу и психовать! — взвыл парень и снова зашелся кашлем со слезами. Джорно с силой сжал зубы. Его взгляд потемнел. Аббаккио вновь упал, едва удерживая себя в сознании. Его взгляд устремился к Бруно. Он с трудом мог разглядеть его светлый силуэт. Ему показалось, что омега смотрит на него. — Джорно… — в тишине дрожащий голос Бруно зазвенел особенно громко. — Прошу… не убивай его… Горящая ярость внезапно заполнила грудь Аббаккио. Бруно — восхитительный Бруно! — молил спасти его — Леоне Аббаккио — вновь! — унижаясь перед этим белобрысым выскочкой! Как он мог такое допустить?! Джорно слегка вздрогнул, когда горячее дыхание коснулось шеи и мягкие губы оставили на ней поцелуй. Сладкий запах корицы с шоколадом, усилившийся до невозможности, пьянил его. Рука сама собой легла на тонкую талию, забираясь под пиджак и касаясь разгоряченной кожи. Бруно мягко коснулся губами ключицы, оставляя легкий поцелуй и спускаясь ниже. Его руки коснулись пиджака, аккуратно расстегнув молнию. Джорно запрокинул голову и закрыл глаза в блаженстве. Он чувствовал, как мягкие губы омеги спускаются все ниже, скользят по груди, оставляя за собой влажные следы, его руки нежно касаются упругих мышц живота… Еще никогда чужие прикосновения не были столь приятны, столь желанны. Сладкий запах бил в голову. Больше всего на свете хотелось повалить хрупкое тело на диван, покрыть поцелуями и укусами, поставить метку… Джорно почти терял рассудок. Почти. — Скажи мне, воробушек, — спросил он, когда тонкие светлые пальцы коснулись пряжки ремня, — неужели он настолько ценен для тебя, что ты готов отдать свое тело в обмен на его жизнь? — ЧТО?! — Аббаккио почувствовал, как ярость придает ему сил. Он уже ничего не видел перед собой, но если бы только в нем нашлись силы встать… — Да как ты смеешь, ты кусок- — Да. Тихий голос Бруно резал сердце без ножа. — Если это заставит тебя передумать, я сделаю все. Для меня нет ничего дороже Леоне. Если цена его жизни — мое тело, то я готов отдать его. — Бруно, нет… — невидящие глаза Леоне заполнились слезами. Если бы только он мог встать… — Даже после того, как он так бессовестно предал тебя? — Джорно внимательно смотрел в глаза Бруно, слегка наклонив голову. — После того, что ты видел, ты все равно готов пожертвовать стольким ради него? — Да. Кроме того, это не так много. Всего лишь моя невинность. Могло быть и хуже. — Ну нет, воробушек, — Джорно взял руки, все еще лежавшие на его ремне, и аккуратно поцеловал тонкие пальчики. — Послушай меня, драгоценный. Нет ничего ценнее твоего прекрасного маленького тела. Ты не должен им так разбрасываться. В этом мире столько всего, больше всего желающего сломать твое восхитительное тело, объявить своей собственностью. Поэтому ты должен беречь его больше, чем что-либо другое. — Но… — брюнет смотрел на него с благоговением. — Разве это не то, чего ты хочешь? Джорно шумно вздохнул и закрыл глаза. — Нет ничего, что я желал бы больше, — прошептал он. — Твой запах сводит меня с ума. Инстинкты неумолимо давят на меня. Я хочу, чтобы ты был моим. Весь, целиком. Но… Бруно подался вперед, почти касаясь губ Джорно. Блондин посмотрел на него с нежностью во взгляде. — Но я не дикий зверь. А ты не вещь. Бруно слегка опешил и отстранился. Аббаккио с трудом поднялся на руках. Ему не послышалось? Он действительно услышал то, что прозвучало? Альфа действительно сказал, что омега — не вещь?! — Я могу решать, каким инстинктам мне подчиняться, а ты вправе решать, как распоряжаться своим телом. Ты — живой человек. Такой же, как и я. Такой же, как Аббаккио. Как Гвидо. Как Триш и Наранча. Как Фуго. Как Босс. И только тебе решать, что произойдет с твоим телом. И если кто-то вздумает решать это за тебя — я прослежу, чтобы он больше не мог решать жить ему или умереть. Тишина повисла в комнате. Она была нарушена очередным приступом кашля Мисты. Аббаккио понял, что к нему постепенно возвращается зрение. Он попытался сесть и тоже закашлялся. Бруно обернулся на него и вновь посмотрел на Джорно с мольбой в глазах. Блондин нежно улыбнулся. — Беги к своему Леоне, воробушек. Брюнет бросился к Аббаккио. Справа Джорно услышал судорожный вдох. Он поспешно сел рядом с Мистой и аккуратно положил его голову себе на колени, массируя виски. — Тебе не стоило заходить так далеко, — покачал он головой. — Ради тебя, — хрипло ответил Миста, — я пойду на все. — Повремени с этим. У нас еще длинный путь впереди. Он наклонился и мягко коснулся губ Мисты нежным поцелуем. Парень расплылся в улыбке. Бруно сидел, что-то тихо шепча Аббаккио. В итоге они обнялись, и омега еще долго гладил его по голове и что-то шептал. — Думаешь помогло? — спросил Миста. — Надеюсь, — пожал плечами Джорно. — Иначе мне и в самом деле придется его убить.~*~
Последняя битва перед Венецией выдалась особенно сложной. Она проверяла все: не только умение пользоваться стендом, но и умение работать в команде. Изрядно потрепанные Джорно и Миста все-таки сумели одержать верх над White Album. Казалось, что пока они вместе, не существует непреодолимых преград. Джорно аккуратно коснулся губами рваной раны. Миста запрокинул голову и застонал. Юноша скользил губами по его телу, залечивая раны. Боль и удовольствие смешивались, и Миста уже не знал где что. Он закрыл глаза и позволил себе утонуть в ощущениях. Боль, удовольствие и холодный ночной бриз на коже смешались в круговороте ощущений. Миста хотел большего. Хотел, чтобы Джорно овладел им. Чтобы мужчина мог принадлежать ему. Целиком. Каждой клеточкой тела. Каждым фибром души. Каждой частицей своего существа. Стать его второй половиной, слиться воедино. Но он не мог. Он был бетой. Способен любить и даровать любовь, но не в силах отдать свое тело. Только свою прогнившую до самого основания душу. «Почему жизнь так жестока?»