How alcohol bound our feelings

— Я тебе что? –сидел в полном недоумении парень, с раскрытыми глазами, глядя на своего бывшего лучшего друга. Мысли как-то быстро перемешались, не давая додуматься и сопоставить дважды два. — Кажется, я не уверен. А потому и пришёл, чтобы проверить. — неуверенно ответил Максим, но после резко повалил того на кровать, расставив руки по бокам. Он глядел на знакомое напуганное лицо: растрепанные не собранные в хвост волосы, раскрасневшееся лицо, вечно ярко-голубые смущённо убегающие глаза. Энди лишь приоткрыл губы и казалось вообще не дышал, было видно, как равномерно то подымается, то опускается его грудь, но по расширенному и пульсирующему зрачку можно было понять, что сердце бьётся в бешеном такте. В голове все ещё были слышны сомнения, но с каждой секундой все тише и тише, пока и вовсе не затихли. Хочу. Хочу его поцеловать.       Опустившись, Макс не отдавал себе отчёта в своих действиях, ведь перед ним беззащитный, расстеряный и не сопротивляющийся объект обожания, он сам не заметил, как потерял контроль и впился в чужие губы, сначала просто переминая, без языка, но уже тогда ему немало сносило крышу. В кровь выбросился адреналин на пару с окситоцином, отчего Петров лишь углублял поцелуй. Приятно. Вкусно. Сладко.       Яковлев ещё некоторое время лежал в полном недоумении, думая, что это сон или он сошёл с ума, но после осознания всего начал сопротивляться. Андрей крутил головой, пытаясь прекратить, задействовал в ход здоровую руку, но тот перехватил ее и прижал к кровати слева от головы. Другая рука все ещё была не в порядке, а потому тревожить её было бесполезно. Он мычал в поцелуй, пытался укусить или хоть как-то поддеть, чтобы остановить это безумие. Когда ему удавалось хоть на секунду остановить это, он просил того остановиться, но из раза в раз его просто затыкали чужими губами, и слова глухо пропадали, отражаясь где-то в горле.       Рваные поцелуи нехило раздражали отчего вторая ладонь Макса сдерживала чужое лицо, больно давя на щеки. Как бы не хотелось Максиму и Андрею признавать это, но обоим было приятно, никто не испытывал отторжение или неприязни, только желание оставить все как есть, наплевать на последствия и продолжать. Но один полностью отдался этому чувству, а второй все ещё сохранял самообладание, а точнее пытался. Больше. Хочу больше.       Однако, когда чужие губы выпустили из плена, Петров не только не остановился, но и пошёл дальше, спускаясь к шее, ловя взглядом пробегающую дрожь. — Максим, блять, перестань! — истерически высокий голос вывел парня из затуманенного состояния. Тот поднялся, оглядывая Энди под собой, он хотел ударить себя. Выглядел парень все ещё очень соблазнительно, но вот только лицо его передавало всю ненависть и разочарование вперемешку со страхом и в какой-то степени ненавистью. Однако пока первый внутренне карал себя, второй воспользавовшись моментом выпустил руку из оков и дал хорошую такую пощёчину, с громким хлопком, что кажется звук ещё немного звенел в воздухе, а после скинул того с себя и быстро прошёл к выходу, пока тот в шоке касался стремительно краснеющей щеки. — Не смей играться с чувствами, идиот! — последняя фраза, которую услышал парень перед громким хлопком входной двери. Сейчас вспоминая, он заметил, что на уголках глаз Андрея, тогда собрались слезы, а при крике одна даже скатилась по щеке, стало так отвратно на душе.       Лишь Петров оставаясь на кровати пытался осознать, что вообще произошло и что теперь делать. Всё, что пришло в голову после пяти минут раздумий, так это ударить себя по голове. Растерянность, злость, страх, обида, боль, принятие — примерно в таком порядке он обдумывал ситуацию, но даже после того как успокоился, он не стал звонить парню или писать, бежать за ним и искать, ведь надо было успокоиться и подумать.       Давно это чувство вины не накрывало Петрова, оно было настолько сильным, что заглушало все остальные эмоции, заставляя ненавидить себя и свои действия. Почему он не смог сдержаться или остановить себя? Наверное, если бы он так сделал, то все сейчас было бы в порядке, они бы это обсудили и спокойно решили, но нет, ему нужно было сломя голову переться к тому в комнату для проверки чувств, таким образом. И вот что мы имеем теперь

***

27.11.19

      Андрей не появился дома ни через день, ни через два, ни через неделю. Телефон он не брал, а на сообщения не отвечал, лишь единожды, написал «Всё в порядке. " и на этом точка, мертвая. Максим успел обзвонить все морги и больницы по Питеру, знакомых и совместных друзей, но от каждого по нулям, никто ничего не знал и не слышал, а представлений о том, где может быть парень и вовсе нет. Петров не спал уже давно, выпивая очередную кружку кофе. Он уже сбился со счета, какой по счету раз этот напиток поддерживает фальшивую бодрость и не даёт ему заснуть. Он изрядно помотал свои мысли и нервы, а что уж говорить о состоянии. Мешки под глазами в которых можно было бы спрятать самого парня, бледное лицо, постоянно вялое и сонное выражение лица, но все ещё немного угрюмое и серьёзное.       Ролики вовсе не выходили, от мыслей о том, что придётся записывать без Андрея, а к тому же ещё смеяться с другими, вызывала мерзкий ком, подходящий к горлу, а потому он выдумал какую-то байку про плохой интернет и лишь изредка выкладывал заранее записанные видео, хоть это его спасало. Сама БЮ, а точнее её участники не на шутку забеспокоились о состоянии своего Свежего друга, но тот лишь отмахнулся тем, что у него много дел в последнее время. Даже беседа с вечно весёлым и задорным Пашей не помогала ситуации, а от его глупых шуток тошно было.       Его бросили. Бросили и ушли надолго, не сказав ни слова ни о своём самочувствии, ни о местонахождении, ни о ответе. Да, Максим сам виноват в том, почему все так обернулось, но он заслуживает знать хоть немного о состоянии Яковлева и ответе. А времечко шло, нервы уже были мягко говоря на пределе, а догадок или мыслей все меньше и меньше. А вдруг он и вовсе уехал? Например к кому-то из друзей, в другой город? Но тогда почему его никто не предупредил, он бы узнал об этом один из первых. Хотелось плакать от безысходности ситуации в которую он попал, как долго ему ещё придётся ждать?       Апатично вглядываясь раздраженными глазами в тёмную пустоту улицы из окна, лишь изредка хлопал глазами, грея руки, держа горький кофе. Казалось, это уже зависимость, ни дня не проходило хотя бы без одной чашечки ароматного черного напитка. Ему он нравился, такой тёмный, горький, но оставляет прекрасный бодрящий осадок, после которого проявляется хоть малый стимул жить по утрам, после долгой, наполненной мыслями, бесонной ночи.       Вдруг на столе завибрировал телефон, издавая мелкий звук, говорящий о новом пришедшем уведомлении, как оказалось сообщении. Парень вдруг резко схватил телефон, его глаза буквально на секунду загорелись надеждой, но тут же сразу погасли. Это был не он, даже хуже, ему вновь написал блондинчик. Кого, кого, а вот его Максим хотел видеть в самую последнюю очередь сейчас. Даже не открывая сообщения, Петров кинул того в чёрный список, а после заблокировал телефон. Однако спустя буквально полминуты, поступил звонок, от того же человека. Это не на шутку взбесило парня, он снял трубку. — Да блять, что тебе надо, иди нахуй мне и так хуево. — злобно проговорил он с долей истерики. — И тебе привет. — спокойно, как ни в чем не бывало ответил. — Говори быстро, что надо, иначе я бросаю трубку. — В твоих же интересах приехать сейчас ко мне и забрать свою принцессу. — Чего. — словно в пустоту произнёс Максим, не до конца осознавая, что к чему. Неужели Андрей у него. Он обзвонил всех и каждого кого знал в этом гребаном городе, а он оказался в самом худшем раскладе, рядом с самым ненавистным человеком. — Что ты с ним сделал? — насторожился парень. — Этот вопрос я должен задать тебе, я лишь забрал его пьяного из бара «Звезда», знакомое название не правда? Так вот, мне не особо интересно, что у вас произошло, но тебе лучше приехать. — Я буду через полчаса, не смей его трогать. — пригрозил Петров, но при этом казалось, что он вот-вот расплачется от резкой информации. – Да, да. — апатично произнёс блондинчик, вешая трубку.       На лице Максима впервые за все дни появились другие эмоции помимо грусти и апатии: интерес, растерянность и конечно радость. Быстро собравшись и надев первую попавшуюся под руку тонкую куртку, выскочил на улицу, а по телу пробежали мурашки от резкого холода; он впервые за целую неделю вышел из дома. Вдыхая яркую свежесть первых морозов, довольно улыбнулся и пошёл к своей излюбленной шкоде, которая покорно ожидала своего хозяина, уже немного покрытая снегом и лёгким инеем на стеклах. На улице так хорошо: не холодно, не тепло, не ветрено, не сухо, но и не влажно лишь чистый, в своём истинном виде - мороз, щипающий немного за щёчки и щекочущий пальцы рук даже через толстую ткань перчаток. Разогрев машину, сел и неприятно поежился, все-таки он слишком легко оделся для такой погоды, однако смотря на пока ещё просто тёмное не покрытое звездами небо улыбнулся, поддергивая уголки губ вверх. И всех тех долгих часов без сна и волнения, словно не было, когда он мчал по тихим дорогам уже почти спящего Питера.