Пламя

Ястреб редко спал в кровати, чаще всего просто дремал за столом. Стоило ему отправить отчёты Айзаве и проверить состояние Тодороки, он с спокойной или почти спокойной душой засыпал. Но это было не то утро, когда Кейго просыпался от шума, уже что-то делавшего Энджи. Иногда от этого становилось стыдно, всё-таки он должен заботиться и оберегать героя номер 1, а не наоборот. Хотя его будили не с словами: «Просыпайся, пора вставать». Чаще всего пробуждение сопровождалось дёрганьями за крылья и от этого внезапного вторжения в личное пространство, Ястреб по привычке напрягал крылья, делая их твердыми и острыми настолько, что от любого прикосновения к ним можно было с легкостью порезаться. Может привычки про-героя всё ещё оставались на подкорке памяти, что было удивительно. Тодороки всё время успевал отклониться или отпрыгнуть в сторону, от настигавших его лицо смертельных перьев. Это утро было совсем другим. Ястреб не спал, где попало и проснулся первым не от того, что его будят, а от объятий с силой сжимавших крылья, не из-за злобы, от страха, волнения, беспокойства? Энджи прижимался к груди Кейго, что-то шепча про себя. Что же тебе снится, мой дорогой герой? Всё тот же сон, от которого ты просыпаешься в холодном поту, от которого твоё сердце бьется быстрее и берёт озноб? Твоя семья сидит за ужином, а тебя там нет, они счастливы, но без тебя. Кейго не имел ни малейшего понятия, что происходит и просто обнял в ответ, надеясь на то, что сможет утешить ребёнка. Так, стоп, ребёнка ли? «Стоп…стоп…стоп» — ударило в голове Ястреба, он отвёл взгляд, и понял, обнимает он уже не ребёнка. «Это случилось, как и говорила исцеляющая девочка» — радуясь думал про себя птах. Не то чтобы причуда так быстро спала, но теперь Энджи чуть выше и взрослей. Освобождая одну руку от объятий, Таками чуть отодвинул волосы Тодороки, осматривая лицо и прикладывая руку к всё ещё горячему лбу. «На вид лет 12-13. Всё ещё температура, слава богу хоть слегка спала, а как его память, немедленно надо сообщить комиссии о состоянии…» — мысли Кейго прервал недовольный вздох в грудь. Похоже действия птаха разбудили спящего. Сонный затуманенный взгляд внимательно смотрел в глаза Кейго, руки ослабили хватку на перьях, а точнее стоило Энджи прийти в себя и осознать, в каком он положении спал и с кем в обнимку, моментально отпрянул заодно схватив подушку и начав душить Ястреба со словами — Ястреб, ты что себе позволяешь, сгореть заживо захотел? — надрывно орал Тодороки, зажимая подушку ещё сильнеё, с явным намереньем задушить человека находящегося под ней. — Старатель, посмотрите в зеркало, — хрипел птах растекаясь в улыбке и указывая пальцем в отражение. — Да что мне твоё зеркало, извращенец пернатый? — ослабляя подушку, уже тише ответил Энджи, переводя свой взгляд в сторону зеркала. — Ваша память, — радостно лепетал Кейго, убирая, наконец, злостную подушку с лица. Молчание и легкий ступор. Вы думаете подушка — это всё? Ястреб вообще не осознавал, в какой опасной ситуации находится. Знаете, Энджи подрос, а вот одежда на нём нет, слава богу, что она была велика тогдашнему ребёнку и сейчас она просто нелепо смотрится на нём, слегка обтягивая. В данный момент Тодороки сидит на Кейго и смотрит на него сверху вниз в исступлении, обдумывая, как одним движением убить пернатого. Ястреб мигом осознал, в какое дерьмо ввязался и улыбка с лица сразу куда-то исчезла и он как можно быстрее старался выбраться из-под Энджи, и в попытках спасти свою шкуру спрятался за крылья отбиваясь в летящие в него вещи, схватил телефон и выбежал из комнаты со словами: — Сейчас я принесу новую, — Ястреб рылся в шкафах в поисках нужной одежды, одновременно печатая сообщения о том, что память Старателя вернулась и его воспоминания могут облегчить продвижение в поиск преступника, который и превратил Энджи в ребёнка. Когда Кейго всё-таки нашёл что надо, в комнату он заходить побоялся и просто приоткрыв фусумо, протиснул одежду в щель и, сдавливая свой счастливый голос, пытаясь быть серьезным, произнёс: — Вот ваша одежда Старатель-сан, я буду ждать вас внизу, — закончив фразу, Ястреб моментально захлопнул скользящую дверь и потопал на кухню проверяя телефон на наличий ответа на его сообщение, но, к сожалению, оно было ещё не прочитано. Прошло пара минут и Энджи зашел в кухню в новой одежде, опять же больше его тела на пару размеров. — Странно, никто не отвечает на сообщения, но раз уж ваша память вернулась, давайте не будем терять время и вы расскажите мне, как оказались в таком положении? — восклицал Таками с подрагивающими от нетерпения перьями, его мучило любопытство. Тодороки прошел дальше по комнате, не откликаясь на восклицания пернатого, чем вызвал недовольство и раздражение Кейго, но как-то всё равно. — К сожалению, я не помню этот день и человека, что напал на меня, если уж совсем честно, то у меня всё ещё проплешины в памяти, некоторые воспоминания совсем смазанны, — Энджи всё ещё не мог прийти в себя после ужасного сна, да и ко всему прочему создавалось впечатление, что его причуда блокируется, а болезнь ещё не отступила и тело по-прежнему горело и слегка подрагивало. Ястреб утихомирился, а дыхание замерло. «Что им делать теперь?». Хотя Кейго знал, чем ему заняться, уход за больным его первостепенная задача,. «Опять сложный день» — но не тут то было, ведь у Тодороки совершенно другие планы и мало вероятно, что он будет согласовывать их с тобой. — Старатель куда вы пошли? — встревоженно залепетал Ястреб, моментально последовавший за Энджи. — Кое-что проверить, тебе не обязательно следовать за мной. как хвостик, всё равно буду на территории, — фыркнул Энджи надевая куртку и зимние сапоги. — Извините, что противоречу вашим указаниям Старатель, но я несу за вас ответственность, буквально своей головой, ещё и Айзава не отвечает, — Ястреб спешно снимал с вешалки свою фирменную геройскую куртку с мягким и теплым мехом, но как бы она крутяцки не смотрелась, надевать её ещё та морока, пока птах боролся с ней, то отсоединяя перья, то присоединяя их обратно, Тодороки уже успел скрыться. Ястреб пытался как можно быстрей и аккуратнее облетать снежные деревья, следуя за следами Энджи оставшимися на снегу. Хоть отведенная им территории была ограждена куполом с зеркальным напылением, чтоб из вне казалось, что вовсе никто не гулял не смеялся и не дурачился в снегу, хотя когда у Энджи была ещё совсем плохо с воспоминаниями, он любил прогуляться с Ястребом просто всматриваться или вслушиваться в шелест деревьев. Может Тодороки хотел тишины? От всей этой суматохи и ответственности за пост героя номер 1 он устал, но выбора не было, он нужен людям. Воспоминания нахлынули в памяти Ястреба, вызывая легкую улыбку на лице «Как такую прелесть можно не любить?» — данный вопрос часто занимал голову Кейго, особенно после случая в больнице, когда Энджи схватил его за руку или «случайно» дотрагивался до перьев. Таками ударил себя по голове, вытряхивая из неё посторонние мысли, сейчас было не время предаваться мечтаниям, хоть и очень приятным. «Ну где же ты?». Вот он, острый взгляд птаха зацепил мелькнувшую между деревьев тень. Ястреб как можно тише планировал на широкую ветвь дерева и начал наблюдать за сидевшим в снегу Энджи, и в голове птах уже свирепо буйствовал и возмущался: «Он сейчас серьёзно? Я, значит, его выхаживал, лечил, ещё дня не прошло, а он мало того, что на улице в минусовую погоду шастает, дак ещё и в снегу сидит, хотя такое было и после битвы с Ному, ведь он буквально через два дня вернулся к геройствам, совсем себя не жалеет», но мысли прервала легкая дрожь в крыльях. Стоит заметить, что на шее и руках Энджи всё ещё находились перья, и Кейго почувствовал непонятное тепло. «Может Старатель использует причуду, но зачем выходить на улицу и скрываться, что-то тут не чисто?» — Кейго продолжал наблюдать с высоты на мальчика, но полной картины происходящего он не увидел, потому что сидел со спины. Мало кто знает, но когда-то давно Энджи придумал очень завораживающую и почти бесполезную в бою технику, о ней знало буквально два человека Тодороки Шото и Тодороки Тойя, единственные в семье унаследовавшие причуду огня. Суть техники заключалась в концентрации огня в ладонях, создавая из языков пламени, огненную бабочку. Знаете, если бы кто-то услышал со стороны, что хмурый и грозный Тодороки развлекает себя созданием каких-то бабочек, непременно бы рассмеялись и не поверили такому вздору. Но как бы романтизированно не выглядела эта техника, у неё было четкое и очень значимое применение, используя её обладатель огненной причуды проверяет силу своего огня, чем дальше пролетит и будет точнее силуэт бабочки, тем сильнее его причуда проявляется. Своеобразный символ лимита героя. Энджи Тодороки хранил эту незатейливую, но очень прекрасную технику в тайне от всех, уж больно она не подходила его статусу. И именно в данный момент Энджи пытался создать хоть что-то на подобии бабочки, но огонь не слушался, обжигал руки, давил изнутри. Мысли Тодороки кучнились и теснились в голове. «Что черт возьми происходит, почему именно сейчас ты не слушаешь меня?» — мысли давили. Что происходит с героем, когда его же собственная причуда причиняет боль, и не подчиняется? «Что произошло тогда, почему я совсем ничего не помню про этот день?» — количество задаваемых вопросов увеличивалось с каждой минутой. «Что если я больше не смогу использовать причуду, как я буду защищать людей? А семью? Я несу за них ответственность, сколько ужасных вещей надо исправить, это моя обязанность как героя номер 1!». Попытка за попыткой и всё неудача. Знаете, когда вы уверенны, что от вас зависит что-то очень важное, часто люди волнуются и всё валится из рук, так и сейчас происходит с Энджи Тодороки. Волнение до добра не доводит. Во время анализов Энджи, Исцеляющая девочка заметила некую странность в проявлении причуды Энджи, будто она не как раньше равномерно распределялась по всему телу, а наоборот проявляла себя легкими всплесками энергии, но никто не ожидал, что это так закончится. Попытка, повтор, осечка… Всё это время Ястреб мирно наблюдал за Энджи, но стоило ему почувствовать ожог, будто бы его крылья насильно держат над свечкой. «Он ведь не настолько агрессивный, чтоб сжигать мои перья? Мог попросить убрать, хотя я бы и не согласился, но стоило попытаться». Что-то сильно беспокоило Таками, но стоило ему слететь с ветки по направлению к Тодороки, пламя в руках мальчика разгорелось с неимоверной силой. «Уж это точно не по плану». Не было времени на раздумья, Ястреб со всей скорости врезался в спину Энджи, повалив его на снег и заворачивая в свои крылья, для того чтобы потушить огонь. Неприятно, больно, обжигающе. Кейго чувствовал как пламя прожигает его перья, но понемногу языки пламени утихомиривались, всё улеглось, а Ястреб всё ещё с силой сжимал Тодороки в объятьях. Стоило Кейго ослабить хватку, он почувствовал на себе обмякшее тело. «Пульс, пульс» — билось в голове у Таками, когда он судорожно ощупывает руку ребёнка. «Он всего лишь отключился… Да, да отключился, перед тем как воспламенился, а кто виноват за тем, что плохо за ним следил?! Я Кейго Таками, тот на кого доверили героя про-класса Энджи Тодороки» — не было времени укорять себя, птах подхватил Энджи на руки, расправил остатки обнаженных крыльев, и одним взмахом взмыл в воздух, создавая такой сильный порыв ветра, что с ближайших деревьев попадал снег. Разрушая всё, что попадает на пути, Кейго несся обратно в дом, поспешно приказав перьям оставшимся в комнате найти аптечку. Таками бережно усадил Тодороки на стул, вынул из коробки этиловый спирт намачивая вату. Легким движениями пернатый начал водить у носа ватку. «Очнись, трупов мне тут не хватало, меня твоя дочь прикончит если об этом узнает» — крутилось в мыслях Кейго, одновременно с этим птах осматривал обожженные руки. Панике поддаваться нельзя, но так хочется, надо снова попытаться дозвониться до Айзавы. Звонок, тишина. «Они серьёзно именно сейчас решил меня игнорить, вот вы не шутите?». Ястреб обзвонил буквально всех, кому было известно о судьбе Старателя, в особенности Айзаве и Исцеляющей девочке. Энджи понемногу начал пробуждаться, Ястреб в это время был готов благодарить всех богов и предвещая вопросы, сразу перебивая Тодороки и пролепетал: — Я спас тебя, теперь ты в неоплатном долгу передо мной! — продолжая птах спросил: — Что ты тогда делал, почему огонь обжег твои руки, ведь по сути твой же огонь не может повредить тело владельца? — до одури глупые вопросы, как будто Энджи хотел навредить себе, хотя, кто знает, что творится в головах этих героев номер 1. Некоторое время Тодороки молчал, обдумывая свой ответ. — Если честно, точно не знаю, что произошло, но похоже на меня как-то влияет эта причуда врага, похожа на механизм пружины, сдавливается, а потом выплескивается с большой силой, — Энджи говорил с трудом, тело немного потряхивало от не отходящей температуру, болезнь одним днём не лечится. На самом деле Старателю и даже просто Энджи Тодороки сложно говорить о своих проблемах, истинное обличие знала только его дочь Фуюми, с которой он делился большей частью своих проблем. — Я уже попытался дозвониться до Исцеляющей девочки, но никто не отвечает, пока мы подлатаем тебя, Чиё говорила, что пытается создать антидот против этой причуды, шансы ведь всегда есть. Некоторая спешность Ястреба, слегка так раздражала Энджи. Тодороки был спокоен, как и всегда, в общем то. В голове он взвешивал и обдумывал всё происходящее. Хотя, стойте, кому я вру, Энджи тоже человек и его убивала своя ничтожность и не способность что-либо сделать. Кто он? Настолько ли он силен как о нём думают? — Знаешь, Старатель, я не знаю, что происходит в твоей голове, но верю в твою непоколебимую волю, — гордо заявил птах, расправляя изуродованные крылья, совсем позабыв о их состоянии. — И без тебя знаю, в меня многие поверили, я должен оправдать их ожидания, — строго ответил Энджи со стыдом протягивая ладони в знак того, чтобы их обработали. «Вот он сейчас серьёзно? Я тут перед ним распинаюсь в речах, а он опять об геройстве заладил, слава богу хоть не скрывает что испытывает боль, от полученных ран. И без меня он знает, ага да, знает, а глаза говорят об обратном. Надо же было втрескаться в тсундере.» — возмущался Ястреб про себя, всё ещё пытавшийся дозвониться до Айзавы. Глаза Энджи и правда были немного другими, чем обычно.Чаще всего бирюза во взгляде, блистала ярче самого драгоценного камня, а сейчас будто пламя заставляющее их сверкать погасло и превратило их в стекло, ничем не примечательное отражающее пространство рядом, а не силу воли их владельца. Ястреб достал непонятную мазь из тумбочки, аккуратно выдавил содержимое и с предельной нежностью стал втирать мазь в руки Энджи, иногда вызывая тцыканья со стороны огненного дьяволёнка. — Понимаю, не самые приятные ощущения, но терпения Старатель, последствия от Ному были посильнее, но ты же выжил, — приметил Ястреб, осматривая руки, такие маленькие по сравнению с настоящими руками Тодороки, большими и жёсткими, а сейчас они такие не привычные, с тонкими длинными пальцами и мягкими ладонями. — Меня лечили врачи, а не птицы, — буркнул Энджи и от медленных и бережных прикосновений Ястреба по телу пробежались мурашки, ещё и мазь была холодной, что дополняла ощущения. — Не такой я и плохой, как ты думаешь, — ответил Ястреб уже закончивший с мазью и начавший поиски бинтов. — Я замечу, тебе тоже досталось? — с виной в голосе спросил Тодороки, четко понимавший, что только он мог такое сделать с крыльями Ястреба. Крылья не то чтобы сгорели полностью, но охапка перьев точно не подлежала регенерации, а некоторые просто почернели и покрылись сажей. — Если только слегка, неприятные конечно ощущения, но что поделать, — растягивая улыбку на лице констатировал птах, радовавшийся наконец тому, что нашёл бинты. — Может ещё раз попытаемся позвонить, — напомнил Кейго, снова подходя к стулу на котором сидел Энджи. Было немного неудобно стоя заматывать руки, так что птах присел на колено, расположился поудобнее и, дождавшись кивка от Тодороки в знак согласия, птах достал из кармана телефон и набрал уже знакомый номер. — Сейчас только на громкую поставлю, — добавил Такао откладывая телефон в сторонку Гудок. Трубку сняли. Наконец-то. И не здороваясь, Ястреба как-будто потянули за язык вякнуть первым. — Тут у нас с Энджи произошел казус, серьезный такой, а вы тут ещё игнорируете, — выпалил птах. Вот только на звонок ответил совсем не Айзава. — Ну и что же там с моим отцом, уважаемый Кейго Таками, — это был голос Шото Тодороки и произнесенные им слова пронеслись буквально по всей комнате, рассекая тишину, всего пара слов, но звучали они как приговор. Ястреб-человек, что спешит себе же во вред и сейчас он ввязался в проблемы по самые кончики крыльев.