Аполлинарий;;

Сегодня утром мама сказала, что вчера вечером, пока я гулял, ей позвонила классная руководительница. Устраивают родительское собрание. Скорее всего, будут нести чушь про контроль соцсетей и всё такое. Учителя на большее и не способны. Хотя когда в 2016 был наплыв сами знаете чего, у нас всех проверяли запястья. Лично я считаю это вторжением в личное пространство… Но как же я любил тогда искать сверстников по тегам, быть «куратором» и давать глупые задания вроде «съешь что-нибудь острое»! В школе меня встретили слухи, что Лиза покончила с собой из-за парня. Мне относительно надоело слушать про неё. Сдохла и сдохла, чё такого-то, зачем драму раздувать? Когда Аня с окна спрыгнула, никто ничего не делал. Нас только заставили пойти на кладбище, когда её хоронили. Как вспомню… Гроб был закрытый (она с десятого или какого-то там этажа спрыгнула, сами понимаете), мать рыдала. По разговорам, которые слышал краем уха, все говорили о том, что родители Ани были в разводе. Отец не пришел на похороны, зато была её громоздкая тетя, не переставая шептать, какой красивой была Анечка, и так рано умерла. Видимо, смерть племянницы здорово ударила ей по башке. По мне моя тетя никогда бы так не плакала, потому что наша семья ни с какими родственниками не общается. Причину суицида следствие и учителя так и не выяснили. Тупые идиоты. Аня никогда не обсуждала личное в переписках, потому что это мы научили её с Толиком. Это наша маленькая тайна. Если честно, мне интересно, как Толик живет с этой мыслью. — Дай списать математику, — говорю я ему, пока он играет в телефоне. Сразу видно, что он не спал всю ночь. Под глазами синие круги, одежда помятая (он обычно не позволяет себе появляться в таком виде), а кожа вокруг ногтей погрызенная. Раньше Антон грыз ручки, но мне пришлось отучить его от этой привычки, когда он стал трогать мои. Я не люблю испорченные вещи. — Возьми в рюкзаке во внутреннем отделе в папке, — отвечает он, не глядя на меня. Он всегда с первого класса носит тетради в папке, чтобы они не помялись. Этому научила его мама еще в 2009 году. От этого мне хочется называть Антона Тошей, да и внешность у него ребяческая. Рыжие волосы как солома по ощущениям, но разрез глаз очень красивый. Я всегда завидовал его глазам, потому что это единственное, что цепляет взгляд. Цвет огня на газовой плите, такого глубокого синего и до жути мистического. А нос у него длинный, по моему мнению, да и скулы какие-то неровные. Ему чего-то не хватает на лице, и я не пойму чего. Вроде и шрам на брови есть… А где его веснушки? — Кстати, где твои веснушки? — спрашиваю я в недоумении. — Замазал, с ними ходить не комильфо. Выгляжу как ребенок. — А то я думаю, чё ты как бледная поганка выглядишь. Фу. — Спасибо, — огрызается Тоха. За всё это время он даже не посмотрел на меня. А тетрадь я всё-таки забрал у него и благополучно списал. Урок прошел ужасно скучно, Антон даже не травил свои тупые шутки, как бывало раньше. Я спрашивать не стал, что с ним происходит, вдруг ныть начнет. Терпеть не могу нытиков, а особенно тех, кто вечно говорит, что он вот щас пойдет, убьется. Такие индивиды были когда-то в моем окружении, и я с радостью желал им удачи в ином мире. Обратную услугу оказать не могут, пропадают, а как им плохо — я тут, ах, плачу, пожалей меня! Они никогда не ценят чужие нервы и здоровье. Как им приходит в голову мысль, что для меня они важнее, чем я сам? Антон немного похож на таких, особенно когда напивается. Из-за этого я терпеть не могу алкоголь и пьющих людей. Они все для меня являются несчастными алкоголиками, коим кишит наш город. Куда не посмотри — в подъезде, на детской площадке, у магазина, — везде пьяницы, просящие несколько рублей на боярышник. Может быть, я ненавижу пьющих потому, что мой дедушка любил выпить по-черному. Но руки у него были золотые, и бабушку сильно любил. Только это держало её от развода, а потом он умер от цирроза. За ним и бабушка ушла через несколько месяцев. После последнего урока мы все собирались уйти домой, но вошли Елена Николаевна и психолог Алена Павловна. Она была в черной юбке-карандаш (мне как-то одноклассница рассказывала о видах юбки) и голубой водолазке с длинным горлом. Тщетные попытки скрыть засосы. Вся школа давно наблюдает за её романом с историком. Люди не умеют скрываться, а ведь как было бы тогда интересно строить теории! Иногда правда в лицо — не самая лучшая игра для разума. Я так и думал. Тесты. Толкнув локтем Тоху, я прошептал, что было бы смешно изменить у всех ответы на более отрицательные. Он никак не отреагировал на мою идею. Первый вопрос: «Как часто вы испытываете негативные эмоции?». Ответы: постоянно, часто, редко, никогда. Последний ответ меня рассмешил. Алена прошлась по рядам, невзначай осмотрела чужие бланки и сказала, что всё анонимно. Зато запомнила бланки. Смешно. Детсадовский сюр. Я быстро прошелся по вопросам, поставив галочки на самые депрессивные ответы. Теперь можно сказать, что я на грани суицида. У Тохи то же самое, но он, видимо, серьезно поставил галочки. — Чувство, будто я схожу с ума, а всё идет мимо меня… Посуди сам: я сейчас могу запросто заорать и разбить окно дома. Но почему я этого не чувствую? Это сон? — Дереализация. Тебя просто опять кроет, — мы уже сидим около моего дома и курим. Прохладно. — Я как будто лунатик во сне. Ущипни меня! Я со всего размаху ударяю его по лицу, и Антон от неожиданности падает назад с бревна. — Ты чё, блять? Я просил ущипнуть! — глаза по пять копеек, держит свой нос, откуда хлещет алая кровь. Я пожимаю плечами и говорю ему войти в дом, чтобы я дал Тохе лед. Мы бросаем бычки, я достаю ключи и отпираю дверь. Пес Герди чуть ли не прыгает мне на руки. Я глажу его и говорю, что скоро дам поесть. Тоха умиляется, забывает про свой нос и чешет пузо Герди. Как всегда, стоит лишь Антону увидеть мою собаку, он превращается в талую воду. Достаю из морозильника упаковку льда и протягиваю Тохе. Он опомнился и грубо хватает с моих рук лед. Я вздыхаю. — Ну теперь-то ты не как во сне? — Болевой порог плохой. Я слабее чувствую, но неприятно. Спасибо тебе, друг, — сделав акцент на последнем слове, я усмехаюсь с его слов. Антон чувствует себя униженным. Когда кровь перестала течь, мы обратно вышли на улицу и сели на бревна. Антон достал свой телефон, потому что он буквально начал разрываться от уведомлений. — Беседа класса. Уже сто сообщений настрочили. Поздно же мне приходят сообщения. — Что пишут? — я решаю пафосно достать сигарету. После этого почему-то вспомнил ту девушку за елью, Лину, парк. Стоило бы туда сходить ради интереса. Антон молчит и читает переписку. Я жду, зажигаю сигарету, курю. Ненавижу запах дыма. Щекочет ноздри и режет горло. — Марину Александровну уволят… Она точно не сядет… Лиза поругалась с классухой и повесилась из-за неё… Уголовное дело… — читает вполголоса отрывки Антон. Я восторженно ахаю: Марину уволят? Вот это новость! А я уже думал, что мне ничего не может предложить Вселенная, кроме четырех уроков в дни самоубийств! Я чуть не выронил сигарету. — Получается, «Учитель года» довела Лизу до суицида? — спрашиваю я, читая глазами переписку на телефоне Антона. — Получается, что так, — мой товарищ был удивлен не меньше меня. Мы переглянулись. Улыбки на лице больше не было. Пришло осознание ситуации. Холодный ветер игрался с воротником черного плаща. Я укутался сильнее и вдохнул дым. Случайно закашлялся и бросил сигарету к чертям. Провел рукой по мокрым от дождя волосам, встал (бревно намокло), взял за локоть Тоху и повел домой. Еще бы мы заболели. Я поставил чайник, дал наконец-то Герди корм, и пошли вдвоем с Антоном в комнату. Он сразу же лег на кровать. Меня немного пробило в дрожь. Не люблю, когда посторонние ложатся со своей грязной одеждой. Я не привередливый, но… Пока я возился с кофе, Антон заснул. Я не стал его будить и зашел в соцсети. Влад не отправил мне ни одного сообщения. Вообще выключив телефон, я лег на пол. И тоже заснул. Нас разбудила моя мать, которая вернулась с работы. Я сразу же встал и с ужасом обнаружил, что у меня заболела спина из-за неудобного пола. Антон зато выспался. Мы все пошли на кухню. Я сел у окна. Антон рассказал ей про последние новости. Часто моя мама и Тоха ведут себя как лучшие друзья, потому что она понимающий и свой человек. Я никогда ничего не скрывал от неё, и, признаюсь, сам считаю её моим лучшим другом. Антону нравится такое отношение, потому что его мать наоборот использует ненормальное взаимодействие. Попытка контролировать. Обычно это от безысходности и желания хоть что-то удержать в своей жизни, почувствовать контроль над судьбой.