Адвокат Ангела

Если в прошлый раз Азирафаэль на переднем сидении сжимал свой портфель от волнения, то сейчас у него отобрали его багаж и убрали подальше. Адвокат не знал, куда деть руки. Ремень безопасности чуть давил на плечо, а сам он будто впечатался в мягкое сидение Бентли. Кроули вёл автомобиль на удивление медленно, музыка в машине с самого начала их поездки была выключена. Именно благодаря ней Фэл успокоился в тот дождливый день, уходя в какой-то совершенно иной мир. Сейчас же он просто наблюдал, как мерно за окном мелькают фонари, которые они проезжают мимо. Освещённая трасса напоминала дорогу в никуда, в темноту, в которой непонятно, будет ли ему лучше или нет. Порой Азирафаэль думал о том, что ему бы хотелось упасть в забвение. Может как раз сейчас он и едет туда, где можно хоть попробовать пожить так, как адвокат никогда не жил. В места, где его не знают как педантичного профессионала-юриста, который дни напролёт находит пути для торжества справедливости. Кроули же смотрел на дорогу. Очки покоились в кармане пиджака, отчего он мог наблюдать, как обеспокоенный пассажир неровно вздыхает, озирается и всё-таки утыкается в боковое окно. Только спустя двадцать минут Энтони осознал, что не включил столь любимую музыку, отчего они ехали в тишине, разрываемой лишь мерным гудением двигателя его малышки. В момент, когда они затормозили на светофоре, в голове Кроули проскользнула мысль, что стоит включить проигрыватель, отчего он потянулся к нему. В этот же момент та же самая мысль, похоже, проскользнуло и у Фэла, ибо он невольно потянулся рукой к тому же месту, отчего они невольно соприкоснулись. Неловкость накалилась, будто отдалась разрядом в пальцах, отчего Азирафаэль резко отдёрнул руку. — Не бойся, включай, — просто сказал коллега, отчего адвокат сначала задержал дыхание, но потом всё-таки позволил себе выдохнуть. Он не сильно разбирался в том, как вообще можно включить музыку, но в этот раз интуиция подсказала верно. В какой-то момент Фэл лишь и успел, что рвано выдохнуть, прежде чем песня не начала литься из аудиосистемы. В этот раз Азирафаэль не сомневался, что Кроули слушает в Бентли всего лишь одну группу. Эту песню он и сам слышал не раз. Когда-то его лучший друг заставлял его слушать её и не раз, говоря, что она отражает его настолько, что не описать. Это было забавным, даже немного милым. Вызывало искреннюю улыбку и какое-то смущение от того, что человек настолько сильно ему доверял. Тогда будущий адвокат лишь смеялся, видя, как друг шевелит губами, будто пропевая слова. Они тогда казались ему такими смешными, пускай и смысл песни был ему понятен. «All we hear is Radio ga-ga Radio goo-goo Radio ga-ga.» Кроули не мог не заметить внезапно расцветшую улыбку на губах коллеги. Тот вновь задумался о чём-то, а может и вспоминал чего. Сам Энтони же вспомнил себя. За окном мелькал свет фонарей и фар, а Бентли же лишь набирала скорость. Они выезжали на трассу, где не было столь неприятного ограничения скорости, от чего мужчина с удовольствием вдавил педаль в пол. Открывая боковые окна, он впустил приятный прохладный воздух в салон, отчего кучеряшки Азирафаэля чуть всколыхнулись, а тот немного испуганно поправил их рукой, вновь продолжая улыбаться. Он свободен. Наконец-то свободен. Это чувство охватило всё внутри настолько, что, казалось, музыка и ноябрьская прохлада вымывали всю тоску, серость и усталость прямиком из его легких, давая ему наконец-то вдохнуть. Кроули скучал по этому чувству так сильно, что невольно прибавил скорость, отчего теперь же Фэл чуть отвлекся, занервничал, но стоило ему взглянуть на то, как неподдельно счастлив Энтони… Он внезапно для себя замер, смотря как коллега сжимает руль, а его губы впервые не искривлены в едкой усмешке. Он улыбается. Именно улыбается. Искренне. Азирафаэль не знает его. Он не знает о нём почти ничего. Но почему-то то, что тот сейчас по-настоящему счастлив, переполняло его душу счастьем, разливая внутри тепло. Щеки предательски покраснели, отчего обжигающий ветер будто чуть царапал их, но это было таким пустяком. Фэл смотрел заворожённо, не отводя взгляда. Счастье другого человека впервые казалось ему таким красивым. От этого он и сам был нереально счастлив. Когда Энтони чуть пришёл в себя, он повернулся в сторону Азирафаэля, замирая, чуть сбавляя скорость, чтобы не убить их обоих к чертям. То, что он столкнутся с настолько искренним взглядом голубых глаз, которые будто бы и не меркли в темноте, не тонули в плохо освещённом помещении. Внутри всё резко-сладко сжалось, а сам Кроули поспешил вернуться к дороге. Сердце внезапно сильными ударами клокотало где-то в ушах, заставляя кровь приливать к щекам. Он не ожидал, что коллега сейчас будет смотреть на него. Смотреть именно в этот самый момент. Мысли в голове резко запутались в клубок, отчего здравый смысл и не успел нашептать Энтони что-то мерзкое, что бы омрачило их поездку по ночной трассе. Он просто чувствовал, как пустоту внутри заполняет что-то, отчего ему не хочется вырвать из груди все органы, сжигая их в костре. Это что-то будто залечивало многолетние рубцы, успокаивало приятными волнами. Кроули сжал зубы. Он даже не хочет думать, отчего в этот самый момент всё его естество изнывает. Он не хочет даже задумываться об этом позже. Пускай хоть этот вечер даст ему пережить всё. Пережить так, как это получается. Азирафаэль смущённо прикрыл глаза, поворачиваясь к окну. То, что его откровенно спалили, прибавляло смущения, обжигало изнутри, отчего Фэлу хотелось зажмуриться сильнее, прогоняя неловкость. Господи, он взрослый мужчина, отчего сейчас он ведёт себя как последний школьник, которого решили покатать на машине и… На которого обратили всего лишь капельку внимания. Внимания, которого ему явно не хватало. Ночная дорога впереди казалась бесконечной. Она тянулась на тысячи километров, обволакивая темнотой, забирая двух свободных людей к себе, отсекая все проблемы позади. Кроули надеялся, что этот отпуск что-то изменит в нём. Азирафаэль верил, что это станет началом того, к чему он всю жизнь стремился, о чём мечтал. Две души, которые, казалось, хотели совершенно разного. Но это разное оказалось тем общим, что и стало причиной их общего решения. И никто из них не жалел. С рассветом наступит новое завтра. Впервые за годы действительно новое.