Адвокат Ангела

Усмешка не сходила с его губ. В помещении было шумно, а музыка гулким ритмом отдавалась прямо в голове. Кроули сжимал пальцами бокал с каким-то уж слишком кислым коктейлем. Он не любил эксперименты, но тот, с кем он сегодня решил навестить это заведение, просто настаивал на том, чтобы он попробовал. Ничего особенного в напитке не было, но его спутник был от него без ума. Кроули в принципе было все равно что пить этим вечером. — Хей, неужели кисло? — Спросил подошедший к нему парень, ловко выхватывая бокал из его рук и допивая. — Я вообще-то пил, — с усмешкой отметил Энтони, наблюдая, как спутник как-то уставше плюхается на барный стул рядом с ним, махнув бармену. — Не люблю ждать, — ответили ему со встречной усмешкой. Почему-то он не мог сердиться на наглого парня, хотя тот изрядно его раздражал. Но, чёрт бы их побрал, они слишком долго дружат, чтобы срываться по ерунде на этого паразита. Кроули всегда казалось это таким странным. То, как долго общались, казалось, совершенно разные люди. Первое время Энтони мечтал вырвать этому наглому болтуну язык, а его бренное тело вышвырнуть в канализационный люк. Но кто знал, что именно этот паршивец будет вечерами коротать с ним время с бутылкой и вечно включенным проигрывателем. Они оба на мели, вновь пригнали на дряхлой развалюхе отца Энтони к побережью Иствуда. Оба молоды, в голове гуляет ветер, а амбиций хватило бы на парочку ещё таких же неугомонных сорванцов. — Если эта старушка развалится на обратном пути, то я умываю руки, — с привычным наигранным ворчанием каждую их поездку говорил его друг, а после все равно плюхался на переднее сидение, разваливаясь на нём так, будто это шезлонг. — Она ещё тебя переживёт, придурка кусок, — огрызнулся Кроули, но беззлобно, привычно в шутку. Со стороны всегда казалось, что они готовы вот-вот вцепиться друг другу в глотки. Но при этом только к друг другу было непоколебимое искреннее доверие. Они пили откровенно дешевое пойло, шатались по темным улочкам, а после заваливались в небольшую каморку, которую в своё время Энтони выиграл у одного придурка в карты. Кто тогда знал, что ключи от заветной комнатки чуть ли не в каком-то сарае действительно перекочуют в руки Энтони. Когда ты молод и пьян, то тебе всё равно, куда бросить своё бренное тело. Утром будет либо терпимо, либо отвратно, вне зависимости от того, спал ли ты на какой-то куче коробок или же на оборванном матрасе. — Знаешь, тут недавно парень сбросился. Совсем недалеко отсюда, — в один из вечеров начал разговор собеседник, открывая бутылку. Кроули тогда лишь хмыкнул, пригубив вино, а после отдавая её другу. — И что? — Закономерно спросил Энтони, откидываясь на промятый матрас, прикрывая глаза. Старый магнитофон хрипел что-то из привычного для Кроули репертуара, а сам он уже был пьян, чтобы соображать нормально. — Да просто думаю, — в какой-то момент прервал свою речь парень. — Насколько люди спонтанны в своих решениях. — Не думаю, что это решение сиюминутное. Обычно такое планируют задолго до того, как совершить, — незаинтересованно ответил Кроули, подложив руки под голову. — Люди трусливы, чтобы сразу по щелчку покончить с собой. Это обычно вынашивается месяцами, планируется… — Тоже верно, — протянул собеседник, замолкая. Почему-то этот разговор был настолько спокойным и спонтанным, что на такое не обращаешь сразу внимание. Пьяный мозг может подбросить идею обсудить размер мозга у дельфина, а, может, и того хуже. Кроули не воспринимал такие беседы всерьёз. Мало что вообще воспринималось им серьёзно в те годы, отчего и этот обмен, казалось бы, случайными фразами, не заседал глубоко в сознании. Энтони не знал, зачем он выпивает. Зачем вообще ему нужно ужираться в тапки вечерами, а после нести всякую ересь своему лучшему другу, который поддерживал совершенно любой бессмысленный разговор. В Иствуде всегда было тепло, сколько он себя помнил. Это было их летнее место, куда они укатывали сразу после экзаменов в университете. Всё было настолько привычным, что им не нужно было договариваться. Они просто встречались утром, Энтони брал тачку отца, и они ехали навстречу побережью. Может детали просто стёрлись из памяти Кроули, но тогда все происходящие казалось таким легким и нереально приятным, будто это было в какой-то совершенно отличной от обычной реальности. — Последний год впереди, — с какой-то тоской протянул парень, смотря на Энтони, который допивал остатки вина. — После университета уже не будет летних каникул. — Звучит мерзко депрессивно, — хмыкнул Энтони, отставив пустую тару. — На размышления потянуло? — Да не то, чтобы. Просто… — собеседник отставил закрытую бутылку, смотря перед собой. Кроули не часто видел друга в столь задумчивом состоянии, отчего на какой-то миг стало неприятно тревожно. — Да брось, мы же не сдохнем после выпуска, чего это ты так загрустил, — голос Энтони привычно беспечный. В то время он почти не задумывался о будущем, то казалось ему таким далеким и совершенно недосягаемым. Но то, что его такой же не сильно тревожащийся обычно собеседник внезапно стал серьёзнее, было слишком непривычным. Но он мог понять. — Да просто кажется мне, что всё изменится. По щелчку, — парень демонстративно щелкнул, будто желая, чтобы все изменения произошли прямо сейчас. — А потом ничего уже не будет прежним. — Люди не меняются просто так. Должно что-то произойти, — хмыкнул Энтони, привычно переключая песню на магнитофоне. — Ты мне нравишься, Энтони. Эта фраза повисла где-то между ними, застревая в невесомости. Она не была сказана просто так, будто её случайно обронили. Ощущения от неё были такие, будто это было что-то взвешенное, выверенное, подобранное. Но никак не сказанное в порыве. — И ты мне тоже… *** — И ты мне тоже, — звучал в голове голос Азирафаэля. Кроули нехотя разлепил глаза, несколько раз с силой моргнув. Сновидение постепенно перетекло в реальность, отчего Энтони чуть нахмурился. Он теперь не знал, не был уверен, сказал ли Фэл эти слова, или же его недо хмельной мозг решил так над ним посмеяться. Голова болела так, будто её хотели расколоть прямо сейчас, возгрузив сверху что-то неимоверно тяжелое. Стоило попытаться вспомнить, что произошло накануне, как сердце предательски пропускало удар. Он, чёрт бы его побрал, просто позволил себе ужраться до состояния, когда не то, что соображать сложно — шевелиться опасно. Вот только разговор он помнил. Причём настолько хорошо, будто и не пил в это время. Помнил всё, кроме последнего и самого важного… Он не был уверен, правда ли ему так ответил Азирафаэль.