Адвокат Ангела

Наступило последнее утро, которое они смогут беспечно провести, не думая ни о чём. Уже завтра они поедут обратно в Лондон, где вновь погрузятся в привычную рутину. Рутину общих и личных дел, которые внезапно стали такими непривычными даже в мыслях, будто прошла не неделя, а долгие месяцы. Азирафаэль чувствовал волнение, которое неприятно грызло, заставляя хмуриться. Кроули знал все мысли Фэла, стоило ему посмотреть на обеспокоенное лицо. Так иронично, что сейчас Бентли стояла недалеко от указателя, который гласил, что до Брайтон Бич остались считанные километры. Оказаться застигнутыми ливнем совсем близко к курортному городу, было совершенно нелепой случайностью. В ноябре это место не сильно привлекало, но для проведения самого последнего общего дня перед тем, как всё кончится, оно было идеальным. — Что скажешь, если мы сегодня оторвемся по полной? — Слишком внезапно предложил Энтони, привычно усмехнувшись. Такое предложение было бы уместно, будь они помоложе и летом, но почему-то сейчас Азирафаэль просто тихо посмеялся, наплевав на всё. — Это риторический вопрос, дорогой. Кроули повернул ключ зажигания. Когда Фэл согласился на отрыв, он не ожидал, что его притащат в нереально шумный бар, где, в отличие от многих мест до этого, будет так много народу, что адвокат даже слегка испугается. Но Кроули был спокоен, так привычно уверен в себе, отчего Азирафаэль позволил себе расслабиться. Подзывая бармена, Энтони назвал какое-то замысловатое название, кивая на адвоката. Это слегка смутило, но он был готов довериться. — Теперь моя очередь познакомить тебя с тем, что я люблю, — эту фразу коллега сказал Фэлу чуть тише, наклонившись к нему. — Так что позволь медленно споить тебя, ангел. Это предложение было внезапно таким интересным, будто и не означающим, что наутро он опять будет мучиться с головной болью, а к вечеру, вероятно, уже и не сможет вспомнить ничего путного. Но это было справедливо. Он кормил бедного Энтони всю поездку десертами, а теперь тот просто предлагал познакомить его и с тем, что любит он. — Не смею отказать, — с какой-то несдержанностью выдохнул Фэл, что заставило Энтони вскинуть брови, а после растянуть губы в улыбке. Проявления совершенно иной стороны Азирафаэля так и оставались для Кроули загадкой. Всегда сдержанный и порой слишком скованный, он раскрепощался под градусом. Но все ещё удерживал себя. Почему-то внутри всё ликовало от возможности дать партнёру распробовать напитки в баре не просто, как очередное средство поселить в голове туман, а как что-то приятное на вкус и любопытное для пробы. Первые бокалы были наполнены наполовину льдом, который окрашивался чуть красным от влитой туда смеси. От самого напитка пахло ягодами, что, в принципе, уже нравилось Азирафаэлю, который был совершенно не знаком с такого рода алкоголем. — Люблю начинать с этого, — отметил Кроули, медленно поднося бокал к губам, пробуя коктейль. Фэл кивнул, опуская глаза вновь к содержимому, решаясь сделать первый глоток. Язык чуть защипало, от чего он вышел совершенно маленьким. Кисловатый ягодный вкус глушил присутствие алкоголя настолько, что, казалось, Азирафаэль пил ягодную газировку. Привыкая, он всё-таки сделал ещё один глоток, теперь ощущая приятные вишнёвые нотки. Это было действительно очень вкусно. — Впервые я попробовал это в студенчестве. Летом со льдом это прямо отличный вариант, — отметил Энтони, медленно отпивая. — Ваш вердикт, коллега? — Вкусно, — с улыбкой отметил Азирафаэль. Энтони ожидал немногословность Фэла в отношении пробуемого, но он внимательно следил за выражением лица адвоката. Тот точно не соврёт. Пока Фэл допивал, коллега вновь сделал заказ. Да, Кроули не обманул, он действительно планирует споить его медленно, давая распробовать напитки в полном спектре вкусов, а не просто напиться до приятного беспамятства. Он не ощущал, что выпитое вообще было алкоголем, и это ему очень нравилось. Следующие бокалы были с напитком необычного цвета. Это слегка насторожило Фэла, отчего он чуть критично осмотрел напиток, слегка покачивая бокал в руке. Это вызвало у Энтони улыбку. Азирафаэль невольно смаковал интересным вкусом во рту. Это было так необычно — ощущать некую лёгкость лишь после третьего коктейля, но при этом стойко улавливать отличие каждого. Он всегда воспринимал выпивку как что-то, что поможет расслабиться, поддержать разговор, но не то, что можно действительно попробовать, насладиться вкусом. Обычно такое свойство он приписывал максимум вину. И это приятное удивление от вкуса будоражило. Кроули внимательно наблюдал. Он выбирал только самые вкусные по его мнению коктейли. И то, как менялся собеседник в лице, как вскидывал брови, пробуя тот или иной напиток… Он будто впервые знакомил кого-то близкого с тем, что испытывает сам, отчего сам процесс такой дегустации был очень личным. Фэл начинал хмелеть, но он настолько вошёл во вкус, что уже и сам полез в меню, рассматривая ассортимент и с любопытством спрашивая мнение великого специалиста. Тот же тихо посмеивался, указывая на стоящие для пробы «образцы». Вот только Энтони внимательно следил, чтобы градус в крови бедного адвоката не повышался до степени слишком уж сильной развязности. Ему это не нужно. Вытаскивать увлёкшегося Азирафаэля на свежий воздух было не так просто, но он с этим справился. Расстёгнутое пальто, растрёпанные волосы, чуть поалевшие щеки. Фэл выглядел настолько счастливым и свободным в этот момент, что Энтони невольно подвис, смотря как тот с улыбкой раскрыл руки навстречу ветру. Совсем близко было знаменитое побережье, от которого тянуло сыростью. Такой открытый и беспечный адвокат был действительно чем-то таким, что хотелось бы видеть лишь ему. Кроули осознавал, насколько странное и губительное это желание, насколько оно эгоистичное, но при этом невольное. — Только не говори мне, что ты пьян, — отвлёк его Азирафаэль, поворачиваясь и улыбаясь так ярко, что, казалось, миру и не нужно солнце в этот момент. — Я думал, что мы ещё пройдёмся с тобой по побережью. Он ничего не ответил. Просто почувствовал, как его осторожно берут за руку, сжимая так крепко и настойчиво утягивая за собой. Фэл не смущался, как обычно. Он просто поддавался порывам, разрешал себе просто жить так, как на самом деле хочется. Это его, чёрт возьми, последний день перед возвращением в Лондон. Он обязан почувствовать всё, даже если потом это никогда не повторится. Иначе он будет жалеть об этом всю жизнь. Морозное побережье было пустым. Гуляющие предпочли не выходить на песчаный пляж, прогуливаясь лишь недалеко по тротуарам. Адвокат же тащил бедного Кроули прямо к воде. Казалось, что ещё чуть-чуть и он просто пойдёт купаться. Азирафаэль осторожно притормозил около кромки, опуская голову, смотря, как прилив почти касается носков его ботинок. Пока они шли, уже начало темнеть. Боже, они просидели в баре так долго, просто выпивая, даже почти не разговаривая. Но ощущения от этого невероятные. — Спасибо тебе, — тихо поблагодарил Фэл, всё ещё не отпуская руку Кроули. Энтони чувствовал себя каким-то взбудораженным мальчишкой. — Я рад, что тебе понравилось, — ответил коллега, но Азирафаэль отрицательно помотал головой, поднимая взгляд к собеседнику. — Не только за этот вечер. За все эти дни, — пояснил он, а Кроули не смог отвести взгляд от глаз партнёра. В них не было грусти, сожаления, не было боли. Тот просто смотрел на него нереально теплым взглядом, который стал для него чем-то необходимым. Не хотелось это признавать, но было поздно. — Я тоже благодарен тебе за эти дни, ангел, — искренне признался Энтони, на что Фэл смущённо улыбнулся, но впервые не отвёл в эмоциях взгляд. Наоборот. Ему казалось, что он стал ближе, настолько, что можно было прикоснуться, ощутить всю эту бурю эмоций собеседника, поделиться своей. За все годы он настолько очерствел, разучившись по-настоящему делиться тем, что чувствует, отчего внезапная нахлынувшая искренность сбивала с толку, путая, заставляя бояться её. Но сейчас всё казалось таким нереальным, отчего совершить ошибку было не так страшно. Медленно протянув руку, он коснулся ладонью тёплой щеки, отчего Азирафаэль на миг прикрыл глаза и сам поддаваясь незамысловатой ласке. Им обоим страшно. Оба сейчас находятся на грани того, чтобы резко отпрянуть друг от друга, закрыться в собственных «панцирях». Но при этом не переходят черту того, чтобы разорвать то хрупкое, что между ними происходит. Фэл льнул щекой к прохладной руке, вновь открывая ясные глаза, смотря так пронзительно, внимательно. Энтони сейчас казался совершенно другим. Он не отводил взгляд, не скрывал того, что старался спрятать. Он был весь перед ним, такой же доверчивый, как и он сам. Медленно протянув руку, Азирафаэль сам положил её на щеку Кроули. Тот чуть дёрнулся, отчего Фэл рвано выдохнул. Но Энтони тут же прижался к тёплой ладошке, смотря внимательно, извиняясь за свою невольную реакцию. Он понимал. Слишком хорошо понимал эту накалённость нервов, волнение внутри. Он и сам был в таком же состоянии. Завтра всё оборвётся. Эта мысль пронзила внутри острой болью, которая заставила вздрогнуть. Он не хочет. Не хочет всем сердцем. — Я хочу простоять так всю жизнь, — выдохнул Азирафаэль, даже не скрывая своих истинных эмоций. Энтони понимал его. Он и сам был близок, чтобы сказать тоже самое, но адвокат опередил его, озвучил их общую мысль первым. Глаза невольно защипало. Нет, он не заплачет. Ни один из них. Они будут безотрывно смотреть друг другу в глаза, прикрыв их всего лишь на один момент. На момент, когда их невольно притянет к друг другу, а то самое неуловимое влечение ощутимо схлопнется, разрешая им хоть раз в жизни сделать то, что действительно хочется в этот момент. Пускай этот неловкий поцелуй останется с ними на том морозном берегу Брайтона.