Адвокат Ангела

Казалось, Азирафаэль действительно спал. В тёмном салоне вряд ли можно было увидеть то, что Фэл выскочил на внезапную прогулку совершенно в неподобающем виде. Пижамные штаны явно были одеждой не по погоде, отчего он слегка дрожал от ветра, который просачивался сквозь чуть опущенное стекло. Адвокат сжимал руками пальто, чтобы то плотнее смыкалось. Ночью Лондон менялся. В прошлую поездку они стремительно уехали прочь, устремляясь прямо по дороге в неизвестность, но сейчас всё было иначе. Знакомые днём улицы стали будто совершенно иными, а опустевшие дороги в родном районе поражали. Фэл смотрел в окно, но совсем недолго. Он не смог сдерживать счастливую улыбку. Его будто похитили из привычной рутины вновь, давая отвлечься. Справа от него такой уже привычный Энтони, который непривычно для него позволял Бентли медленно ехать по дорогам, что делало их поездку какой-то совершенно не такой, как все поездки ранее. Кроули казался каким-то задумчивым, но выражение лица было расслабленным. Это позволяло и Азирафаэлю расслабиться. — Так глупо, — тихо сказал Фэл, на что Энтони чуть повернул голову, слушая. — Просто выскочил к тебе в два часа ночи. — Если бы ты не вышел, я бы сам пришёл, — сознался собеседник, отчего адвокат невольно усмехнулся, прикрыв глаза. Почему всё так происходит? Почему они вроде ничего и не говорят о происходящем, но всё это больше не кажется чем-то дружеским. Друзья не приезжают ночью, не волнуются настолько сильно. По друзьям не скучаешь, не видишь их лица, когда прикрываешь глаза. И Фэл не мог быть уверен, думает ли что-то подобное Энтони, но он и не хотел знать. Просто наслаждался. Впервые в жизни ему было не так важно, в каких отношениях они с человеком. Называть всё это — формальность. — А если бы я не открыл? — С нескрываемой улыбкой спросил Азирафаэль тихо, на что услышал смешок. — Я уже не в том возрасте, чтобы лезть в окно, ангел, — тихо смеётся Кроули, медленно повернув руль автомобиля, отчего они завернули на более тёмную в сравнении с другими улицу. — Да и, судя по твоим соседям, такая выходка обошлась мне, как минимум, штрафом, если не парочкой дней в полицейском участке. Фэл невольно хихикнул. Боже, насколько абсурдна даже мысль о том, что Энтони пошёл бы на такие жертвы лишь ради того, чтобы попасть к нему. Всё это явно сказано для красного словца, но почему-то внутри становилось так непередаваемо тепло. Они проехали чуть дальше, а Азирафаэль смущённо отвернулся к окну. Ему казалось, что они могут так вечно кружить, тратя бензин бедной Бентли. Такая своеобразная прогулка давала ему ощущение того, что всё будет хорошо, а все временные трудности не лишат его возможности жить. Порой он так сильно закапывается в повседневность, что забывает. Забывает о том, что всё это конечное, а жизнь не оборвётся, стоит ему оступиться. Он всегда может начать всё с начала, пускай это будет тяжело. Но жизнь не кончается. — Скажи мне, — вновь начал Фэл, сам не понимая, что же он хочет сказать. — Если бы сейчас ты мог что-то изменить в жизни, что бы это было? Такой странный вопрос, философский. Ответить на такое спустя часы не всегда возможно. Казалось, что в их отношениях уже было что-то подобное. Азирафаэль же просто не думал ни о чём. Кроули задумался. Боже, да Фэл просто придурок. Он даже после пары бокалов не задавал таких вопросов, а сейчас… — Всё, — внезапно ответил Энтони. — Или ничего. — Странный ответ, — не понял Азирафаэль, откинувшись на сидение. — Ты жалеешь обо всём и при этом не жалеешь ни о чём? — Именно, — подтвердил коллега, что запутало адвоката ещё сильнее. Такой странный разговор, который просто вёл в никуда, убивал время. Всё вокруг всё ещё было таким нереальным, будто Энтони увёз его совершенно в другой мир, где нет привычных законов физики, а время идёт своим чередом. Будто соверши Азирафаэль что-то совершенно непредсказуемое, в этой реальности это было бы обыденностью, а не чем-то случайным, незакономерным. В салоне не играла музыка, но впервые не было этого гнетущего ощущения от тишины, от молчания. В какой-то момент Фэл просто ощутил жуткое и нестерпимое желание всё изменить. Резко совершить что-то такое, что перевернуло бы и этот мир, и мир реальный. Клокочущая потребность в резком всплеске, которая заставила его рвано выдохнуть. — Энтони, — негромко произнёс Азирафаэль, поворачиваясь в сторону водителя. В горле резко пересохло, будто фраза, которую он хотел сказать сейчас, была чем-то вновь неестественным, ненужным. — Что? — Отозвался Кроули, слегка притормаживая, останавливая машину на одной из обочин. Фэл смотрел на то, как коллега внимательно ждал, что он скажет. Он ощущал, как тот слегка напрягся, когда Азирафаэль позвал его по имени. Но адвокат молчал, хотя так много хотелось сказать. Страшно, непонятно, вся смелость ушла куда-то и явно не собиралась возвращаться. Глупо, насколько же глупо было хотеть сказать что-то подобное. Он не мог, а от этого ему становилось до невозможности совестно, отчего он лишь опустил взгляд к своим рукам, но не отвернулся. Кроули просто смотрел на то, насколько же Азирафаэль теряется в собственных эмоциях. Руки бедного адвоката начали слегка подрагивать, а сам он судорожно сжимал своё пальто, будто пытаясь укутаться в него сильнее. Энтони медленно выдохнул, ощущая, как Фэл напрягся. Так сильно, что, кажется, будто резко вот-вот выпрямится как пружина. Он осторожно убрал руки с руля, все ещё наблюдая за адвокатом, который резко вновь выдохнул и… Расслабился. От такого резкого изменения сердце Кроули замерло, пропуская удар. — Прости меня, — тихо прошептал Фэл, отчего Энтони был слегка ошарашен. Азирафаэль, конечно, любил извиняться, но… Его мысли максимально резко прервали руки, которые схватили его за ворот пальто и резко притянули к себе. Адвокат ругал себя. Ругал и просил прощения за всё то, что с ним происходит. Он сжимал чужое пальто так сильно, так отчаянно притянувшись к человеку, который стал для него просто невообразимо близким за эти дни… И просто прильнул к чуть обветренным от ноябрьского холода губам, не давая отстраниться от себя. Сердце словно и не билось совсем, а в ушах звенело, как будто рядом что-то разорвалось с такой силой, что их оглушило. Тело дрожало то ли от холода, то ли от напряжения, но он просто жмурился, боясь открыть глаза. Прохладная ладонь мягко коснулась его щеки, а через пару мгновений он ощутил, как к нему самому наклонились ближе, отвечая, но совершенно иначе. Не было той эмоциональной порывистости, но были такие чертовски ощутимые до покалывания тепло и нежность, когда Кроули просто ответил на его резкий всплеск. Просто поцеловал его, не давая отстраниться даже тогда, когда руки Фэла обмякли, отпуская ворот. Он просто ощущал, как тонкие пальцы мягко вплетаются в его волосы, а сам адвокат будто забывает сделать необходимый вдох, теряясь в собственных эмоциях и ощущениях. Азирафаэль молился всем богам, вновь прикрывая глаза, лишь об одном. Чтобы он не проснулся.