О тенях, утратах и вторых шансах

Оставшись один, Джек какое-то время лежал неподвижно, вслушиваясь в то, как медленно, капля за каплей из него уходит боль. «У вас сломано три ребра, юноша…» Очень похоже на то… И все же боль, раздирающая грудь, постепенно притуплялась и отступала. Вдох, выдох… Джек, морщась, припомнил отвар, который его заставил выпить маршал. Возможно, так спасительно действовало отвратительное пойло, дышать явно становилось легче. Боль таяла, но это не решало и малой доли всех сложностей Джека. Как только ему стало немного легче, тут же в голове закружились вопросы. Почему он здесь? Каких ебаных тварей от него нужно Великому и Ужасному Алве?! Как быть дальше? Ответов Джек не находил, но внутри него постепенно зрела уверенность, что оставаться лежать на этой восхитительно мягкой и до одури чистой постели для него так же опасно, как торчать в лавке гоганского ювелира с омерзительной нечистью, забравшей разум Пеппа. Вспомнив об этом, юноша, мысленно вернулся в лавку и снова услышал леденящий душу писк Кривого, ощущая при этом приступ сильнейшей тошноты. Заметался, задышал глубже и тяжелее, отчего снова резануло в районе поломанных ребер, и в исступлении закрыл глаза, перед которыми все поплыло. Заебанный же змей! Вдох-выдох… Держись, Джек, недаром ведь камни выбрали тебя своим Повелителем. Приступ продлился недолго. Дыхание восстановилось, боль снова стала размазываться, а страшные картины, стоящие перед глазами, постепенно меркли. Джек зевнул. Поймав себя на неправильной склонности ко сну, он встрепенулся и, стиснув зубы, попытался сесть. Снова больно! Но стучавшее в голове: «Бежать!» заставило Джека почти вывалиться из кровати и, пошатываясь, цепляясь дрожащими руками за опоры полога, двинуться в сторону окна, беспомощно оглядываясь в поисках своих вещей. Тщетно, конечно. Было бы странно, если бы самый могущественный и богатый человек государства позволил ему валяться на пуховых перинах своего особняка в смердящих грязных лохмотьях. Хотя куртка была очень даже ничего, и могла служить Джеку еще долго и ее, несомненно, жаль, но сейчас… Гори оно все лиловым! Не найдя в комнате своих пожитков, Джек двинулся к окну в чем был, плюнув на то, что одет в длинную, доходящую почти до дрожащих колен, ночную рубаху. Окно оказалось запертым. Дернув несколько раз за богато украшенную витую ручку, Джек понял, что уйти отсюда этим путем можно только разбив стекло, привлекая к себе внимание всего особняка. Джек обессиленно опустился на пол прямо перед окном, прижимая руку к горящей новой болью груди. Проклятый Алва! Ебали б его Четверо! Просто покинуть обитель Ворона не получится, а уходить боем — нет сил. Во всяком случае, сейчас. А стало быть, Джеку не остается ничего иного, как ждать. Чего? Да кто бы знал? Валяться под окном было глупо и холодно. Джек с трудом поднялся, доплелся до постели и рухнул в нее. Отдышался и поглядел на дверь. Есть ли кто за ней? Не мог же в самом деле маршал быть настолько беспечен, чтобы оставить обитателя Двора теней внутри дома без охраны. Однако проверять не стал. Откинулся на подушку, благоухающую цветами, прикрыл глаза. Какое-то время он пытался расслабленно думать о том, почему оказался в таком странном положении и что за фигура, с которой его Первый маршал мог спутать. Как он там его называл? Джек напрягся, вспоминая. Окделл… фамилия вроде знакомая, но совершенно ничего не значащая. А вот Ричардом его отчего-то звал не только Алва. Где-то он уже слышал такое к себе обращение. Немного подумав, Джек вспомнил и с колотящимся сердцем распахнул глаза. «Вот, значит ты какой, мой король!» Перед глазами Джека снова появилось безобразное лицо той девочки из лавки. Дышать снова стало больно, и сердце стучало теперь где-то в горле. «Идем со мной, герцог! Сама судьба предназначила тебе быть рядом со мной, Ричард!» Ричард… Маленькая тварь звала его Ричардом, а спустя несколько часов Джек услышал то же обращение от Алвы. Могло ли это быть совпадением? Таких не бывает! Джек, может был не слишком образован и умудрен жизненным опытом, но дураком он вовсе не был. Все это могло означать, что либо его принимали за некого Ричарда, либо, что более вероятно, так как потусторонняя нечисть навряд ли могла спутать истинную сущность человека, руководствуясь лишь внешностью, что он действительно является тем самым Ричардом, просто ни хрена не помнит о том, кем был до того момента, как попал во Двор Теней. К существующим вопросам добавились еще. Если он действительно этот самый Ричард, как его… Окделл, то какое отношение он имеет к Первому маршалу? — Думай, Джек, думай… — прошептал юноша, борясь со слабостью, которая его утягивала в сон, постепенно подавляя волнение, подменяя его равнодушием. Подумать было о чем. С трудом удерживая нить размышлений, Джек припомнил, как сидящий подле него маршал самолично поил его отвратительным отваром, а позже водой. Алва — третий после короля и кардинала человек в государстве, собственными руками подносил питье подобранному на улице оборванцу и бродяге. Такое бывает? Невероятно, но Джек точно знал, что бывает. Ни угрозы, ни опасности идущей от этого человека юноша в этот момент не почувствовал, скорее напротив, кошкин отвар, несмотря на дурной вкус, принес облегчение. Так, может, не стоило дергаться, и сразу пытаться сбежать? Может, нужно подождать, поговорить с маршалом? Возможно, это правильно. И он обязательно подумает об этом, чуть позже, на свежую голову, как проснется… *** Успокоиться оказалось очень непросто. Последние события, будоражили и почти полностью разогнали усталость, лишая маршала сонливости. Нужно было лечь, а поутру, на свежую голову, пытаться разобраться в том, кто же сейчас избитый и изломанный лежит в одной из гостевых комнат и упрямо зовет себя Джеком, но сон совершенно не шел. Больше нет… Рокэ, выйдя из купальни, направился в кабинет, устроившись в любимом кресле, взял гитару. — Хуан, принеси мне «крови», дурной… Маршал вздохнул и пробежался пальцами по струнам, рассеянно, без настроения играть что-либо конкретное. Рокэ прикрыл глаза, вслушиваясь в легкий, можно сказать почти романтичный перебор. Вот ведь… Тоска гнавшая его из дома, улетучилась без следа. А ведь он даже не уверен в том, что раненый бедолага с серыми льдистыми глазами его оруженосец. И все же… Роке улыбнулся, на миг, почти блаженно… Но тут же осекся, напрягся. Вычленив это непонятное блаженство, внутри него звякнула тревога. А с чего бы это? Ну нашелся, ну живой и что с того? Отчего все эти подозрительные мысли и чувства? Хуан, принесший вино, предупредительно стукнул дверью, привлекая к себе внимание маршала. Рокэ распахнул глаза, нахмурился слегка, рассеянно наблюдая за тем, как Суавес ловко и привычно переливает вино в кувшин, ставит его на поднос и с неизменным почтительным кивком опускает принесенное на винный столик, стоящий рядом с креслом Рокэ. Вид старика снова заставил Рокэ улыбнуться — как же он соскучился по всему этому! По дому, по своему креслу, по Хуану… Но главное, сейчас у него не было ни единой причины для того, чтобы стремиться сбежать отсюда. Ни единой! До того момента пока маршалу наскучит оседлая городская жизнь, он с полной готовностью может теперь наслаждаться домашним уютом. А учитывая загадочную находку, соскучиться Рокэ успеет нескоро.