Короткие знамения

Кроули в первый раз прикладывает усилие. (R) Не поймите неправильно, Азирафаэль ни за что не задал столь личный, можно сказать, интимный вопрос, если бы с Кроули его связывали только их прежняя договоренность и тайная дружба. Но если уж два существа стали близки во всех возможных смыслах, то удовлетворить давнее любопытство не будет слишком бестактно. Тем более и момент выдался подходящий. — Дорогой мой, — Азирафаэль погладил Кроули по бедру, наслаждаясь гладкостью его кожи и самой возможностью ласкать ее, — а когда ты впервые приложил усилие? — Умеешь ты, ангел, вести постельные разговоры, — Кроули утек из объятий совершенно змеиным жестом, повернулся и посмотрел Азирафаэлю в глаза. — Если хочешь знать, то еще в Эдеме. — Из-за меня? — щеки Азирафаэля порозовели от такого предположения. Неужели дорогой Кроули еще тогда... — Из-за Евы. — Что?! Нет, Азирафаэль всегда знал, что Кроули Ева нравилась, но даже не догадывался, что в том самом смысле. Ведь сколько возмутительных слухов ходило про то Искушение, а он все равно им не верил. Глупец. Но стоит все выяснить до конца. — И как же это произошло? — О, ангел мой, ты, кажется, себе успел уже кое-что представить, — поддразнил его Кроули, подливая масла в огонь. — Говори. Азирафаэль сел на постели, сжал губы и приготовился к самому худшему. — Ну, — Кроули вдруг сильно смутился, — все началось с имени. Я ползал там вокруг, разведывал, то да се. Ева увидела меня да как закричит: «Ползучка! Ползучка! Смотри, Адам, какой Ползунок!» А ты же знаешь, что им с Адамом была дана власть давать имена всем животным в Саду. Вот и к моей змеиной форме то имя приклеилось намертво, потом еле оторвал его. Я решил, что «ползучку» люди слушать не станут и решил принять другую форму. — Мужскую? — тихо спросил Азирафаэль. — Да. Мужскую. Я сразу понял, что с Адамом будет трудно договориться хоть о чем-то, поэтому вышел к Еве. А она спрашивает меня, мол, кто ты, неведома зверушка. Я отвечаю, что человек. Она смеется, говорит, что люди такими не бывают. — А ты что? — Азирафаэль вдруг понял, что история не так однозначна, как ему показалось, и придвинулся поближе к Кроули.. — А я поинтересовался, что же ей не нравится во мне? Чем я на человека не похож? Ну, тут она и выдала, что у меня внизу все гладкое, не такое, как у них с Адамом. Азирафаэль попытался сдержать смех, но у него ничего не вышло. — И ты... ой не могу! Ты сделал усилие?! — Ну да, — Кроули тоже засмеялся, — но лучше от этого не стало. Ева тут же заявила, что она «не такая», и вообще — у Адама намного больше. — Что больше? — поперхнулся Азирафаэль. — То! То самое у Адама было больше. Хотя, я не мерил, конечно, может быть, Ева просто хвасталась. — Не расстраивайся, мой дорогой, — у Азирафаэля от смеха выступили слезы на глазах, — лично меня более чем устраивает величина э... твоих усилий. — Лучше бы это было действительно так, — самым зловещим своим демоническим голосом протянул Кроули. — Так ты потом вернулся к форме змеи? — Нет, я решил, что Еве, возможно, интереснее будет поговорить с тем, кто на нее больше похож, и через некоторое время вышел к ней в женской форме, естественно, с соответствующими усилиями. — И что же дальше? — Азирафаэль никогда не мог устоять перед обаянием хорошей истории, тем более, если в ней участвовал Кроули. — Ева пообещала мне выдрать рыжие патлы, если я еще раз появлюсь рядом с ее Адамом, — грустно поведал Кроули, — кажется, она приняла меня за Лилит. Азирафаэль больше не мог смеяться. Он чувствовал, что еще чуть-чуть, и его тело просто развалится. Он не думал, что когда-нибудь вообще позволял себе так бурно предаваться эмоциям. С Кроули весь мир стал выглядеть иначе. — Кажется, дорогой мой, история первого Искушения гораздо интереснее, чем все думали, — сказал он, немного успокоившись и снова притянув мужа в объятья. — Гкхм, — ответил Кроули.