Осколки и отражения

О том, как она оказалась в Эльсвейре, Шеба не рассказывает — и отрезает будущие вопросы одним только колким взглядом. Когда она недовольна, это без слов понятно: улыбается, словно бы обещая тебя освежевать, и хмурится по-особенному — так, что корона шрамов на лбу и висках проступает заметнее, ярче и не предвещает невольным свидетелям ничего хорошего. О том, как она из Эльсвейра уехала, рассказывать попросту скучно: обратный билет буквально падает с неба. У билета — хищный профиль, повадки типичного телваннийского чародея и звучное имя: “Ллеран Атерас”. Как радостно встретить сородича в этой чужой, негостеприимной земле, не правда ли, сэра? О том, как он сам оказался в Эльсвейре, сэра Атерас тоже не распространяется — и Шебу это устраивает. Новый знакомый обещает помочь добраться до Вварденфелла, и шанс слишком хорош, чтобы от него отказываться: телепортация на такие расстояния Шебе не по плечу, а “на перекладных” добираться слишком дорого и долго. Желание, плещущееся в чужом взгляде, её скорее успокаивает: в бескорыстие незнакомых мужчин Шеба верит не больше, чем в говорящих шалков. Неизвестность — нервирует и немного пугает; пограничная неизведанность — лишь интригует и побуждает идти навстречу: Шеба чтит АльмСиВи, но помнит о Старом пути, а Атерас хорош, очень хорош. Он похож на кимерского воителя из тех, о ком вечерами рассказывала мама — на велоти, чьи предки взяли в опеку Ресдайн по праву завоевания и не боялись мешать свою кровь ни с двемерами, ни с айлейдами. Гордый и властный, мощный — и хищный... Да, “хищный” — это отличное слово, Атерас хищен во всём: взглядом, улыбкой, линией плеч… крупные, сочные губы, глаза под тяжёлыми веками, узкие бёдра… По первому взгляду он красив и опасен — как и земля, которая его породила, — но по второму — ещё красивее и опаснее. Культистам, даэдра и диким зверям, согнанным с места культистами и даэдра, очень не везёт попадаться им на пути: в битве Атерас… нет, не “подобен буре”, как просится на язык — он бесподобен, не измерим никакими астролябиями или компасами! Шеба — не самая слабая чародейка, но его сила настолько тяжёлая и плотная, что, кажется, искажает пространство вокруг себя. Кто вы такой, мутсэра Ллеран Атерас? Что вы такое? Шеба отчаянно хочет его почувствовать. На Вварденфелле Атерас — Ллеран — ухаживает так, словно не ожидает, что она согласится: красиво, изобретательно и изысканно... ходит кругами. Выбор вина и курений говорит без слов; чары, которыми он делится, пьянят и дурманят своим совершенством, беседы — очаровывают… но всё — словно с опаской, на вытянутой руке! Ум у Ллерана острый, точно игла из тех, в которые продевают волосы жён, но и глупости — вдосталь. Выносливость у Ллерана — как у гуара, и кружит он долго: пока Шеба сама его не берёт — по праву завоевания; он по-прежнему точно боится её спугнуть, даже когда она раздевается и раздевает. Даже когда не может никак перестать любоваться. Мысли, что роятся у Шебы Ашибаэль в голове, надвое поделены между глупостью и богохульством. Ллерана хочется сравнивать то ли с князьями даэдра, то ли с живыми богами: он хищный и мощный, жилистый и сухощавый; прекрасный — изяществом даэдрического клинка, — и такой же смертоносный. Слишком настоящий — и очень живой. На смуглых плечах серебрится изысканный телваннийский узор, и Шеба, пройдясь по ним пальцами, не узнаёт, но угадывает шрамы, “забитые” татуировками. Желание переписать себя так ей более чем понятно…. — Кто ты такой, сэра Атерас? — спрашивает она под утро, зная, что правды от него не дождётся. — Тот, кто здесь и сейчас — на своём месте. Шеба фыркает по-девчоночьи и прячет лицо у него на плече: правды Ллеран не сказал, но и не соврал… кажется. Пугается она позже, когда понимает, что хочет его узнать — по-настоящему, а не только телом.