1. Дом
Ллеран спешит домой — и думать об этом и волнующе, и странно. У него есть дом, в котором его ждут. Дом, который он создал сам. Пусть всего лишь небольшая вилла в редоранском “панцирном” стиле на берегу моря, но суть не в стенах. Суть в том, кто в них… Бегущий гуар — сочетание крепких мышц, ненасытной утробы, зловонного зёва, тупой, но доброй души и бесконечного упрямства — несёт Ллерана вперёд. Когда зеваки смотрят, Ллеран Атерас (наёмный боевой маг, делец, знаток артефактов, антиквар) красуется на нём — о, он отличный гуарий наездник, лошадей же терпеть не может. Когда никого нет, он отдает предпочтение скорости. Красоту, стать, величественность, угрожающие манеры — всё можно обратить во влиятельность, популярность, звонкую монету… главное — уметь пользоваться. Навыки достались Ллерану в наследство от прошлого, о котором он помнит преступно мало. Наверное, дрянное было прошлое, раз он умеет столь специфические вещи. Возраста своего Ллеран не знает — понятно, что сотни ещё не исполнилось, но за половину века точно перевалило. Магические способности подсказывают, что знак рождения — Леди, но точное число — не вычислить! Памяти тоже нет: последние лет пять ещё "нанизываются" на некую связную нить из поступков, фактов, мотиваций... но и только. Тьма и туман клубятся там, где у всех нормальных меров хоть какая-то личная история. Всё это имеет ровно столько значения, сколько захочется придать. Ллеран Атерас воссоздаёт собственную личность не такой, как она была или могла быть. Он видит и чувствует, словно у него открылись иные глаза; словно сам Велот сдул вековую пыль с его кожи, отворил уши, дал всем вещам новые вес, ощущение, смысл. У него есть дом; дом, в котором ждут. Стёртое прошлое-небылица имеет вкус одиночества и пыли; у будущего несомненный, терпкий, как саммерсетское вино, аромат возможностей. Там, дома, его ждёт женщина, и ждёт деятельно, преумножая и успешно развивая всё приобретённое. Ллеран доверяет будущей жене так, как не доверяет даже себе самому. Разлука мучит его, иногда совершенно по-особому, почти мистически заставляет сомневаться — жил ли он вообще до того, как встретил Шебу Ашибаэль? Ощущение это могло бы быть метафорой влюблённого, ослепшего и прозревшего особенным образом от своей любви, но для Ллерана и правда вся жизнь до встречи с Шебой окутана дымкой неизвестности и безразличного следования нужным — кому бы? — задачам. Он создан кем-то. Или проклят. Ощущение вторгающегося в разум чужого сознания уже стало отличимо-знакомым. У него был или все еще есть повелитель, хозяин… Ллеран спорит с ним теперь; вызывает на диалог, огрызается. Сознание это не враждебно к нему, но удивлено сопротивлением. Это хорошо. У Ллерана теперь достаточно сил, чтобы оборвать привязь, даже есть доспех: алая рубаха с символами дома Дагот прилегает к телу. Шеба спряла эту нить своими руками, выкроила сделанную из нее ткань, расшила ворот старинным способом. Ллеран помнит и не помнит, откуда этот ритуал. Ллеран знает и не знает, что это за символы. Дом Дагот — проклят и забыт, но он — жив и хочет жить, не оглядываясь. Не хочет никаких мистических тайн, забытой крови... Шеба показывает ему путь вперёд; жизнь, в которой можно применить свои таланты ради счастья той, которую любишь, а не мрачных и древних загадок, губящих прикасающихся к ним. Когда придет день, Ллеран станет полностью свободным и получит ответы на свои вопросы. Но есть и проблемы. Уже вполне насущные, наружние, "земные". Ллеран Атерас не может придти к Ашибаэлям с пустыми руками, потому что будет просить не только взять Шебу в жёны. Рода у него нет, Дом его — давно пал, а Телванни о нём и не слышали. Незачем давать женщине имя мёртвого клана, а вот попросить покровительства её Дома станет хорошим ходом. Ллеран Атерас — кто знал бы, кем были Атерасы и чем славны? Набор букв, да и только. Признаваться в происхождении от Даготов и вовсе опасно. Ллеран не может подарить жене своё имя — но может обеспечить её, позаботиться о безопасности и достатке, добыть денег на дом, куда приведёт её, и дом этот будет достойным! Тот, загородный, у моря, что он уже купил — может, для кого-то и целые хоромы, а для него — только точка старта. Ллеран не умеет создавать деньги из слов, как это делают Хлаалу, не умеет пускать их в рост, как это делают Дрес, менять на кровь, как заведено у Редоран, или выколачивать их из мира, как приспособились Индорил. Он и не Телванни толком, хотя носит татуировки этого Дома. Ллеран умеет рисковать, и за такие риски платят достаточно: а остальное можно поручить посредникам. На свете существует достаточно опасных контрактов. Двемерские артефакты, айлейдские редкости, велотийские диковинки, даэдрические изделия, легендарные доспехи и оружие, дорогостоящие материалы. Мёртвые монстры — не обязательно даэдра, он готов охотиться и за головами. Редкие алхимические ингредиенты, действительно редкие — хороший маг знает, что нужно другим хорошим магам. Ллерана не смущают ни монстры, ни разбойники, ни катаклизмы, ни разгневанные духи. А ещё Ллеран знает-не-знает, где спрятаны вещи и вовсе забытые, древние, рассветной ещё эпохи, и вот эти — продаёт далеко не все. У него ничего нет — ни семьи, ни наследия, ни истории, ни прошлого, только собственные руки, ум, магия и сила. А ещё Ллеран верит, что вопреки всему у него получится сделать всё правильно. Хоть на этот раз, что бы ни означала постоянно повторяющаяся мысль. Чужое сознание-спутник согласно. Собирая всё, что пригодится для строительства, Ллеран спешит домой, спешит скорее во времени, чем в пространстве. Там, впереди, его ждут.2. Долг
Он появляется у ворот Морнхолда на рассвете, соскакивает с гуара. Предъявляет ординатору документы. Несколько дней назад он отправил Шебе двемерскую птицу-вестника, чтобы пригласить сюда. Где-то здесь они должны встретиться через сутки — Ллерану всегда доступна собственная комната в “Пылающем Никсе”, но он специально снял дом для встречи и подготовки к дальнейшим событиям. Заявляться к [будущим возможным] родственникам сразу он не хочет… ...и сперва есть еще одно, очень важное дело, которое он хочет провернуть до встречи. Дело это зовут Даранг Феллас из дома Хлаалу. Данмер-полукровка, отец — человек, мать — данмерка, дочь какого-то там советника. Его подарков у Шебы около дюжины, и хоть большая их часть и вернулась владельцу, Ллеран не намерен оставлять подобное просто так. Приглашения, письма и мелкие знаки внимания еще приходят, несмотря на отказы. Внук Советника Дома Хлаалу! Может, Шеба и была когда-то рада подобному ухажёру, да только тот чего-то, кажется, не понял в этой жизни и с момента размолвки повадился засыпать госпожу Ашибаэль дорогостоящими дарами с утроенной силой, игнорируя их возвращение. Ллеран знает, где найти этого с’вита — в дорогущем закрытом клубе его Дома, где Феллас частенько курит и ведёт дела. Увы, с'вит не так уж прост — заставить не выделываться откровенного фата и лоботряса было бы легко, но Даранг приносит своему Дому хорошую прибыль, потому что принимает ставки на подпольные магические бои, а в Дешаане слишком много Дрес, обожающих подобные развлечения. Сами бои проходят обычно в развалинах Мзитумца, за городом, где ординаторы “забывают” патрулировать. Размышляя, как проучить конкурента, Ллеран перебирает около десятка вариантов, и останавливается на истинно-данмерском. Решать проблемы силой и коварством — что может быть лучше? Он заявляется на арену — но как! Никто бы не рискнул ставить против высокого, сильного и явно более чем компетентного мага-телваннийца. Худой, старый эшлендер с бельмом на глазу, который, кажется, сыграет в ящик после первой же "Искры", вызывает смех. Ллеран отыгрывает его со всем тщанием и даже проходит проверку — на нём ищут защитные чары, а не безобидное косметическое заклятие. Он говорит, что прячет старые шрамы и пепельную экзему, даже предлагает показать, какая она мерзкая. Ему верят на слово. А потом “старый хрыч”, словно бы на последнем издыхании, уворачивается ото всех заклинаний — то нагнувшись поднять посох, то закашлявшись — и истребляет противников самыми глупыми и забавными способами. Например, дает им споткнуться о свой посох и расшибиться об стену. Или вызывает призрак огромного ревущего кагути, который появляется внезапно и сбивает заклинателей так, что те обжигаются о собственные чары. Даранг Феллас проигрывает в этот вечер сумму, на которую можно купить небольшое поместье. Он идёт запивать горе все в тот же клуб, и именно там Атерас подсаживается к нему, уже в истинном обличье. И с мешочком золота. — Ты хитер, — говорит ему Даранг. — Да, я знаю, что на арене был ты. Знатно ты пощипал Дешаан в последние месяцы. Как скальный ползун на помойке, не можешь остановиться. Кто ты вообще такой, Атерас? Не боишься асассинов встретить как-нибудь по дороге домой? — Все боятся, кто чего-то стоит. Если у тебя нет врагов, ты ничтожно жил. Меня не интересует твое золото, Феллас. Можешь его забрать, но на одном условии. — Каком еще? — Госпожа Ашибаэль. Забудь ее имя. — Нчоу! Мне докладывали, что она связалась с каким-то бандитом, но что это опять ты, делец из ниоткуда… нет, Атерас. Не забуду. С каких вообще пор Телванни решают что-то в Дешаане? Ллеран молча кладёт рядом с золотом кинжал лезвием вперёд. — Вызываешь меня? Да как ты смеешь! — Я вызову тебя в присутствии свидетелей. Чтобы в случае отказа от поединка я держал в руке твоё слово. Сейчас мы просто разговариваем. — Если ты все сделки заключаешь в таком стиле, то рано или поздно тебя всё-таки вздёрнут. А я постою на площади и посмотрю, как ты будешь болтаться, с’вит. — В регионе неспокойно. Лучше тебе сейчас не иметь лишних врагов, ведь всего один ординаторский патруль может лишить тебя золота с арены, которое ты вкладываешь в оружие, особенное оружие, которое ты втридорога поставляешь в Стоунфоллз. Даранг ругается и в итоге берёт золото. Подарков Шебе Ашибаэль больше не будет, а вот “подарочки” для Ллерана Атераса уже начинаются — на обратном пути Ллеран выводит из строя трёх убийц. Это не Мораг Тонг, просто наёмные головорезы, потому Ллеран их не убивает, а калечит. Пусть ползут обратно на сломанных конечностях. Одним из условий Пакта было прекращение рабовладения. Для данмеров, имеющих сотни лет подобной традиции ещё с велотийской эпохи, сперва требование казалось смешным оксюмороном, потом — вызвало отторжение и возмущение. В конце концов, внешне все смирились, но подпольные воды остались черны и мутны. Дом Хлаалу не одобряет рабство, но одобряет барыш. Дом Дрес всегда будет ловить свою беглую собственность, и им нужно оружие. Дом Индорил отчаянно нуждается в услугах Дрес и Хлаалу, потому что Вварденфелл плевать хотел на материковые дрязги. Поставки оружия будут идти. Скоро грядёт война почище, чем бардак в Сиродиле. Ллеран Атерас не любит ни войны, ни рабства, ни финансовых подстав; но те, кто переходят ему дорогу, должны знать, что он будет играть по-крупному и ни перед чем не остановится. Он сделал предупреждение. Второго не будет. Мир второй эры кажется ему слишком свежим и полнокровным; гуар, закусивший удила и несущий по бездорожью к обрыву. Ллеран — отличный гуарий наездник. Даже невидимый “хозяин” согласен: здесь кругом есть, что изменить. Дом не может стоять в долине из воздуха и света: дом — это место, которое ты оградил от войны, разбоя и грязи земли. Те, кто ждут тебя, должны быть в безопасности.3. Форма пустоты
Комната в “Пылающей Никс” — крохотная, в такой помещаются только кровать, шкаф да несколько сундуков. Ллерану достаточно. Кровать он сдвигает к стене, чтобы освободить на полу место. Трактир, сказали бы многие, не лучшее место для ритуалов, но насыщенность голосами и вибрациями других постояльцев сейчас в плюс. Случись что, ими можно будет прикрыться, как щитом, создать помехи, нырнуть в гомон, словно в воду с талым льдом… Медитация обещает быть не самой приятной, но Ллеран готов к этому. Он чертит на полу нужные символы песком, который потом можно смести. Затем зажигает три свечи и садится в центре получившегося круга. Специальные смолы курятся в простой глиняной плошке. Ллеран успокаивает дыхание. Пытается выцепить следы чужого внимания… о, а это довольно просто. Некто всегда рядом, хотя не следит постоянно. Но достаточно протянуть волю, чтобы заинтересовать его. “Что ты такое”, — напряжённо спрашивает Ллеран. “Ты — это я”, — отвечает голос. Ровно и чётко, словно вопрос ожидали. “За чем ты следишь? Зачем?” “Мне нужны глаза. А я верю только своим”. “Я не желаю быть чем-либо, кроме себя самого”, — сообщает Ллеран. “Сейчас ты — сон внутри сна, помарка на Колесе. Мы поговорим ещё. Будь готов проснуться”, — произносит голос. Ллерану кажется, что его вдруг подцепляют крюком за самый хребет и выёргивают из бытия. Он ощущает себя стремительно несущимся прочь из тела и застывающим где-то вне Аурбиса распятым на гигантском Колесе; Башни-спицы воткнуты в его тело, сердце есть барабан, отсчитывающий дни до конца… он дышит лёгкими каждого из существ, смеётся-кашляет ртами воплощённых, скребёт когтями по стенам мира. Он — триумфатор и пленник. Он… Он есть Лжец, Плут, Голод, Ограничение, Изменчивость, Насмешка, Игра Сна. Он есть — Хортатор, что означает Пробуждение. Он есть ничто. Ллеран ощущает пустоту — Некто демонстрирует, как будет выглядеть Его исчезновение. Холодно? Иногда отсутствие узнаётся лишь по факту; пустота и тьма настолько всеобъемлющи, что не оставляют даже слов, чтобы быть названными. Тень за спиной Отца Ужаса. Солнце за сердцем Времени. Ллерану кажется: он видит вращающиеся вокруг друг друга оси и полусферы, видит собственный мир подобным планисфере двемеров, сошедшей с ума. Вне его… есть что-то ещё, и от этого по-настоящему страшно. ...Ллеран приходит в себя на полу, озябшим, дрожащим, давно вышедшим из медитативной позы. Свечи догорели, смолы ещё тлеют. Да, ему страшно… ответов Ллеран не получил, но понял, какие вопросы задаст в следующий раз. Ради [не только его] дальнейшего будущего, ради… ради сохранения собственного ума он должен будет бросить вызов — чему?.. У даэдра иной “запах”, иная аура. Любой контакт с Обливионом оставляет свой след, и сейчас его… нет. Есть только зияющая дыра на месте прошлого — и понимание, что угодья его собственной души никто не выжигал. Там попросту ничего и никогда не было; его создали — сразу, целого, с набором умений и задатков. Но кто-то сделал это; скопировал откуда-то… и тот, кто способен сотворить подобное, достоин и жутких видений, что пришли ответом. Было бы куда проще, будь отсутствие памяти простым повреждением — мало ли, что случается в Доме Телванни. Было бы куда проще, отсутствуй у него проблески пониманий совсем — но Ллеран знает кучу вещей, испытывает эмоции, беспричинно любя и ненавидя. Он кажется себе причудливым механизмом, зависшим над обрывом. У него нет ни единой опоры — и всё-таки, что-то внутри работает. Желает отстроиться по новой. На твёрдой почве... Как бы то ни было, теперь всё готово. Он может идти навстречу неизбежному; все выборы совершены, и осталось сделать лишь то, что полагается… после. Скорее всего, для Шебы всё будет сложным, но Ллеран просто не желает оставлять за плечами никаких секретов. И без того слова подбираются с трудом, стоит начать говорить о себе: сказать почти нечего. Меры, падающие с небес, не кичатся кровью перед луной и звездами.