Слёзы демона, кровь дракона.

- Чёрт возьми, Кана! И как ты только умудряешься так? - восхищённо цокнула языком Уртир, увидев, как новоиспечённая принцесса Ишгара гордо распахивает дверь уборной, представ перед подругой в одном из великолепнейших своих обличий. И где, спрашивается, была та грустная, чуточку растрёпанная и безмерно пьяная девица?.. Кана сменила наряд, и теперь щеголяла в длинном бордовом платье, украсив свои загорелые руки нарукавниками из того же материала с кружевной оторочкой. Плечи картёжница оставила открытыми - помнила всегда о том, как Лекс любил поцеловать её украдкой в обнажённое плечо... и даже сейчас, когда её любимого не было рядом, когда она сама без пяти минут уже как была отдана за другого, Альберона словно на уровне подсознания продолжала делать так, как хотелось бы, как нравилось именно ему. Использовав весь свой арсенал косметики, парфюма и магических примочек, девушка добилась того, что и подумать нельзя было, будто бы не так давно она напилась просто до невменяемого состояния. И лишь загадочный блеск в её густо подведённых сурьмой карих глазах ещё мог натолкнуть на мысли об этом... и то лишь тех, кто её пьянку своими глазами видел. Остальные запросто могли бы списать этот блеск на игривый настрой и хорошее расположение духа дочери короля Гилдартса. Растрепавшиеся во время попойки с Греем каштановые локоны девушка забрала наверх, позволив им разлететься из-под заколки непредсказуемыми волнами по открытой спине, и смотрелось это, по мнению знавшей толк в нарядах и причёсках Уртир, ну просто потрясающе. - Ну, - заговорщицки подмигнула подруге Кана, - ты ж меня знаешь - ловкость рук и никакого мошенства, как в народе говорят. - Раз ты готова, - с искренним восхищением глядя на умудрившуюся за каких-то полчаса без посторонней помощи после изрядного перебора с вином подругу, улыбнулась Уртир, - пошли-ка Грею поможем. А то что-то Роуг запропал, чувствуется, пока они там с Джу до нас доберутся, нам уж идти надо будет. От неё даже вином не пахло, что привело Тиру просто в неописуемый восторг. - Сама не желаешь собраться? - с улыбкой посмотрела на ледяную повелительницу временных петель Альберона. - А то неужто гостей с Востока в халате встречать пойдёшь? Игнил, конечно оценит - это ведь он тебе дарил... но, думаю, остальных от такого твоего выхода точно массово удар хватит. А Грей пока пусть проспится маленько - а то выйдет и вообще ничего соображать не будет. - Ты права, - когда её близкая подруга была рядом, да ещё и вела себя так, внушая даже самым отчаявшимся надежду на то, что всё наладится, хотя у самой, можно сказать, целый мир внутри рушился, Тира не могла не отвечать ей искренней и благодарной улыбкой. - Ох, и напьюсь же я на приёме... - мечтательно покрутилась у зеркала в спальне дочери короля Альберона. - Ты серьёзно? - опешила Тира, едва не выронив из рук выбранное ей роскошное сиреневое платье. Кана расхохоталась, затанцевав у зеркала с воображаемым партнёром, а Грей в ответ оглушительно всхрапнул, от чего и Альберона, и дочь короля Сильвера не смогли сдержать дружного смеха. Вдруг двери спальни Тиры содрогнулись от оглушительного удара, от которого девушки едва не подпрыгнули, Кана выхватила было веер карт, на которых не только гадать можно было, но и головы врагам сносить с помощью магии, в них затаённой, а Тира сразу же бросилась к висевшему над изголовью мечу и встала в оборонительную стойку, готовясь дать достойный отпор незваному гостю. - Слыхали, гости с Востока к нам едут? Девушки облегчённо вздохнули, а Тира аж смахнула свободной от меча рукой невидимый пот из под-своей густой чёлки. Эльза... Боже, даже нарядившись в великолепно отделанное платье цвета свежей крови, одного цвета с её длинными густыми волосами, и обув изящные золотистые туфельки, она не превращалась от этого в хрупкую и воспитанную леди. Захотела открыть дверь спальни своей подруги с ноги - и открыла, а ей-то чего!.. Впрочем, чего можно было хотеть от взрывной, своенравной, но любящей своих друзей и родных всем сердцем и готовой за них весь белый свет на уши поставить девицы, которая владела очень опасным волшебством пространственного перевооружения? Даже не имея при себе ничего, она могла призвать из воздуха тысячи мечей, магическую броню на любое противоборствующее ей волшебство... и положить на лопатки целую толпу мужиков, даже не чихнув при этом. Ну разве что очень люто бранясь, хуже, чем неотёсанный пропойца в богом забытой таверне в глуши. Так что учитель по этикету вечно за голову брался, когда прилично одетая и очень сообразительная от природы в разных науках барышня могла боевым топором в него запулить только за то, что ей показалось, что он каким-то образом её подруг обидел, а придворные дивились, как же так вышло, что такой дерзкой и грубой девушке оказал своё расположение сам Джерар Фернандес - сын одного из советников короля Сильвера, начитанный, интеллигентный и очень воспитанный юноша, являвшийся, между прочим, одним из сильнейших магов королевства Фиор и овладевший такими древними и сложными магическими практиками, которые даже некоторым волшебникам Совета и не снились. За что Джерар её любил - он о том не распространялся, а при дворе шутили, что любит Эльзу он не за что... а вопреки. Так вот, и ныне, услышав, что её любимые подружки смеются за дверью, Эльза со всей простотой своей души даже не удосужилась постучать, как это было принято... а просто открыла дверь с ноги, едва не пробив высоким каблуком своей туфли декоративный гобелен, которым эта самая дверь была украшена. - Да слыхали, - прыснула Кана, - вот, как видишь, уже собираемся. - О, а это что за дела? - гневно нахмурившись, указала Титания на дрыхнувшего без задних ног и без зазрения совести Грея. Аромат спиртного вокруг отключившегося принца витал столь сильный, что, даже не обладая чутьём дракона, можно было на раз-два понять, что стало причиной столь неожиданной спячки. - Ну, как видишь, это Грей... он спит, - пожала плечом Тира, вешая попутно так и не пригодившийся меч на место. - Нажрался, значит?! - праведный гнев исказил достаточно красивые черты Титанийской, как звали Эльзу в народе за её удаль и небывалую силу. - Так... вы собирайтесь, а ему тут щас устрою баню, совсем уже страх потерял, там люди приехали, а он пьяный, видите ли, спит тут! Тира неуверенно посмотрела на Кану, словно безмолвно вопрошая, а стоит ли доверять пьяного брата столь любящей намять бока всем подряд по поводу и без Эльзе. - Не спорю, тяжко Грею придётся, - понимающе улыбнулась Альберона. - Но зато от пенделей Эльзы даже мёртвый встанет... что уж там о просто пьяном говорить! Пока картёжница помогала Тире собраться, и для неё не пожалев косметики, парфюмерии и магии, чтобы та выглядела настоящей королевой, девчонки аж вздрагивали - к делу под названием "разбудить пьяного" Титания подошла ну очень ответственно. Сначала за дверями уборной, в которой Кана наводила красоту дочери короля, раздавался адский грохот, матюки, причём ругалась и Эльза, и Грей ничуть не уступал ей, когда начал осознавать, что из пьяного сна его вырвали, и вырвали причём очень бесцеременно. Потом начался раздаваться всплеск воды - Тира быстро смекнула, что при помощи Доспеха Водной Царицы Эльза наполнила её ванную, а теперь усердно купала там Грея, чтобы он поскорее в себя пришёл. - Надеюсь, она его там не утопит, - обречённо покачала головой Уртир, пока Кана застёгивала на её шее красивое ожерелье из очень редких по природе своей сиреневых бриллиантов - подарок Грея после одного из военных походов. Всё-таки, каким бы ершистым и не позволяющим близким за него переживать Грей ни был, она всё равно всем сердцем переживала за своего родного брата. И пусть матери их были разными, менее родным от этого Тире Грей не был. Опасения Уртир, разумеется, не оправдались - Титания, хоть и не церемонилась в любом деле, но знала ту самую грань, которая проходит между воспитательным тумаком и настоящей тяжёлой травмой. Так что, когда девушки вышли из уборной, Грей уже стоял перед ними. С мокрыми волосами, взъерошенный, злой, ещё потрясывающийся от не до конца покивнуших его тело спиртных паров... но одетый в новый тёмно-серый камзол, такого же цвета рубашку и того же тона штаны, заправленные в высокие чёрные ботинки на шнуровки. - Гости с Востока, говорите? - ухмыльнулся ледяной, немного виновато глядя на таких красивых и таких родных ему девчат. Даже на Эльзу он не злился - он ведь сам знал, что после такой пьянки в себя его привела бы только очень сильная встряска... или рука Джувии. Кстати, а где Джу, вдруг подумалось наследному принцу Фиору, и неожиданно сильное беспокойство кольнуло его и без того не единожды битую судьбой душу острой иглой. Тряхнув головой и безучастно глянув на брызги ледяной воды, сорвавшиеся с его волос и россыпью осевшие на его ботинках, Грей словно начал прогонять непонятно откуда взявшуюся тревогу. С чего, спрашивается, думал сын короля, в сердце его закрался этот беспричинный страх... это ему, как парню, на бал собраться - ну максимум переодеться. А девушкам вон сколько всего надо - имея в близком окружении не только юношей да и благодаря общению с Джувией немало про всё это изведав, Грей уже знал, что у девчонок все эти сборы на всякие там балы и мероприятия занимают очень, очень много времени. К тому же, когда эти девчонки в ряду приближённых короля - они ведь, что бы ни случилось, просто обязаны выглядеть настоящими королевами. - Там же Саламандр будет, - вдруг широко улыбнулся ледяной, решив отвлечь себя от плохого предчувствия, которое без видимых на то причин начало точить его душу. Наверное, с похмелья просто душа ноет, мысленно отмахнулся Фуллбастер, ему про такое многие говорили, да и сам он не единожды испытывал уже нечто подобное. А приезд Саламандра, как звали на землях материка Нацу Драгнила, сына короля Игнила, властвовавшего на землях востока, имя которым было княжество Акане, значил для Грея очень многое. С Нацу они виделись далеко не так часто, как хотелось бы - всё-таки обоих принцев уже готовили к делам государственным, и потому не до того было, чтобы плюнуть на свои страны и ерундой маяться. Грустно делалось Грею от того, что зачастую свидеться со своим хорошим другом ему приходилось на поле брани, где лилась кровь, гибли люди и надо было спасать своих солдат, рискуя своей головой без малейших на то раздумий. Но несмотря на не такие уж частые встречи, с сыном огненного дракона ледяной тоже был очень дружен. Нацу был шумливым шалопаем, любил компании, хохот и драки вокруг себя... и обязательно со своим участием. А Грею тоже порой удаль молодецкую потешить хотелось да кулаки ледяные размять, и потому подраться со своим другом он был всегда не прочь. Они были очень разными - Нацу открытый, общительный, приветливый, Грей же - более сдержанным и замкнутым, Нацу верил людям горячо и искренне, и в каждом из них искал только хорошее, Грей же не раскрывался почти ни перед кем, зная, что ни к чему близких печалить болью сердца своего... и нечего боль эту слабым местом своим делать, чтобы недруги потом не воспользовались. Но в одном они сошлись - коли дело касалось серьёзной битвы или ещё какого страшного дела, они всегда старались взять на себя самую сложную часть заварухи, чтобы, не допусти того небо, очередная война не забрала их горячо любимых товарищей. Акане были в союзе с Фиором, и потому на любую битву предоставляли своих солдат и магов, ежели того Фиору нужно было... также и могущественный Фиор всегда оберегал своего восточного соседа. Так что радовались Нацу и Грей ещё и тому, что, хоть и предстояло им принять короны разных государств когда-то, они твёрдо знали - друг против друга они никогда не пойдут. И дети их не пойдут. И дети их детей. - Опять придётся махаться, - фыркнул ледяной, хватая резким движением со стола свою трубку и мешок с табаком: без курения, увы, парень долго не мог обходиться, пристрастившись к нему во время ещё одной своей из первых войн. Тогда благодаря его с Нацу совместной атаке на один из ценнейших полков противника победу Фиор и Акане всё-таки одержали... но какой ценой. Реки крови, горы трупов, крики умирающих в тяжелейших муках раненых и слёзы родных при виде возвращения домой ну очень поредевших полков - вот какая обратная сторона была у выигранной битвы. Естественно, закалённому в боях, но буквально болеющему душой за тех, кого не удалось вернуть домой живыми, принцу очень непросто всё это давалось. А крепкий табак с трубкой, которые подарил ему один из солдат Фиора, представившийся странною кличкою Шакал, стали лучшими друзьями ледяного сначала в минуты грусти и горя... а потом и постоянно. Шакал казался многим очень странным парнем - татуированный, лохматый, в чертах его лица так и сквозило что-то звериное, рутинные дела в полку делать ленился, даже порой дерзил старшим по званию... но в бою этот волшебник выкладывался так отчаянно, что там порой другим можно было и не подходить. Ходили слухи, что этот парень оборотень или наполовину демон... оказалось, наполовину демон. Правда, об этом Грей узнал, когда попал на одну линию сражений с Шакалом, и этот холодный, но на удивление солнечный день был последним, когда он солдата живым видел. Шакал обратился в демона, бросился на полчища призванных противником чудовищ, поглотил их всех... и его просто разорвало заживо от переизбытка магической тёмной силы, что попала в его нутро вместе с сожранными им монстрами. Смахивая с лица клок окровавленных волос разлетевшегося на его глазах на куски живьём боевого товарища, Грей аж замер, сжимая в кармане резную деревянную трубку с табаком с марокканскими маслами, от которых Шакал просто балдел, прикуривая. Эту самую трубку он перед битвой Грею вместе с мешочком того самого табака и подарил, словно чувствовал, что умрёт. - С чего это вдруг? - ледяной аж опешил, когда звероподобный маг вдруг протянул ему неожиданный подарок. - Ты настоящий воин, - впервые в жизни Грей увидел, чтобы вечно смотрящий на мир из-под прищура насмешки и ленцы Шакал был столь серьёзен. - Ты бьёшься наравне с нами, хотя ты королевских кровей и имеешь полное право сидеть в палатке да карты военных действий рассматривать. - Не тому меня отец учил, - нахмурился тогда Фуллбастер. Да и как он мог сидеть в сторонке, когда при нём такая сила, и отец его сам отчаянно сражается, а не сидит во дворце или в штабе каком, пока его народ проливает свою кровь?.. - И то верно, - кивнул Шакал, потягиваясь. - Вот то-то и оно, король Сильвер настоящий король, в минуту бед идёт рядом со своими подданными, а не отстраняется от них... и ты такой же. Будешь достойным сыном своего отца... и, когда нас судьба разведёт, покуривай эту трубочку да вспоминай своего однополчанина Шакала и всех, кто воевал вместе с тобой. Тогда Грей подумал, что, говоря о том, что судьба разведёт их, Шакал имел в виду то, что, вернувшись с побоищ, они разойдутся каждый по своим домам, каждый по своим делам, и ему казалось вполне правдивым то, что говорит этот волшебник - ведь они и правда запросто впредь уже могли никогда и не свидеться. Но вот того, что Шакал домой уже не вернётся, Грей не ожидал. И с тех пор эта украшенная причудливой резьбой трубка стала его постоянной спутницей. Табаки менялись, но постоянно засыпались в потрепавшийся от времени, но оставшийся для ледяного памятью о том, кто среди прочих отдал свою жизнь во благо победы Фиора над врагом, мешочек, на котором была вышита эмблема из двух скрещённых топоров - одна из тату на теле Шакала, красовавшаяся на его груди над самым сердцем. - Ну что, дамы, - делая шутливый поклон и со смесью обиды за жёсткую встряску и благодарности за столь быстрое приведение в чувство глядя на усмехнувшуюся ему в ответ Титанию, Грей открыл девушкам едва не снесённую стараниями Эльзы дверь, - пройдёмте же, пора гостей встречать! *** Нервничая, Роуг переминался с ноги на ногу на пороге покоев колдующей над Джу Полюшки. - Да чего ты там на пороге-то стоишь, - с выражением боли и грусти в усталых глазах посмотрела целительница на сына герцога Скиадрама. - Можешь пройти... она всё равно в себя не приходит. - Отчего же? - дрожащие руки теневого от ужаса и шока сжались в кулаки, а бледное лицо практически побелело, что от внимания печальной и теряющей даже с её-то силой всякую надежду Грандины не укрылось. - Побрякушку вот эту видишь? - отрывисто произнесла Полюшка, указывая на неприметный с виду, но на удивление изящно сделанный браслет. Чени кивнул в ответ, и лохматая чёлка снова закрыла его драконий глаз от беспокойного какого-то, рваного рывка. А Грандина, с горестью и тоской глядя на совершенно не поддающуюся её чарам и зельям Локсар, продолжила: - Это браслет, который отнимает силу у волшебника. Точнее, не сам браслет отнимает, а зелье, которым его щедро пропитали. Очень часто такие снадобья используют волшебники для самоубийства, поскольку волшебство в их крови защищает их от преждевременного ухода на тот свет и не даёт им погибнуть. Жанна, мама Лексуса, к примеру, пропитала таким зельем верёвку, на которой повесилась... Роуг с ужасом выпрямился, в упор глядя на Полюшку. Он уже догадывался, что она сейчас скажет... - Жанну я тогда не спасла, - глухо говорила Грандина дальше, гладя Джувию по коченеющей от мёртвого холода руке, - но, как ты помнишь, моя невестка сразу смекнула, что, если тело её останется целым, я всё равно её у смерти заберу. Потому и сделала так, чтобы при повешении головы лишиться... - Но... но у Джувии ведь тело цело, - с робкой надеждой посмотрел на спасшую не один десяток жизней в королевстве волшебницу теневой. - Да, - Полюшка наконец-то нашла в себе силы посмотреть Роугу в глаза. - Но почему-то ни одно моё зелье, ни одно моё заклятие, ни даже Рука, карающая смерть... а ты знаешь, это магия, с помощью которой я даже безнадёжных совсем из могилы поднимала... так вот, Роуг, ничего Джувии не помогает. Так что, кажется, после приёма нам придётся объявить, что Джувии Локсар сегодня не стало.