Его Персефона

      Когда Гермиона проснулась, в уголках её глаз стояли слезы. Моргать было почти больно — глаза горели от слёз, и она поспешно сморгнула их, когда остатки сна начали исчезать. Гарри, который пришел ей на помощь, когда её одолевали страхи, помог заснуть. В ночь бала, когда он отнёс её в постель и заставил осознать, что она действительно любит его. То, как он с нежностью признался ей в любви как раз перед тем, как она попала в лапы дьявола. То немногое, что она успела сохранить в памяти из сна, было полно воспоминаний о Гарри, каждое из которых терзало и разрывало сердце на мелкие кусочки, прокручиваясь в голове. Слова из его письма принесли новую волну боли. Я подвела его, — с грустью подумала Гермиона. — Он пытался защитить меня, и в конце концов я подвела его. Как только она закончила эту мысль, то почувствовала, как чья-то рука нежно провела по волосам и, потерявшись в своих мыслях, девушка резко вздрогнула. Внезапно матрас прогнулся, и Драко оказался перед ней, заботливо смахивая слёзы с её щёк. Его ледяные глаза были полны беспокойства. — Почему ты плачешь, птичка? Тебе приснился кошмар? — Я всё ещё живу в нём, — тихо выдавила она, отворачиваясь от его руки. — Не надо драматизировать, — усмехнулся он. — Тебе это не идёт. Это не значит, что твоя жизнь закончилась. Услышав его грубые слова, Гермиона поднялась с кровати, и резкие слова застряли у неё в горле. — Я буду драматизировать так, как мне заблагорассудится! Ты отнял у меня всё, что я когда-либо знала, всех, кого я когда-либо любила, и запер меня в этом проклятом месте! Я не ошибусь, если предположу, что с этого момента мне не разрешат общаться ни с кем из моих друзей или семьи, не так ли? Я даже не могу завершить своё обучение! Ты подарил мне это ужасное кольцо, которое не позволяет мне сопротивляться! Ты отнял у меня свободу и имеешь наглость заявлять мне, что моя жизнь не кончена? По твоему мнению, что я должна делать? Я дам тебе знать, что этого никогда не случится, ты — трижды проклятое отродье троллей, так что оставь меня в покое! Она выпалила тираду так быстро, и та была настолько наполнена ненавистью, что у Гермионы перехватило дыхание от недостатка кислорода, но это не имело значения. Ему придётся выслушать её до конца, и если понадобится, то выслушивать каждый день. Для большей убедительности Гермиона плюнула в мерзавца, вздрогнув от удовольствия, когда её слюна попала на его щёку. Малфой спокойно стер оскорбления с лица, не сводя с девушки глаз. Взгляд, которым он одарил её — там, в Хогвартсе, он заставил бы любого вздрогнуть или убежать, а в одном памятном случае даже разрыдаться. Но здесь находилась разъярённая маленькая ведьма, которая никогда не переставала очаровывать его, горделиво вздёргивая вверх острый подбородок и бросая на слизеринца ответный взгляд. Он не сомневался, что если бы в этот момент на ней не было кольца, она бы уже бросилась на него с поднятыми кулаками. Будь проклята её магическая сила! Эта мысль немного встревожила Драко, но гнев мгновенно рассеялся. — Встань, — громко приказал он, и её ноздри раздулись от гнева. — Я не твоя рабыня! — Ты права, — проронил он. — Ты — моя жена, а не рабыня, и я ожидаю, что ты будешь вести себя соответственно. — Не буду, — покачала Гермиона головой, медленно отступая назад. — Я лучше умру, чем буду осуществлять твои больные фантазии. — Осторожнее, милая, я теряю терпение. — Мне глубоко плевать на твоё терпение! — Тогда тебе следует научиться, — сообщил Драко и поднял палочку. — Империо. Он бесшумно приблизился к ней, и Гермиона попыталась отодвинуться, хотя проклятие сдерживало её. А потом мерзкий вкрадчивый голос Драко прозвучал в её голове. — Сними ночную рубашку. Её руки мгновенно опустились к бёдрам, чтобы ухватиться за подол ночнушки. Гермиона стиснула зубы и заставила себя остановиться, даже когда её руки потянулись вверх. Нет! Она попыталась нахмуриться, но проклятие удержало её лицо нейтральным — даже когда Драко остановился перед ней, выглядя настолько же взбешённым и злым, как и тогда, когда она заметила его в окне после побега. Его голос снова стал мягче. — Сделай это, или я сорву её с тебя. Гермиона механически повиновалась и сбросила кусок ткани на пол. На протяжении всего этого испытания Драко заставлял её смотреть ему в глаза. Девушка застыла словно соляной столб, дрожа от холода. Ей хотелось прикрыться руками, но они оставались неподвижными, никак не реагируя на её мысленные приказы. Личико девушки залилось пунцовой краской стыда. — О, ты хочешь её вернуть? — невинно спросил Малфой, с интересом рассматривая её тело, румянец ярости, медленно разливающийся по её груди. — Извини, дорогая, но тебе придётся её заслужить. Гермиона стиснула кулаки так, что побелели костяшки пальцев, но больше ничего не могла ни сказать, ни сделать. Драко резко повернулся и направился к двери, открыв её, но не выходя. — Ты подчинишься, если я сниму заклинание, или мне придётся заставить тебя подойти? Когда Гермиона не двинулась с места, Малфой театрально вздохнул и отвернулся, скрывая улыбку. Она всё ещё пыталась бороться с проклятием. Когда же она научится? Они прошли пару коридоров и поднялись на несколько лестничных пролетов. Чтобы наказать девчонку сильнее, Малфой заставил её идти впереди себя, жадно наблюдая за покачиванием её бёдер — раз или два он не смог удержаться и слегка шлёпнул её по заднице. Однажды Гермионе удалось победить проклятье на достаточно долгое время, чтобы обернуться с гневным криком на губах, но Драко так же быстро вернул себе контроль. Дверь, к которой они наконец подошли, отличалась от остальных. Она была выкрашена в кроваво-тёмный цвет и имела довольно большой глазок, напомнивший Гермионе дверь магловских отелей. Малфой распахнул дверь, но Гермиона заметила, что на гладкой деревянной поверхности нет ручки. В приятном тумане забвения, затуманившем её разум, Гермиона догадалась, что Малфой заколдовал дверь так, чтобы она открывалась только от его прикосновения. Комната была просторной, но тёмной. Единственный лучик света, проникавший через витражное окно, был весьма слабым — маленькие цветные пятна украшали противоположные стены, где, скорее всего, скрывалась ещё одна дверь, ведущая в ванную. Простая, но удобная на вид кровать с балдахином стояла в углу — никакой другой мебели не было, кроме кушетки и стола рядом с кроватью. Часть дальней стены занимал камин, но было очевидно, что им давно не пользовались. Поборов чары Драко, она повернулась к нему с невысказанным вопросом в глазах. — Ты хотела, чтобы тебя оставили в покое, — просто проронил он. — Да будет так. Когда Гермиона попыталась вернуться в коридор, Драко втолкнул девушку в комнату, но в приступе ярости она начала кричать и царапать его ногтями, и ему пришлось довольствоваться тем, что он привязал её к кровати. — Отпусти меня! — крикнула она, изо всех сил пытаясь выпнуть парня с края кровати, где он с усердием привязывал её лодыжку к столбику. — Неужели ты уже передумала? — насмешливо спросил Малфой. — Когда я сказала оставить меня в покое, я имела в виду освободить меня и никогда больше не позволять мне видеть твоё лицо, — проронила Гермиона сквозь стиснутые зубы. — Ну, тогда, может быть, в следующий раз тебе стоит конкретнее выражать свои пожелания, — саркастически проронил Драко. — Но даже тогда я бы этого не сделал. Он отошёл от кровати, с удовлетворением рассматривая её распростёртое тело. — Я поднимусь позже, как только ты успокоишься, чтобы развязать тебя. Богг будет приносить еду, но с этого момента ты находишься в одиночной камере. Пока ты не будешь готова повиноваться и уважать меня, ты будешь находиться здесь. Возможно, я буду навещать тебя время от времени, но не рассчитывай на это, маленькая птичка, потому что ты меня очень разозлила. — Увидев на лице девушки сомнение, Драко раскатисто рассмеялся. — Не волнуйся, любимая. К концу недели ты будешь жаждать общества. И я советую тебе к тому времени исправиться: мы встретимся с матерью и отцом в воскресенье, и вскоре после этого тебя ожидает Тёмный Лорд. — Тень беспокойства пробежала по красивому лицу слизеринца, прежде чем он повернулся и направился к двери. — В твоих же интересах делать всё, что я говорю. Брань, которую Гермиона яростно выкрикивала ему вслед, смолкла, как только Драко закрыл за собой дверь. Из любопытства он заглянул в глазок и увидел, что девушка всё ещё борется с путами, а её живот вздрагивает от криков. Укол сожаления почти заставил Драко передумать — ему не нравилось запирать жену здесь, но, чёрт побери, она была полна решимости всё усложнять! Были и другие способы заставить её вести себя хорошо, но, хотя он и жаждал сломить её, он не хотел на самом деле убивать или калечить гриффиндорскую зазнайку. Это было самое мягкое наказание, которое он мог придумать — и он потратил уйму времени, придумывая подходящие наказания для Грейнджер задолго до этого. Этого было бы достаточно, чтобы подчинить её на данный момент — но, учитывая вздорный характер гриффиндорки эта мера не усмирит её полностью. А если это не сработает? — раздался тихий голос в глубине его сознания. Я всё равно возьму её с собой, чтобы навестить родителей, и она вернётся, как только мы закончим, — решил он. — Или, может быть, тогда придёт время попробовать что-то новое. Беспокойство липкой волной наполнило Драко при мысли об их встрече с Тёмным Лордом; это волновало его больше всего. Драко знал, что Тёмный Лорд твердо намерен выяснить, что затеяли Поттер и Уизли, но как он это сделает? Будет ли он пытать её? Или он просто заставит выпить Сыворотку правды? Или предпримет что-то похуже? Он присутствовал на многих допросах Тёмного Лорда. Большинство бедных душ никогда не выходили живыми, а те, что выходили, не подлежали восстановлению. Драко прекрасно знал, насколько упрямой может быть Гермиона — будет ли она молчать? Или заговорит? У него было смутное подозрение, что она ничего не скажет, но в то же время он не мог не задаться вопросом — что нужно сделать, чтобы заставить её говорить. Вопреки здравому смыслу, он снова заглянул в комнату. На первый взгляд казалось, что девушка спит, но она повернула голову так же, как и он. По крайней мере, Гермиона перестала бороться. Её обмякшее тело, напряжённое и дрожащее, лежало в холодной комнате. Внимание Драко привлёк контур её сосков. Я пришлю ей несколько одеял. Если бы он посмотрел достаточно пристально, то увидел бы слёзы, стекающие по ввалившимся щекам. Драко хотелось подойти и обнять её. Потребовалось некоторое усилие, чтобы отвернуться. Жаль, что я не могу выпустить тебя, любовь моя, — подумал он про себя. — Но я не позволю тебе неуважительно относиться к своему мужу. Он отвернулся и направился в свой кабинет.

***

Гермиона не знала, сколько времени прошло с тех пор, как Малфой заточил её в комнате, но казалось, что он вернулся через день, хотя она была уверена, что это не так. Открывшаяся дверь не издала ни звука, поэтому Гермиона вздрогнула, когда повернула голову и увидела, что Малфой стоит, прислонившись к косяку, скрестив руки на груди и пристально рассматривая её. Девушка тут же открыла рот, чтобы закричать, но он пренебрежительно махнул рукой. — Побереги дыхание. Хотя мне больно оставлять тебя в таком состоянии, я тебя не выпущу. — Драко преодолел расстояние до кровати несколькими широкими шагами и принялся развязывать жену. — Не сопротивляйся мне, Гермиона, — серьёзно предупредил он, когда девушка начала усердно пытаться пнуть его. — Это только ухудшит твоё положение. Гермиона прищурилась, пристально глядя на него, но опустила ногу и сильно покраснела, когда Драко мазнул взглядом по её телу. Девушка поспешно свернулась калачиком, когда полностью освободилась от пут. — Не стыдись, малышка, — мягко произнёс Малфой, поглаживая руку Гермионы, когда та попыталась укрыть тело от его алчного взгляда. Она отпрянула от его прикосновения, как будто её ударило тысячью электрических вольт, с покусанных губ сорвался тихий стон. Приняв сидячее положение, Гермиона протянула ладонь в умоляющем жесте, словно пытаясь удержать насильника как можно дальше. Драко всё равно потянулся к ней, обнял и крепко прижал к себе, когда она попыталась вырваться. Гермиона закричала, но он прильнул губами к её губам, заглушая звуки, хотя девушка пыталась оттолкнуть его. Не обращая внимания на яростные крики, он впивался в её уста грубо, требовательно, словно хотел проглотить, и вдруг поцелуй стал нежным. Теперь его губы нежно ласкали её, он осыпал поцелуями щёки и покусывал нижнюю губу, его руки прижимали её лицо к своему, чтобы она не отстранилась. Он чувствовал солёный вкус отказа на её губах. Когда Драко наконец отстранился и отпустил её руки, Гермиона бросилась в другой конец комнаты, стараясь укрыться как можно лучше. Она смотрела на него так затравленно, как смотрит пойманное в капкан животное, наблюдающее за приближением охотника. Драко провёл рукой по лицу. — Я попрошу Богга принести тебе несколько книг из библиотеки, — изрёк он и удалился, не сказав больше ни слова. Как только он ушёл, Гермиона бросилась в смежную ванную и приняла обжигающий душ. Она не могла больше ощущать его прикосновения на себе, это сводило её с ума. Когда душ потеплел, густой вкусный пар закружился вокруг девушки, она отчаянно провела руками по волосам, тяжело дыша. Я должна выбраться отсюда, — подумала она. — Я должна. Но как? — прозвучал ещё один голос в её голове. — Ты сама себя здесь заперла. Что лежит за пределами этих комнат кроме запертых дверей? Без колебаний Гермиона шагнула в горячую струю душа и громко ахнула, борясь за дыхание, когда вода вошла в контакт с телом, обжигая кожу. Девушка отважно стояла под струёй, выдерживая удар горячего натиска в течение нескольких минут. Она оглядела душевую кабину, нашла кусок мыла и, не заботясь о шампуне, принялась намыливаться. Рядом появилась мочалка, и Гермиона быстро схватила её, грубо растирая по коже, наблюдая за тем, как пена густеет и растекается по телу. Она должна стать чистой. Безупречной. Как только она закончила банные процедуры, на вешалке напротив ванны появились два пушистых полотенца, и, радуясь, что есть чем прикрыться, Гермиона быстро схватила их и завернула в одно свои волосы, а в другое — тело. Вернувшись в комнату, она с удивлением обнаружила, что камин уже разожжён, а постель застелена свежими тёплыми простынями. На кровати её поджидал поднос с едой, на столе — кувшин с водой. На столе возвышалась небольшая стопка книг, но Гермиона не обратила на них внимания, несмотря на искушение. Всё ещё с подозрением относясь к еде, она взяла только булочку и кувшин и устроилась перед огнем. Аккуратно отложив набор в сторону, Гермиона распустила волосы и не спеша вытерла их полотенцем, уставившись на яркий жар огня. До этого момента она совсем забыла, что Малфой привозил её в мэнор повидаться с родителями. Этого визита Гермиона не слишком боялась — она уже встречала их обоих раньше, и хотя оба были пугающими до определённого уровня, она обнаружила, что боится Люциуса больше, чем его жену. Нет, встреча с Волдемортом беспокоила больше всего. И хотя Гермиона знала, что он был самым опасным волшебником из всех и что она не могла остаться невредимой на своём собственном допросе, она обнаружила, что жалость перевешивала страх перед этим человека — если его ещё можно было назвать человеком. Он вырос без любви, без друзей, и то, что у него осталось, он уничтожил в своей неутолимой жажде власти. Она действительно боялась его — до некоторой степени, — но знала, что в конце концов он должен умереть. А как же Гарри? Неужели ему тоже придётся умереть? — спросила она себя. Как бы он ни отказывался иногда в это верить, они все знали, что он нужен всем. Теперь, когда Дамблдор погиб и началась война, им нужен был кто-то, в кого можно было бы верить. И если она когда-нибудь выберется отсюда живой, он будет первым, к кому она направится. По её щеке скатилась слеза. Прошло всего несколько дней, но Гермиона уже ужасно скучала по нему. Она надеялась, что где бы они с Роном ни находились, им было тепло и безопасно, но больше всего на свете ей хотелось быть с ними.

***

Проснувшись на следующее утро, Гермиона обнаружила, что лежит в постели, а в животе у неё поёт огромный, требующий пищи кит. Простыни были заботливо подоткнуты вокруг неё, поднос исчез, но на столе стоял новый, с дымящимся завтраком. Гермиона медленно поднялась, смаргивая туман в глазах. Для неё было облегчением проснуться одной, не паникуя, не чувствуя его рук, обнимающих её и интимно прижимающих её тело к своему во время сна. Бросив взгляд в сторону окна, она не сразу поняла, какое сейчас время суток. Свет не стал сильнее или слабее, чем накануне. Убрав локон с глаз, Гермиона направилась к подносу на столе. Под тарелкой с кашей лежала записка, и она развернула её, нахмурив брови. Богг ужасно расстроен — он, кажется, думает, что ты находишь его еду отвратительной. Я советую тебе отказаться от голодовки и поесть, иначе я буду вынужден кормить тебя сам, а ты этого не хочешь, не так ли? Ты, конечно, знаешь, чем бы всё это закончилось и как твоё изысканное тело влияет на меня, и хотя это всё равно произойдёт, я думаю, что ты захочешь избежать этого как можно дольше. Я зайду к тебе вечером. — Д Одним быстрым движением девушка скомкала записку и швырнула её в тлеющие угли камина, с удовлетворением наблюдая, как бумага вспыхнула и начала гореть. Ублюдок. Как он смеет думать, что может угрожать мне? Он, наверное, подсыпал что-то в еду, вот почему он так хочет, чтобы я поела. — И с этой мыслью она швырнула поднос и его содержимое в огонь. Он прогорел всего несколько минут и исчез — скорее всего, вернулся на кухню. Она надеялась, что Богга не накажут за это. Она сожалела, что ранила чувства Богга, видя, как эльф был добр к ней. Он не виноват, что родился, чтобы служить Малфою. Какое-то цветное пятно привлекло её внимание, и, кинув взгляд на стопку книг, Гермиона заметила, что они кажутся ей знакомыми…слишком знакомыми. Она направилась к ним и взяла в руки одну за другой. С растущим чувством ужаса, Гермиона поняла, что держит в руках собственные книги. Последняя выпала из рук и с глухим стуком упала на стол. На неё смотрели обложки: «Гордость и предубеждение», «Анна Каренина», «Франкенштейн», «Джейн Эйр», «Тайный сад» и Дневник Анны Франк. Все её любимые книги. Когда Гермиона уставилась на них широко раскрытыми глазами, лёд разлился по венам. Быстро, чтобы проверить свои подозрения, она открыла каждую на первой странице и ужаснулась, увидев там своё собственное имя. Как он их получил? Как он узнал? Он ничего не сказал о книгах в записке. Возможно, Малфой расскажет ей об этом позже. Она должна была догадаться, должна! Как он нашёл её магловский дом? Она возблагодарила Всевышнего за то, что на лето решила перевезти родителей в Австралию. Дом стоял пустой, хотя все их вещи всё ещё были там, Гермиона разместила вокруг него охранные заклинания, чтобы никто не мог приблизиться к нему. Так как же он его обнаружил? И что ещё важнее, был ли Малфой один? Или Забини и другие Пожиратели Смерти составили ему компанию? К горлу подступила тошнота. Он побывал в её комнате; должно быть он провёл там достаточно времени, чтобы найти их; хотя её дом всегда был чистым и опрятным, у Гермиона была одна неприятная привычка оставлять книги в случайных местах. И подумать только, он нашёл все её любимые книги… А если он забрал не только мои книги? — спросила она себя. Но, подумав ещё немного, Гермиона начала сомневаться в этом. Очевидно, он не принёс бы ей магловскую одежду, поскольку Богг настоял, чтобы она надела это платье в первый же день в его доме. И вообще, что ещё он мог принести? Туфли? Нет, — решила она. — Книги, вероятно, были единственной вещью, которую он взял с собой.

***

Ближе к вечеру Драко вошел в комнату и увидел, что девушка сидит на столе и поедает персик, который ей подали к ужину. На ней всё ещё красовалось одно из полотенец, которые он прислал раньше за неимением другой одежды, и каштановые кудри рассыпались по плечам взъерошенной копной. Драко хищно улыбнулся и направился к ней. Гермиона, не видевшая и не слышавшая, как он вошёл, вздрогнула, увидев его рядом с собой. Прежде чем она успела проронить хоть слово, Драко медленно протянул руку и нежно провел большим пальцем по её нижней губе, на которой блестел фруктовый сок. Она с трудом сглотнула, пронзая слизеринца презрительным взглядом. — Не обращай на меня внимания, — прошептал Драко, убирая руку и облизывая большой палец. — Ешь спокойно. Несмотря на его приказ, Гермиона швырнула персик обратно на поднос в пустую суповую миску. Она чувствовала себя виноватой и глупой из-за того, что отведала эту еду, но прошло уже довольно много времени с тех пор, как она ела приличную еду. Хотя она старалась есть только булочки, этого было недостаточно, чтобы утолить аппетит, и поэтому Гермиона уступила и съела всё. — Откуда у тебя мои книги? Малфой кивнул. Он ждал её вопроса. — После моей неудачной попытки похитить тебя после бала-маскарада я обыскал твой маггловский дом…из интереса. Тёмный Лорд поручил нескольким другим Пожирателям Смерти сопровождать меня на случай, если мы наткнёмся на твоих родителей. Дом был пуст когда мы прорвались через защиту. В раковине всё ещё стояла посуда, и мы решили, что маглы ушли на работу. Некоторые из наших хотели дождаться их, чтобы мы могли захватить их в плен, но Тёмный Лорд нуждался в них для другого события, которое должно было произойти в тот день. И кроме того, — Драко вкрадчиво наклонил голову, — у меня было такое чувство, что ты уже на шаг впереди всех нас, маленькая ведьма. — Хотя её лицо оставалось каменным, он заметил, как вся кровь отхлынула от ее лица, и ухмыльнулся. — В таком случае, дорогая жена, я бы посоветовал тебе как можно лучше скрыть это знание, если ты хочешь, чтобы твои родители оставались в тайне. — Почему ты мне помогаешь? — с подозрением спросила Гермиона. Он пожал плечами. — Я не хочу, чтобы тебе причинили боль. — Она усмехнулась. — Чушь собачья. Драко недобро прищурился и, прежде чем девушка успела отодвинуться, втиснулся между её коленями и сжал хрупкие запястья в своих сильных ладонях. Он проигнорировал слабые протесты и угрожающе наклонился вперёд, со злостью глядя в её испуганные глаза. — Если бы мне нравилось причинять тебе боль, малышка, я бы в тот же день выследил твоих родителей. Я мог бы убить Уизли в последний раз, когда видел его, ведь Темный Лорд настаивает на одном — только он может убить Поттера. Я мог бы выпороть тебя или наказать, чтобы ты вела себя прилично, вместо того чтобы запирать тебя в этой комнате, как маленькую Рапунцель. Есть много способов заставить тебя подчиниться, но я выбрал этот, потому что забочусь о тебе, Гермиона. — Девушка вздрогнула, услышав, как он назвал её по имени, — он точно знал, о чём она думает. — Я буду называть тебя по имени столько, сколько захочу. С таким же успехом ты могла бы привыкнуть и начать называть меня по имени. Скажи это. — Нет, — прорычала она. — Ты не можешь так меня называть, после всего, что ты сделал. Я не давала тебе такого права! Разозлившись, Малфой сильнее сжал её запястья, заставив девушку вскрикнуть от боли. Его возбуждение терлось о её плоть, и он застонал, прижимаясь к ней бёдрами. — Скажи это, Гермиона! — Нет! Злобное проклятье сорвалось с его губ, и Драко отпустил её, и, не теряя ни секунды, Гермиона соскользнула со стола и бросилась к двери, но та не открылась. Он запер дверь ванной как раз в тот момент, когда девушка подбежала к ней. Признавая поражение Гермиона беспомощно уставилась на него. — Ты решила всё усложнить для себя, — укоризненно произнёс Драко, качая головой. — И ты поставил себе целью заставить меня ненавидеть тебя больше, чем это возможно, — отрезала она. Малфой проигнорировал её и снова вытащил палочку. — Империо. Гермиона напряглась, когда проклятие овладело ею, и он приказал ей подойти к нему.  — Скажи это, — приказал он. Её губы шевелились, но не издавали ни звука. Малфой усилил концентрацию на заклинании, наблюдая, как её глаза теряют осмысленность, наполняясь пустотой. — Громче! — Драко. Он улыбнулся. — Это было не так уж трудно, правда? А теперь ложись обратно на кровать. — Она так и сделала, и, сбросив туфли, Малфой забрался на неё, разворачивая полотенце, словно рождественскую обертку подарка, чтобы увидеть её тело. Закончив с противозачаточными чарами, он впился в её губы, сжимая в ладонях упругие мягкие груди. — Ты захочешь этого так же сильно, как и я, — приказал он, и тут же её руки обвились вокруг него, когда он погружал свой язык в её рот и выходил из него, одна рука двигалась вниз к месту соединения между её бедрами. Тихий вздох, который когда-то мог быть испуганным криком, достиг его ушей, но её бедра всё ещё подрагивали и прижимались к нему, когда он скользнул пальцами внутрь и начал медленно кружить вокруг клитора. Раздвинув ноги шире, чтобы принять его, Гермиона застонала — низкий, пьянящий звук, который поверг Драко в шок и заставил его тело сильно напрячься. Она схватила его за шею, наклонила и прижалась губами к его губам, запустив руки в его волосы и потянув их так сильно, что он испустил громкий стон. Она уже сгорала от желания, прижимаясь к нему, это ощущение так сильно напоминало Драко все сны, которые он видел раньше, но здесь, с ней, всё было по-настоящему, и он отдал предпочтение ей. Выражение его ледяных серых глаз стало абсолютно хищным, когда он схватил её ногу и закинул ее себе на плечо, поднимая бедра вверх. Движение его руки заставило подушку лечь под ее бедра. Гермиона тем временем ухитрилась ногой стянуть с него брюки — задача, которая была бы гораздо сложнее, если бы он не расстегнул их всего несколько мгновений назад. Драко выгнул спину так, что его тело прижалось к ней ещё ближе — эрекция становилась слишком сильной, когда он работал пальцами вокруг клитора, чувствуя, как её терпкое возбуждение обволакивает пальцы, когда она провела руками по всему его телу. Гермиона громко простонала его имя, и он усмехнулся ей в рот и отстранился, начиная расстегивать рубашку, когда девушка протянула руку и нетерпеливо стянула ее через его голову, хрипло постанывая от желания. Этих тихих звуков желания было достаточно, чтобы заставить его сойти с ума от вожделения, но он сумел сдержать себя достаточно долго, чтобы выскользнуть из брюк, в то время как Гермиона наблюдала за ним голодными глазами. Её бёдра раздвинулись, когда он прополз между ними, и он вобрал её сосок в рот, сильно посасывая, когда она задохнулась и выгнулась, желая большего. Ёрзая, она прижималась к нему бедрами, с каждым разом все настойчивее. Драко взял член и медленно, дразняще провел головкой по половым губам, затем встал, тихо шипя от удовольствия, и медленно вошел в нее. Гермиона громко и резко выдохнула, когда он начал двигаться медленно, но уверенными, мощными толчками, от которых у неё перехватило дыхание и по телу побежали сильные толчки удовольствия. Кровать качнулась, когда его толчки стали грубее, а их тела покрылись потом, звук столкновения их тел громко зазвенел в тишине комнаты. Его рука возобновила свое внимание к клитору, меняя скорость и давление, пока пальцы девушки не начали изгибаться, и она провела ногтями по коже его спины, оставляя за собой рваные алые раны, когда Драко застонал и замедлил темп. То, как она притягивала его к себе, как правильно было ощущать себя внутри нее, Драко чувствовал, что может очень быстро стать зависимым от этого. Гермиона схватила его за зад и потянула глубже, голова откатилась назад, когда она достигла кульминации одновременно с ним. Всё ещё вбиваясь, Драко атаковал её шею губами и зубами и прижался губами к ее губам, когда закончил погружаться в нее, чувствуя головокружение, как только закончил. Он отстранился, не сводя глаз с ее раскрасневшегося лица, и нежно поцеловал ее. Не раздумывая, он положил конец Империусу, и девушка моргнула на мгновение или два, казалось, не понимая, что только что произошло. Все это, казалось, обрушилось на неё буквально через несколько секунд — румянец исчез с её лица, когда она залилась горькими слезами. — Как ты смеешь? — закричала она, толкая его в грудь. — Как ты смеешь заставлять меня наслаждаться собственным изнасилованием? — Крупные слезы покатились по милому личику, когда она подтянулась к другой стороне кровати. — Ты отвратительный, мерзкий…! — Она попыталась ударить его, но Драко вовремя схватил её за руку и прижал к кровати, наблюдая за ней с самым серьёзным выражением лица. — Отпусти меня! — крикнула Гермиона, схватив свободной рукой полотенце и прикрывшись им как можно тщательнее. Он отпустил девушку, и она забилась в угол, дрожа от отвращения к тому, что только что сделала — к тому, что он только что заставил её сделать. — Ты — чудовище, — прошипела она. Её слова были полны горя. — Я ненавижу тебя. — Я знаю, — тихо ответил Малфой. Гермиона выглядела больной, как будто вот-вот упадёт в обморок, но когда Драко сделал шаг вперёд, она протянула руку и остановила его. — Оставь меня в покое, — с ненавистью выплюнула она, и он холодно посмотрел на нее, прежде чем проронить: — Как пожелаешь, — и, призвав свою одежду с помощью магии, выйти из комнаты. Гермиона снова приняла душ той ночью, только она отказалась выходить из воды, как только закончила, предпочитая оставаться под горячей струей с закрытыми глазами, заставляя себя забыть о том, что только что произошло.