***
Драко не навещал Гермиону в течение следующих двух дней. Он позаботился о том, чтобы пленнице прислали всё необходимое и чтобы она питалась как можно разнообразнее. Он не позволит ей умереть с голоду на его попечении. Он был занят, сидя взаперти в своём кабинете, просматривая чертежи и планы и разговаривая с Блейзом, который часто появлялся и исчезал из поместья. Блейз был единственным человеком, которому Драко действительно доверял, он был его лучшим другом, и Малфой младший знал, что может рассчитывать на однокурсника. Поэтому Драко предоставил другу доступ в поместье, настроив защиту так, чтобы она впускала Блейза. Хотя у однокурсника была своя жизнь и дела в Хогвартсе, Драко был признателен другу за то, что тот так часто навещал его. Жить в тени всегда нелегко, и хотя теперь у Драко была Гермиона, он обнаружил, что всё ещё жаждет общества. Я ненавижу тебя, — её слова пронзили его мозг, и Драко вздохнул, устало потирая виски. Конечно, она ненавидит его. Взгляни на то, что сотворил с ней! Но это не избавило Драко от боли, которую он всё ещё остро ощущал. Он был так счастлив, а она безжалостно сбросила его с небес этими тремя словами. Какая-то часть его хотела наказать девушку за это, но в конце концов Драко решил не делать этого. Он не мог заставить её перестать испытывать к нему ненависть. Всё, что он предпринимал, только разжигало в ней ярость, так что всё было бессмысленно. Если только не существует какого-то зелья, способного искоренить злость гриффиндорки, он ничего не сможет сделать. Ты всегда можешь наложить на неё Обливейт, — подсказал Драко внутренний голос, и он замолчал, ослабив хватку на гусином пере. Это сработает, — продолжал голос. — Она не вспомнит ничего из того, что было раньше, и всё, что тебе нужно сделать — это соврать ей, и она проглотит это и станет благосклонной к тебе. Девчонка не вспомнит ни похищения, ни изнасилования — она даже не вспомнит, как вы познакомились, и вы оба будете счастливы. Голос был соблазнительным и низким, и Драко поймал себя на том, что серьёзно обдумывает предложение, бесцельно прогуливаясь по дому. Только, возможно, его прогулка не была настолько невинной, как он думал, потому что Драко обнаружил, что направляется к комнате пленницы. Его рука крепко сжала волшебную палочку, костяшки пальцев побелели от напряжения, когда Малфой подошел к её двери. Он посмотрел в глазок и увидел, что девушка стоит у окна, несколько раз ударив по нему кулаками. Он мог сказать, что она использовала все свои силы по тому, с каким отчаянием и рвением она наносила удары, её руки выглядели истерзанными и окровавленными, и Драко вздрогнул, когда она продолжила атаку на неподдающееся стекло. Было невозможно сказать, кричит девушка или нет — Драко сделал комнату звуконепроницаемой, и всё, что он мог видеть, это лишь затылок девушки. Гермиона была завернута в одну из простыней; с того места, где Драко стоял, он мог видеть тугие узлы, удерживающие подобие тоги на ней. Ей больно, — прошипел голос. — Ты мог бы заставить её забыть все это. Драко кивнул, наблюдая за тем, как девушка рухнула на пол, подтянув колени к груди и сжав свои тонкие окровавленные руки вокруг них. Слёзы ярко блестели на её безумном измождённом лице, приковывая к себе внимание Малфоя. Смогу ли я это сделать? — Спросил он себя. — Неужели я так поступлю с ней? Идея была чрезвычайно заманчивой — но стоило ли оно того? Неужели он хочет, чтобы она всё забыла? Как они познакомились? Когда он в первый раз назвал её грязнокровкой? Как она отвесила ему пощёчину на третьем курсе и всё остальное? Их первый поцелуй? Конечно, все эти воспоминания не были самыми счастливыми, но Драко резонно предполагал, что именно эти случаи постепенно привели к тому, что он влюбился в неё. Было бы весьма прискорбно, если бы они стёрлись из её памяти. И не только это — что именно отнимет заклинание? Драко настороженно посмотрел на свою палочку, чувствуя, как нервы его начинают вибрировать. Если она не сможет вспомнить его, вспомнит ли она Поттера и Уизли? Короче говоря, останется ли она всё тем же человеком? Он снова огляделся. Девушка заснула, её голова склонилась вперед, а локоны рассыпались по рукам и груди. Гермиона исчерпала себя, и это была та цена, которую она заплатила. Драко открыл дверь и шагнул к пленнице. Даже во сне на её лице была написана боль, как и в их первую ночь. Её руки были воспалены и распухли; Драко быстро опустился перед ней на колени и взял их так нежно, как только мог. Она слегка пошевелилась, но не проснулась, и парень с облегчением произнёс одно исцеляющее заклинание за другим, пока её скривившееся в гримасе боли лицо не расслабилось, а с кожи на руках исчезли все следы. Драко откинул её волосы назад и поднял на руки, уложив на кровать так осторожно, как только мог. Как только он накрыл девушку одеялом, то отступил назад, держа палочку наготове. — Теперь у тебя есть шанс, — прошипел голос. Покачав головой, Драко попятился от кровати, пряча палочку обратно в карман. Он не мог так поступить с ней. Повернувшись, чтобы выйти из комнаты, он резко остановился, услышав, как девушка на кровати застонала и пробормотала что-то хриплым голосом. Он повернулся и зашагал обратно к кровати, где Гермиона с трудом поднялась в сидячее положение, одной рукой поддерживая своё тело на кровати, а другой обхватив горло, пытаясь прочистить его. Драко сел на край кровати, не упустив из виду, как испуганно она отшатнулась от него. Он поймал её левую руку в свою, хотя Гермиона попыталась вырваться, и удерживал тонкую кисть обеими руками, слегка поигрывая кольцом. — Почему все окна закрыты? — спросила она. — Почему я ничего не вижу снаружи? Кончики его тонких губ изогнулись вверх в слабой улыбке, которая исчезла, когда Драко повернулся, чтобы посмотреть на нее. — Бог подземного мира жил во тьме; он жил в смерти, потому что он и был смертью. Он влюбился в Персефону, богиню весны и невинности, дочь Света. Она приносила свет и тепло, куда бы ни шла, и Бог спящих и мёртвых решил, что она должна принадлежать ему. Он похитил её из дома, из света и привёл в подземный мир, чтобы она стала его королевой. Гермиона уставилась на мучителя с ошеломлённым выражением лица. — Итак, образно говоря, ты говоришь мне, что я нахожусь в Подземном Царстве. Усмехнувшись, Драко оседлал девушку, склонившись над распростертым телом, а она захныкала и вцепилась в простыню. — Я — твой господин, — сказал он, касаясь губами ее кожи. Гермиона плюнула ему на щеку. — Катись к чёрту! Драко рассмеялся, обхватив её лицо своими длинными тонкими пальцами, и прошептал тихим-тихим вкрадчивым голосом: — Когда же ты научишься, милая птичка? Мы уже здесь. — Но это всё равно не объясняет, почему ты не позволяешь мне смотреть на улицу, — возразила Гермиона. — Я уже была там, — она сильно вздрогнула, вспомнив ту ужасную ночь, — так в чём же дело? — Дело в том, что это твое наказание, Гермиона, — сообщил Драко немного сердито. — Когда ты начнёшь вести себя прилично, тебе будет позволено больше свободы. — Я никогда не буду даже отдалённо близка к свободе, пока я под тобой, — прошипела она. Серые глаза слизеринца потемнели, напоминая бушующее море. Палач улыбнулся — Гермиона не поняла двойного смысла своих слов, пока он не прижался жадными губами к её губам. Драко просунул руки под её тело, стараясь нащупать ягодицы, и девушка испуганно вскрикнула, когда он просунул руку под простыню, обернутую вокруг своей жертвы, и погрузил в неё два пальца, рассерженно шипя, обнаружив девушку сухой. Он начал толкаться, поддразнивая клитор большим пальцем, но Гермиона не могла этого вынести. — Пожалуйста! — ахнула она. — Остановись! Малфой не обращал на неё никакого внимания, продолжая движения до тех пор, пока она с огромным усилием не поднялась, удерживая его жадные руки. — Не надо, — дрожащим голосом взмолилась она. — Пожалуйста, М…Драко. Она удивила его — это было очевидно по выражению его лица. Она всё ещё удерживала его руки как можно дальше от того места, где они были несколько мгновений назад. Гермиона, которая едва могла смотреть на себя в зеркало, не испытывая отвращения, потому что всё ещё чувствовала его на себе, касалась мучителя по собственной воле. Даже если это было сделано для того, чтобы он не воспользовался ею, прикосновение всё равно потрясло Драко до глубины души. Но шок исчез так же быстро, как и появился — в одно мгновение. Малфой оторвал взгляд от её рук, чтобы встретиться с девушкой глазами. Растерянность, удивление исчезли из взгляда Гермионы, их место надёжно заняла прочная глыба льда — Не надо чего? — Не прикасайся ко мне, — прошептала она, отбрасывая его руки и устраиваясь поудобнее, чтобы натянуть простыню на то места, с которого он её стащил. — Я этого не вынесу. — Я уже касался тебя раньше, малышка, — усмехнулся он. — А сейчас какая разница? — НЕТ НИКАКОЙ РАЗНИЦЫ! — закричала Гермиона. -Я ТЕБЯ ТЕРПЕТЬ НЕ МОГУ! Драко некоторое время смотрел на неё без всякого выражения. Он поднял руку, и девушка отпрянула, думая, что он собирается избить её, но была потрясена, когда его ладонь нежно коснулась её щеки, смахнув слезы, и Драко снова повернул ее голову к себе лицом. — Мне очень жаль, — прошептал он, и Гермиона замолчала, увидев искренность в его глазах. — Но я не могу отпустить тебя. Я не буду, ты теперь моя! — она отвернулась, надсадно всхлипывая, а потом испуганно вскрикнула, когда Драко обнял её и устроился вместе с ней на кровати. Гермиона умоляла и боролась, пытаясь освободиться, но он не сдавался, и как только стало ясно, что Малфой не собирается подвергнуть её очередному изнасилованию, она немного успокоилась, хотя всё ещё неподвижно застыла в его объятиях. — Отдохни немного, — Драко поцеловал её в волосы. — Завтра мы должны навестить маму и папу. Как он пришёл к выводу, что сейчас эти слова были уместны, было выше понимания Гермионы — если она не волновалась раньше, то сейчас, чёрт побери, её просто раздирало на части от нервов.Почувствовав, что девушка слегка дрожит, Драко натянул на них одеяло, сильнее прижимаясь к ней сзади, успокаивающе поглаживая живот.***
Поместье Малфоев было огромным и внушительным; элегантное чёрное здание гордо возвышалось в окружении пышных, красивых садов. Высокие, ухоженные живые изгороди окаймляли дорожку, ведущую к поместью и прилегающим к нему землям; вокруг них с важным видом расхаживали белоснежные павлины, время от времени наклоняя свои длинные шеи, чтобы поковырять что-то в земле. Это было быстрое и ужасное утро — Малфой разбудил Гермиону глубоким поцелуем, и она испуганно повернулась, чтобы оттолкнуть его. Он уже был одет в один из своих стандартных безупречно сшитых костюмов, и в ту же секунду, когда она мельком увидела его, то вспомнила о повестке дня на этот день и вздрогнула, заставив мучителя прервать поцелуй со смешком и вытащить жену из постели, как будто она была какой-то тряпичной куклой. — Богг ждёт в ванной, — только и сказал он и подтолкнул её через всю комнату к двери ванной. Гермиона споткнулась, её взгляд всё ещё был расфокусирован после сна. Девушка не замечала, что была обнажена до тех пор, пока дверь не открылась и пар из ванны не хлынул на кожу. Гермиона мгновенно прикрылась и повернулась к Малфою, который удерживал простыню в одной руке, а её ягодицу — в другой. Девушка прорычала что-то оскорбительное, и прежде чем успела возразить, что не хочет мыться, что может сделать это сама и что у неё нет намерения навещать Пожирателя Смерти и его жёнушку, Драко довольно сильно шлепнул жену по заднице и захлопнул за ней дверь. Богг проигнорировал её протесты и чуть ли не силой затолкал бедняжку в ванну; когда Гермиона снова погрузилась в воду, хватая ртом воздух, он принялся тщательно мыть её голову. Через полчаса смущения и гнева Гермиону едва ли не вышвырнули из мокрой комнаты, завернутую в пушистое полотенце и трясущуюся, её влажные кудри прилипли к коже. Она стояла там, дрожа, и Малфой, сидящий на кровати, поднялся и потянул девушку к столу, где лежала стопка аккуратно сложенной одежды. Он начал снимать полотенце с хрупкого тела, и Гермиона тут же отпрянула. — Я никуда не поеду, — заявила она и почувствовала волну ностальгии, когда воспоминания о том, как она в молодости говорила то же самое своим родителям, пронзили её. В глазах Гермионы появились слезы, и она сморгнула их вместе с воспоминаниями. Малфой усмехнулся. — Гермиона, ты пойдёшь, — серьёзно заявил он. — Они очень хотят тебя видеть. — Я не хочу их видеть! — отрезала она. — Я не хочу видеть людей, которые породили демона, стоящего передо мной! Позволь. Мне. Уйти! Драко навис над ней, перехватив тонкие запястья руками и сжав их так сильно, что девушка вскрикнула от боли. Его бушующие серые глаза встретились с каштаном её глаз, когда Малфой наклонился вперёд, заставляя жену отклоняться назад, как будто это могло заставить её подчиниться Его воле. — Я даю тебе выбор, Гермиона. Или ты будешь сотрудничать, или я снова наложу Империус. Будь хорошей девочкой, или мне придётся наказать тебя. Гермиона пристально уставилась него, в её глазах вспыхнула ненависть, и Драко подавил алчное желание поцеловать жену. В конце концов, ей всё ещё нужно было подготовиться. Резким рывком он стащил с девушки полотенце и, схватив лежавший на столе бюстгальтер, начал продевать в него тонкие руки гриффиндорки. Зардевшись как рак, Гермиона шлепнула его по ладоням. — Я сама могу одеться! — прорычала она, и Драко рассмеялся, прежде чем отпустить руки и вручить девушке одежду, которую он выбрал для неё, а затем сесть на кровать. Гермиона бросилась закрывать себя, играя желваками и пытаясь укрыть тело как можно тщательнее. Качество одежды было намного лучше того, к чему она привыкла; даже белье заставляло её глаза вылезать из орбит, а гнев расти, и девушка испытала непередаваемое облегчение, когда практически накинула сиреневое платье и простые (но всё же безумно дорогие) каблуки. Наконец она повернулась к Малфою лицом, сжав кулаки, и от неожиданности отшатнулась, когда он прижался губами к её губам. Его руки сильные обвились вокруг неё, чтобы закрепить что-то на шее. Когда мучитель отстранился, Гермиона кинула взгляд вниз и увидела красивое бриллиантовое ожерелье, украшающее её ключицу. Драко уже застегивал серьги на её ушах. — Они тебе нравятся? — спросил Малфой. — Мне не нужны твои драгоценности, — сухо ответила Гермиона. — Ты издеваешься над моим рабским положением. По мановению его волшебной палочки её волосы полностью высохли и откинулись назад, так что локоны ниспадали до талии. — Ты прекрасно выглядишь, — пробормотал Драко, — как и всегда. Гермиона упорно отказывалась смотреть на него снизу вверх; ей казалось, что драгоценности и одежда давят на неё всем своим весом. Она рассеянно вспомнила о кольце и, сама того не ощущая, быстро потерла костяшками пальцев бедро. — Ты — моя жена, — мягко выговаривал ей Драко. — Я знаю, что ты смотришь на это по-другому, но этот брак не должен быть таким мучительным, дорогая. Всё, что тебе нужно сделать — это сыграть свою роль. Помни об этом. Гермиона не обратила на него внимания, и Драко решил не наказывать её, зная, как сильно она нервничает. Они аппарировали в поместье Малфоев после быстрого завтрака (это означало, что Драко почти насильно влил немного сока и яиц в её горло), и теперь они поднимались по ступенькам к парадным дверям. Прежде чем Малфой успел коснуться дверного молотка, одна из дверей открылась, и древний домашний эльф поклонился им. — Мастер Драко, ваш визит — большая честь для нас, — прохрипел он. — Мистер Малфой ждёт вас. Драко наклонил голову и шагнул внутрь, не сказав больше ни слова, увлекая за собой Гермиону, которая совершенно не хотела входить и была оскорблена тем, что он взял её под руку. Она не могла удержаться, чтобы не исподтишка рассмотреть на интерьер поместья. Там, где она ожидала увидеть тёмную окраску, под стать внешней стороне дома, убранство было светлым и приятным, хотя всё ещё могло считаться и роскошным. Гермиона словно вошла в одну из картин, которые она часто рассматривала в домашних дизайнерских интерьерах. Солнечный свет струился сквозь арочные окна, освещая со вкусом обставленные комнаты, через которые они проходили. Драко крепко держал девушку, внимательно наблюдая за реакцией на дом своего детства. То, что Гермиона была удивлена, было очевидно, как бы она ни старалась это скрыть. — Вопреки всеобщему убеждению, я вырос не в склепе, — беззаботно сказал он. Гермиона ничего не ответила.***
Наконец Драко повел Гермиону в кабинет, который, как она правильно предположила, принадлежал его отцу. Эта комната знавала лучшие времена, — подумала Гермиона, оглядевшись вокруг. Мебель, должно быть, когда-то была очень ценной, но в какой-то момент подверглась жестокому обращению; на ней виднелись глубокие царапины и потёртости, и даже то, что она сочла похожим на след от сигары. Два огромных книжных шкафа были заполнены до отказа пыльными старыми фолиантами и странными предметами, которые выглядели так, словно Люциус любил собирать эти вещицы с улиц в Лютном Переулке. Либо так, либо он часто посещал Горбина и Беркса в течение долгого, долгого времени. — Отец? — позвал Драко. За столом и у окна никого не было. На самом деле, в комнате не было никого, кроме неё и Малфоя-младшего, который, к вящему ужасу пленницы, всё ещё не отпускал её руку. — Полагаю, я должен вас поздравить — послышался весёлый голос Люциуса прямо у них за спиной, и Гермиона резко прикусила губу, чтобы её прерывистый вздох не был услышан. Старший Малфой стоял царственно, как и всегда, но больше всего Гермиону нервировал тот факт, что он просто сиял, глядя на них. Вернее, на неё. Девушка сделала шаг назад, но Драко снова подтолкнул её вперёд, обхватив другой рукой за талию. — А как поживает новая леди Малфой? — учтиво спросил Люциус, слегка наклонившись. Гермиона знала, что он ждёт, когда она протянет ему руку, но не могла заставить себя сделать это. Это было слишком странно. Странно и совершенно нежелательно. Она поёжилась, когда пальцы Драко впились в её талию, и неохотно вытянула руку вперёд, не в силах контролировать дрожь ладони, которая слегка дернулась, когда Люциус взял её и поднёс к губам. — Не бойся, дорогая, — поддразнил Драко. — Он тебя не съест. — Не могу сказать того же о тебе, мой мальчик, — заявил отец, хватая его за плечо и оценивающе глядя на Гермиону. — Я знал, что ты сделаешь мудрый выбор. Она божественна. То, как они смотрели на неё, словно она была какой-то ценной скаковой лошадью, вызывало у Гермионы тошноту. — И конечно, никто не собирается упоминать о том, что я здесь против своей воли, — сердито фыркнула она, пытаясь вырваться из цепких объятий Драко. — Помни, что я тебе говорил, — процедил Драко сквозь стиснутые зубы. — Ты мне ничего не говорил, Ты угрожал мне, ты, мерзавец! — прошипела она и поморщилась, когда он крепко схватил её за плечо. — Мисс Грейнджер, — начал Люциус. — Я понимаю, что вам, возможно, пришлось нелегко… — Нелегко? Вас когда-нибудь похищали, а затем неоднократно насиловали?! — прошипела Гермиона. — А что, если я спрячу тебя от всех твоих друзей и родственников и сделаю всё возможное, чтобы разрушить твою жизнь? Драко был сыт по горло. Быстрым движением он вытащил палочку и ткнул девушке в горло, сердито пробормотав «Силенцио». Гермиона боролась с ним, но он держал её слишком крепко, чтобы она могла хоть что-то предпринять. Малфой подтолкнул жену к креслу и заставил опуститься на сиденье, положив руки ей на плечи, удерживая Гермиону на месте. Люциус подошёл к ней и прислонился к столу, наблюдая. Напускная весёлость исчезла из его глаз, и они снова стали ледяными и угрожающими, такими, к каким она привыкла. — Может быть ты и противишься этой идее, моя дорогая, но факт остается фактом: ты замужем за моим сыном. Что сделано, то сделано, и пути назад уже нет. Мой сын добивается того, чего хочет, и ты можешь быть уверена, что для тебя нет спасения, поэтому я предлагаю тебе убрать этот хмурый взгляд с со своего милого маленького лица и принять свершившееся. Гермиона взбрыкнула, словно норовистая лошадка. Это было возмутительно! Этого просто не могло быть! Руки Малфоя практически пригвоздили её к стулу, это было всё, на что она была способна, сдерживая стон боли. Она знала, что Драко зол и что позже он накажет её, но ей было все равно. Они должны знать, что это неправильно. — Она доставила тебе много хлопот? — спросил Люциус сына. — Ничего такого, с чем бы я не справился, — самодовольно ответил Драко. Гермиона чуть не выпрыгнула из кресла от нахлынувшей на неё волны ярости, но Малфой пробормотал ещё одно заклинание, и она оказалась привязанной к стулу. — А скоро ли я стану дедушкой? Гермиона побледнела. Она почувствовала, как кровь отхлынула от лица. — Нужно время, отец. Я хочу насладиться ею прежде, чем мне придётся делить её с нашими детьми. Детьми. Множественное число. Гермиона боролась с тошнотой, которая подкатывала к горлу. Нет! Это было унизительно. — «Наслаждаться ею»? Рука Драко потянулась вверх, чтобы обхватить её острый подбородок, и девушку в ярости вцепилась в него зубами, вырвав из мучителя громкое ругательство. Люциус рассмеялся. — Похоже, тебе ещё есть чему её учить. — Я так и сделаю, — пообещал Драко. — И получу от этого удовольствие. Внезапно Гермиона обнаружила, что она свободна от кресла. Малфой грубым рывком поднял её на ноги, схватив одной рукой за запястье, а другой — за горло. — Я предупреждал тебя, милая, — прошипел он ей на ухо. — Ну вот, теперь ты попала.- Гермиона нервно сглотнула, но продолжила смотреть прямо перед собой, отказываясь смотреть на палача, даже когда он пытался заставить её встретиться с ним взглядом. — Империо. И снова приятные волны нахлынули на девушку, расслабляя её конечности и вызывая улыбку на губах. Её гнев и страх ушли куда-то в низ живота, так что Гермиона чувствовала только желание угодить и быть счастливой. В её голове нависло зловещее облако, угрожающее и опасное, и она знала, что именно это сейчас чувствовал Малфой. Какая-то часть её не волновалась; она не стала бы подыгрывать их спектаклю, делать вид, как будто всё было в порядке. Но большая часть её, та часть, которая находилась под его чарами, была ужасно взволнована. Она чувствовала себя ужасно из-за того, что поставила мужа в неловкое положение перед отцом, и хотела умолять его простить её. Гермиона не хотела, чтобы он сердился на неё. Драко сел в кресло, в котором она только что сидела, и выжидательно похлопал себя по колену. Гермиона услышала его приказ в своей голове и быстро переместилась к нему на колени, обвив одной рукой его шею и плечи, а другую положив на грудь, прислонившись к нему, словно картинка с обложки любовного романа. Люциус с интересом наблюдал за происходящим из-за стола, поднося к губам стакан огненного виски. — У тебя есть что сказать в своё оправдание, милая? — серьёзно спросил Драко. Гермиона надулась, потупив взгляд. — Я вела себя неподобающе и смутила тебя. Пожалуйста, прости меня. — Я не знаю, любовь моя, — рассеянно ответил Драко, поглаживая рукой её кудри. — Мне кажется, ты ещё не до конца осознала своё положение. Ты, кажется, совсем не сожалеешь. Так и скажи. Эти слова вертелись у Гермионы на языке, готовые сорваться с губ, она изо всех сил сопротивлялась его притяжению и собственной воле не поддаваться ему. — Я. — Кто ты? — спросил Драко. — Я…Я — твоя жена, — наконец выдохнула она дрожащими губами. — Чья жена? — Твоя, — еле слышно прошептала она. Я — твоя. Драко практически мурлыкал, его руки опустились вниз и вкрадчиво легли на тонкую талию в собственнической манере. — И? — подсказал он. — Я принадлежу тебе, — пробормотала Гермиона, слезинка упала на его рукав. — Моё место рядом с тобой. — Вот именно, — самодовольно заявил Малфой-младший. — Теперь ты моя. — Вы простите меня, милорд? — она подняла свои большие карие глаза и умоляюще посмотрела ему в глаза. — Я прощаю тебя, милая, — сказал он, — но ты всё ещё должна понести наказание. — Я понимаю, — тихо ответила она. Медленный хлопок вывел их из задумчивости, и они синхронно повернулись к Люциусу, который уже направился к двери. — Управляешь неплохо. — Благодарю тебя, отец. Люциус открыл дверь. — Я полагаю, вы не захотите тратить время на другие любезности. Твоя мать ждёт тебя. Драко снял Гермиону с колен и быстро встал, потянув девушку за собой к двери, где его ждал отец. Конечно. Драко шёл впереди них, освободив Гермиону от Империуса и своей хватки, спеша увидеть мать. В ту же секунду, как он отпустил её, Гермиона сделала безумный рывок в противоположном направлении, только чтобы с визгом остановиться, обнаружив старшего Малфоя на своем пути. — Ты куда-то собралась? — спросил он, манерно улыбаясь. — Убирайся с моего пути. — Я не могу этого сделать, — серьёзно ответил он. Гермиона случайно оглянулась назад. Драко исчез. Она повернулась назад и попыталась снова двинуться, в то же время Люциус сделал шаг вперёд. — Пожалуйста, — умоляла она. — Вы не можете одобрить этот брак! Это же незаконно! — В нашем обществе это не так, моя дорогая. Ты думаешь, что ты первая магла, которую я вижу? Конечно, ты первая вышла замуж за своего господина, но для нашего общества это всё равно не является чем-то странным. — О, Боги! — Гермиона схватилась за живот. Её ноги грозили вот-вот подкоситься. — Есть и другие! — Это всё — дары Тёмного Лорда за хорошую службу. Ты бы хотела встретиться с одним из них? — Нет. — Гермиона послала мужчине умоляющий взгляд. — Вы должны знать своего сына! Вы же знаете, насколько он порочен! Он не в своём уме! — В её голосе звучала паника, и Гермиона ничего не могла с собой поделать. — Я боюсь за свою жизнь, когда нахожусь рядом с ним. Я не могу так жить, просто не могу! — Дело в том, мисс Грейнджер, что вы делаете моего сына счастливым. Он никогда не относился к девушке так серьёзно, как к вам, и всё, что он сделал, чтобы заполучить тебя, только подтверждает это. — Люциус взглянул на её встревоженное лицо и слегка улыбнулся. — Пока ты ему подчиняешься, твоему здоровью ничто не угрожает. Я могу сказать, что он искренне заботится о тебе, хотя и не показывает этого. — Он заботится обо мне так, как коллекционер заботится о своих диковниках, — взволнованно выпалила Гермиона. — В его одержимости нет никакого смысла! — Тогда я советую тебе самой изменить это, — мягко произнёс Люциус и, увидев её полный отвращения взгляд, добавил: — По крайней мере, чтобы обеспечить свою безопасность, пока не найдешь способ… улучшить условия. Гермиона послала мужчине взгляд, полный сомнения. Люциус положил руку ей на плечо. — Не стоит так нервничать. Ты — прекрасное дополнение к семье Малфоев — Но я же грязнокровка! — воскликнула Гермиона, издавая в последнем усилии знакомый аргумент. — Я никогда не хотела быть частью этой семьи! — Кровь больше не имеет значения, уверяю вас, — сообщил Люциус. — Если уж на то пошло, ваша кровь — это как раз то, что нужно роду Малфоев. О вашем таланте, уме и красоте говорят очень много, и они в равной степени соответствуют таланту моего сына, если не больше. — Возможно, но никто из вас, похоже, не принимает во внимание тот факт, что ваш сын похитил ещё одно человеческое существо. Я не люблю вашего сына и не верю, что он испытывает ко мне любовь. Со мной обращаются как с собственностью, у меня отняли мою свободу и мою жизнь. Вы должны понять, как это неправильно! — Гермиона умоляюще ухватилась за край его одежды. — Помогите мне! Пожалуйста. Слуга Лорда спокойно оторвал её руки от своего одеяния. — Я уже изложил вам свою позицию по этому вопросу, Гермиона. Даже если бы я хотел помочь вам, я думаю, что есть много вещей, которые мешают мне сделать это. — Он многозначительно уставился на кольцо на её пальце. — Драко рассказал мне обо всех чарах, которые он наложил на кольцо, чтобы удержать вас рядом с собой. Их много, и они не могут быть легко сняты. И только он может их разрушить, да? — она кивнула. — Даже если бы я мог, мисс Грейнджер, даже если бы я мог, я бы предал своего сына, и я не могу найти в себе силы сделать это, когда он наконец нашёл для себя лучик солнца в этом царстве тьмы. — Но… — Мне очень жаль, — мягко сказал он. — Действительно. Но я ничего не могу сделать. Гермиона не смогла совладать с собой; надежда исчезла из её глаз, лицо сморщилось; крик отчаяния вырвался из её горла, и она упала на пол, горькие слёзы текли из её глаз. Она знала, что её поступки были неразумны, но всё же она была здесь, ища утешения и помощи у известного Пожирателя смерти, который пытался напасть на неё много лет назад и который был отцом человека, разрушившего её жизнь. И вот она здесь, плачет на его дорогом одеянии, как ребёнок, вопреки своему здравому смыслу. Глупо с её стороны, он должен был отбросить её на пол с насмешкой на лице или проклясть. Поэтому Гермиона испытала шок, почувствовав, как его тёплые сильные руки обвились вокруг неё, успокаивающе поглаживая хрупкую спину под локонами. — Я сожалею о том, что мой сын сделал с тобой. Я не одобряю то, как он это сделал, но он сам себе хозяин и его поддерживает Тёмный Лорд — вы понимаете, почему я не могу вмешиваться? Сделать это значило бы бросить вызов моему собственному хозяину. Меня убьют или подвергнут пыткам за то, что я выступаю против этого, а моя жена слишком больна, чтобы справиться самостоятельно. — Гермиона шмыгнула носом ему в грудь, едва не задохнувшись от сильного запаха его одеколона. Это напомнило ей об отце, что только вызвало ещё больше слез. Почти неохотно она отстранилась, покраснев. — Почему вы так добры ко мне? — спросила она, принимая предложенный ей носовой платок. — Потому что тебе это нужно, — просто ответил Люциус. — Ты попала в ужасную ситуацию, и дальше будет только хуже. Я много слышал о твоей силе и сострадании — не теряй их. Это может быть то, что спасет тебя в будущем. Гермиона вопросительно посмотрела на него, но он больше не проронил ни слова. — Спасибо, — прошептала Гермиона, вытирая слёзы с лица, прежде чем неловко и быстро обнять его. Люциус выглядел слегка смущённым, но похлопал ее по спине с почти довольной улыбкой на лице. — Если тебе когда-нибудь понадобится отдохнуть, мы всегда будем рады видеть тебя здесь, Нарцисса и я, — сказал он. — А что касается моей жены, то я уверен, что они с Драко гадают, где ты. Он взял Гермиону под руку, и они вместе пошли по коридору. Если это не странно, то я не знаю, как описать эту ситуацию, — подумала Гермиона. — Рука об руку с Пожирателем Смерти, который действительно был добр ко мне. И всё же она испытывала странное чувство комфорта в его присутствии. Возможно, потому, что некоторые его черты напоминали ей её собственного отца, или потому, что он был ей другом, но как бы безумно это ни звучало, она чувствовала, что может доверять ему. Что на тебя нашло, Гермиона? — спросила она себя. — Ты что, с ума сошла? Всё это лезет тебе в голову, а что дальше? Словно ощутив её беспокойство, Люциус слегка сжал её руку и успокаивающе улыбнулся. — Она уже очень давно хочет познакомиться с вами, — сообщил он ей. — Не могу себе представить, почему, — пробормотала Гермиона. — Мы с Драко рассказали ей всё о вас, — продолжил Люциус. — Простите меня за эти слова, но он наш единственный ребенок, и она рада слышать, что он женился, хотя и не знает, как это произошло. Гермиона молчала, пока они не добрались до комнаты миссис Малфой. Дверь была слегка приоткрыта, Гермиона хотела войти, но Люциус оттащил девушку назад. — Я не пойду с вами, — сказал он, — у меня есть дела. Но помните, что я вам сказал. Гермиона кивнула, и мужчина быстро удалился прочь. Она повернулась к двери, но остановилась, прежде чем открыть её. С того места, где она стояла, ей была видна комната, в которой Малфой сидел рядом с кроватью. Рука, которую он держал в своей, была очень бледной, бледнее, чем она сама, и очень, очень худой. Голова Малфоя была низко склонена над ней, и пока девушка смотрела, он приник к иссушенной коже почтительным поцелуем. Гермиона повернула голову влево, туда, где рука соединялась с телом, лежащим на огромной кровати. Большую часть тела женщины на кровати скрывали плюшевые простыни, но Гермиона могла разглядеть её светлые поседевшие волосы на подушке. Они разговаривали вполголоса, и она была поражена тем, как мягко говорил Драко. Его голос звучал так же, как когда-то говорили с ней родители, когда она была ещё маленькой девочкой. Он выглядел таким человечным, что это нервировало Гермиону, она уже давно перестала воспринимать его как человека, и всё же он был здесь, плакал рядом с матерью. Она, должно быть, очень больна, если он такой, — подумала Гермиона про себя. - А может быть, она умирает? Она не осознавала, что вошла, пока не скрипнула дверь, и Малфой не поднял голову, чтобы увидеть ее там. Девушка замерла, не зная, бежать ей или войти. — Войди. — В его голосе не было места для возражений. Это снова был тот самый тон, который она привыкла слышать: холодный и требовательный. Гермиона прокралась через дверной проем, каждый шаг звучал как громкий звон в её ушах, пока она пробиралась к кровати, где сидел Малфой. Её взгляд был прикован к женщине, лежащей в постели, смертельно бледной, с хорошо заметными венами на лице и огромными мешками под темными глазами. На лбу у женщины выступили капельки пота, а губы были сухими и потрескавшимися. Женщина улыбнулась ей, и Гермиона увидела подобие былой красоты, о которой она так много слышала. Её светлые глаза излучали тепло, и Гермиона нашла это утешительным, поэтому она сложила руки вместе и сказала дрожащим голосом: — Здравствуйте, миссис Малфой. — Я могла бы сказать тебе то же самое, — с улыбкой сказала женщина, хотя Гермиона видела, что ей потребовалось некоторое усилие, чтобы сохранить улыбку. — Но, пожалуйста, зовите меня Нарцисса. Могу я называть вас Гермионой? Гермиона кивнула, чувствуя на себе пристальный взгляд Драко. — Я вижу, мой муж и сын не преувеличивали вашу красоту, — произнесла больная, и Гермиона покраснела. — Так же как и ваш интеллект. Я вижу это по вашим глазам. Я рада, что мой сын женился на умной девушке, — сказала она, улыбнувшись Драко, который послал улыбку в ответ. — Наконец-то у него есть кто-то, кто может за ним угнаться. Гермиона натянуто улыбнулась. — Я, конечно, надеялась встретиться с вами раньше, — призналась Нарцисса, выглядя немного смущённой. — Если бы не моё состояние, возможно, мы бы оставили мальчиков здесь и пошли прогуляться по парку. — Мама… — начал Драко. — Всё в порядке, — заверила Нарцисса, сжимая его руку. — Моё здоровье уже давно подводит меня, и, боюсь, никто не может понять, что со мной не так. Я просто счастлива, что прожила достаточно долго, чтобы увидеть своего сына женатым и счастливым. — Не говори так, мама, — настаивал Драко. — Целитель Уортингтон приедет осмотреть вас через несколько дней. Мы выясним что не так, и вылечим вас! — Конечно, дорогой, — ответила Нарцисса, лучезарно улыбаясь и обхватывая ладонью его щёку. Гермиона знала, что она делает это только для того, чтобы успокоить сына, гриффиндорка видела, что женщина умирает. Нарцисса тоже это знала, и, кроме того, Гермиона поняла, что Нарцисса знает, что она знает. Она поняла это, потому что, прикоснувшись к сыну, бросила на Гермиону мимолетный взгляд, в котором читалась мольба: пожалуйста, не говори ему. — Мы сейчас уйдём, чтобы ты могла отдохнуть, мама, — мягко произнёс Драко, поднимаясь на ноги. — Я люблю тебя, дорогой, — тихо сказала Нарцисса, и он кивнул, низко наклонившись, чтобы запечатлеть поцелуй на её лбу. — Мы скоро снова приедем. — Было очень приятно познакомиться с тобой, Гермиона, — улыбнулась Нарцисса Гермионе, протягивая ей руку. Гермиона взяла её, удивляясь силе другой женщины, когда та сжала её ладонь. — Надеюсь, в следующий раз мы сможем поговорить ещё, — сказала она. — Мне так много хочется тебе рассказать. — Я была бы рада, — сказала Гермиона, удивлённая тем, что она действительно так думает. Едва за ними закрылась дверь, как появился Люциус с мрачным видом. — Мы возвращаемся, отец, — сказал Драко. — Боюсь, что сейчас это невозможно, — сказал Люциус. Гермионе не понравилось выражение его глаз, когда он посмотрел на неё. В их серых мшистых глубинах таилось предостережение, смешанное с сочувствием. — Что ты имеешь в виду? — напрягся Драко. — Тёмный Лорд перенес дату допроса. Он хочет видеть её прямо сейчас.