Приторная сладость специй

Намджун, ещё только омега вышел из-за поворота, унюхал что-то не то. Джин выглядит как обычно, одетый в приталенную рубашку пастельного цвета и тёмно-синие классические штаны, но что-то всё равно не так. Альфа ещё раз втягивает вздёрнутым носом воздух вокруг и его вдруг осеняет. Запах, он изменился. Вокруг мальчика раскрывается три аромата, Намджун пытается уловить каждый отдельно, но каждый раз обоняние переключается на подавляющий запах взрослого альфы, который почему-то кажется знакомым. Ким даже не злится на отчётливо, хотя и намного слабее этого слышимую в воздухе мяту. В нос маленькими иголочками вбивается что-то ещё, неясное, но такое приторно-сладкое, что альфе впору бы скривиться, потому что запах удушающий, но он только сосредотачивается на ощущениях: как где-то в груди ухает сердце, тарабанит о рёбра сильнее, руки начинают потеть, а всё существо будто только вперёд и тянется, поближе к омеге. До Намджуна неожиданно доходит – у Джина начал проявляться запах, совсем трудноуловимый пока, но его собственный. Он только до сих пор не понимает, что за тяжёлый аромат перекрывает природный омежий. Злость накатывает без предупреждения и явной причины, перекрывая все остальные чувства. Альфьей сущности не объяснить, что возле Джина имеют право находиться другие люди, даже если альфы. Младший чувствует, как горят огнём щёки, непонятно, от раздражения или смущения. Ким ревнует омегу, и это осознание впервые не вызывает отрицаний внутри, Намджун принимает приевшееся за последнее время чувство без колебаний. Но от этого не унять желания узнать, возле кого так долго находился Джин, что успел так сильно взять запах на себя. Когда хён подходит совсем близко, альфа улавливает искусственные нотки, ненатуральный аромат, оттого тот и топит так парня с головой. Намджун прикрывает глаза, немного напрягая память, прослеживает знакомое в раскрывающихся новых запахах одеколона, расплывается облегчённой улыбкой и светит омеге милыми ямочками. Так пах отец Джина, когда мальчик был у них дома в последний раз. Это его духи, но противный хён решил залиться ими, подавляя природный запах. — Э-эй, что-то не так? — видимо, уже не в первый раз старший пытается до него достучаться. Теперь, когда всё стало на свои места, альфа чётко различает привкус жжёного сахара у себя на языке. — Тебе не нужно перебивать свой естественный запах, — хмуро заявляет Намджун. — Мне нравится, как ты пахнешь. Сокджина будто током бьёт. Он вмиг заливается краской и опускает взгляд, кусая губу. Исходящую от омеги неловкость, кажется, можно пощупать. — Вот ещё! Тебя я не слушал! Хочу и буду, — под конец предложения сдувается мальчик, бормоча уже скорее себе под нос, так и не поднимает глаз. Намджун весело хмыкает. — Да и вообще, тебе ведь не нравились сладкие ароматы, а у меня это ещё и сахар, — кривится омега. — Вот же, точно сглазил в детстве, — младший сдерживает смешок, прекрасно помня Кима, зарекающегося иметь такой «омежий приторный запах». — Вкусы со временем меняются, хён.