Приторная сладость специй

В школе шум и хохот на каждом углу, красиво одетые парни и девушки, танцующие под громкую музыку из динамиков и столы с шампанским и закусками – весенний фестиваль не оставил безучастным никого. Все надели свои лучшие наряды, на таком мероприятии выглядеть плохо или непродуманно приравнивается к восьмому смертному греху. Только Намджуна это совершенно не колышет. Он рассматривает девушек в вечерних платьях разной длины и фасонов, как они застенчиво смеются в компаниях с одноклассниками рядом; парней в дорогих костюмах и фраках, развлекающих дам, и усмехается уголком рта. Каждый будто хочет показать, что светится изнутри, но Намджун видит – свет идёт от денег, что были потрачены на брендовые вещи. Ровесники оборачиваются, стоит альфе пройти мимо, усмехаются – кто-то жалостливо, а кто-то презрительно – тычут пальцем и перешёптываются меж собой. Годы идут, но ничего не меняется. Людям меняться не свойственно – истина, которую почему-то неизменно пытаются опровергнуть. Даже бедные ученики наскребли где-то сотню тысяч вон, а теперь стоят вместе с авторитетными, так же осуждающе косясь на Кима. А у Намджуна мама болеет, все его и отца деньги уходят на лекарства и предстоящую операцию. Матери, они ведь всегда такие, экономят на себе и своём удобстве, чтобы больше отдать семье. В другой ситуации Ким обязательно бы посмеялся и подстебал женщину, выслушав рассказ, о том, как она коленом ударилась о толстый лёд, поскользнувшись. Никто ведь и не думал до последнего, что разрастающийся синяк потянет за собой череду горьких последствий. Сейчас речь идёт о том, удастся ли ногу вернуть в строй или ампутация неизбежна. Да будь даже всё радужно у Намджуна, он всё равно не стал бы тратиться на бесполезную тряпку с единственной ценностью – биркой в области шеи. Альфа игнорирует звуки вокруг себя, предпочитает делать вид, что не замечает злых языков по сторонам, и думает о своём. Парень суёт руки в карманы чёрных джинс и задумывается о том, весело ли сейчас Джину, потому что ему ни капельки. Интересно ли – потому что Намджуну со скуки умереть хочется. Младший зарывается руками в выжженные белые волосы и повторяет про себя установку продержаться хотя бы час – больше, чем планировал, он не задержится, просто не сможет. Намджун, в отличие от Джина, путающегося в своих мыслях, признаётся себе в том, что с удовольствием провёл бы с хёном время где-то в более спокойном месте. Они могли бы пойти на набережную – банально, но блондину нравится, пусть и в мороз. Их договорённость только идёт в разрез с желаниями альфы. Старший просил не афишировать их отношения в школе, мол, это не то, что должно быть показано на людях. Но Джун уверен, что быть бедным стыдно, встречаться с бедным стыдно, и просто согласно кивает, не приближаясь ближе, чем на десяток метров. Джин популярен среди парней и девушек, альф и омег, им восхищаются и пытаются на него быть похожими. Ким, как цветок, который распускается постепенно, привлекая ароматом всё больше самых разных насекомых, хотя почему-то большинство из них – мухи. Сладкий, тянущийся шлейфом запах сводит с ума, оставаться так далеко без возможности вдохнуть его глубже, испытывает выдержку Намджуна, у которого её шкала уже забита и начинают добавляться очки сверх нормы. Ким Сокджин прекрасен, будто над ним сотни стилистов работали, а он, одетый в простой костюм от Hugo Boss и почти прозрачную блузку с вырезом до середины груди, даже в зеркало не заглядывал – взъерошил угольные волосы и хлопнул входной дверью. Ким Намджун же выделяется только белой футболкой в паре с джинсами и накинутым на плечи тёмным пиджаком с маленьким одуванчиком в кармане среди всех этих одинаково богато одетых подростков. Джин появляется из ниоткуда, стоит атмосфере вокруг его тонсэна сгуститься до осязаемой. Он мягко откидывает ладонь какого-то парня с чужого плеча и руку девушки, пытавшуюся заправленную футболку альфы из-за пояса выдернуть. Фыркает и зло сверкает глазами, разграничивая территорию. Омеги тоже умеют грызться за своё, но Ким обучен и без нужды не нападает. Джин говорить не намерен – одним плавным движением снимает с себя пиджак и наслаждается треском розоватой шифоновой блузки, рывком оторвав оба рукава. Рубашка за пару сотен долларов превращается в безрукавку с рассатанными концами, но омеге плевать на это с высокой колокольни, потому что демонстративные выступления всегда были его коньком. Старший останавливается в паре шагов от альфы, улавливая усиленный острый запах, щекочущий нос скорее от странного, вяжущего внутренности чувства, и выхватывает из чужого нагрудного кармана жёлтый цветок, вплетая в свои чернильные пряди. Джин разворачивается в сторону выхода, держа закинутый на плечо пиджак двумя пальцами, беззвучно толкает стеклянную входную дверь, ведущую в раздевалки, и оборачивается всем корпусом к оставшимся в помещении людям, но конкретно – только к одному. — Мне тебя долго ещё ждать?