Приторная сладость специй

— Ай-яй, Шу, не трогай волосы только! — кричит альфа, безуспешно пытаясь оторвать совсем ещё маленькие пальчики от светлых прядей. — Ким Намджун, сколько тебе ещё раз повторять, чтобы ты не давал ему кличек? — Джин пытается удержать на лице серьёзность, потому что их малыш скоро на Шу только и будет отзываться, но строгая маска разлетается вдребезги, стоит мальчику мило пустить слюни и начать дуть бульбы. — Да ну-у, Джин-и, Юнги звучит как-то слишком уныло, — морщит нос парень. — Вот Шу экзотично. — Как дракончик из «Мулан», — розоволосый хмурится, забирая у отца ребёнка, и идёт в кухню. Намджун следует за ними. — Вообще-то его звали Мушу. — Суй бянь¹, — младший, не зная китайского, состраивает глупое выражение лица, заставляя мужа звонко рассмеяться. — Называя так сына, сперва узнай, что значит имя. Оно вообще-то женское, — мягко попрекает Кима парень. — Так я сокращал просто от «Шуги», — растерянно оправдывается, — ты посмотри только на его сладенькие щёчки, — Джин закатывает глаза, когда альфа уже в двадцатый раз за половину дня хватает за пухлые щёчки их малыша. — Юнги – очень красивое имя. Лучше, чем просто «сахарок», это «красный жемчуг». Думаю, он будет гордиться своим именем. Блондин кивает, в конце концов соглашаясь. Омега усаживает ребёнка в специальный стульчик и подаёт молочную смесь, аккуратно поднося к маленькому ротику. Юнги пухлыми губками не выдался, хотя у обоих родителей они немаленькие. Джин это сваливает на блуждающие гены². Каждый раз, присматриваясь, он видит первые зубки мальчика, маленькие в сравнении с дёснами, и уже знает, как будет дразнить сына. Малыш ест с удовольствием, плотно обхватывая соску, и одним только своим видом заставляет сердца обоих родителей трепетать. Но что-то идёт не так и выражение лица ни с того ни с сего меняется за секунду, превращается в обиженное чем-то и невинное до самых пяток. Юнги начинает реветь, заливаясь слезами, будто питомца хоронит или хотя бы игрушку потерял, и Джин ему рядом погремушкой трясёт, но успокоить не может. Розоволосый таких смен настроения не понимает и готов размозжить себе мозг о стену каждый раз, когда такое случается. Он не понимает. И ситуацию вновь спасает Ким-неумелый-и-беспомощный-муж-Намджун. Ребёнок в отцовских руках мигом успокаивается, смотрит вокруг любопытными глазами и лезет на шею, сжимая в ручке чужую толстовку. Омеге обидно, потому что он вообще-то в семье папа, а успокоить сына не может. Намджун с Юнги на руках выглядит как восьмое чудо света для мужа, Джин готов смотреть вечно. Блондин держит ребёнка с вытекающей за пределы аккуратностью, как самое ценное сокровище, смотрит с нескончаемой нежностью, как на самый прекрасный цветок, баюкает скрипящим голосом, который сон навевать не должен, но почему-то малыш уже мирно посапывает. Спать хочется и Джину. — Милый, отнеси его в кроватку, я приду сейчас, — сонно зевает розоволосый, бредя в ванную. — Без проблем. — Только не усни раньше, я твою тушку перекатывать на другую сторону не хочу, как в прошлый раз. — Без проблем, котёнок, — шепчет Намджун, чтобы не разбудить ребёнка, но сам уже давится смехом, стремительно краснея. — Фу-у... — омега закладывает два пальца в рот и высовывает язык. — Не называй меня так. Муж уходит, содрогаясь в беззвучном хохоте, а парень остаётся один на один с покрасневшими щеками и глупой улыбкой.