Приторная сладость специй

— Мама, и не забудьте, что Чимина можно кормить пока только молочной смесью и пюрешками, — напоследок раздаёт наставления Джин. — Сын, ты нас за старых дураков держишь? Тебя же мы как-то вырастили. — Понятно теперь, отчего он такой пришибленный, — ехидничает Намджун, не рассчитывая сказать это слишком громко, но когда ловит на себе три угрожающих взгляда, поднимает вверх руки. — Простите. — В следующий раз оставим детей у твоих родителей, только смеяться буду я, — омега деловито тыкает в грудь мужа. — А с игрушкой что делать? — подаёт голос отец розоволосого. — Сами разберутся, не маленькие. — Говорю же – пришибленный, — так же себе повторяет альфа, моментально получая нехилый подзатыльник от омеги. — Вот увидите. Поверьте, я знаю, о чём говорю, — немного уставши бросает Джин напоследок, обнимает родителей, по ходу заглянув в детскую с сыновьями, и переплетает тонкие пальцы с намджуновыми. Юнги лежит на кровати, обнимая подушку, а в резной колыбельке с балдахином спит кроха Чимин в обнимку с плюшевой игрушкой. Всё в порядке, а значит на этот вечер и последующую ночь они могут ни о чём не беспокоиться. Альфа притягивает к себе Джина за талию, целуя в висок, но думает по большей части о том, что можно будет без опасений покрывать поцелуями каждый участок любимого тела, извлекать из пухлых губ высокие ноты и быть уверенным, что их услышит он, а не чужая ладонь или шёлковая подушка. Розоволосый расслабляется, стоит почувствовать руку мужа, касающуюся его кожи сквозь тонкий свитер, и льнёт ещё поближе – в доме уже не так тепло, а жар родного тела греет лучше сотни обогревателей. Пара усаживается в синий автомобиль, не спеша заводить машину, молчат с десяток секунд точно. — Подождём до дома, окей? — поворачивает голову к парню Джин, слегка краснея. — Окей. Что-то случилось? — блондин выглядит обеспокоенным, проводя пальцами по чужому лицу, осматривает, легонько ощупывает тело, но ничего серьёзного не обнаруживает. — Да у меня спину так ломит и, кажется, колени скрипят. Не хочу делать ещё хуже. — Боже, Джин, тебе всего тридцать, — альфа округляет глаза. — Вообще-то тридцать один! Старик уже, а раз ты такой молодняк, так найди такого, чтобы с тобой и в машине трахался, и в туалете, и на стиральной машинке, и где ты там ещё говорил? — омега прикладывает указательный палец к виску, через пару секунд чувствуя звонкий чмок в кончик носа и детский смех Намджуна. Розоволосый заражается и сам, смотря на невинные ямочки, которые преследовали ещё с глубокого детства, и не может оторвать взгляд. Наверное, такое называют счастьем. — Хорошо, старичок, подожду до дома. Но мне больше нравится называть тебя Розовой принцессой, — весело скалится альфа, притягивая к себе мужа за воротник розового свитера. — Да ну тебя, извращенец! — бубнит Джин, но горящие глаза скрыть невозможно.