Такие чудовища, как Риддл

…Но потому, что все вы жадны И грубой завистью набиты, Для вас поэтому наглядны Лишь те, кто были имениты, Которых прежде вы знавали, С которыми вы говорили, — Они теперь, забив печали, С землёй во рту лежат в могиле. Пьетер Буди «Людская гордыня» Если бы кто-нибудь когда-нибудь взялся составлять подробную характеристику Квиринуса Квиррелла, то самыми часто встречающимися словами в ней были — «жажда знаний» и «гордыня». Когтевранец Квиринус Квиррелл, последние три года работавший в Хогвартсе учителем по защите от Тёмных Искусств, небезосновательно гордился своим умом, и с лёгкостью применял его вычислительные мощности для того, чтобы влезать в бесконечные авантюры, каждая из которых увеличивала либо его коллекцию редких артефактов, либо количество и качество знаний в его голове. Как и у всякого честолюбивого молодого человека, у профессора Квиррелла была Мечта, ведущая к Цели. На окраине мрачного леса, готовящегося к скорой осени, расположился уютный, маленький, живописный семейный отель, принадлежащий Йоханнесу Руди и его многочисленным потомкам. Отель, к которому был недавно пристроен скромный ресторанчик, стабильно приносил достойные деньги, потому что здешние места значились во многих туристических путеводителях по Албании. Ходили даже слухи, что местное сокровище, — источник Syri i Kaltёr, Голубой глаз Албании, — могут признать памятником природы. Жизнерадостный Йоханнес, любивший лично встречать гостей за стойкой портье, рассказывал об этом всем и каждому, вот и давнему клиенту, останавливавшемуся в отеле пять лет подряд, он решил об этом поведать. Господин Белков с лёгкой улыбкой рассеянно кивал его словам до тех пор, пока до Йоханнеса не дошло, что он совершенно не слушает, а если и слушает, то не желает отвечать, и вообще, судя по всему, занят обдумыванием какой-то очень важной мысли. Тогда Йоханнес, рассыпавшись в благодарностях и пожеланиях приятного отдыха, оставил гостя у дверей в его номер, впрочем, расстроен хозяин отеля не был, в кулаке он сжимал хрусткую купюру приятного номинала. Что и говорить, господин Белков был хорошим гостем, пусть и несколько странным, и даже высокомерным временами. Удивился бы Йоханнес Руди, если бы узнал, что господин Белков, каждый год снимая один и тот же номер в отеле, не сидит в нём ни минуты, и даже спит в совершенно другом месте? Вполне возможно, что Йоханнес огорчился бы. Он очень любил свой небольшой отель. Господина Белкова же влекли не туристические красоты, сервис и тишина, а руины древнего города, находящиеся неподалёку, и загадка, которую он мечтал разгадать уже долгие годы, с того самого момента, как узнал о ней. Пропавший Венец Ровены Когтевран. Каких усилий ему стоило собрать разрозненные сведения! Заклинание Последней Исповеди едва не уничтожило призрак Башни Когтевран, и Елена всё равно не смогла сообщить ничего более ясного, чем «руины» и «озеро с пронзительно-голубой водой в центре и синей по краям, я бросила камень, и вода с силой извергла его, будто не принимая в себя». В Албании и на её границах было полно руин, и целая цепь озёр с сильнейшими глубинными ключами, которые вымывали всё, что в них попадало. Если же учесть, что тогда, когда произошла позорная ссора Елены с матерью, бегство с Венцом и его пропажа, Албания, как таковая, не вполне могла бы считаться тем государством, каковым была в сегодняшние дни, и границы были другие, и даже рельеф местности несколько отличался… В любом случае, Квиррелл (а именно Квирреллом и был таинственный господин Белков) гордился своими логическими выкладками, и считал, что уже достаточно близок к цели, чтобы, наконец, обнаружить желаемое. Оставалось ещё одно местечко, которое он собирался досконально проверить всеми известными заклинаниями и парочкой запрещённых ритуалов. Елена так и не смогла вспомнить, какое заклинание она наложила на землю и небо, дабы сделать великий артефакт невидимым ни глазу волшебника, ни, — тем более! — глазу магла. Привидения совершенно бесполезны. Если бы Целью Квиррелла было «стать директором Хогвартса», однажды он изгнал бы их всех с территории замка. И этого мира, если на то пошло. Дамблдор слишком добросердечен. Детектор в руках Квиррелла едва заметно, но весьма обнадёживающе, подрагивал. Напряжение магического поля усиливалось к западу. Пока он следует в нужном направлении, главное, нельзя отклоняться от курса, иначе он может потерять все признаки наличия заклинания, ведь за столько столетий оно максимально слилось с общим фоном, расплескалось по нему, выдавая отличные сигнатуры только там, где сеть сильнее всего. В самых крупных узлах, так сказать. У Квиррелла было заготовлено несколько способов снятия заклинания, и он старался не думать о том, что будет, если ни один не подойдёт. Вряд ли так случится… Вдали от крупных узлов всегда проявляются помехи и прорехи. Он снимет это заклинание, чего бы это ни стоило! …здесь… здесь… здесь… Поначалу это показалось шелестением ветра в кронах деревьев. …здесь… здесь… здесь… Квиррелл поднял голову, остановился, вслушиваясь в далёкие звуки, отдававшие зловещим эхом. …здесь… здесь… здесь… Старые маглы, живущие в здешних местах, рассказывали своим детям и внукам старинные сказки о чудовищах, построивших в чаще дворцы чёрного камня, поджидающих юных дев, дабы их кровью умастить стены. …здесь… здесь… здесь… Старые волшебники, живущие в здешних местах, рассказывали своим детям и внукам старинные легенды о потерянном Венце Ровены Когтевран, и таинственной, скрытой от глаз школе магии, основанной тремя странниками на том месте, где Елена, похищенная Бароном, обронила Венец. …здесь… здесь… здесь… Квиррелл знал об этом месте кое-что другое. Не сказку о чудовищах и не легенду о девице, попавшей в беду. Правду о том, как коварная Елена спрятала Венец, лишила себя памяти о конкретном месте, а затем сразилась с Бароном, посланным занедужившей Ровеной ей вслед. Ровена никогда не любила своё единственное дитя, а уж когда оно выросло в прелестную женщину, полную магических сил, амбиций и жадности до знаний… Говорят, Барону было приказано при необходимости убить Елену, но Венец вернуть. Говорят, он был влюблён, и рука его не поднялась, однако в магической дуэли он победил, погрузил девушку в волшебный сон, вернул матери. А результат оказался таков — Елена стала призраком Башни Когтевран, Барон — привидением Подземелий Слизерина, да ещё прозван был Кровавым… Что именно там случилось, доподлинно никому не известно. Даже волшебные методы добычи информации не безграничны. …здесь… здесь… здесь… Квиррелл закрыл глаза, отрешившись от внешнего, заглянув вглубь. …ЗДЕСЬ… ЗДЕСЬ… ЗДЕСЬ… Дух! Разум! Что-то зовёт его! Никто не знал тайну создания Венца Ровены Когтевран. Немало пергамента было испещрено замысловатыми письменами, исчерчено сложными схемами и многочисленными таблицами в тщетных попытках понять суть совершённого Ровеной ритуала. Величайшие волшебники брались за это дело, и все они пали пред гением одной из основательниц Хогвартса. И никто, — никто до Квиррелла! — не смог найти давным-давно утерянный могущественный артефакт. …ЗДЕСЬ!ЗДЕСЬ!ЗДЕСЬ!... НЕ… УХ… О… ДИ… Квиррелл остановился. Разум. Здесь ощущалось присутствие постороннего разума. Ему как будто трудно было общаться полноценно, словно самые слова были позабыты им так прочно, что ничего, кроме «здесь» и «не уходи» выдать он не мог. Квиррелл читал, что такое может случиться с разумом, заключённым в артефакт, отрешённым от обычных, человеческих чувств долгие годы. О да, это мог быть разум, ставший пленником Венца. Когда и как это случилось? Заточила ли Елена кого-то в Венце для охраны и защиты? Или это и был секрет изготовления — разум? Но чей? Возможно ль… Квиррелл повёл рукой в воздухе, мысленно взывая к таинственному разуму. …ЗДЕСЬ!ЗДЕСЬ!ЗДЕСЬ!.. Бесполезно. Понадобятся месяцы, чтобы пробудить разум к жизни, заново научить его общаться. Он должен получить Венец. Путём несложных нумерологических вычислений Квиррелл пришёл к мнению, что тайник находится под землёй, под разрушенным старинным зданием, одним из целого комплекса древних сооружений непонятного (да и какая разница?) предназначения. Очень глубоко. Но ведь лопата ему не нужна. Одно заклинание осторожно поднимает в воздух стёртые временем и непогодой кирпичи, второе заставляет часть почвы на нужном месте перенестись чуть дальше, обнажив провал, в котором… ничего нет. Третье заклинание снимает морок. Шкатулка. Квиррелл делает одно короткое движение пальцами, только одно. И аппарирует прочь, едва шкатулка оказывается в его руках. Земля, перемещённая заклинанием, вернулась на законное место, то самое, где лежала долгие годы. Древние кирпичи, поднятые в воздух, беспорядочно обрушились, разрушились, осыпались сухой крошкой. Для защиты от возможных магических механизмов, призванных спасти Венец от досужих любителей артефактов (путём уничтожения этих самых любителей, разумеется), у Квиррелла была специальная тонкая металлическая сеть, заколдованная оставлять любые воздействия внутри. Итак! Шкатулка не просто функциональная вещь, предназначенная для сохранения артефакта, но приносящая эстетическое удовольствие сама по себе — тончайшая искуснейшая резьба по тёмному дереву, изображающая… хмм… сцены то ли охоты, то ли бала в роскошном дворце… фигуры едва заметно двигаются… превращаются друг в друга… перерождаются в нечто совершенно другое… нет, не понять, что хотел изобразить человек, нанёсший все эти узоры. Но то, что он был выдающимся волшебником, совершенно ясно! Вряд ли шкатулка создана Еленой… или даже Ровеной… Откуда же она?.. В своём тайном убежище Квиррелл исследовал каждый дюйм шкатулки, потеряв чувство времени, едва дыша, не решаясь воспользоваться ни одним из своих инструментов, дабы не повредить, не потревожить… Разум, заточённый внутри, молчал, но присутствовал. Безмолвный, холодный, тёмный свидетель. Должно быть, его главной целью было привлечь волшебника, должно быть, он… утомился?.. Как ещё это можно назвать? Может, он потратил все свои силы на то, чтобы не потерять Квиррелла, отдаться в его руки. — Что ж, дружок, — Квиррелл криво ухмыльнулся. — Уж я-то тебя не отпущу. Ты теперь мой. Шкатулка была приятной на ощупь, её хотелось гладить и прижимать к себе бесконечно. Она радовала глаз, манила, очаровывала, почти заставляя забыть о содержимом. Но Квиррелл, конечно же, не забыл. Готовясь открыть её, он глубоко вздохнул. Тонкая металлическая сетка была снята, потому что не понадобилась. Не было никаких особых ловушек или неприятных сюрпризов, что, безусловно, наводило на размышления. Квиррелл открыл шкатулку. Дыхание перехватило в горле. Вот он перед ним — Венец Ровены Когтевран. Выкованный из небесного металла, украшенный бриллиантом чистейшей воды, тонкий обод вьётся узором, образующим вязь рун, — плоть от плоти магии, самое её сердце… Квиррелл понял, что должен надеть Венец, должен увидеть, как это выглядит… Почти невесомый, Венец лёг на его голову так, словно был выкован специально для него, Квиринуса Квиррелла, специально для… Он повернул голову, ловя своё отражение в большом зеркале, которое использовал для некоторых ритуалов. Пронзительной синью блистал Венец в его каштановых волосах, бриллиант, охваченный тонкими лапками металла, рассыпал снопы искр, отражая яркий свет лампы. Квиррелл повернул голову вправо, влево. Венец совершенно не чувствовался, будто не весил ничего. Ничего… Конечно же, есть заклинание, активирующее силы, дремлющие в артефакте. И теперь Квиррелл сделает всё, чтобы это заклинание найти. Неожиданно правый висок пронзила тонкая игла боли, впрочем, тут же исчезнувшая без следа. Осталось только смутное чувство, будто кто-то враждебный наблюдает за ним. Квиррелл списал это чувство на чужеродный разум. Да, ему ещё придётся определить, что это за разум — порождение магии или когда-то живой волшебник?.. Квиррелл улыбнулся своему отражению. Венец так органично смотрелся на его голове… Квиррелл и не догадывался, кем был истинный создатель Венца. Квиррелл и не догадывался, что разум, таившийся в могущественном (и страшном) артефакте, принадлежал Тому Риддлу, более известному как лорд Волдеморт. Квиррелл не знал, что от момента, когда он нашёл Венец, начался обратный отсчёт… …и что НЕКТО уже пробудился.