Человеческое чувство

      На улице стояла всё такая же жара, как и вчера. Если бы не охлаждающая причуда, то Шото вымок бы, пока шёл до здания. Добравшись до нужного коридора, он постучал в дверь медицинского кабинета.              — Входите, входите, — раздался голос медсестры.              — Вы ведь посоветовали разговорить и успокоить Изуку? Я выполнил ваше поручение, — сказал Тодороки, закрывая за собой дверь и садясь на кушетку напротив Исцеляющей Девочки.              — Он смог купить лекарства, которые я ему прописала? — спросила Исцеляющая Девочка, поворачиваясь к юноше.              — Он начал их курс только сегодня, — ответил Шото.              — Только сегодня? М-да, целые сутки пропали… — задумалась медсестра.              — Его внешность довольно сильно изменилась. Помимо ушек и хвоста у него отросли клыки. Также тёмно-зелёные волосы теперь растут и на его шее. Он упоминал, что ногти на руках и ногах быстро отрастают. Вдобавок у него обострились все пять чувств, — перечислил Тодороки, загибая пальцы. — Ах да, ещё он научился мурлыкать.              — Я отправила образец его шерсти в лабораторию Сидзуока. Есть две хорошие новости. Первая — они определили злодея, который мог сделать подобное с Изуку своей причудой. Его прозвище — Дрессировщик. Вторая — Дрессировщика арестовали сегодня утром, — Медсестра чуть приподняла уголок рта. — Сходи в полицейский участок, поговори с детективом Цукаучи. Он добрый малый, к тому же знает и меня, и Тошинори, и других героев. Просто скажи ему, что тебя послала Исцеляющая Девочка. Я поговорю с ним чуть позже, сейчас, к сожалению, занята, — медсестра повернулась обратно к монитору компьютера. — Увы, но Изуку — не единственный, кому сейчас нужна моя помощь.              — Извините. Не буду больше вас отвлекать, — Шото поднялся на ноги. — Я поговорю с Цукаучи. Большое спасибо за помощь.              — И ещё кое-что: не давайте Изуку вновь нервничать. Он должен оставаться максимально спокойным, — кинула вслед юноше Исцеляющая Девочка.              Тодороки торопливо покинул здание академии. Солнце уже клонилось к закату, а небо порозовело. Облака превратились в сладкую вату нежно-розового цвета. Удушающая аура потихоньку начала спадать, однако юноша всё ещё использовал свою охлаждающую причуду.              На входе в полицейский участок Шото столкнулся с едва ли не плачущей девушкой, которую утешал её спутник. По кольцам на их безымянных пальцах можно было судить о том, что они пара, а по разговорам — что их ребёнка похитили. По сравнению с профессиональными героями, полиция была достаточно бесполезна, поэтому основная её задача состояла лишь в предоставлении героям информации.              Полицейские всюду сновали с бумагами, кофе или просто с пустыми руками. Здание гудело, словно улей: со всех сторон шелестели бумаги, переговаривались люди, где-то звонили телефоны.              — Извините, могу ли я встретиться с детективом Цукаучи? — спросил Тодороки, подойдя к ресепшену.              Девушка на ресепшене отложила телефон, который ранее прижимала плечом к щеке, и подняла безразличный взгляд на юношу.              — Он сейчас занят расследованием дела, — ответила она.              — Но это срочно, — Тодороки подался вперёд, облокотившись на стойку. — Меня послала к нему Исцеляющая Девочка.              — Понятия не имею, кто это. Детектив Цукаучи сейчас занят, вам ясно? — сказала девушка на ресепшене, более не поднимая взгляда на юношу.              — Исцеляющая Девочка, говоришь? — кто-то положил руку на плечо Тодороки.              Обернувшись, Шото увидел приятного на вид мужчину с тёмными, хорошо уложенными волосами и улыбкой на лице.              — Детектив Наомаса Цукаучи к вашим услугам, — мужчина демонстративно махнул значком, шире улыбнувшись, после чего протянул руку. — Ты, кажется, Шото Тодороки? Видел тебя на фестивале Юуэй в прошлом году.              — Да, — юноша кивнул, пожимая протянутую руку. — Мы можем поговорить наедине?              — Конечно. Раз тебя прислала Чиё, значит, дело действительно срочное. Идём, — мужчина направился в сторону комнат допроса.              — Это касается дела с Дрессировщиком. Точнее, его причуды, — сказал Шото, поравнявшись с детективом. — Он напал на моего одноклассника. Так как сейчас он находится под действием причуды злодея, нам нужно больше сведений о его причуде и возможных последствиях.              Наомаса вздохнул, открыв дверь в тëмную комнату и включая единственную лампу на потолке, отбрасывающую на стол идеально ровный круг света.              — Эта комната с отличной звукоизоляцией. Тут нас не услышат, — он прикрыл дверь, садясь за стол.              Шото сел напротив него.              Мужчина огляделся, после чего положил руки на стол.              — Я лично допросил его, так что правдивости информации и моей причуде ты можешь доверять, — он едва поднял уголок губ. — Причуда Дрессировщика называется Пробуждение Зверя, Зов Природы или Животный Инстинкт. Официально зарегистрирована не была, так что название, в принципе, пока неважно, — детектив поставил локти на стол, сцепил пальцы в замок, положив на них подбородок, и сделал паузу.              Шото почувствовал, как у него чешется шея и поясница. Сначала он терпел, но теперь зуд был просто невыносим, поэтому юноша как бы невзначай положил руку себе на загривок, начав незаметно тереться поясницей об спинку стула.              — Нам важна лишь суть причуды, — вновь заговорил мужчина, собравшись с мыслями. — Весь костюм обладателя этой причуды был пропитан ядом, который он сам же может выделять. Нанеся хоть царапину своему противнику, он заражает его. Яд оказывает большое влияние на нервную систему заражённого, приводя даже к мутациям в его организме. Интеллект понижается, вся мыслительная деятельность сводится к инстинктам. Через неделю человек превращается в неуправляемое животное, которое подчиняется только владельцу причуды, — Цукаучи остановился, переведя дыхание и смерив реакцию Тодороки. — Однако у него нет армии его подопечных. Ему это неинтересно… Заражённого человека можно спасти до того момента, как всё его тело покроется шерстью, если разбудить в нём истинно человеческие чувства, присущие личности, но не присущие животному. После этого в течение нескольких часов человек возвращается в норму. В качестве примера таких чувств Дрессировщик приводит любовь. «Во всех смыслах и со всеми входящими в неё аспектами».              — Мой одноклассник пережил его нападение, однако он сильно подавлен из-за своей новой… — Тодороки поперхнулся, смущённо вспоминая образ Изуку. — Кошачьей внешности. У него выросли уши и хвост.              — Они не настоящие, — прервал его детектив. — Хоть он может чувствовать и управлять своими новыми конечностями — это можно легко и безболезненно убрать. Если бы у него была девушка, которая могла бы пробудить в нём то самое чувство любви… И да, будь осторожен. От заражённого инфекция может передаваться к здоровому человеку воздушно-капельным путём. Постарайтесь ограничить его в контакте с другими людьми. Одних объятий или разговора на дистанции менее двух метров будет достаточно для заражения.              Тодороки вздрогнул, вспомнив, что и обнимал Изуку, и разговаривал с ним на дистанции даже менее метра.              — А если всё-таки кто-то заразится? — спросил Шото. — Сколько времени должно пройти после контакта, чтобы кто-нибудь тоже мутировал?              — Заражённого нужно будет «лечить» точно также, — ответил Цукаучи. — А время… Точно неизвестно. От пары часов до пары суток, смотря насколько близок был контакт. Это зависит от многих факторов.              — Как я понимаю, Дрессировщик сам же и лечит своих жертв? — Тодороки не мог посмотреть детективу в глаза.              — Верно. Ему неинтересно использование своей причуды по полной. Он лишь заражает свою жертву и после этого наблюдает за ней. Не хочу рассказывать тебе всё в подробностях, — мужчина потёр переносицу. — Думаю, определение «маньяк-насильник» всё объяснит.              Юноша снова вздрогнул, вспомнив, что Изуку прижали к стене. Теперь ему были полностью понятны мотивы нападения, и почему действия злодея Мидория назвал «отвратительными» и «мерзкими».              — У тебя остались ещё какие-нибудь вопросы? Извини, просто у меня мало времени, — спросил детектив, проверив время на часах.              — Разве животные не могут любить? — спросил Шото. — Они же объединяются в семьи не просто так, а выбирают себе пару.              Цукаучи усмехнулся.              — Нет, тут другая любовь. Они выбирают наиболее сильного партнёра для создания семьи. Это инстинкт продолжения рода. Они действуют в соответствии со своими инстинктами и не могут им противостоять. Если весна — значит пора заводить потомство. Осень — птицам надо готовиться перелёту в тёплые страны. По-настоящему люди любят друг друга не за какие-то действия, а просто за то, что это они, — детектив встал из-за стола. — Извини, мне правда пора, Тодороки.              — Исцеляющая Девочка хотела поговорить с вами лично. Сегодня, — Шото тоже поднялся на ноги.              — Да? Опять она не предупреждает о своём визите… — вздохнул мужчина. — Спасибо, что хоть ты предупредил меня. Иначе она бы вырвала меня с какой-нибудь ориентировки и заставила приехать в участок…              — Она положительно о вас отзывается. Видимо, я и правда могу доверять вашей информации, — Тодороки вышел из комнаты вместе с Наомасой, поравнявшись с ним.              — Да, мы с ней давно знакомы. Мы были одними из тех, кто хранил секрет Всемогущего до того, как всё всплыло на поверхность, — сказал детектив. — Надеюсь, моя информация тебе как-то поможет.              — Большое спасибо. Я правда очень благодарен вам, — Шото едва заметно поднял уголок губ.              — Не за что, Тодороки. Обращайся, — усмехнулся Цукаучи, надев шляпу и торопливо выходя из помещения полицейского участка.              Разноволосый юноша направился следом, разминувшись с детективом и направившись в сторону общежития.              Солнце лениво катилось по небосклону. Каникулы начались совершенно неожиданно, и за суетой с Дрессировщиком Шото даже забыл о них. Из общежития уже все разъехались. Все, кроме Мидории и Тодороки.              Юноша решил проверить Изуку. Тот не закрыл дверь, поэтому Тодороки осторожно открыл её, будто боясь испугать юношу своим неожиданным визитом.              Изуку лежал на полу, держа над головой учебник по английскому.              — Ничего не понимаю, — хныкнул он, накрыв голову учебником.              — Ты так и не поспал? — спросил Шото, садясь на корточки перед ним и снимая учебник с его лица.              — Нет… — протянул Деку. — Ни слова не могу тут понять…              Тодороки вздохнул.              — Тебе нельзя нервничать, особенно из-за каких-то напечатанных символов в учебнике, — сказал он, взяв Мидорию на руки и переложив его на кровать.              — Ты поговорил с Исцеляющей Девочкой? Что она сказала? — спросил зелёноволосый юноша, нервно помахивая хвостом.              — Злодея, который напал на тебя, сегодня арестовали, поэтому она направила меня поговорить со своим знакомым детективом, — Тодороки подсел к нему. — В общем… Его причуда постепенно превращает тебя в животное. Если ты не будешь контактировать с другими людьми неделю — твоё мышление снизится до уровня инстинктов, всё тело покроется шерстью и вернуть тебя в норму будет уже нельзя. Пока ты разговариваешь с другими людьми, учишься и ведёшь себя по-человечески — мы лишь оттягиваем твоё превращение, но не лечим тебя… — Шото остановился, когда уловил краем взгляда слезу, покатившуюся по щеке Изуку. — Не бойся, пока что тебя можно спасти, — юноша придвинулся ближе. — Для этого тебе всего лишь нужно кого-то полюбить. Урарака проявляет к тебе какие-то чувства. Ты бы мог и приударить за ней. Из вас получится отличная пара героев, — Тодороки слабо улыбнулся.              Мидория уткнулся в плечо разноволосого юноши, обнимая его руку.              — Да ладно тебе, я же тебя не заставляю. Позвонишь ей завтра, узнаешь, когда она приедет, признаешься в своих чувствах и всё вернётся в норму. Только не плачь. Всё наладится, — Тодороки погладил Изуку по голове, встав с кровати и почесав загривок.              — Я подумаю, — тихо отозвался Деку.              — Хорошо. Утро вечера мудренее. Решишь всё завтра. Тебе нужен отдых, — Шото мягко толкнул Мидорию на подушку. — Ложись спать сейчас. Проснёшься к ужину и будешь чувствовать себя лучше.              — Ты ведь не уедешь никуда? — спросил Изуку, развернувшись лицом к Тодороки. — Если мне потребуется поговорить с кем-то для задержки превращения, ты же не откажешься?              — Нет, конечно, — спокойно ответил разноволосый юноша, накидывая на Мидорию одеяло и садясь перед ним на корточки. — Можешь приходить ко мне в комнату в любое время. Я всегда буду стараться помочь тебе.              Изуку зарылся носом в одеяло, закрывая глаза. Тодороки задёрнул занавески и приоткрыл окно, чтобы в комнату мог поступать свежий воздух. Поправив одеяло и погладив тёмно-зелёные ушки, Шото покинул комнату Деку, тихо прикрыв дверь.              Мазь от зуда не действовала от слова совсем. Из-за этого Тодороки ужасно нервничал и расчёсывал шею почти до крови. К тому же, почему-то он чувствовал себя опустошённым, словно пребывающим в ожидании того, что что-то, что он любит, скоро исчезнет.              Обычно, когда Шото нервничал, он старался избавиться от отвлекающих и раздражающих вещей. Такими являлись деньги его отца, регулярно поступающие на банковскую карту. В почти бессознательном состоянии он тратил их на первые же попавшиеся вещи, которые могли помочь ему забыть о том, на чьи деньги он их купил. В основном это была еда, которая исчезала почти сразу же после покупки. Что-нибудь маленькое, дорогое и изысканное.              Сейчас был именно тот случай. Погружённый в размышления насчёт Изуку и его самочувствия, Тодороки быстро набрал в корзину то, что захватило его взгляд яркой упаковкой, и решил разбираться с покупками уже в общежитии.              Домой Шото не тянуло, да и он обещал Мидории, что сможет поговорить с ним в любой момент.              После вечерней прогулки до ближайшего супермаркета и обратно, Тодороки устало вошёл в свою комнату, закрывая дверь. Несмотря на то, что до отбоя было ещё порядочно далеко, его уже клонило в сон. Сев прямо на пол, он стал разбирать покупки. Среди них оказалась пачка простых шариковых ручек, которые всегда заканчивались слишком быстро и в самый неподходящий момент, несколько тетрадей на будущий семестр, две упаковки лапши для заваривания и пачка клубничной жвачки…              У Шото округлились глаза. Вместо пачки клубничной жвачки он держал в руках блестящую розовую пачку презервативов. В голове юноши вертелись самые разнообразные вопросы, ведь происходящее никак не объяснялось простыми словами. Как он мог спутать такие вещи как жвачку и презервативы? Как продавец продал ему это? И главное — что с этим он будет делать сейчас?              Шото почувствовал, как его щёки покрываются румянцем. Останется только торжественно вручить эту пачку Изуку, если тот решит действительно приударить за Ураракой, чтобы излечиться. А до поры до времени это позорище лучше припрятать… А лучше всего вещь спрятана там, где её владелец может постоянно наблюдать за ней. Именно поэтому Тодороки рассовал маленькие фиолетовые шуршащие квадратики по застёгивающимся карманам рубашек и джинсов.              Неприятный осадок от покупки всё равно остался. Нервно расчесав шею и поясницу до крови, Шото решил лечь на кровать, не находя себе иного места. Прикрыв глаза всего на пару минут, Тодороки провалился в беспокойный чуткий сон.