***
Началось всё с того, что в участок поступил вызов: девушку изнасиловали и убили. Да, жутко. Да, страшно. Но это наша жизнь и от неё никуда не деться. Приехав на место преступления, команда Лестрейд нашла труп, орудие убийства — хрустальную вазу, некоторые улики — следы обуви на ковре, смазанные отпечатки пальцев. Дело пахло очередными «висяком». Вечером Грег получил заключение по трупу. Девушка оказалась не совсем девушкой. Одиннадцать лет назад Стефан сделал операцию и стал Стефани. Увеличение груди, правильная гормонотерапия, особенное восприятие себя и результат был отличный. Очаровательная девушка. Жаль, что ныне — менее очаровательный труп. А через неделю вновь поступил вызов. Снова изнасилование и убийство. Вот только на этот раз, как позже было установлено, девушку имели кактусом. — Какому фрику это только могло в голову прийти?! — гневно восклицала Салли. — Фрикам такое нравится! — мерзко хихикал Андерсон. — Заткнитесь! — рычал Грег. Глубоко в душе инспектор мечтал, чтобы эти два преступления не были связаны. Маньяк-садист — страшный кошмар любого полицейского. На этот раз жертва оказалась девушкой по рождению, без всяких операций и терапий. — Почему именно кактус?! — тер глаза инспектор. — Да уж… На секунду мне показалось, что ублюдок знал, что делал, — прошипела Салли. — Чего? Конечно он знал! Как можно не знать, что имеешь кого-то кактусом?! Салли лишь красноречиво опустила глаза и подала боссу кофе. — Стоп-стоп, сержант, — встрепенулся полицейский, — не хочешь ли ты сказать что что-то в преступлении ещё более кошмарно? — Я не гинеколог, — начала девушка, — но…там заключение пришло. У жертвы вагинизм. У неё были спазмы при…изнасиловании, — робко оповестила Салли. — Вагинизм, эм… — Это когда влагалище сжимается в спазме при проникновении, — выпалила Донован, желая провалиться от стыда. — Чёрт. — Обычно, говорят, что девушкам больно даже при проникновении гинекологическими инструментами. Маленькими. И при половом акте. Эм, обычном половом акте. А у неё внутри всё в иглах от чёртова кактуса, значит он проник… — Ну да. Жуткое стечение. Погоди, — немного оживился Лестрейд, - ты сказала, что он действовал, словно знал это, да? — Да. Слишком страшное совпадение. — Знал… Так, а, если он реально знал. Кто мог знать такое? — Кто угодно! Ну, например… доктор мог. Или её бывший. Или нынешний. — Нынешнего нет. Ни соседи, ни коллеги не говорили о муже или парне. — Тогда бывший. Да она могла сказать кому угодно, это ведь не версия! — И всё-таки надо проверить. Мне нужны её данные из клиники и данные доктора, который её вёл. Наверняка она пыталась хоть раз вылечить эту проблему. Салли кивнула и покинула кабинет. Почти Правительство сегодня впервые за месяц смогло приехать домой пораньше — до полуночи. Вариантов выражения радости его второй половинкой было масса: от вкусного позднего ужина до страстного секса в телефонной кабинке. Вот только половинка в лице Грегори не особо выражала радость… — Тяжёлый день? — спросил Лестрейд, едва вошел в столовую, где по столу были разложены бумаги и неприятные фотографии с мест преступлений. — Очень, — Грег потер лицо руками и пару раз зажмурился, словно его зрение мигом расфокусировалось. — Оу, — поморщился Майкрофт, взглянув на фото, — да, не самые радужные снимки. — Прости, дорогой, — Лестрейд встал со своего места и поцеловал партнера, — я сейчас всё уберу. Мерзкие преступления, ты прав. — Помочь? Сколько их? Серия? — Давай не сегодня? Их уже четыре. Всего за три недели. Но не хочу рассматривать изнасилованные тела со своим любимым, который, кажется, пришёл пораньше.***
С момента приятного «раннего» вечера с Майкрофтом прошло около трёх недель, а изнасилований было уже шесть. Все жуткие. Все с извращением. Маньяк (Грегори уже и не сомневался в этом), выбирал своих жертв без принципа. Были и мужчины, и женщины, возраст от двадцати до тридцати трёх лет. У них не было ничего общего. А теперь ещё и это преступление… Грегори сидел за своим столом, пытался впихнуть в себя хотя бы глоток минералки, потому что накануне его стошнило дважды. И, кажется, скоро это повторилось бы, но в кабинет вошла Салли. Детектив-инспектор поднял на неё тяжелый взгляд, а потом посмотрел куда-то вверх, словно пряча взгляд. Нос девушки припух, глаза были красные, губы подрагивали. О, да, Салли Донован — бессердечная, профессиональная, решительная была сейчас заплаканной и потерянной. — Грег, мы найдём… мы его найдём. — И без тебя знаю. — Всем тошно, — посетовала девушка, — я готова сама прикончить… — Салли! — рявкнул Грег, — ты не народный мститель! Есть закон! — Мужчина стукнул по столу, — есть правосудие, сержант! — А есть те, кто не всегда может постоять за себя, Грег. — Девушка покачала головой и направилась к выходу, — Филип обещал придержать экспертов. Может стоит вызвать фрика? Спустя четверть часа Грег и Шерлок ехали в такси на место преступления. Джон должен был прибыть туда с минуты на минуту — он как раз ходил за подарком для Клары, когда в их квартиру ворвался Лестрейд. — Итак, Грэгсон, у вас серия изнасилований? — Да. — С особой жестокостью? — Угу, — Грегори протянул ему папку с фото и копиями отчётов от разных экспертов. — Ок, отлично! Так-так… — глаза детектива забегали по текстам и фото, — И мужчины… Ага, половой орган разрезан… Оу, и сшит даже… Импланты достали… И пенис третьей жертвы… Так, красными нитями. Интересно. Таксист уже давно пожалел, что взял эту парочку. Но, судя по разговорам они были теми, кто ищет, а не кого ищут. Они подъехали к месту преступления в тот момент, когда из второго такси выходил Джон. — Доктор Ватсон! — поприветствовал его Грегори. — Да, здравствуй. Что здесь? И Грег замялся. Он просто не знал, как описать то, что увидел он сам и его команда меньше часа назад. — Эм… Шерлок, вот в эту дверь, но… Там всё… В общем, там окно есть, если затошнит, то… — Чего?! — красноречиво поднял бровь детектив. — Там труп, — Грег чувствовал, что вот-вот и его снова вывернет. — О, — кажется, детектив сейчас упивался своим превосходством, — вы за столько лет работы трупа испугались, инспектор? Мда… Майк не идёт вам на пользу. Презрительно фыркнув, детектив направился к покосившейся технической постройке, оставляя позади себя Джона. Едва только он открыл дверь, под аккомпанемент вздохов экспертов, как тут же в глаза ему бросилась вся картина: посередине комнаты стояла кровать. На ней лежало тело подростка — девочки, лет десяти, — половые губы грубо сшиты вместе, ноги привязаны к двум арматурам, которые, в свою очередь, были приварены к кровати. «Чёрт… только не Джон!» — вспыхнуло в голове гения, и он тут же захлопнул дверь, буквально отталкивая Ватсона. — Шерлок, на тебе лица нет! — ужаснулся Джон, чувствуя, как тот вцепился в его плечи мёртвой хваткой и ощутимо «встряхнул». — Ты останешься здесь! — Что? Почему?! — Там… Там много крови, — выпалил детектив первое, что только пришло на ум. — Шерлок, — доктор всеми силами старался заглянуть соседу в глаза, сам не понимая того, что именно старался там разглядеть, — ты ведь не думаешь, что кровь может напугать меня? — Гордон! Не пускай его! Иначе я уеду в ту же секунду! — взметнув полами пальто Шерлок скрылся за злополучной дверью. Джон завертел головой в поисках поддержки. Характер Шерлока был невыносим, но хуже всего, что, если он выдвинул какие-то условия, то они должны быть и будут выполнены. Чего ещё он решил утаить от Джона? Сам ведь написал, что тот ему нужен на деле и суть дела. Это всё очень-очень странно и не менее неправильно. — Джон, может он просто хочет осмотреть сам всё? — попытался подбодрить Грег. — Возможно. Но это очень странно. Что там такого, чего нельзя увидеть мне? — Труп… — сотню раз инспектору приходилось сообщать о смерти кому-либо, но сейчас его язык отказывался говорить, — Джон, там очень… там невыносимо. Меня вывернуло наизнанку от одного вида, а потом от воспоминаний. — Что? — Джон удивлённо уставился на друга. — Да. И Салли сама предложила вызвать Шерлока, потому что мы не просто в тупике… Половина моих ребят откровенно запуганы: у них есть жёны и дети. А то, что этот урод творит со своими жертвами… — И Шерлок сейчас там? Один? — Угу, — кивнул Грегори, подтверждая слова собеседника, — но он ведь сам выдвинул нам такое условие. Если он уедет, Джон, я не знаю, что делать. Пресса пока молчит и я не знаю почему. Нет, догадываюсь, конечно, что без Майкрофта не обошлось, но, если хоть одна газетенка напишет, я не смогу, да никто не сможет сдержать народ, понимаешь? — Пытаюсь. Может расскажешь, что за труп такой? Грегори вдохнул поглубже. Все прекрасно знали, что Джон был тем ещё гуманистом (в разумных пределах), что для него женщина, ребенок, материнство и семья — понятия откровенно святые. И никто не мог ручаться за его реакцию, когда он узнает, что же на самом деле увидели полицейские, а теперь видит его любимый. Но и умалчивать было нельзя. — Там… ребенок. — По телу инспектора пробежали мурашки, а Джон распахнул глаза и, кажется, пытался осмыслить то, что услышал. — Ребенок? — Да. Девять-десять лет. — Шерлок написал… о, чёрт… и это изнасилование? — Да, — кивнул Грегори, — не просто, а многими предметами и с особой жестокостью. Джон, он либо псих, либо… я просто не знаю даже, кто ещё подобное мог сотворить! — Я понял тебя. Насколько всё… — Ужасно. Там всё ужасно. Вскрытия, как понимаешь, ещё не было, но готов поспорить, между ног всё, словно через мясорубку пропустили. — Стало быть ты не видел? — Нет. Там зашито. — Чего?! Но тут распахнулась дверь и из неё вышел еще более бледный Шерлок. Доктор не заставил себя ждать и тут же подошел к соседу. — Шерлок, теперь я могу войти? — Джон, я не думаю… — Мне всё рассказали. Там ребенок, да? Я смогу осмотреть! Шерлок, я видел детей и смогу. Тебе нужна моя помощь? Шерлок кивнул и направился снова в здание. — Лестрейд не зря говорил про окно. Если будет нужно, это нормально, — буркнул детектив, пропуская доктора к кровати. За те несколько минут, что у него было для обработки информации, Джон постарался мысленно подготовить себя. Всё-таки там был беззащитный ребенок. Тело беззащитного ребенка. И единственная помощь, которую они могли оказать — найти преступника. Это не Афганистан, это не война. Это правовое государство и здесь есть полиция. Бывший военный, как мантру повторял в своей голове эти элементарные вещи. И всё же, сделав шаг, он замер. На старой, явно неудобной и неприятной кровати, была «разложена» и привязана девочка. С возрастом Лестрейд немного ошибся. Джон бы дал девочке лет восемь — не больше. Ужасные кровоподтёки по всему телу, гематомы и ожоги (?!) виднелись по всему телу. Доктор почувствовал, как сжимаются его кулаки. — Джон, ты как? — шепнул детектив, выводя его из вереницы эмоций. — В порядке. — Жёстко и по-военному отчеканил Ватсон. Вот он делает шаг, а затем и ещё один, и ещё… И теперь***
Мужчины возвращались домой, вечер обещал быть спокойным и мирным. Накануне Шерлок написал Грегу и тот пообещал, что все новости по делу буду завтра, потому что у патологоанатомов сегодня завал. Наконец-то вечер будет лёгким и непринуждённым, как раньше. — Спасибо, что выслушал меня. Мне стало легче, Джон. — Шерлок, я всегда готов выслушать тебя. Более того, я дал себе обещание ничему не удивляться еще после того, как убил того таксиста. Они уже подходили к дому, когда Шерлок почувствовал острую необходимость взять Джона за руку. А Джон и не был против. А потом оба поняли, что они так давно не целовались, что это ментальное расстояние просто губительно для них! Минута, и в квартиру вваливаются два хихикающих и целующихся мужчины. — Мне кажется, — Джон немного прикусывает нижнюю губу детектива, — нам нужно… Но договорить ему не суждено, потому что Шерлок втягивает его в долгий и, оу (!) глубокий поцелуй, а всё, что остается скромнику-Джону — указать рукой на лестницу. Они целуются на каждой третьей ступеньке, пару раз чуть не падают, но, чёрт возьми, оба счастливы! — Оу, ты… аахх, — выдыхает Джон, когда Шерлок, воспользовавшись тем, что Ватсон замыкает комнату в их квартиру, прижимает его к двери, целуя шею, и Джон даже чувствует член Шерлока. — Прости, но тебе уже не остановить меня. — Я не против, — разворачивается Джон и впивается в губы соседа. Каким-то чудом оба добираются до дивана в целости и сохранности, чего нельзя сказать о молнии на джинсах Джона — Шерлок попросту разорвал её. — Ты позволишь? — робко спрашивает детектив, у которого тоже расстегнуты брюки, а ещё на нем нет рубашки. — Но мне нужен душ… — К чёрту! — Шерлок опускается на диван, сдёргивая с любовника бельё и жадно пытается заглотить его член. — Ох, Шерлок… Боже… Неумелый минет Шерлока кажется Ватсону самым прекрасным, что только доводилось ему испытывать. Но он намерен доставить удовольствие и детективу! Ещё совсем чуть-чуть и доктор просто утонул бы в волнах оргазма, однако из последних сил ему удалось взять Шерлока за подбородок и немного отстранить от себя. — Что-то не так, — испуганно захлопал глазами Шерлок. — Нет, всё отлично, — тяжёлое дыхание затрудняло произнесение слов, а мысли просто оказывались складываться во что-то убедительное, — Шерлок, я прошу тебя, — договорить показалось невозможным и он просто нежно толкнул Шерлока, заставляя его откинуться на спинку. За несколько минут, не обращая внимание на протесты Шерлока, Джон окончательно освободил его от одежды и бинта, припадая губами с тёмным соскам детектива. — Я обещаю не проникать в тебя, просто не бойся, — шептал Джон, — прошу, позволь мне. Нет, не прикрывайся, ты прекрасен. Шерлоку было так жарко и так стыдно… Его возбуждение было предсказуемым, вот только стыд, который вырабатывался годами, всё еще не давал гению отключить мозг. Он несколько раз попытался прикрыть пах рукой, чтобы Джон не видел смехотворно маленький член, какое-то нелепое, недоразвитое влагалище и откровенно уродливые яички. А Джон сосал его грудь, немного прикусывал, творил что-то невообразимое с сосками, пальцами вырисовывая вокруг них круги. — Джон, не смотри туда, — наконец смог произнести детектив, понимая, что находится в какой-то нелепой позе. — В спальне будет удобней, — нежно заметил Джон успокаивающим тоном. — Далеко. — Тогда, — он огляделся по сторонам в поисках места, — пересядь в моё кресло, любимый. — Что? — В моё кресло! — Джон еще сильнее сжал губами сосок и интенсивно начал вылизывать его кончиком языка. Если бы Шерлока попросили объяснить как он смог переместиться в кресло, окутанным ласками Джона Ватсона, он бы не смог. Его гениальный мозг кипел, как от перегруза. — Любимый, — продолжал командование бывший капитан, — я попрошу тебя раскинуть ноги, — и его рука тут же скользнула между бёдер, показывая наглядно, как это делать. — Ммм? — Раздвинул, дорогой, — Джон продолжал исследовать тело мужчины губами. И тут Холмс залился краской, но всё же решил уточнить: — Как в… Кресле? — а потом подумав немного и смущаясь ещё больше добавил, — как в…том самом кресле? Джон застывает лишь на долю секунды: чёрт, конечно Шерлок знает на что похожа такая поза, наверняка его осматривали как женщину. От этого понимания в докторе вспыхивает огонёк ревности. — Да, — практически стонет Ватсон и впивается в губы любимого, вдавливая его в спинку кресла и помогая разместить ноги на подлокотниках. Шерлок дёргается, стараясь прикрыть руками гениталии: — Джон, там…там же… — Я не доктор. Сейчас нет, — теперь губы Джона действуют нежно. Он спускается поцелуями вниз, руками продолжая сжимать и тереть соски любимого. И Шерлок, судорожно вздыхает, словно решается. — Пожалуйста, если тебе станет… неприятно, то… — Ш-ш-ш, — доктор нежно прикрывает губы мужчина одной рукой, а второй скользит по животу, затем по лобку, а потом возвращается вверх, показывая, что он не заходит туда, куда пока нельзя, — мы можем сегодня ничего не делать, — Джон улыбается, и эта улыбка полна искренности, он на самом деле готов ждать сколько угодно, — я немного поласкаю руками там или только грудь, хочешь? На секунду Холмс задумывается, потом качает головой, но противоречит сам себе и говорит: «Да». И как это понимать? — Руками или…? — Поцелуй меня, — отчаянно просит детектив, закрывая глаза и открываясь для Джона ниже пояса. «Его ноги распахнулись, как лепестки… О, чёрт, что за идиотские сравнения!» — мысленно рычит на себя Джон и тут же выполняет просьбу. Поцелуй выходит страстным, даже немного агрессивным, но Шерлок вовсе не против. Он старается не думать ни о деле, ни о Майкрофте, ни о своём теле, ни о Габриэле. Выходит плохо, но он старается. А ещё старается не дрожать то ли от страха, то ли от волнения, и это получается ещё хуже. — Я могу прикоснуться? — спрашивает Джон, собираясь присесть на журнальный столик, чтобы ласкать своего любимого мужчину было удобней. — Только не смотри… не смотри туда, — даже не просит, молит Шерлок. — Я закрою глаза, — улыбается Ватсон, присаживаясь и глядя прямо в глаза детективу, — но пообещай, что ты скажешь, как только я сделаю что-то не так. Тебе должно быть только приятно, хорошо? И Шерлок кивает, вовлекая Джона в новый поцелуй. Через несколько секунд Холмс чувствует, как рука соседа вновь скользит к паху, а потом и ниже. Ему неимоверно хочется сжаться, поэтому единственным верным решением кажется открыть глаза. И вот перед ним лицо Джона. Да, это определенно помогает, когда рука соседа накрывает член, а внутри взрывается какой-то маленький салютик физических чувств. — Ты прекрасный, — шепчет Джон, — нет, ты лучший из всех прекрасных. — Ты… — он не может выдавить из себя ответ, потому что все фразы кажутся пошлыми и примитивными, но молчать нет сил, хочется больше и смелее, — ты… можешь… — губы пересохли так быстро, что приходиться их облизать, — можешь всё, Джон, — звучит тихо и смущенно, но Джон всё равно забывает как дышать. Что? Шерлок разрешил только что? Разрешил сделать с ним…? — Ты уверен? — переспрашивает Джон, но вовсе не потому что сомневается, а скорее, чтобы дать себе время на осознание и как-то заполнить тишину. — Да. — О, Шерлок. — Только не смотри! — тут же вскрикивает Шерлок, словно ребенок. — Любимый, я обещал закрыть глаза и, — Джон не спускается, а соскальзывает со столика, становится перед Шерлоком на колени, становясь перед своем гением, — проникновения не будет. Ты должен немного привыкнуть к ощущениям. Нам следует сначала понять, понравится ли тебе воздействие. — Какое? Но в ту же секунду, в которую звучит вопрос, Шерлок чувствует, как его член, который до этого он сам считал «уродливым отростком» и «бесполезной деталью», посылает какие-то совершенно внеземные чувства, оказываясь (о!) во рту Джона. — Что… что… Джо… Джон! — стон прерывает любую попытку выстроить из звуков слова. — Не приятно? — тут же отстраняется Ватсон, но его влажные пальцы скользят по яичкам и по половым губам, которые практически на себя-то и не похожи. — Я… Это так сильно, — зажмуривается Шерлок, а Джон готов поклясться, что еще немного и у соседа потекут слёзы. — Любимый, - нежно прикасается к его ладони Ватсон, - я возьму тебя за руку, хорошо? А ты положи вторую руку на меня. — Ку…куда? — получается немного удивленно, словно Шерлок абсолютно растерян, но старается этого не показывать. — Куда тебе захочется, любимый. Можешь на затылок или на шею. Можешь на плечо. Я буду помогать, если что, ладно? Царапай, сжимай, делай всё, чего тебе захочется. Это нормально. — Но… — Мне не будет больно, — тут же предупреждает вопрос доктор, — возбуждение прекрасно заглушает боль. Шерлок снова кивает, чувствуя, как их пальцы соединяют ладони и каким-то образом это усиливает возбуждение. Капитан Джон Ватсон ещё никогда не делал минет. Да-да, он взялся за то, чего не умел. Но зато он прекрасно знал анатомию и великолепно помнил, что нравилось ему самому. Член был на самом деле весьма небольшим, поэтому без проблем получилось взять его в рот полностью. Яркого вкуса Джон не почувствовал, значит естественной смазки либо нет вообще, либо очень мало. Конечно, будучи врачом и ответственным партнёром (в любом смысле), он читал, что люди с такими особенностями, как его любимый, могут получить «сухой оргазм» — без выделения семенной жидкости, или не получить его вообще, хотя во время акта им будет приятно. Так что доктор был морально готов к любому развитию событий. Извлекая новые стоны из Шерлока, Ватсон вновь вобрал член в рот. На этот раз действия были смелее. Они сводили с ума и лишали возможности протестовать: вот его язык, шершавый и настойчивый, обводит головку самым кончиком, а потом член ложится на весь язык и это вызывает просто взрыв внутри. А губы… о, эти губы, которые сжимают член, но делают это настолько нежно, настолько чувственно, что проводить какой-либо анализ, Шерлок не способен. А потом он чувствует, как Джон начинает сосать. Да, именно сосать его половой орган: он не просто чувствует эти затягивающие движения, это приятное покалывание, которое возникает от прилива крови к головке, он слышит эти пошлые звуки и понимает, что они возбуждают его, как какого-то примитивного подростка! Всё на что сейчас способен гениальный детектив — стонать и впиваться ногтями в плечо Джона, который размазывает собственную слюну по его яичкам. А потом внизу живота становится «слишком», и кажется, что мир сейчас рухнет, хочется кричать, не щадя связок, смеяться и плакать одновременно. Это нереально даже идентифицировать, тело живёт уже своей жизнью и, кажется, всё сжалось. Так и хочется проорать: «Ну же!», потому что дальше чувствовать просто невозможно. Джон всё понял, едва заметил, что яички поджались, а ноги его драгоценного затряслись в мелких судорогах удовольствия, но самого «взрыва» не происходило. Решение пришло моментально: Джон сильнее сжал руку Шерлока, а второй продолжил ласкать его: — Шерлок, любимый, я рядом, отпусти же себя, — шептал доктор, губами обхватывая потемневший сосок, — ты очаровательный. Твой оргазм — лучшее зрелище. Чёрт, я готов кончить от одного вида, — Ватсон лизал, сжимал губами, покусывал соски, царапал ладонь мужчины, а с членом творил невероятные движения, умудряясь ласкать и головку, обводя её большим пальцем, и сам ствол, насаживаясь кулаком на твёрдую плоть, — Ты лучший в моей жизни, — с придыханием заявил Джон и впился губами в губы Шерлока. В этот самый момент он почувствовал, как пальцами Холмс вцепился в его спину, буквально укладывая мужчину на себя, а зубы впились в губу доктора. Всё тело Холмса нереально напряглось, его била дрожь, стон был полон отчаянного удовольствия, а из члена выплеснулась небольшая порция белёсой жидкости. О, да! Это случилось!***
Шерлок стоял в ванне, подставляя тело струям воды. Лицо его заливалось краской, а дрожь всё ещё не прошла. — Ты очень красивый, — прошептал доктор куда-то в лопатку, оставляя поцелуй на бледной коже. — Я… Джон. — Не стоит стыдиться. Это было красиво, — доктор обнял любимого, по-прежнему стоя сзади. — Это было…впервые. — Что? Погоди, — Джон выглянул из-за спины, — ты никогда не… не испытывал оргазм? — Нет, — тихо ответил Шерлок и опустил голову, словно чувствовал вину. — Не-ет, ты чего? — Джон лишь крепче прижался к мужчине, — не стоит смущаться, Шерлок. Это не недостаток. Это делает тебя лишь ценнее и особенней. Я не лгал, когда говорил, что ты лучший. Спасибо, что веришь и доверяешь мне. Тем временем, в двух кварталах от квартиры доктора и детектива, на старой кровати, прикованный цепью и ремнями, приходил в себя мальчишка лет пятнадцати. — Ммм, обрезание. Головка должна быть не такой чувствительной, — донесся до слуха парня чей-то хрипловатый и властный голос. — Долго искал. Пришлось немножко помять, — отвечал ему более молодой голос с явно покорной интонацией. — Хорошо. Начнём вот с этого, — было слышно, что кто-то что-то кому-то передал, — накали докрасна, хочу проверить порог пониженной чувствительности…