***
Детектив молчит второй день. Он не подпускает к себе Джона: мягко убирает его руки со своих плеч или талии. Он ничего не ест и даже не подходит к столу. Он практически не спит, а, если и спит, то в кресле, и Ватсон всерьез думает о переезде обратно — в свою спальню. А ещё Шерлок никак не реагирует на брата: во время его визитов, младший играет на скрипке, читает или молча смотрит в пространство. Миссис Хадсон впервые плачет, сидя за столом перед Джоном. Ей страшно. Когда-то именно Шерлок подарил ей шанс на жизнь, проживаемую сейчас. Он освободил её от мужа, откровенно слетевшего с катушек, а она не расплатилась с гением. Женщина вдруг передумала… «Слишком хорош для наркотиков» — повторила она ту самую фразу, брошенную Шерлоку. — Он… Работал за…? — не решается договорить до конца доктор. — Знал же, чья я жена… А потом сказал, что я буду ему должна помощь. — И вы помогли с квартирой. — А он сказал, что это слишком просто для той услуги! — усмехнулась она сквозь слезы, — как ему теперь помочь? Что я могу сделать, Джон? Но Джон и сам рад был бы задать этот вопрос кому-нибудь. Вот только ответа никто не дал бы. Майкрофт старается действовать «холодной головой»: он спокойно расспрашивает брата об их разговоре с Габриэлем. Но детектив молчит. Майкрофт ходит по комнате, трогает предметы, а брать молчит. Молчит и смотрит на череп. Чтобы не сорваться на младшего, политик больно прикусывает язык. В мыслях он повторяет себе, что боль отрезвляет. На уровне инстинктов он хочет хотя бы часть боли взять на себя. Глупо. Слишком глупо. И Майкрофт уходит. Он придет на следующий день. Принесет какой-то бисквит, скорее для Джона и миссис Хадсон — как безмолвную благодарность, он слышал, что люди так делают, просидит с Шерлоком двадцать две минуты, за которые так и не добьется ни одного ответа, но прослушает какую-то резкую, надрывную мелодию. А потом спустится вниз. — Всё время так? — напыщенно и намеренно пренебрежительно спрашивает политик. — Да. — Сухо, по-военому отвечает Джон. — Бедный мальчик! — причитает домовладелица, — о, Майкрофт, выпейте чаю, — тут же добавляет женщина. Политик раздумывает не долго. Но за это время доктор тактично встаёт и прощается с ним: — Я должен быть там, — показывает он пальцем вверх, — я хочу… Побыть с ним. — Разумеется, — кивает старший Холмс. Майкрофт слушает сетования домовладелицы, а параллельно думает о том, что брату нужна помощь. Специализированная помощь. Но как? Его выведут из молчания, а во что превратят? Он прекрасно помнит, как забирал брата из пси…из санатория: Белые стены, белый потолок, светло-зелёный прикроватный столик, огромное окно, красивая клумба за окном… Палата… «комната», как настоял персонал, была современной, отчасти даже красивой. Посреди всего этого «рая» сидела ворчащая чёрная куча. — Здравствуй, Шерлок, — мягко поприветствовал брат и присел в кресло у стены, — как дела? — Дела? — возмутилась «кучка», но даже не повернулась и с пола не встала, — какие тут могут быть дела? Ты запихнул меня в эту богадельню, а сам продолжаешь прекрасно жить. Так зачем приезжаешь каждый день? Репутация? Или твой новый фаворит? Майкрофт устало потёр виски. — Ты ничего не ел, — заключает старший брат, глядя на полные тарелки, которые стоят на столе, — но еда выглядит вполне…приемлемо. — Можешь попробовать. — Я не голоден. — Я тоже, — с этими словами Шерлок встаёт с пола и поворачивается к брату. Майкрофт, который всегда хотел похудеть, который даже немного завидовал фигуре брата, сейчас был в полном шоке: пижамные штаны спадали, обнажая острые косточки, футболка, которая вполне хорошо сидела на Шерлоке, теперь висела на нём, словно её натянули на палку. Руки брата превратились в два тонких прута и косточка у запястья стала неприлично заметной. А плечи… А скулы… А ключицы… Таким угловатым и болезненно худым Шерлок не казался даже в подростковый период, когда все ресурсы организма ушли на рост парня. — Братец, — ошарашенно прошептал Майкрофт, но тут же взял себя в руки, прочистил горло и уверенней взглянул на брата, — эта худоба не красит тебя. — Транспорт, — презрительно бросил Шерлок, — итак, меня выпускают на улицу только с тобой. Я жду. — Переоденешься? Шерлок подошел к брату вплотную, посмотрел в его глаза, облизнул свои потрескавшиеся губы, а потом элегантно уперся коленом в кресло, как раз между ног брата. — Мне нужна одежда? — с придыханием спросил Шерлок, закусывая нижнюю губу. — Что… Какого чёрта, Шерлок! — А что? Старший брат устало выдохнул, словно перед ним стоял трехлетний ребенок, спросивший в сотый раз какую-то глупость. — Братец, в обществе не принято делать… такие жесты. Особенно братьям. — Тебя смущает пол или родственная связь? — младший повёл плечами, и халат тихо соскользнул, обнажая руки. — Шерлок, — закипал политик. — Ну же… — взгляд будущего консультирующего детектива был ясный, полон решимости и азарта, что, по-правде говоря, пугало Майкрофта больше, нежели одурманенность или отстраненность. — Что «ну же»? Шерлок отшатнулся от кресла и устремился к окну. Брат отметил его резкие движения, растерянность и, возможно, некую злость. — Урод, — зло прошипел младший Холмс. — Что? — Урод! — послышался звук удара раскрытой ладони о стекло, — я урод! И ты знаешь это! Знаешь! Я ничего не буду делать с собой, — уже спокойно заверил Шерлок, — глупо скрывать своё тело всю жизнь, а потом самоубиться и дать судмедэкспертам вдоволь насмотреться. — Немного не этого эффекта я ожидал. — Но ты доволен, — Шерлок развернулся и впился взглядом в Майкрофта, — мой разум здесь ржавеет. Я вновь возвращаюсь к мыслям о суициде, — честно признался он, — снова думаю, что даже здесь масса способов это сделать. — Почему это происходит? Пытался разобраться? В ответ младший лишь презрительно фыркнул. Ещё бы он не разобрался! — Здесь скучно. — Библиотека, кинотеатр, настольные игры, клубы по… — Бред! — прервал Шерлок брата, — ты сам прекрасно знаешь, что это всё такой бред, какого никто и нигде нарочно не придумал бы. Это всё не то. — Чего же ты хочешь? Майкрофт прекрасно понимал брата. Ему и самому было неимоверно скучно даже в Лондоне. Их исключительный ум требовал исключительных задач и собеседников. — Лабораторию. Достойную библиотеку. Может быть… деятельности. — Наркотики? — Нет. Я не о них! — Хотелось бы верить. Давай немного прогуляемся? Тебе нужен воздух, братец. В тот день он всё-таки вытащит Шерлока на улицу, заставит пройтись по парку, доведёт до палаты, попрощается, узнает от персонала, что брат отказывается от еды уже давно и они откровенно не знают, что делать. За это упущение, конечно, персонал поплатится мотком нервов. Однако Майкрофт прекрасно знает о сложных отношениях брата с едой, а потому никто не уволен. Вечером, когда Шерлок обычно уже лежит в кровати и смотрит в потолок (а может и бродит по чертогам), в палате вновь появится Майкрофт. Бросит классический костюм на брата, поставит у кровати туфли и Шерлок будет свободен. — Майкрофт! — воскликнула домовладелица, привлекая внимание политика, — вы тоже меня не слушаете, юноша? — Ну что вы… — Холмсы! Вот вы так всегда. Думаете о брате, да? Ох, Майкрофт. Мы все переживаем за него. Он ведь славный мальчик, такой ранимый и утончённый. Джон оберегает его, как может, но постоянно что-то происходит. Постоянно…***
Джон находит Шерлока в спальне. Тот лежит на кровати, его волосы разметались по подушке, а взгляд устремлён в потолок. — Шерлок, так нельзя, — присаживается рядом Джон, — ты должен хотя бы пить чай. Ты ведь можешь прожить только на чае, — предпринимает доктор робкую попытку пошутить, но понимает, как убого это выглядит, — хотя бы посмотри на меня. Джон думает, что его слова для Холмса — очередная пустышка. Он не повернется, не посмотрит и, скорее всего, даже не услышит. Но он поворачивается. — Джон… — Да? А дальше наступает тишина… Оба не могут подобрать слов. Один боится спугнуть, боится показаться жестким и окончательно вскрыть старое, затянувшееся. А второй просто потерян. Они смотрят друг на друга с надеждой, с болезненной усталостью от всего, хлопают глазами и ищут в себе силы, чтобы отдать их, а не использовать самостоятельно. — Поцелуй меня, — наконец договаривает Шерлок и вновь устраивает голову на подушке так, чтобы смотреть в потолок. Ему страшно услышать отказ, но еще страшнее смотреть и ждать. Что это за странная просьба? От кого угодно она могла прозвучать и вызвать в ком угодно взрыв положительных эмоций. Но сейчас Ватсон прекрасно понимает, что этот поцелуй — нечто большее, серьезное и спасительное для его несносного, высокофункционального социопата. И он целует. Целует мягко, осторожно, не кусая, не толкаясь, а оберегая, давая поддержку. Пальцы зарываются в чёрные локоны, гладят и массируют. Глаза доктора открыты — они готовы уловить мельчайшие изменения, чтобы прекратить или продолжить начатое. Этим поцелуем Джон словно передаёт свою энергию партнёру, чтобы тот ожил, нашёл в себе силы и победил, прогнал ту мерзость, которую оставил Габриэль много лет назад, а сейчас пробудил её, непрошено явившись к их дому. — Шерлок, — счастливо шепчет мужчина, оторвавшись от желанных губ, — Шерлок Холмс, ты чудо. А Шерлок не выдерживает и счастливо улыбается, сорвавшись, через мгновение на смех. — Да. Я. — Ты, — смеётся в ответ Джон, понимая, что у него получилось, «принцесса ожила». Шерлок поднимается одним рывком, садится на постели и оглядывает комнату. — Майкрофт… Он ушёл? — Не знаю. Миссис Хадсон хотела напоить его чаем, возможно, ей до сих пор удаётся удерживать его. — Фантастическая женщина! Остаток дня проходит мирно и счастливо: Холмс-младший наконец-то поел (если едой считать чай и тост), просмотрел почту, получил пару отчётов от Грегори, которые его обрадовали, а вот Джона вновь повергли в шок. Казалось, что всё просто прекрасно, а потому доктор решил полежать и немного почитать. Он как раз заканчивал вторую главу какого-то дешёвенького романа, как на грудь ему упала упаковка презервативов. — Эм… Шерлок?! — Ватсон лежал так, словно боялся пошевелиться. — А ты ещё кого-то ожидаешь здесь увидеть? — Ну…нет… — Не очень-то и уверено, доктор Джон, — улыбнулся Холмс той самой улыбкой, после которой, обычно начинаются проблемы. У всех. — Просто это… зачем они… на мне? — Они еще не на тебе. — Что?! — Джон, ты доктор. Ты точно уверен, что с твоим слухом всё в порядке? Просто несколько раз переспрашиваешь очевидное… Джон хлопал глазами и пытался понять: а не спит ли он часом? Что это вообще за ребячество? И почему у Шерлока были презервативы. И откуда они? И как вообще совместимы презервативы и Шерлок?! — Давай начнем с начала, — заставил себя подняться доктор, — итак, зачем ты кинул в меня этим? — Джон поднял пачку и протянул её Шерлоку. — Очевидно же! — Я не такой гений, поясни, пожалуйста, мне мотивы. — Разве партнёры не должны заботиться о безопасности, если хотят физически проявить свою заинтересованность? Доктор поменялся в лице. Сразу несколько признаний в одном предложении… вот уж денёчек выдался… — Партнёры? — Эм… Ты передумал? — детектив грациозно уселся в своё кресло, но голос выдавал его волнение. — Нет, — решительно отозвался Ватсон, — но ты знаешь моё отношение к близости. — Да-да-да, — скучающий тон прервал доктора, — ты не собираешься принуждать, ты хочешь что бы всё произошло по взаимному желанию. Я хочу, Джон! — Что? — Ватсон подался вперед, всё ещё держа в руках пачку контрацептивов, — погоди, Шерлок, мы точно сейчас одно и то же имеем в виду…? — Именно. — Эм… И почему, позволь спросить, ты решил, что… Что хочешь? Этот вопрос поставил Шерлока в тупик. Ну, во-первых, он не знал, как ответить на него без сарказма, но так, чтобы удовлетворить интерес Джона. А, во-вторых… Во-вторых, гений хоть и гений, но иногда в его голову забредают совершенно безумные мысли… — Ты хочешь полового акта со мной или нет? — закипал Шерлок. — О! Теперь я могу сделать вывод, что всё не так прекрасно. Шерлок, что происходит? — упорствовал Джон. — Я хочу секса! Я могу его хотеть? — Конечно. — Вот и хочу! Так он будет или нет? — Ты как ребёнок, — по-доброму улыбнулся Ватсон и пересел в своё кресло, — сначала давай-ка разберёмся: почему это ты решил заговорить о сексе? — Все люди… — Меня не интересуют все! — перебил Джон, — меня интересуешь ты. И я уверен, что ты чего-то не договариваешь. Да, Шерлок! Я не совсем идиот! Ты несколько дней ни с кем не разговаривал, не пил и не ел, а тут, вдруг, решил, что тебе нужен секс. Да ещё и без смущения кинул в меня пачкой презервативов. Хотя, дорогой Шерлок, в иных условиях, я уверен, что ты перерыл бы кучу статей, если не ринулся проводить массу опытов и только потом сделал бы так, чтоб я сам приполз на брюхе к тебе! И докажи теперь что я не прав! Крыть было нечем. Джон оказался прав. — Прав, — виновато признал Шерлок и опустил взгляд. — Та-ак, а теперь прошу подробней, — доктор встал со своего места и уселся между ног соседа, понимая, что он должен быть рядом. — Габриэль… Тот парень, который пришёл тогда… — Ублюдок. — В общем… Джон, глупо отрицать и говорить, что мы с тобой просто соседи или друзья, хотя последний вид отношений до появления тебя, я считал ущербным и бесполезным. Стоит признать, что мы давно перешли грань дружбы. — Да уж, — немного смущенно подтвердил Джон, хотя на самом деле, он был рад, что этот разговор сейчас происходит. Вот бы еще этого Габриэля не было. — Так вот, Джон, я так же понимаю, что тебе, как и любому половозрелому мужчине, периодически нужен секс. На самом деле, учитывая твой образ жизни, пережитое ранение и длительное пребывание в армии, а еще не всегда правильное питание… ну. в общем, не важно. Тебе всё равно нужен секс. Конечно, не так часто, как могло бы быть, но… — Спасибо, за отдельные комплименты, — не удержался от сарказма Джон, — но к чему ты ведёшь? — К тому, что я готов предоставить тебе секс! О, святые угодники! Джон сейчас готов был убить и Габриэля, и всех, кто хоть когда-то, хоть как-то поспособствовали его рождению на этот свет! — Боже, Шерлок! Кудрявая твоя голова! О чём ты только думаешь? — О нас… (?) — робко предположил Шерлок, понимая, что Джон не в духе. — Допустим. Но… Так, давай всё по-порядку. Вот уж никогда Джон Ватсон и представить не мог, что его второй половинкой будет молодой, привлекательный, такой необычный, но манящий мужчина, которого он — бывший военный — будет учить выражать эмоции и проговаривать проблемы. — Давай, — недовольно выдохнул Холмс. — Итак, мы встретили… — Того человека. Давай называть его так. Признаться, его имя меня угнетает. — Хорошо, — согласился Джон, — того человека, будь он неладен. Ты пребывал в сложном эмоциональном состоянии, верно? — Да. Хотя ты драматизируешь. — Что произошло теперь? Джон сейчас чувствовал себя каким-то дешевым психоаналитиком. Благо, Шерлок был пациентом мирным и вроде бы даже старался идти на контакт. — Я предложил тебе секс. — Это уже следствие. Причина. Меня она интересует. Да, признание тобой наших отношений. Но ведь есть что-то ещё. — И тут до Джона дошло! Ну, конечно, это ведь Габриэль снова что-то сказал или, не дай бог, сделал, и Шерлок решился на крайний шаг! — Шерлок, а что он… — Он ничего не делал. Не переживай. — Хорошо. Тогда что он сказал тебе? Шерлок поморщился. Это могла означать только, что Джон попал в точку! У них состоялся разговор. И теперь осталось самое сложно — вытащить из Шерлока суть этого разговора… — Джон, это прошлое. — Нет. Шерлок, — доктор положил руки на колени своего, теперь уже, партнёра, — послушай, я хочу и, мне кажется, имею право знать, что же такого сказал тебе этот… человек. Если у вас что-то было, прошу, скажи мне. Я пойму и приму это. На самом деле, это нормально. — Нет. У нас ничего не было. — Хорошо. Хорошо, Шерлок. Но всё же… Что он сказал? — Напомнил, — детектив зажмурился, как ребенок, и Ватсон из последних сил подавил в себе желание обнять мужчину, как ребёнка, — он напомнил, кем я являюсь, Джон. И, если тебе не хочется или… ты не можешь себя заставить заняться со мной сексом, то, как ты говоришь, это нормально. Это нормально, потому что главная функция полового акта — это успешное зачатие для продолжения рода. А я… Ты ведь понимаешь, что я не могу родить. И никогда не смогу. Да, с возможностями Майкрофта, мы могли бы попробовать какой-нибудь экспериментальный вариант, но я не выдержу. — Боже, — Джон положил голову на колено своего любимого соседа, — прошу, только не говори, что ты на самом деле рассматривал вариант родить ребенка… — А как иначе? — Как? Хм, ну я надеялся, что долго и счастливо. — Разве ты не хотел бы? — Не знаю, — честно признался Джон, — в юношестве я ещё думал о семье, а потом был Афганистан. А потом… Я встретил тебя, — мечтательно протянул Джон. — И узнал, что у меня гермафродитизм. — Не сразу, если помнишь, — усмехнулся Джон, — сначала, я привык к головам и органам в холодильнике, потом понял, что, если тебя не кормить, то ты, кажется, можешь начать фотосинтезировать. А потом я привык к тому, что ты мастерски срывал каждое моё свидание. — Не каждое. — Почти каждое. Но, знаешь, я не злился. В какой-то момент, я понял, что рад. — Я же говорил, — самодовольству детектива не было предела, — что можно найти в этих пустышках. — Эй! — Это правда. И мы оба это знаем! — Ладно. В общем, через время я смог признаться себе, что ты меня к тебе тянет. Я на самом деле рад, когда ты обедаешь тем, что я приготовил. Я радуюсь когда ты играешь на скрипке. Люблю смотреть, как ты спишь. — А это уже фетиш! — Рассмеялся гений. — Шерлок! — Не смог сдержать смеха и Джон, — вообще-то фетиши это нормально, у каждого есть свой! — Ага. — Да! — Джон шутя укусил соседа за коленку и тот рассмеялся ещё громче. — Я не спорю, Джон! Вот видишь, ты меня кусаешь, а я не спорю! — Ты просто кидаешь в меня пачку презервативов! — Я пытался намекнуть! — тут же начал защищаться Шерлок. Джон не верил своему счастью: как же часто он представлял такие сцены. Неужели это всё теперь происходит на самом деле? Мужчина встал и пересел на подлокотник кресла Шерлока. — Тонкий намёк. Но мы не закончили. Шерлок, давай я сразу выскажу свою позицию. Поверь, для меня важнее всего, чтобы тебе было хорошо, чтобы мы могли находиться рядом друг с другом, все остальные проблемы второстепенны. Да, я не буду отрицать, что секс в отношениях важен. Но у нас он есть! Да, не смотри на меня так, оральный секс. Он же у нас есть? В остальном, я вижу, что ты пока не готов. Для тебя всё это ново. Пойми, я просто физически не смогу получить удовольствия от того, что доставляет тебе дискомфорт, будь он моральным или физическим. Для начала я хочу, чтобы ты понял сам, чего ты хочешь, и, как ты хочешь. Секс приятен тогда, когда оба могут раствориться друг в друге. — Но ведь… Даже, когда я буду готов, хотя, мне кажется, что это состояние не выделяется чем-то особенным, не факт, что тебя не оттолкнет мое тело, — наконец смог произнести Шерлок, — так или иначе, я… Я не такой, как все люди. — Заметь, со «всеми» у меня ничего и не получилось, — Джон обнял мужчину за плечи и зарылся носом в его макушку, — я каждый день благодарю небеса, что ты есть, Шерлок Холмс.***
Грегори опустошил свой стакан с виски в кабинете Майкрофта. День откровенно дрянь. Потерпевшая ничего не говорила. Никого к себе не подпускала. Врачи оберегали её и даже Майкрофт… Этот чёртов Майкрофт ничего не мог объяснить толком. — Грегори, — начал политик, — я знаю, что у тебя много вопросов ко мне. Также понимаю, что для нашего блага, я обязан ответить на них. — Хорошо, — кивнул инспектор. — Задашь? — Пожалуй. Кто эта женщина? — немного резкий тон выдавал беспокойство и ревность. — Моя знакомая, — не стал таить политик, надеясь, что честность будет оценена его партнёром. — Хорошо. Но ты поехал сообщать её мужу… Ты! Это что же за знакомая? Майкрофт устало потер переносицу. Видимо придётся всё рассказать честно и открыто. Конечно, эти отношения были дороже репутации, но что делать, если от правды могут пострадать эти самые отношения? Он набрался смелости и произнёс: — Я виноват перед ней. Очень. Мы вместе росли. Вместе взрослели. — Вы спали. — Перебил мужчину Грегори, желая пропустить вступление. — Да. — Как давно? — Давно. — Ты любишь её? — Вопрос вырвался прежде, чем инспектор успел его обдумать. — Нет. — Тогда в чём дело?! В чём ты виноват? Она делала аборт от тебя? Она была влюблена? Что вообще происходит?! — Грегори с силой поставил стакан на стол, — что происходит, Майкрофт?! Я ничего не понимаю! Убитые и изнасилованные, какие-то пытки, несчастные дети, а теперь и твоя знакомая, перед которой ты якобы виноват… Майкрофт, что это?! Почему?! В чём ты виноват?! — Успокойся. Всё сложно, я согласен. — Так упрости! — Не унимался полицейский. — Я лишил её невинности, — виновато признался Майкрофт, — а потом это стало известно. Моё имя никак не фигурировало в массах, но о ней говорили многие из нашего круга. Это выяснилось в первую брачную ночь. Глаза Грегори сейчас можно сравнивать с блюдцами. — И при этом ты не любил её? — Да, — спокойно отвечает Майкрофт, — как сказал бы мой брат, это был эксперимент. Только теперь я почти уверен, что маньяк не такой уж и сумасшедший. Он четко знал кого выбирать в жертвы, и где совершать преступления. Вот только просчитался. Как это глупо… — Ох, чёрт. Час от часу не легче. Думаешь, что это всё… Угрозы тебе? — Почти уверен. Или Шерлоку. — Или… Вам двоим. Кто? — Точно не Габриэль. Когда истязали Линду, он был у Шерлока. От услышанного по телу Грегори пробежали мурашки. — Что?! Погоди, как?! Что с Шерлоком? — Пока всё в порядке. С ним Джон. Они в безопасности. За тобой тоже приглядят. И даже не вздумай спорить! — Выбора нет, — обречённо посетовал Грегори. — Хорошо, что не отрицаешь. Меня волнует другое. Если кто-то знает про Линду, то знакомы мы с этим «маньяком» давно. Значит он знает обо всём в моей жизни. — Майкрофт, мы его найдем! — Разумеется, дорогой, — мурлыкающим тоном проговорил политик и направился в сторону Грегори, паралельно благодаря строителей за идеальную звукоизоляцию и мини-душ в кабинете.***
Тем временем, в четырёх кварталах от Бейкер-стрит, в квартире заброшенного дома, на кровати лежал кудрявый, стройный брюнет. Его руки были связаны леской, которая уже успела разрезать кожу в нескольких местах, губы сшиты, а в щеке проделано отверстие, куда вставлена небольшая трубка. Из трубки алой струйкой стекала кровь: кустарная ампутация языка ещё никогда не проходила без потери крови…