***
Если ты работаешь на Майкрофта Холмса, будь готов к тому, что игнорирование его звонка станет тождественно измене Родине. А если ты высококвалифицированный медик, работающий на семейство Холмсов, твоя жизнь — уже не твоя. — Доктор, мне нужно знать, какими могут быть последствия, — строго, требовательно, резко отчеканил политик. И плевать он хотел на то, что на дворе ночь, а доктор только-только слез с любимой супруги. — Мне хотя бы анализы… — Я обратился в деревенскую государственную клинику?! — Но… — Итак. — Согласно тем данным, которые остались с последнего осмотра мистера Холмса, ему нужно пройти срочно повторный осмотр. Дело в том, что его…эм… Девственная плева… В таком возрасте практически всегда теряет эластичность. Без половой жизни, тем более в случае мистера Холмса… К тому же, как вы говорите, он испытывает боль всё время… Это может привести к необходимости… — доктор замолчал, пытаясь подобрать слова поделикатнее, чтобы объяснить политику всю серьезность ситуации. — Продолжайте. Не стоит терять дар речи. — К необходимости серьезных мер, мистер Холмс. — Что именно вы имеете ввиду, доктор? Называйте вещи своими именами, мы не подростки с вами! — Майкрофт уже начал раздражаться. Дело в том, что он прекрасно понимал: Шерлок сейчас эмоционально нестабилен, а это значило, что обязательно будет гормональный всплеск. Ежегодные осмотры, которые проводились с самого детства, были не прихотью мамули или Майкрофта, а необходимостью, которая гарантировала его экспрессивному брату жизнь. Гормонотерапия, на которую был обречён младший брат, гарантировала хоть какое-то подобие на спокойную жизнь в обществе. Медики уверяли, что даже будучи бесплодным, у, тогда ещё юного гения, есть все шансы завести семью. Хотя бы жить с любимым человеком. То, что Шерлок начал половую жизнь, пусть и «подростковую», без проникновения (в этом политик был практически уверен), несомненно было прекрасно и радовало всё семейство. Вот только с другой стороны, — этот превосходный факт накладывал ещё и определенный отпечаток на его здоровье. — Я имею ввиду, — доктор вздохнул, — что вашему брату может потребоваться хирургическая дефлорация. У него был высокий риск заращения плевы, думаю, что вы помните. Мы предлагали… — Я помню! — резко перебил старший Холмс. — Это может привести к гематокольпосу. И, скорее всего, если ваш брат действительно пренебрегает терапией и не ведёт половую жизнь, проблема уже есть. Любая менструация может привести к проблемам. Дабы обезопасить мистера Холмса лучше всего… Майкрофта словно ледяной водой окатили! Он прекрасно понимал, что Шерлок никогда на это не согласится! Он как упёртый баран будет избегать больниц. У него ведь только-только начала налаживаться жизни, личное счастье, его любимой и ненаглядный Джон Ватсон был рядом. Для Шерлока такое вмешательство в его тело стало бы равно предательству и позору. Конечно, Джон бы всё прекрасно понял и поддержал, ведь он доктор, хороший доктор, но Шерлок сам себе никогда не позволил бы решиться на этот шаг. Политик слишком хорошо знал своего брата, и понимал, что Шерлоком в любом случае будут двигать сантименты. А это уже означало только одно: он никому кроме Джона не позволит лишить себя девственности. И вот как тут быть? — Вы уверены? — вновь перебил он медика. — Более чем. Дело в том, что если у него начнётся сейчас менструация, то состояние его плевы может осложнить выход крови. Вы же понимаете, что это напрасные мучения и неоправданный риск. Хирургия сейчас достигла прекрасного уровня! Операция займет несколько минут, а восстановление будет длиться всего лишь неделю. К тому же, если ваш брат решит начать полноценную половую жизнь, то это будет только плюсом. Между прочим, даже в религиозных семьях… — Ну уж от этого религиозного обряда избавьте меня, пожалуйста, — строго отрезал политик. — Я всего лишь хотел сказать, что это не будет позором для семьи. Мистер Холмс, вы прогрессивный человек, уж вы должны понимать, что здоровье стоит превыше всего. Тем более в случае вашего брата! Мы можем дождаться первых симптомов, но зачем? Думаю, вы итак понимаете, что чувствует мистер Холмс. Его менструации проходят весьма болезненно. — Естественно я всё прекрасно понимаю. Я поговорю с Шерлоком. Надеюсь, что в ближайшее время нам удастся встретиться, и вы как следует сможете осмотреть моего брата. Закончив разговор, политик мысленно поставил себе напоминание поговорить с Джоном. Никто и никогда не имел на Шерлока такого влияния, которое имеет сейчас Ватсон. Иногда это, конечно, пугало, но пока приносило больше пользы, чем проблем.***
Ночью Шерлок очень долго не мог уснуть: он вспоминал Габриэля, анализировал, бродил по чертогам, в который раз задавал себе вопросы, на который никак не мог найти ответа, продумывал альтернативные действия, мучил себя и свой разум. Но когда рядом улёгся Джон, то все мысли улетучились. Вот оно — спокойствие. Спокойно стало и от размеренного дыхания, и от тепла тела, и от запаха, и просто от того, что это тот самый мужчина, который стал самым близким. Правда, теперь появилось то, что идентифцировать было крайне сложно. Гения пробивала лёгкая дрожь, становилось то жарко, то холодно, кожа стала в несколько раз чувствительней, сердце трепетало, улыбка вот-вот грозилась проявиться, обозначая эмоции и чувства Холмса. А ещё…кажется…его половой орган заметно напрягся. Неимоверно захотелось прильнуть к рукам мужчины лежащего рядом, губами обхватить его пальцы, от этих мыслей ноги детектива немного раздвинулись ткань трусов прошлась прямо по напряженному члену. Шерлоку даже пришлось прикусить губу, чтобы избежать появление непроизвольного стона, вот-вот грозившегося предательски вырваться. Перед глазами замелькали картинки с обнажённым Джоном: как он однажды вышел из ванной обнажённым, думая, что сосед ещё не вернулся из полицейского участка, как однажды, Шерлок ворвался в ванную, а там стоял Джон, его пижамные штаны чуть сползли (ещё бы, он тогда работал две недели, подменял кого-то и знатно похудел), обнажая ямочки на пояснице. А ещё Шерлок вспоминал, как Джон массировал его грудь в ванной. И как один раз его руки спустились к… Ох, сколько же всего мог вспомнить гений! Разбираться в причинах его такого интереса к соседу и весьма сильного, внезапного возбуждения сейчас было самоубийством. Где-то на подкорке мелькала мысль, что это адреналиновый «отходняк» или… Или наконец-то сила Джона, его военная подготовка, его решительность, словом, всё то, что привлекало гения и до сегодняшнего дня, наконец-то проявились наяву настолько явно и ярко, что устоять нет ни малейшего шанса. Так или иначе, но Шерлок хотел. И желание пьянило. Холмс уже не раз сталкивался с возбуждением, более того, он не раз уже испытал оргазм, который приносил ему реальное физическое удовольствие. Но именно сейчас, прямо в эти сладкие минуты захотелось ни губы Джона, ни его руки, а чего-то большего. Хотелось настоящего соединения двух тел, хотелось слышать голос возлюбленного, его несдержанные стоны, вдыхать аромат его кожи. Хотелось отдаться, подставить своё тело под эти умелые, сильные руки. Хотелось дрожать от удовольствия, отключаться от невероятных ощущений, чувствовать себя наполненным, соединённым, возлюбленным. Быть одним целым с Джоном. Детектив подвинулся немного ближе к любимому мужчине. Тот уже задремал, но даже во сне чувствовал Шерлока: он положил руку на детектива и придвинул его к себе. Собственник! От этого жеста в паху стало еще жарче. Низ живота воспылал возбуждением и Шерлок почувствовал, как жар желания разливается по всему его телу. И вдруг… Впервые это не казалось ему «неважным» и «глупым», «низменным» и «бестолковым». Слишком долгие годы детектив сдерживал себя. Теперь, видимо, организм просто требовал свою дозу внимания! Разум Шерлока был затуманен, а потому он позволил себе перевернуться лицом к Джону и немного потереться членом о бедро доктора. Вот тут уже сдержать стон было невозможно. Его напряжённая плоть касалась мужчины, головка полового органа даже через ткань трусов казалась сплошным оголённым нервом, а осознание того, что именно он сейчас делает и как касается своего соседа, творило что-то невообразимое с телом! Одно движение не принесло облегчения. Хотелось ещё, хотелось больше, хотелось всего и сразу (как же это в его духе). Хотелось снять трусы и взять член в руку, а ещё лучше — предоставить это дело Джону. Хотелось наполнить свой рот чем-нибудь твердым и большим, чтобы доставало до горла, чтобы ложилось на язык, скользило на губах. Хотелось почувствовать вкус Джона, его запах, ощутить эту нежнейшую кожу и властные толчки. Хотелось слышать, как Джон в очередной раз произносит своим затуманенным голосом: «Не бери его весь, это слишком…» или «Расслабь горло и на вдохе…». Шерлок вновь вынужден был закусить свою соблазнительную губу. Он уже не мог отказать себе в удовольствии погладить руками тело любимого мужчины. Стоило гению только-только коснуться чувствительных сосков Джона, как дыхание спящего доктора тут же сбилось. Руки исследовали тело мужчины, ласкали его и спускались все ниже и ниже. Вот наконец заветная цель — пах Джона. И уже заметно, как напрягся его крепкий член. Шерлоку нравился орган Джона. Он вообще обожал наблюдать за стадией возбуждения любимого: как начинали напрягаться его соски и мышцы, как грудная клетка резко поднималась от сбившегося дыхания, как яички притягивались по направлению к промежности, как Куперовы железы вырабатывали жидкость. Наука с примесью секса. Новый интерес Шерлока Холмса. Стоило только детективу прикоснуться к этому манящему половому органу, как Джон тут же издал тихий возбуждённый стон и проснулся окончательно. Первое, что почувствовала Джон — возбужденный член Шерлока, который бесстыдно упирается ему в бедро. Затем до доктора дошло, что на его собственному члене находится рука его любимого, несносного детектива. Ощущение возбуждения он бы ни с чем не перепутал. Но вот уж чего он не ожидал, так это настолько активных действий от Шерлока. С одной стороны, это было очень возбуждающе и пикантно, и Джон вообще только мечтать мог о таком. Но с другой стороны… Он чувствовал, что очень близок к точке невозврата. Его возбуждение почти достигло пика от одного вида детектива. Возбужденного, немного лохматого, горячего… — Шерлок? — обозначил своё пробуждение мужчина. — Ммм, такой большой… — Эм… — Тебе не нравится? — детектив аккуратно нырнул кистью руки под бельё мужчины и принялся поглаживать его член. — Чёрт, — выдохнул доктор, — разве это может не нравится? О Боже… ах, да! Чёрт, Шерлок! Боже! — Воскликнул Джон и выгнулся навстречу руке Шерлока, когда тот обвел большим пальцем головку, размазывая выступившую смазку, от чего чувствительная головка сейчас передала прелесть каждого витка отпечатка пальца — ты понимаешь, что сводишь меня с ума? — счастливо признался мужчина. — И я очень этому рад! — похотливо облизнулся Шерлок. — Радостью нужно делиться! — с этими словами Джон ловко выскользнул из цепких и уже умелых рук детектива, изящно навис над ним, опрокинув возлюбленного на лопатки. Доктор начал покрывать плечи Шерлока поцелуями, влажными и спешными, касался языком его идеальной кожи. А затем, перешел к груди. Шерлок же изо всех сил старался ещё хоть раз коснуться членом Джона. И несколько раз это даже получилось. Их половые органы, натянувшие ткань трусов, соприкасались, стимулируя друг друга и смешивая смазку, которая от сильного возбуждения выступила даже у Шерлока, хотя это было редкостью. Затем Джон поочередно лизнул, а потом и втянул сначала правый сосок, потом — левый. Бывший военный до безумия обожал ласкать грудь Шерлока, находя её такой аккуратной, такой нежной и чувственной, точно произведение искусства. — Ты восхитительный, — шептал Ватсон в перерывах между поцелуями, любуясь, как соски Шерлока потемнели, набухли, так и притягивая к себе, — я мечтаю слизывать с них вишневый сок, чтобы они казались ещё темнее, — признался Джон и вновь припал к желанному местечку, немного посасывая и сминая его губами, — а потом, — Ватсон вобрал в рот второй сосок, пальцами массируя первый, не давая ему покоя, — какие они манящие, — доктор толкнулся членом в промежность Шерлока, вызывая нетерпеливый, возбуждённый стон, — они созданы для ласк. А гений, всегда холодный и стойкий, сейчас мог лишь плавиться в руках любимого и издавать стоны, наполненные похотью и удовольствием. Все эти годы он даже не представлял, что его тело может быть таким отзывчивым, а голосовые связки могут издавать такие звуки. Иногда, распахивая глаза, зажмуренные от удовольствия, детектив видел, словно всё вокруг кружится и плывёт. От неровного, то глубокого, то наоборот недостаточного дыхания кружилась голова, мысли уже были мутными и образными. Он извивался, подставляясь под умелые ласки своего личного доктора, своего любимого наркотика. От каждого движения Джона, по телу пробегали мурашки, потому что доктор точно находил эрогенные зоны и творил с ними что-то невообразимое пальцами, губами, языком и даже иногда зубами. Когда правая рука доктора вовсю ласкала сосок детектива, левая рука нежно обводила контур его восхитительных губ. Иногда кончик языка облизывал кончик пальца Ватсона, словно намекая, что было бы, будь на его месте нежная головка члена, а губы соприкасались с ним, но не сжимали. Губы же самого Джона практически добрались до аккуратного члена, который остро нуждался во внимании и истекал ароматной смазкой, точно подтаявший леденец. Понимая, что даже минета будет мало, Шерлок, ловя за хвост ускользающую чёткость мысли, набрался смелости: — Я хочу тебя, — томно оповестил Шерлок, облизывая пересохшие от стона губы, и вот тут Джон замер. Что? Он точно верно сейчас понял, о чём говорил его любимый? С одной стороны, он ждал этого момента. Что уж тут скрывать, даже фантазировал о нём, оставаясь в душе наедине с собой и ароматами Шерлока: гелем для душа, шампунем, мочалкой, которую тот использовал совсем недавно. Тогда Джон очень живо представлял себе, как бережно, но в то же время властно берёт возлюбленного на их огромной кровати, как ласкает его языком, ощущая вкус, как готовит, расслабляет и…и растворяется в тугом и жарком… Но с другой стороны, он по-прежнему не хотел давить на Шерлока и настаивать на переходе к столь серьезному уровню. Ватсон будучи доктором, порядочным мужчиной прекрасно понимал насколько это серьёзный шаг. Тем более для Шерлока. И здесь даже не его прекрасная особенность бралась доктором за основу, а то, что Холмс никогда и никому так не открывался. Он ценнее любой девушки, любой Джоновой подружки, хотя и к их первому опыту тот относился довольно внимательно. Но комфорт Шерлока был для него превыше всего и всех. — Любимый… — с придыханием отозвался мужчина. — Да, Джон, — довольно промурчал детектив и ещё шире расставил ноги, словно в приглашении. Его захлестнула волна возбуждения и похоти, томящее желание сейчас требовало отдаться этому мужчине и, наконец, отпустить вожжи. Джон счастлив. Джон опьянён. Джон напуган. Его рука скользит по лобку, по члену, спускается к промежности и Шерлок ощущает, как по скулам расходится румянец. Но всего лишь на мгновение тот, кого считали воплощением эгоизма и самолюбия, открывает глаза немного пошире, словно сейчас к нему приходит полное осознание ситуации, словно он в процессе понимания. С губ слетает то, что спросить нужно, но он не хотел бы… И не позволял себе. — Ты… будешь… иметь меня… — а дальше он боится договорить, ведь стоит только зазвучать слову «влагалище», как он вновь обнародует свою неполноценность. Этот барьер гений ещё не готов перешагнуть. Нет, только не сейчас. Но вот Джон настойчиво поглаживает его прямо там, наклоняясь всем корпусом, трётся носом о шею и… — Я буду любить тебя, — с возбуждающей хрипотцой говорит мужчина, при каждом слоге касаясь губами шеи гениального и желанного детектива. — Джон, — протягивает тот, ощущая, как намокают его трусы и мечтая избавиться от них. Ему немного страшно, но больше волнительно. Хочется раствориться и растворить Джона в себе, остаться одним во всем мире и любить. Именно, как сказал Джон. Джон. Джон. Только это имя звенит сейчас в хвалёном разуме. — Любимый, — Джон теперь смотрит прямо в глаза, продолжая одной рукой гладить между ног, а второй удерживать себя над Шерлоком, выбирать только тебе, — затуманенный взгляд мечется от губ к глазам, — но в любом случае придётся немного потерпеть. Я не хочу делать тебе больно, но избежать дискомфорта не получится. — Да, — кивает Холмс, облизывая губы, словно от одного взгляда они вновь пересохли, — я… я потерплю, мне не будет больно. Я не хрустальный. — Я очень постараюсь быть аккуратным, но ты всё равно должен будешь немного мне помочь. Прошу, не терпи боль, говори, если что-то не так. Дождавшись кивка от Шерлока, Джон стянул с себя трусы. Шерлок уверен в своём решении. И в своём мужчине он точно уверен. Ещё никогда он так не хотел отдаться кому-либо. Но как только Джон опускается и стягивает с Шерлока бельё, задерживая на секунду взгляд, на возбуждённом, но практически не увеличившемся члене, а потом припадает к нему губами, вбирает в себя полностью, Холмс растворяется в этом обволакивающем ощущении тепла, влаги, любви. Ему кажется, что тело становится ватным. Он уже не может контролировать движения своих бёдер и совсем не может отвечать за то, что толкается в рот Джона. А Джон нежит его языком и губами, сосёт втягивая щеки, облизывает, обводя чувствительную розовую головку, заставляя сжимать простыни и метаться на постели. Комната наполнена хлюпающими звуками от обилия слюны и стонами от невероятного удовольствия. Джон тоже стонет. Ему очень нравится член этого мужчины. Ему даже нравится вкус его смазки, которая является признаком очень сильного возбуждения. Дело в том, что Шерлок редко «течёт». И очень комплексует по этому поводу. У него даже не всегда есть сперма. Детектив до сих пор часто не может испытать оргазм. Это психологический блок. Чаще всего он бывает у женщин: они не могут расслабиться, отпустить себя и не думать о том, как выглядят со стороны, поэтому сначала отвлекаются от ощущений, а потом и вовсе теряют настрой. Шерлок их прекрасно понимает, хотя не озвучивает этого. Но Джон упорно работает с данной проблемой, ведь ему не важна сперма или смазка. Ему важны ощущения и эмоции. Как мужчина, он понимает, что эту проблему решить за месяц не получится, а универсальной таблетки нет, есть только его любовь и выдержка. Как мужчина-врач, он понимает, что эрекция — это уже отличный показатель для организма Шерлока, а всё остальное — повод для зависти многих людей с его диагнозом! Но сейчас Джон любовник. И он, в очередной раз облизав член любимого мужчины, рукой ласкает его, а язык устремляется к влагалищу, обводя края аккуратного, невинного отверстия. Рваный вдох и ноги Шерлока дрогнули в полу-движении. Ватсон готов остановиться в любую секунду, он всегда примет отказ Шерлока адекватно. Трудности с доверием, как узнал доктор от коллеги, — это нормальная реакция. И, если Шерлок решит, что не готов к проникновению или каким-то ласкам, — это не станет проблемой. Но Шерлок не отступает. Просто он сейчас открыт и обнажен. И не только в физическом смысле. А ещё, находясь рядом с Джоном в постели, дома или за ужином, в романтической и интимной атмосфере, он теряет свои маски. — Будет кровь? — наивно звучит вопрос гения. Это заставило доктора подняться, а свободной рукой погладить детектива по колену: — Нет. Не бойся. Я только языком. Я не буду проникать, — успокаивающе произносить Джон и продолжает оглаживать член, прокручивая в голове: «Неужели он думал, что меня интересует вагинальное проникновение?! О, нет, нужно поговорить с ним после. Бедный мой Шерлок, Господи Иисусе!». — Что? Но… — зрачки расширены, лоб блестит от пота, на скулах румянец, грудь и шея тоже немного покраснели. — Нет, дорогой. Я не трону тебя там, не переживай. — Подаётся вперед Джон и понимает, что прежде нужно было обсудить всё, каждую мелочь, — вагинальное проникновение может быть опасно и очень неприятно. Даже больно. И крови не избежать. Нет. Ты всё же мужчина, любовь моя, — он целует Шерлока в губы и тот чувствует собственный вкус, — или ты против анального секса? — вполне серьезно спрашивает Джон, он готов принять и понять любой ответ, — ты не обязан этого хотеть. — Нет, — как-то облегчённо произносит Шерлок, — я хочу…так… — он явно смущён, — только, Джон… — Мм? — Сделай уже что-нибудь, прошу, — нетерпеливо ёрзает детектив и прикрывает глаза. Джон ласкает нежно и настойчиво: его язык, губы, пальцы — всё сейчас сосредоточено на том, чтобы доставить максимум удовольствия Шерлоку. Как и обещал, он проникал в узкое влагалище только языком. В какой-то момент Джон понял, что его мужчина уже расслаблен и готов к более серьезным действиям. Тогда он вобрал член в рот, немного нажимая ладонью на низ живота Шерлока, и потянулся за смазкой. Спасибо соседу, который в самом начале позаботился о влажных салфетках и смазке для Джона. Выдавив на пальцы достаточное количество, Джон прикоснулся к девственному анусу детектива. — Расслабься немного и глубоко дыши, — проинструктировал доктор, целуя яички Шерлока. Палец прошёл лишь на фалангу, но дальше расслабиться гений не мог. — Больно? — Нет. — Не переживай, — мужчина вновь немного приподнялся и одарил Шерлока быстрым поцелуем, — я буду очень аккуратно, — пообещал он, большим пальцем обводя края влагалища, а ртом снова принялся за член. Минет немного отвлёк Шерлока от неприятных ощущений в анусе, и Джон смог продвинуться дальше. Услышав довольный стон детектива, доктор стал смелее и, активней насаживаясь на член, добрался пальцем до простаты Холмса. Когда послышался удивлённый возглас и член дёрнулся во рту Ватсона, тот мысленно поставил себе «отлично» по анатомии, а вот Шерлок, переведя дыхание, заёрзал бёдрами, желая снова почувствовать те ощущения. — Не торопись, дорогой, — отвлёкся от полового органа доктор и вытащил палец. — Ну, Джо-о-он! — Будет побольше, — усмехнулся доктор и, смазав уже два пальца, поднялся к губам ненасытного любовника, — Шерлок, я прошу тебя, скажи, если будет больно, — попросил еще раз мужчина и вовлёк детектива в страстный поцелуй, проталкивая в узкий анус два пальца. Шерлок застонал и напрягся и Джон тут же прервал поцелуй, останавливая все действия, — больно? — Нет, — храбрится Холмс. — Прости, любимый, но нужно немного потерпеть. Дыши и привыкай. Постарайся расслабиться, — проинструктировал Ватсон. — Продолжай. Я прошу тебя! — и Шерлок предпринял попытку самостоятельно насадиться на пальцы. Никакая боль не могла заглушить тот кайф, который подарил Джон несколько минут назад. Джон продолжил. Очень осторожно, несколько раз останавливаясь, но всё же двигаясь вперёд. — Я хочу ещё! — в перерывах между стонами требовательно выпалил Шерлок, — ещё, там… Джон! — Ещё? Вот так? — и уже два пальца доктора массирует простату. — Чёрт! — чёрные кудри разметались по подушке, Шерлок терзает собственные губы, и рука нерешительно двигается к низу живота. Он еще никогда не притрагивался к себе в присутствии Джона. Но сейчас не может противостоять собственным желаниям. Желание туманит разум. — Давай, — шепчет искуситель, — он так хочет твоего внимания. Ну же, дорогой, я жду, — пальцы соскальзывают с простаты и Шерлок ощущает невероятную растянутость, но острую нехватку ощущений. — Ещё! — Так? — задевает заветный бугорок Джон. Ему определенно нравится эта игра, — хочешь ещё? Тогда ты знаешь, что нужно, Шерлок, — шепчет на ухо Джон, вдыхая фантастический аромат тела гения. Он сам мечтает прикоснуться уже к своему половому органу. Но мысленно одергивает себя, ведь сейчас в приоритете ощущения его партнёра. — Да! — стонет Шерлок и его рука робко ложиться на собственный член, накрывая его полностью. Стоны становятся громче, свободной рукой мужчина царапает своё же бедро, а Джон наконец-то вновь проходится по простате. Очень скоро приходится убирать руку Шерлока — он явно на грани, а кончать ещё рано. — Ещё немного, — припадает к тёмному соску Джон и в Шерлоке еще на один палец больше. Он уже откровенно трахает воздух, ищет обо что бы потереться, но вот ему позволяют занять руки крепким членом доктора. Мужчина размазывает смазку по чужому члену, тонкие музыкальные пальцы оголяют головку, а затем вновь прячут её. — Джон, я хочу… — как попросить? Разум гения сейчас настолько затуманен, что он едва сдерживается от мата. Ему не хватает воздуха, а идентифицировать ощущения в анусе его мозг аристократа вообще отказывается! — Люблю тебя, — шепчет Джон ему в губы и вытаскивает пальцы, тут же под поясницей у Шерлока оказывается подушка, а глазах появляется непонимание, — так надо, так будет удобней, — любезно поясняет доктор. Гений с нескрываемым удовольствием наблюдает, как Джон смазывает своего красавца, а с самого кончика убирает капельку естественной смазки, и тут же Холмс поддаётся мимолётному желанию: он хватает руку Джона, притягивает её к своим губам и берет в рот два пальца, на которые попала смазка. Два вкуса — солоноватый и сладкий, кажется с какими-то цитрусовыми нотками, создают великолепную вкусовую гамму. — Оо, Шерлок, — запрокидывает голову бывший военный, — я же сейчас не выдержу! — он на самом деле готов наброситься прямо сейчас, спасает только армейская выдержка и желание не навредить. — Я не против, — вызывающе облизывается Шерлок, провоцируя и подталкивая к краю. Джон стоит на коленях между ног Шерлока. От желания бегут мурашки по всему телу, сердце готово проломить грудную клетку. — Я люблю тебя, — наклоняется Джон к своему мужчине и целует, проводя членом сначала по анусу, затем по промежности, чувствуя как партнёр нетерпеливо подрагивает. Затем наступает очередь влагалища. Доктор держит член рукой, проводит по самому краю, не проникая, но таким образом лаская сам вход в небольшое, аккуратное отверстие. От возбуждения и нетерпения гений рискует наткнуться на орган мужчины, но этого не происходит, благодаря контролю. Джон обводит по кругу вход, его смазка стекает на промежность мужчины, а он всё кружит, немного увеличивая нажим на промежности. — Ну же! — Слышится требовательный голос до предела возбужденного Холмса. — Ооо, какой ты отзывчивый, — искренне восхищается Ватсон и спускается к анусу, — горячий, возбуждённый, страстный, должно быть. Шерлок Холмс, ты невероятный, — с придыханием признается Джон и толкается в манящую тесноту. Анус Шерлока немного сжимается, но мужчина чувствует такое желание, что уже ничего не может заставить его отступить, и он подаётся немного вперед, намекая Джону, что тот уже давно должен войти в него. — А я люблю тебя, — отвечает гений, краснея от возбуждения и смущения. — Прошу, — доктор слегка толкается членом в колечко мышц, но не входит, а лишь дразнит, — когда я буду входить, вдохни и постарайся расслабиться, — еще раз целует он Шерлока и, направив рукой член, толкается точно туда, куда ему следует. Неимоверный жар, влага, узость — всё это сейчас сводит Джона с ума. Чувство наполненности, растянутости, огромный, твёрдый член Джона в анусе, а еще его тело сверху тела детектива, а еще его губы… — всё это заставляет Шерлока непроизвольно сжаться и разорвать поцелуй, потому что сдержать стон нереально! Он выходит громким и очень пошлым. — Шшш, — шепчет бывший военный медленно продвигаясь вперед, — дыши, просто дыши, сейчас будет легче, — одной рукой он начинает массировать грудь мужчины, немного сжимать её и гладить. И Шерлок тает под этими ласками. А потом Джон добрался до простаты. Крик. Выгнутая спина. Ногти, впившиеся в спину доктора. Ноги, обхватившие его тело. Дрожащие плечи сексуального детектива. — Блять! — вырывается из аристократичного ротика возглас, и его утонченный хозяин начинает двигаться сам! Сам вскидывает бёдра в попытке насадиться еще больше, а из влагалища, как кажется Джону, начинает выделяться смазка. Скудная, но это не важно сейчас. Возбуждает не количество, а факт. — Тише, тише, — улыбается Джон и замирает, прижимаясь к Шерлоку, но тот подрагивает и всё равно ёрзает, создавая небольшое движение, — Шерлок, привыкни. Ты очень узкий. — Я хочу ещё! Пожалуйста… Ещё… Там… Джон! — приступ смущения застаёт мужчину врасплох. Он ведь прекрасно знает, что за «там» имеет ввиду, и как это «там» называется. Но произнести это, глядя на Джона. На Джона Ватсона, который сейчас… О, боже, в нём. Нет, это выше сил неугомонного, беспардонного и несносного детектива. — Да, там, простата, Шерлок, — облизывает губы Джон и осторожно делает первое движение, чуть ли не теряя сознание от кайфа, от жарких стеночек, которые сейчас обволакивают, сжимают его половой орган. И от горячего тела, которое мелко подрагивает и точно не от боли. Теперь уже стонет не только Шерлок. Джон тоже на грани, он чувствует смазку, которая вытекает не то из влагалища, не то с члена, об его живот трётся эрегированный половой орган Шерлока, а он сам сейчас откровенно скован узкими стенками анального отверстия Шерлока Холмса. Потому, что, как выяснилось, во время прилива***
Красивый кабинет залит светом. Бумаги в аккуратных стопках лежат на столе. Хозяин очень любит порядок. Это проявляется буквально во всём. — Неужели ничего нельзя сделать?! Ты ведь понимаешь, что это серьезная операция?! — эмоционально жестикулирует руками Грегори. — Я понимаю всё, — пощипывает переносицу Майкрофт Холмс. — Майк, я не лез в эти дела. Но сейчас не могу! Не могу! — Это наименьший из рисков. — Да как?! Ты хоть понимаешь, куда они полезут своим ножом! — Скальпелем. — Да хоть чем. — Грегори, — политик умоляющим взглядом смотрит на партнёра, — не делай мне ещё хуже. Возможно, что операция не понадобится. А если понадобится, то Шерлок перенесёт. Он даже сильнее, чем кажется.