***
— Тебе нужен доктор! — Рычал Джон, массируя виски. На кровати лежал Шерлок. Кудри прилипли к мокрому от испарины лбу. Кулаки сжаты. Плечи и спина напряжены. — Нет. Ты доктор. — Шерлок, а если это воспаление? Боже, ты понимаешь… — Я всё понимаю! — Что это низ живота! Не мне тебе объяснять что там находится. Шерлок, — Джон присел на кровать и положил руку на бедро Шерлока, — я доктор, но… Чёрт, я боюсь. Понимаешь, я боюсь, что с тобой что-то случится. Шерлок, я не могу потерять тебя! Его Величество Королева Драмы соизволил поднять на глаза на источник звука: — Страшно… — не то спросил, не то слепо повторил за Джоном мужчина, — да… Логично. Дай таблетку. — Ещё? Нет! Ты выпил достаточно. Позже я могу дать, но не сейчас. — Таблетку! — требовательно отчеканил детектив, — дай мне эту чёртову таблетку! И убирайся! — Шерлок! — Не трогай меня. — Буквально прорычал Холмс, сбрасываю руку соседа со своего бёдра. Это выходило далеко за грани «небольшой семейной размолвки». Джон и в самом деле был напуган. Во-первых, он искренне не понимал, что сделал не так. Почему мужчина сейчас так реагирует на него? Да, гений никогда не умел болеть. Болезненный Шерлок превращался в невыносимого и капризного принца, но никогда так не срывался на Джона. Что же теперь происходит? А во-вторых, Джон никогда не имел дело с гермафродитами. Все его познания в этой области сводились к теории, но Шерлок же — чистая практика. Да ещё и практика «со звёздочкой», как задачка на контрольной. Более того, организм каждого человека с подобными отклонениями — по-своему уникальная система. Тут уже не существует «единого кода доступа». Да, Майкрофт предоставил множество бумаг, нужную информацию, риски и инструкции, но Джон не мог действовать самостоятельно. Как лечить то, с чем никогда не сталкивался? Будь он даже самым лучшим доктором на свете, а предпринимать какие-то попытки в лечении Шерлока не стал бы всё равно. Он-то прекрасно понимал, что возлюбленному нужна помощь того, кто знает о его теле всё или хотя бы близок к этому. Но как заставить Шерлока пойти к семейному доктору? Как объяснить, что Джон не всемогущий? Доктор устало тёр виски и смотрел на свой мобильный. В те же минуты Шерлок Холмс лежал на огромной кровати и изнывал от боли. Утром он заметил характерные признаки того, что менструация вновь заявила о себе. Вот только не в полную силу. Может ли такое быть? Приведя себя в порядок, выпив очередную таблетку, молодой человек прилёг на кровать, размышляя: что же не так? По его подсчётом, с учётом всех факторов (стрессы, нестабильное питание, половая жизнь) менструация должна была начаться не ранее, чем через пару недель, а то позже. Тогда почему сейчас? И почему почти нет крови? И почему так больно, что ноги подкашиваются? Это начинало беспокоить. Но не звонить же брату по такому поводу! Ну уж нет, сегодня не Рождество, чтобы раздавать подобные подарки Майкрофту! Раздумья прервала сильная пульсирующая боль внизу живота. Детектив мысленно выругался. Джон не будет в восторге от этого известия. Но и боль выматывает хуже скучного дела, нужно от неё избавиться. Тут же на детектива налетели мрачные мысли: вдруг вспомнилось, как соседка флиртовала с Джоном, когда они столкнулись в булочной. Её не остановило и то, что рядом был её супруг, а Джон был с Шерлоком. Заметил ли Ватсон её знаки внимания? Конечно… Не мог не заметить! Он ведь дамский угодник, у него столько подружек было. А как сегодня смотрел на неё? Шерлок закипал. Не хватало ещё конкурентки. Спустя четверть часа боль усилилась, а количество таблеток в упаковке уменьшилось, причём довольно заметно. Ну где же ходит Джон? Воображение живо подкинуло картинку: милая блондинка стояла на коленях, волосы её растрепаны, макияж немного потек, а над ней возвышает фигура Ватсона. Вышло правдоподобно. Джон любит минеты. А ещё он определенно любит девушек. До недавнего времени он вообще постоянно менял девушек. Почему бы и нет, раз уж дают? А ещё у них было одно преимущество: они все могли подарить ему семью. Ту самую, о которой доктор мечтал: ребёнок, заботливая жена, а он — глава семейства. Вечерние прогулки, провожания чада в школу, сборы на пикники. Холмс застонал. В этой идиллии ему не будет места. Да и кем бы он был? Друг-уродец? «Дорогая, ты же знаешь, как он убог, так пусть проведёт это Рождество с нами…». Сначала его убивала боль, а теперь ещё и все эти мысли. Единственным верным решением показалось выпить ещё несколько таблеток, чтобы заглушить хотя бы физический ад. Так: мысль за мыслью, таблетка за таблеткой и Холмс понял, что ему срочно нужен Джон. Желательно заботливый и тихий. С заботливым всё получилось.***
— Да, я ничего не понимаю, — потерев глаза ребром ладони, признался Джон, прижимая телефон к уху. — И вы сообщаете только сейчас? — Да. Не думал, что это продлится так долго. — Боль, доктор, не привязанность, она может длится дольше. — Что? На что вы намекаете? — Абсолютно. Я буду через четверть часа, — чинно оповестил Джона собеседник и тут же послышались короткие гудки. — Вот же…задница… Он на самом деле не представлял что делать. Шерлок уверял, что крови нет, но уже который день страдал от боли. И, если ранее хотя бы мог двигаться, то теперь просто лежал. Удручающая картина. Бумаги, присланные старшим Холмсом, тоже не помогали. Если им верить, то с драгоценным кудрявым вихрем сейчас могло происходить всё, что угодно. А ведь Ватсон — доктор… Укол совести стремительно принёс мысль о профессиональной непригодности. Это совсем не помогало и не дарило настроя. Доктор взглянул на настенные часы в своей бывшей комнате: скорее бы прошли эти минуты. Чёртовы минуты. Проклятые минуты! Чего же они так долго тянутся? Пусть Шерлок ненавидит его потом сколько угодно, пусть ворчит, разбивает посуду, обзывает, но лучшего решения всё равно сейчас не придумать. Тем временем, когда доктор занимался самобичеванием, единственный в мире консультирующий детектив корчился от боли в своей спальне, его высокопоставленный братец, как отважный Чип мчался на помощь, а доблестный полицейский дремал на папке с каким-то отчетом, на Имонт-Стрит 82А прохожие наблюдали, как в окне одной квартиры появился молодой темнокожий парень, абсолютно обнажённый, явно не в себе, отодвинул тюль, испуганными глазами окинул прохожих и начал закладывать окно подушками, периодически выглядывая из-за них с какой-то палкой в руках, точно вот-вот начнёт охотиться на прохожих. Постепенно этот театр начал набирать зрителей. — Ведёт себя как дикарь! — фыркнула пожилая леди, проходя мимо. — Он играет? — спросила леди лет сорока на вид, поправляя шарфик на шее. Кто-то проходил мимо, кто-то останавливался, чтобы понаблюдать за действиями молодого человека. Люди любят шоу. Но уже через пару минут можно было наблюдать как живо разбегались в разные стороны те, кто ещё несколько минут назад с интересом стоял, задирая голову вверх. Кровь медленно стекала по стеклу, подушки повалились на пол, а парня не было видно. Ужас, который застал в его глазах, останется теперь с зеваками на долгие годы.***
— Только этого мне не хватало! — закатил глаза Грегори, стоило ему только увидеть труп. — Обычный огнестрел, — деловито заметил кто-то из экспертов. — Серьёзно?! А я думал, что него задушили! При всём моём уважении к Салли, но этот парень афроамериканец, — недовольно буркнул Грег, — если мы это дело не раскроем в ближайшее время, нам устроят. — Раскроем, — Донован подошла поближе, надеясь подбодрить шефа. — Да тут вопросов больше, чем ответов! Вот почему он голый? — Возможно, проснулся… — Это не его квартира, Салли! И что это за чёртовы подушки?! Донован недовольно поморщилась: как только инспектор начинал говорить в таком тоне, это могло означать только одно — фрик снова будет здесь. Салли сама себе не могла объяснить, почему она так недолюбливает этого мужчину. Назвать его абсолютно бестолковым она никак не могла: уже столько раз весь их отдел получал премию за «хорошую раскрываемость» благодаря ему. Да и никогда Холмс не страдал лишними разговорами. Всегда всё чётко, лаконично, верно. Это и бесило. Она ведь столько лет училась, столько бессонных ночей провела за учебниками, а он — неуч и выскочка всё равно оказался лучше! Да ещё и периодически ставит её на место… Этого даже Грегори себе не позволяет. Хоть и мог бы. — Позвонишь этому фрику? — Зачем-то уточнила девушка, хотя прекрасно знала ответ. — Есть другие предложения? Ответа не последовало.***
— Он хочет убить меня! — Бога ради, Шерлок! Ты серьёзно думаешь, что объяснения потом с мамулей стоят этого?! — Джон, зачем ты его вообще позвал?! — Потому что он доктор и понимает всю серьезность! — Вот именно! Ты же доктор, Джон! А Джон стоял, не решаясь войти в комнату, и молил всех богов, чтобы братья угомонились. Да, он позвонил треклятому Майкрофту Холмсу. Да, он слабак и трус. Потому что он понятия не имеет что ещё сделать! А ещё у него начинается лёгкая паника от одной мысли, что у Шерлока могут быть серьёзные проблемы со здоровьем. И воображение живо рисует, как мужчина умирает у него на руках. — Братец, — вздыхает старший Холмс, — не прибавляй доктору седых волос. Он итак… Озадачен. Кстати, Джон… — Да, я сейчас заварю чай, — тут же отозвался Ватсон. Джон скрылся, а политик натянул на себя маску сарказма. Только он мог сейчас абстрагироваться от всего и разобраться в ситуации с холодной головой. — Что ты придумал на этот раз, братец? — полился тёплый тягучий яд. — Какого черта ты здесь? — Очевидно. — Уезжай! — Нет смысла повышать тон. Это не поможет. Твой дорогой доктор переживает. Я уеду. Но он. Он ведь так и будет метаться в незнании, нервничать. Этого хочешь? Шерлок, бога ради… — У меня снова…болит, — нехотя признался мужчина, — мне нужен препарат. И всё. Только один укол. — Я могу обезболить. Но хочу знать причину. Иначе… Не обращая внимания на боль, Шерлок сел на кровати: — Ты не посмеешь, Майкрофт, — предупреждающий тон заставил старшего брата затаить дыхание, — я уже не маленький мальчик и не подросток, зависимый от ваших денег… — Если бы только от денег. — Теперь я чист. И ты это знаешь. — Но ведёшь себя, словно тебе двенадцать! Бога ради, Шерлок! — двенадцать, — презрительно фыркнул брюнет, — помнишь ли ты, братец, мои двенадцать, когда… — Джон может услышать. — Хоть кто-то узнает. — Мы итак тебе поверили! — Майкрофт позволяет себе сжать тонкое запястье брата, демонстрируя силу и злость, желая заткнуть младшего, чтобы тот не поднимал больше никогда тему слабости… — Напомнить, чего мне это стоило? Ты мог бы посмотреть. — Шерлок! — Строгое предупреждение должно утихомирить брата. — Майкрофт, — пародирует детский тонкий голосок детектив, — зачем мистер Кледли делал мне так? — и свободная рука перемещается на грудь, трёт сосок через ткань, — и почему у меня тут не так, как у мистера Кледли? — детектив бесстыже разводит ноги, немного морщится, но накрывает рукой собственный пах. — Довольно! Голос детектива становится грубее, но все равно неестественно звучит, как у плохого актёра: — Довольно, Шерлок! — изображает он грозный взгляд старшего брата, — не придумывай, Шерлок! Хватит, Шерлок! Не смей… — Ты был всегда любопытен! — И поэтому ни ты, ни мамуля мне не поверили! — Он чувствует, как нарастает боль в животе, но обида сильнее, — вы готовы были поверить, что я полез к нему! — Тем не менее… — Тем более, братец! А теперь убирайся! Прочь! — Шерлок уже не боялся быть услышанным. На крик прибежал Джон. Мужчина был обеспокоен, хоть и знал, что реального вреда братья не причинят друг другу. — Что здесь происходит? Шерлок, что случилось? — О, доктор, — послышался насмешливый тон политика, от чего Джону захотелось самому спустить его с лестницы, — поверьте, всё в полном порядке. Мой братец склонен к надумыванию проблем. А вы всё еще не научились его понимать и бежите по первому же требованию… Как благородно с вашей стороны. — Закрой свой рот, — оскалился Шерлок. Напряжение в комнате практически искрилось. Майкрофт готов был насильно закрыть младшему брату рот, лишь бы никто не узнал о провале. Первый провал Майкрофта. Его первая оплошность, которую он никогда не простит сам себе, от того-то и слова брата ранят до сих пор. — Прошу прощения, мистер Холмс, но мне кажется, что Шерлок больше не желает вас видеть. Я попросил вас приехать только лишь ради помощи, а теперь… — Чем могу помочь, когда мой братец не говорит о причинах своего состояния? — провокация — последний Шанс Майкрофта заставить их говорить. Политик давно понял, что от него что-то усердно скрывают, но что… Что может довести Шерлока до такого состояния, что может напугать Ватсона настолько? — У меня всего лишь болевые ощущения. — Всего лишь? — наиграно вскидывает бровь старший Холмс, мысленно празднуя победу. — Да. — Тогда зачем позвали меня? — Мистер Холмс, Шерлок несколько дней испытывает боль. И сегодня стало хуже. — Но братец как всегда молчал, да? — как же сложно скрыть политику своё торжество, — что ж, думаю, теперь ты проявишь благоразумие, Шерлок и отправишься в больницу.***
Ни-че-го. Совсем ничего не смогли найти эксперты на месте преступления. И мужчина, живущий в том же доме, не мог этому не радоваться. Полноватый, лысеющий, высокий мужчина проходился по комнате своей квартиры, медленно попивая дорогой коньяк. Шум, который создавала полиция, несомненно его напрягал и, более того, раздражал. Он едва сдерживался, чтобы не рявкнуть на них что-нибудь обидное. Но нельзя! Это привлекло бы внимание, вызвало лишние вопросы, наконец, просто вывело бы его из тени. Зачем ему лишний раз светить своё лицо группе этих недоумков. — Совсем лишены эстетики, — вздохнул хозяин квартиры, и плюхнулся в кресло, — тупицы. Внезапно в дверь постучали. Глаза мужчины расширились, но проигнорировать стук он не решился. Медленно поднялся со своего места, потянулся, оставил бокал на столике и направился к двери. — Сэр, это полиция, — ответили на дежурный вопрос хозяина. Дверь распахнулась. — Просим прощения, — начал было молодой полицейский, но тут же пропустил вперед себя молодую женщину. — Сэр, — теперь уже заговорила леди, — в квартире выше произошло убийство, скажите, слышали ли вы что-то странное? Мужчина призадумался, но затем улыбнулся и оглядел женщину с головы до ног: — Нет. — Уверены? — О, да… Правда, что-то стукнуло… Кажется, упало. Да, точно, — мужчина говорил спокойно, словно мечтательно, пожирая темнокожую женщину взглядом, раздевая её, смакуя, — да… такой звук… Па! — Улыбка озарило лицо неприятного мужчины, — упало… — Боюсь… вы услышали выстрел. — Оу, это… плохо… — Вам не о чем беспокоиться. Может быть вы что-то видели? — продолжала допытываться женщина. — Нет. Точно нет. Я думал. Глаза закрыты были. Впервые за несколько лет работы в полиции, Салли Донован почувствовала себя скверно перед человеком. Она чувствовала его взгляд, словно он скользил по ней мерзкими щупальцами. — Если вспомните, что-нибудь… — О, милая, конечно! Позвоню. Позвоню и скажу… — Спасибо, — послышалась неуверенная благодарность, — до свидания. На дрожащих ногал Салли Донован вышла из квартиры. Что с ней такое? С девушкой, которая могла и скрутить, если понадобиться. Ей овладел какой-то откровенно животный страх. Или это инстинкт самосохранения? Очень на то похоже. Очень. — Босс так и не дозвонился до фрика, — сообщил кто-то Салли, — эй… Чёрт, что там? — Тот же голос всё приближался к ней. Девушка остановилась. Она вышла на улицу? Как? Даже дороги не заметила. Донован повела плечом и повернулась к источнику звука. — Что? — На тебе лица нет, — сочувственно сообщил молодой курсант, — там что-то произошло? — Нет. Что ты говорил про фрика? — Грегори не дозвонился. Сказал, что будет сейчас ехать к нему. — Хорошо. Я в участок. А ты узнай указания и… И выполняй.***
Препарат был в квартире через пятнадцать минут после того, как Шерлок потерял сознание от боли. Доктор сам сделал укол. Майкрофт курил у окна. — Чёрт побери, что с ним? Почему так?! Почему в этот раз всё так? — негодовал бывший военный. — Может вы расскажите? — Что именно? — Что произошло такого… Что спровоцировало приход…сами знаете чего? Доктор помолчал, а потом встал с кровати, где лежал ещё слабый, но уже пришедший в себя Шерлок, и вплотную подошёл к политику. — Джон, не говори! — Требовательный голос новоявленного пациента разрушил тишину, но Джон лишь повернулся и послал едва заметный поцелуй. — Мы были близки. Прости, Шерлок, но сейчас твоё состояние слишком опасно. — Простите? — старший Холмс прикрыл глаза и мысленно начал считать до десяти. — У нас был секс. — Оу… — за этим непонятным звуком политик скрыл неопределенность: поздравить или пристрелить доктора. Ему ведь четко было сказано, что это слишком серьёзно! Идиот! — Отчитаете меня позже, — набрался смелости доктор, — а сейчас прошу вас, Майкрофт… Договорить до конца не дал Шерлок. Наблюдать эту фантасмагорию не было никакого желания, а потому гений решил вмешаться: — Что, братец, пытаешься успокоиться? Не всё в твоей власти. — Замолчи! — Сколько раз я это уже слышал. Или помогай, или проваливай! Майкрофт окинул взглядом брата, затем Джона, а достал из кармана телефон. Ловкие пальцы что-то напечатали, и телефон вновь изчез во внутреннем кармане пиджака. — Помогу. Но больше ничего таить не стану. В ближайшее время я отправляю тебя к доктору, — взмахом руки старший прервал Шерлока, который уже было набрал воздуха в грудь, чтобы высказать свое недовольство, — это не обсуждается, а вот с вами, доктор, разговор будет отдельный. В силу особенностей Шерлока, думаю вы понимаете, на какие органы мы особенно обращали внимание, пока мой братец имел совесть и хоть как-то следил за своим здоровьем, теперь же Шерлок несколько лет не посещал доктора, все рекомендации устарели, а проблем, боюсь, добавилась. Ему нужно пройти осмотр! Сдать анализы! Обследоваться! И хоть вы не говорите о врачах-садистах, эти доктора получают столько, что готовы целовать его надменный, социопатический зад! — Только, если Шерлок даст своё согласие. Я не позволю применять силу, хоть и понимаю всю серьезность. — Вы ничего не понимаете! — терял контроль политик, — а если у него атрезия? Всё ведь идёт к этому! Не мне вам рассказывать о последствиях. Уж поверьте, если вы начнёте потакать ему во всём, рано или поздно, этот идиот объестся белодонны и скажет, что это сугубо его желание! Доктор, — немного успокоившись, Майкрофт чинно повернулся к Джону, — дополнительная доза препарата будет сегодня же. О дозировках сможете узнать из рецепта. Всего доброго. Политик ушёл, оставляя смущённо и угнетенного брата наедине с его шокированным соседом. Воцарилась тишина. Оба думали об одном и том же… — Думаю, я имею право знать, — начал Джон, присаживаясь на край кровати. — Спрашивай. Джон не знал, можно ли ему спросить о странном разговоре соседа с братом, ведь фактически, разговор был подслушан, хоть и не специально. Но начинать с чего-то было нужно. К тому же, если Джон всё верно понял, доктор хотел растлить своего юного пациента. Это объяснило бы многое. — Когда я был на кухне, — взгляд мужчины устремился куда-то вниз, — я случайно… — Да. — Что? Я не договорил даже. — Ты хочешь спросить приставал ли ко мне медик. Мой ответ: да. Мне было двенадцать. И он трогал меня. Совсем не так, как это делали другие врачи. Совсем. Только не сочувствуй! — тут же приказал мужчина. — Ты поэтому так не любишь врачей? Шерлок усмехнулся: — Вообще-то я живу с тобой. Но, если говорить серьезно, это был мерзкий опыт. Грязно и унизительно. Ещё вопросы. Запястья Холмса каснулась ладонь Джона: — Шерлок, если Майкрофт прав… Если у тебя на самом деле атрезия… Ты понимаешь, что придется… — слова застряли в горле. — Сделай чай, — детектив уселся, облокотившись на спинку кровати, подтянул к животу колени и обнял их руками, а затем добавил: — пожалуйста. Джон готов тысячу раз в день приносить чай. Он готов выращивать этот чертов чай в их квартире. Он готов делать что угодно, лишь бы его гений не сидел в этой удручающей позе. Страшно ли Шерлоку? Джон подавил грустную усмешку. Иногда казалось, что детектив вообще ничего не боится в своей жизни, но на самом деле, это было лишь мнением, домыслами. Конечно, как и любой человек, Холмс испытывал страх. Но у него всегда был план. Или почти всегда… А теперь ему предстояло полностью доверяться чужим людям, причём это касалось того вопроса, которого Шерлок избегал и скрывал долгие годы. Теперь же, нужно не просто доверить своё тело, а ещё и добровольно согласиться на «отключение» рецепторов. Он не сможет контролировать действия врачей, свои ощущения, мысли… Возможно, будь это операция хоть на сердце, Шерлок отнёсся бы к ней без особых эмоций. Но, если его на самом деле домогался кто-то из медиков, а теперь нужно будет впустить их в сокровенное местечко своего тела, то реакция человека вполне понятна. Размышления прервала тихая вибрация телефона. Джон очень быстро отыскал свой мобильник среди кучки тряпья, которое Шерлок решил исследовать на предмет степени растяжения после стирки. Звонил инспектор. Отвечать на звонок не хотелось абсолютно, но доктор прекрасно понимал, что сосед не простит ему отказа от какого-нибудь супер-важного и интересного дела. Пришлось ответить. Уже через полчаса Джон мысленно благодарил небеса, а вслух обещал Грегори, что поговорит с детективом, потому что гений буркнул: «Скука» и ушел на кухню. — Тебе лучше? — спросил Ватсон, ставя перед соседом тарелку с тостом. — Угу. — Дорогой. Нам всё же нужно поговорить. Эта тема неприятная, но важная. — Доктор никак не собирался отступать, — я хочу понимать, что нам делать. Чего хочешь именно ты. Шерлок точно знал, чего хотел. Судя по его данным (а точнее его их никто не соберёт) врачи сейчас предложат медицинскую дефлорацию. И будет это только потому, что иного способа воздействовать на эту ненавистную складку, которую все так превозносят, нет. Будь он женщиной, хватило бы полноценного контакта с мужчиной. Скорее всего, не одного раза, но проблему можно было бы решить без медицинского вмешательства. Теоретически такой вариант подходил и ему самому, но вот до недавнего времени не было и намека на того, кто мог бы согласиться. Потом появился Джон. А потом появилась эта соседка… Шерлок тяжело вздохнул, понимая, что «завис» на некоторое время, и Джон уже начинает поглядывать на него с беспокойством. — Я не нуждаюсь в помощи! — Выпалил он реще, чем стоило бы. — Но ты ведь сам прекрасно всё понимаешь. — Дай мне разобраться с этим самостоятельно. Самостоятельно? Тут Джону показалось, что мужчина практически просит не трогать его, ни как партнер, ни как просто знакомый. Вот этого-то Джон и боялся. Еще в самом начале, когда они только познакомились, его самым главным страхом была собственная никчемность. Зачем он нужен Шерлоку, если тот и сам раскрывает преступления, гоняется за преступниками, сотрудничает со всеми, с кем захочет. Разве только чай заваривать… — Я… Верно тебя понял? Детектив поднял голову и нахмурился: — Возможно. — Если я тебе наскучил… «Ты?!» — раздалось в голове яркой вспышкой, но в мир вышло лишь: — Это вывод? — Вывод? Ты это практически открыто сказал. — Я этого не говорил. — Цитирую: «Не мешай мне разбираться, Джон», — голос мужчины был опасно-спокойным, настолько пугающе это звучало, что Шерлок напрягся всем телом, словно готовился к нападению. — Это не точная цитата. — Ты сейчас серьёзно? Тебе важна точность цитаты, но не её содержание? — Из содержания следует смысл. Сейчас детектив проходил на абстрагированного и немного потерянного человека. Всё, что крутилось в его голове — это Джон, Эмилия и желание самого Шерлока. Предложить ли Джону? Промолчать ли? Или пустой секс не будет для Джона ничем серьёзным? А может ему будет противно? — Итак, — Джон вздохнул и хлопнул обеими ладонями по столу, — если мы продолжим в том же духе, то непременно повздорим. Я этого вообще не хочу, — Джон дождался кивка и продолжил, — пойми же, я на твоей стороне, я приму любое твоё решение, и ты это знаешь. Потому и спрашиваю, Шерлок. Чего бы ты хотел? Детектив задерживает дыхание. Если скажет сейчас про Эми, то Джон уйдет. От обиды ли, от огорчения, а может быть… Ну нет, нужно размышлять трезво. Он ещё не успел изменить с ней. Это точно. Ничего не пришло на ум, кроме как отрицательно покачать головой. — Это не ответ. Говори словами, пожалуйста. Прошу. Я идиот, Шерлок, и не понимаю язык жестов. — Иногда читаешь людей не хуже меня. — Но не тебя. — В самом деле? — Да. Потому что, — Джон хитро улыбнулся и подошёл к Шерлоку, который, запрокинув голову, широко раскрыв глаза, внимательно наблюдал за доктором, — я тебя люблю. — Лицо Джона приблизилось и гений закрыл глаза, утопая в поистине волшебном поцелуе. — Тогда люби меня… Иначе, — прошептал мужчина и обхватил ногами ноги доктора, — я хочу этого.***
Все решения сложных проблем принимаются обычно спонтанно. Снисходит озарение и находится выход. И, конечно, у них будут разговоры. И даже споры. И даже трудные решения. Но пока… Шерлок нежно кусает нижнюю губу Джона, слегка её оттягивая, сжимает в руках ягодицы любимого, гладит его поясницу. А Джон нежит языком каждый миллиметр языка Шерлока, зарывается пальцами в его кудрявые волосы, иногда отрывается от губ и покусывает мочку уха. И это чудо. Это волшебство.***
Лестрейд сидел в кабинете. Майкрофт — на диване. Напряжение между мужчинами наростало. — Ты уверен, что это… Как ты там сказал? Артре. Атра… — Атрезия. — Да! — Практически уверен. — И что можно сделать? Кроме как… Ну ты понимаешь! — Иногда инспектор был излишне стеснительным. — Ничего. — Но… Чёрт, это всё-таки его тело. Он взрослый человек. — Я понимаю. И понимаю о чём ты говоришь. Если он решит… Лишиться девственности, в известном смысле, скорее всего, это приведет к кровотечению. Фатально. Грегори закрыл лицо руками. Ему было искренне жаль детектива. Но отключать сердце, подобно Майкрофту, Грег ещё не умел. — Я готов оказать любую поддержку, ты же понимаешь… — Спасибо, дорогой, — улыбнулся Майкрофт, подходя к рабочему столу инспектора, — как думаешь, сюда кто-нибудь может войти? — Политик с грацией и толикой пошлости уселся на стол и вовлек Грегори в страстный поцелуй.