***
По дорожке близлежащего к Бейкер-стрит парку неспешно прогуливались двое мужчин. Они мирно общались и изредка оглядывали прохожих. Оба выглядели весьма интеллигентно, аккуратно, производили впечатление достойных среднестатистических людей. Это, собственно, так и было. Оба имели медицинское образование, весьма хорошо знали свою работу (а один даже преподавал), оба являлись добропорядочными гражданами и добрыми приятелями. — Хуже надоедливой женщины может быть только влюбленная надоедливая женщина! — Что, прости? — Да-да, Джон, не отпирайся! Она на тебя глаз положила, очевидно же! — Но она замужем! — Вспомни студенческие годы, Ватсон! Сильно парней останавливали подружки или девушек их парни? — Но мы уже не студенты. — Верно. Но и не монахи! — Это точно. Как же она достала, Майк, ты не представляешь! Кто же знал, что она такая надоедливая. — Попроси Шерлока помочь, если не хочешь ничего с ней иметь… — Нет, — покачал головой Джон Ватсон, — не стоит впутывать его. — Почему? — Это лишнее. — Да, брось. Он точно не откажет. Тем более, лучше, чем он, никто с этой задачей не справится. У нас как-то пришел в лабораторию новый сотрудник. Мерзкий паренёк. Девчонок начал по углам зажимать. Трогал иногда…вроде как случайно, но… Так вот, Шерлок его на место быстро поставил. — М? — Выложил, что у того была связь с мачехой. А она ему теткой была. — О, боже. Да. Не повезло парню… — Ещё бы. А вот и лавочка свободная! — грузный мужчина указал на одиноко стоящую лавку и мужчины решили присесть. — Я не хотел бы вообще говорить Шерлоку о ней, — признался Джон. — Что? Да неужели… Джон, ты серьёзно?! Слушай, друг, я всё могу понять, но ведь это разовая акция. Просто связь, которая ничего не стоит, но из-за которой ты можешь всё потерять! — Нет! — Нахмурился Джон, — ты не верно понял меня. Я не хочу быть с этой Эмили! Нет-нет-нет! Её мне только не хватало… — Тогда что тебя останавливает попросить у Шерлока помощи, чтобы отшить её? Не будь глупцом. Холмс, конечно, не малиновый джем, но все вокруг уже видят, что он души в тебе не чает! С тобой этот кактус становится орхидеей! Ты либо слепец, либо глупец. Такого признания Джон точно не ожидал. Нет, он, естественно, не собирался скрывать их отношения, но и носиться с транспарантом «Я люблю ШХ» тоже было не в его духе. А тут Стэмфорд напрямую заявил, что их чувства видны окружающим. Больше всего доктор переживал за Шерлока. Ему было крайне непросто подпустить кого-либо к себе. Он ведь так ревностно и яро охранял своё личное пространство, а тут мало того, что в этом пространстве появился Джон, так ещё и окружающие, как выяснилось, подмечают некоторые очень личные детали. Это немного раздражало Джона. Он определенно испытывал в такие моменты ревность, хотя никогда не был ревнивцем. Нет, доктор нисколько не сомневался в честности Шерлока, но всё же хотелось придушить лично каждого, кто пытался оказывать детективу знаки внимания. Шерлок его! Только его! И все эти профурсетки-журналисты, похотливые продавцы и отвратительные официанты могут проходить мимо, а иначе… Нет, что будет иначе даже и думать не хотелось. — Хочешь сказать, что всё так заметно? — смущённо наклонил голову Джон и улыбнулся. — Конечно! И прекрати делать вид, что он тебе «просто сосед». Это угнетает даже меня, а ты знаешь меня. — Да, — Джон устремил усталый взгляд прямо перед собой и сделал глоток кофе из бумажного стаканчика, — вот уж чего сам от себя не ожидал, так это отношений с мужчиной. — Да, брось. Сейчас это нормально. — Для молодёжи, Майк. Я уже не молод. — Вот только не говори мне о том, что тебе плохо с Шерлоком? Когда-то я встретил тут хромого, потасканного жизнью и выкинутого из армии Джона. Не спорь даже! Теперь ты сияешь. А кем был Шерлок? Ты не знаешь просто. — Кем же? — Отпугивал всех от себя. Нет, с виду он красавчик. Молли до сих пор страдает по нему. Но я как-то был у него в жилище. Он до тебя ещё снимал какую-то пещеру, иначе не назвать, так вот, знаешь какой кошмар там был… Оу, фу. Даже вспоминать мерзко. Притон натуральный! И куча каких-то бездомных, старая еда, запах отвратный и пыль. Фу. А теперь? — В самом деле что-то изменилось? — не удержался от сарказма Ватсон. — Не скромничай! — Всё, молчу. — Вы же изменили друг друга. Так почему бы вам не признать уже, что вы пара? — Возмущённо вопрошал Майк, да ещё и так громогласно, что пара проходящих мимо пожилых дамочек даже обернулись. — Тише. Майк, я не собирался оповещать весь Лондон. На самом деле, иногда мне кажется, что я готов кричать о том, какой Шерлок… и каково быть с ним. В хорошем смысле. А иногда… Иногда я просто не понимаю, почему он всё ещё рядом? Посмотри на меня. Кто я? Доктор с сомнительным прошлым. Я теперь лечу сопли и кашель. А ведь был хирургом. И, должен признать, весьма хорошим. А моя семья? Не то, чтобы я стеснялся, но по сравнению с происхождением и роднёй Шерлока… — Ты всё о Гарри? — Да, — вынужденно признался мужчина, — если бы я не уехал… Если бы только остался и присмотрел за ней, понимаешь? Я бы вовремя поместил её в лечебницу и… не пропустил бы нужный момент. — Уверен? Она ведь и раньше пила? — Пила. Но не так. Раньше её хоть что-то сдерживало. — Она приходила к тебе. И её сдерживала закрытая дверь, Джон. Клара могла точно так же закрывать её и давать нужные препараты. Глупо сейчас винить себя, когда Гарри уже была с Кларой. Ты ведь не можешь контролировать её всю жизнь. Она взрослая девочка, Джон. Либо её можно спасти и сейчас, либо её нельзя было спасти никогда. Доктор ничего не смог на это ответить. Как-то совершенно случайно Майк затронул ту тему, которая за минуту могла лишить Джона сил. Он безмерно любил сестру. Наверное так же Майкрофт любит Шерлока. Вот только у Майкрофта Холмса есть возможность вытянуть братца практически из любого дерьма, а Джон эту возможность находил не всегда. За это он себя ненавидел больше всего. — Ты прав. Наверное. — Джону очень захотелось перевести тему, а тут как раз вспомнилось, что именно Майк был одним из лучших в его группе на практике в отделении гинекологии. Сам господь велел… — слушай, — ненавязчиво начал мужчина, — помнишь нашу практику в отделении гинекологии? — Это сложно забыть! — Усмехнулся тучный мужчина, и в его памяти тут же всплыли кадры из разных курьёзных случаев, — а что? — Ты потом ещё работать туда пошёл, да? — Я даже работу научную потом писал, но… моя пышечка была против, поэтому как только мы поженились… сам понимаешь. — Понимаю. Но я хотел посоветоваться. У моего бывшего сослуживца проблемы с дочерью. Он сомневается в рекомендациях докторов, потому попросил совета у меня, а я и не знаю как лучше ему поступить. — Выкладывай, — мужчина заинтересованно развернулся всем корпусом к Джону, — может подскажу не что-нибудь, а кого-нибудь. Всё-таки у меня остались кое-какие контакты. — У его дочери атрезия. — Оу. Плевы? — Да. Да. И его это очень пугает. Дело в том, что дочь уже взрослая. — Насколько взрослая? Джон немного замялся, но Майк быстро пояснил свой интерес, так что доктору пришлось мысленно стукнуть себя по лбу: ведёт себя, как подросток на приёме… — Послушай, ты же понимаешь, что абсолютно всё равно на её возраст и степень доверия тебе… Но это может быть важно для решения проблемы. — Да. Ей около тридцати. — Она живёт половой жизнью? — Нет. Ещё нет. — Только не говори, что её семья религиозна… — Нет. Просто она… девушка с принципами. — Я думал, что к тридцати годам принципы сходят. — Но только не у неё, — улыбнулся Джон, — там вся семья с характером. — Понял. Ну всё просто. Можно провести операцию. Это простое вмешательство, побочных реакций практически не может быть. Возможно, потребуется несложная гормонотерапия. Странно, что ты не смог дать этого совета. — Этот вариант их не устраивает. — Как? — искренне удивился Майк, — погоди, они точно понимают, что происходит с ней? Это проблему нужно решать. Уже не до стыда. Принципы прекрасны, но когда они доводят до конкретных проблем, то… стоит, наверное, задуматься! — Слушай, я знаю, что мы живём в цивилизованном обществе, и медицина шагнула очень далеко вперед, но она не пойдёт на операцию. Она из тех упрямых пациентов, кто скорее позволит отрезать руку, нежели даст обработать рану. — Не любил я таких… С ними всегда проблем куча, а потом ещё сиди жалобу разбирай. Уф, задал ты задачку. — Вспомни молодость, а то засел со студентами. Скоро забудешь, как швы накладывать! — Поддел друга Джон. — Раз ты такой разговорчивый, Ватсон, то выкладывай всё, как есть. Что смущает твоего друга или дочь его, и чего эти люди хотят! Я не волшебник, не могу дать совет о способе, которого ещё нет в медицине. — Поспорю. Давай разберемся. В её случае плева толще и прочнее, верно? — Да. — Но у неё была менструация. Эта проблема не врождённая. — А это уже интересней, — приподнял Брови Майк, — хочешь сказать что-то настолько повлияло на организм? Инфекция? — Не думаю… Гормоны, как вариант. — Гормоны? Ей почти тридцать, Джон! Если бы ей было тринадцать, то можно было бы списать на подростковый сбой, но тридцать… Она что, никогда не была у доктора? Нет, дружище, ты явно темнишь! Джон уже тысячу раз пожалел о том, что решил посоветоваться с Майком. Но в то же время, он понимал, что только Майк хотя бы выслушает его до конца. — У неё есть некоторые проблемы. Просто периодические сбои. Но, Майк, я не об этом сейчас. В предпосылках они разбираются и весьма успешно! А вот решение проблемы… Это пока открытый вопрос. У неё есть молодой человек, который прекрасно понимает её проблему. Там понимающий парень. Я так понял, он готов принять её любое решение. — Это главное. — Точно. Да. Когда мне это рассказали я подумал… Это может быть бред, но… В общем, если у неё было всё в порядке и плева не доставляла дискомфорта все эти годы, то… Возможно ли обойтись без операции, но постараться сделать плеву эластичней? — Чего?! Я могу сказать тебе лишь одно, Джон Ватсон: ты не в Афганистане. Ты в Лондоне. Здесь хорошая медицина. Здесь компетентные доктора. Джон, умоляю, только не говори, что ты уже посоветовал… Нет, Джон. Нет! — Майк взмахнул пальцем прямо у носа друга, — я не представляю, что должно твориться в голове у человека, который добровольно лишает своего ребёнка медицинской помощи! Ну хоть ты должен понимать, что это полный бред! Кто по-твоему должен этим заниматься? — Остынь, Майк, — голос Джона стал гораздо твёрже и жёстче, как бы предупреждая собеседника, что он уже переступил черту и следует сбовить обороты, — я всего лишь говорю о теоретической возможности. — Теоретической… — Именно! А ты развёл здесь демагогию. Я лишь рассуждаю. И, да, Афганистан… Знаешь, мне приходилось там много раз нарушать врачебные принципы и правила. Я переливал кровь в полный антисанитарии, я по нескольку раз использовал одни и те же шприцы и иглы, потому что не было времени их поменять. И поверь мне, как показала практика, пациенту, который непременно погиб бы по дороге к стерильному госпиталю, абсолютно похуй на чистоту твоих рук, если после операции он выживет. Это слова отрезвили Майка. Немного помолчав, мужчина тяжело вздохнул, словно выписывает билет на расстрел, и соизволил вновь заговорить. — Джон. Я уверен в твоём мастерстве. Но… — Но? — Но вопрос остаётся открытым. Кто? Я понимаю о чем ты говоришь. Хочешь предложить решить проблему… Естественным путём? — Да. Как вариант. Тем более, мужчина есть. — Точно не ты? — Точно, — успокаивающее улыбнулся доктор. — Чисто в теории, — Майк из друга и товарища тут же превратился в преподавателя, — возможность есть. Думаю, ты и сам понимаешь, что традиционная медицина иногда излишне предостерегает. В некоторых странах девушки понятия не имеют о таком диагнозе и их проблема решается лишь к третьему, а то и четвёртому половому сношению. И то, если повезёт. Всё зависит от степени проблемы. — Понимаю. — Если, как ты говоришь, всё было в порядке, и атрезия не была врождённой, то здесь важно понимать, сколько времени прошло от этого «нормально» до обнаружения патологии. Ты знаешь? — Примерно… — Джон задумался, ведь он не знал, когда в последний раз Шерлок проходил хотя бы элементарный осмотр, и был ли этот диагноз или его угроза ранее, — подозреваю, что примерно полгода. — Полгода назад был нетипичный дискомфорт, болезненная менструация, иные боли. Мне нужен анамнез, ты же понимаешь. — Понимаю. Знаешь, боль при менструации была всегда, но в последнее время боли усилились. Это и послужило поводом для того, чтобы семья задумалась. — Задумалась или помогла с обследованием. — Майк, давай без лекций. Мне важно знать, реально ли обойтись без операции? Стэмфорд с подозрением взглянул на друга: — Я уже почти уверен, что эта… девица не просто дочь твоего знакомого… — Майк, — практически простонал доктор, — я спросил совета. Простого, чёрт возьми, совета. — Хорошо-хорошо. Твоя жизнь. Тебе решать. Думаю, что неплохо в первую очередь пройти осмотр. Если важна анонимность, то я могу помочь. Важно определить хотя бы примерную плотность плевы и её целостность. — Это я всё прекрасно понимаю. — Тогда чего ты хочешь услышать? Бога ради, говори уже открыто, раз начал! Я не узнаю тебя таким. — Я хочу знать риски, опасности… Черт. Майк. Знаешь, я теперь понимаю Шерлока. Вроде знаю все ответы, но хочу услышать их от другого человека. — Понял, — мужчина нервно облизал губы, — Возможен болевой шок, о это зависит сугубо от порога. Кровопотеря. Сам понимаешь, как это опасно. Микротрещины и инфекции. Чтобы избежать нужно подготовить тело и моральное состояние. Ты это будешь делать или молодой человек, но понадобиться не один день. — Это какая-то фантасмагория, — Джон потёр лицо руками и закусил нижнюю губу, — просто… просто какой-то абсурд… Блять… — Эй, дружище! — Рука Майка легла на плечо доктора, — я, конечно, всего не знаю и лишних вопросов задавать не стану, но не убивайся так! — Да. Спасибо. — Погоди. Взгляды мужчин встретились. — М? — Джон немного приподнял брови, выражая непонимание. — Слушай, я не осуждаю тебя. И никто не осудил бы. Даже Шерлок. Если ты правда пошёл на сторону подумай сто раз. Но, если ты записался в семейные врачи, то сделай всё возможное, чтобы женщина не пострадала. Хоть у изголовья стой, но… Не навреди, помнишь? — Конечно. — Объясни всё детально. Ты и сам знаешь, как безрассудны бывают люди. Вспомни практику. Мы смеялись над доморощенными извращенцами, выуживая из них чёрт знает что, но потом… после операций. Вспомни, как мы рассказывали и объясняли пациентам элементарное. Джон, они не знают и половины о своём теле, а здоровье тем более. — Ты прав… — Я всегда готов помочь. — Спасибо, Майк, — искренне поблагодарил мужчина, стараясь скрыть вновь появившуюся дрожь в руке.***
К возвращению Джона домой, Шерлок успел облазить десяток сайтов с репутацией научных светил, и почти сотню сайтов с крайне сомнительной репутацией. Все они посвящены были одному — атрезии. В какой-то момент детектив даже засомневался в своем рассудке — настолько советы и статьи были различны. Пару раз он даже натыкался на форум. «Люди — идиоты» — всё прочнее и прочнее заседало в голове. Его угнетала ситуация: он — взрослый мужчина, гениальный человек вынужден сидеть и искать в интернете информацию, как же ему поспорить с биологией в очередной раз. Его угнетали факты: очередная аномалия ненавистного тела вновь диктовала ему условия, он снова зависим, только уже эта зависимость от медицины, он снова беспомощен — скорее всего самостоятельно не получится решить «эту проблему», он снова вынужден открыться и терпеть, ведь любому хирургу, как минимум, нужна ещё и медсестра, которая будет помогать во время операции, а значит, будет всё видеть, всё запоминать. С каждой секундой Шерлок накручивал себя всё больше и больше. Вновь зазвенели знакомые насмешки, вновь память подбросила парочку обидных фраз, печальный взгляд мамули, впервые увидевшей его с подведёнными её черным карандашом глазами, смущение отца, вошедшего в ванную, где лежало окровавленное бельё и стоял испуганный Шерлок, недовольный вздох Майкрофта, когда Шерлок нечаянно опрокинул на себя воду, белоснежная рубашка стала прозрачной от влаги, а эластичный бинт предательски сполз, обнажая ореол соска. Но больше всего детектива угнетали мысли о Джоне. Впервые Шерлоку понравилось присутствие живого (а это тоже не мало важно) человека рядом. Иногда гений даже чувствовал что-то… где-то в груди и между лопаток. Разумеется, он перепроверил — ничего из имеющихся органов не могло давать таких мимолетно-щекочущих ощущений, лёгкого расписания в этой области и физического желания прикосновений. Когда все возможные теории от чесотки до онкологии и незамеченной пули были проверены, детективу пришлось признать: сантименты. С Джоном было хорошо. Уютно, комфортно безопасно. Пару раз Шерлок даже сталкивался с желанием подсесть к соседу на диван, и, засмотревшись на пламя в камине, раскрыть ему свой секрет. В такие моменты казалось, что сделай он это сейчас и жизнь станет совсем другой. Ну, во всяком случае, можно будет заговорить и о чувствах, и о том, что Джон иногда крайне неосторожен и невнимателен: совсем не замечает Шерлока по ночам, когда он стоит у постели доктора. Просто стоит. Без маниакальных мыслей. Или, когда украдкой заглядывает в душ, когда ему посчастливится, и Джон не закроет дверь. Это ведь такая мелочь, такая пустышка — заглянуть в ванную… Увидеть сильную спину, крепкие руки, которые проводят по телу, сжимают мочалку, скользят по бёдрам. Холмс долго не мог себе признаться, что испытывает интерес к телу соседу. Простой человеческий интерес. Плотские желания — фу, как примитивно. А так ли это? Майкрофт высмеивал всегда это… Однажды мамуля дала отцу задание просветить его в теме интимных отношений. Смущаясь, мужчина попытался поговорить со старшим сыном, но младший всегда носился рядом и приватного разговора не получилось. Едва отец начал вещать, прочистив горло, о половых органах, как Шерлок тут же решил уточнить: «Член или вагина?». Отец не знал что ответить и готов был уже поставить младшего на место: ему же чётко сказали, что они хотят поговорить, а погулять следует на улице! Но Майкрофт, верно подметив настроение отца, не дал младшего в обиду: «Папа, нам всё рассказали в школе и доступно объяснили о предохранении, симптомах ЗППП. Не мучай ни себя, ни меня.». Это вполне удовлетворило отца, но не мамулю. Позже она рассказала уже двум детям об их теле, а Шерлоку обещала всё объяснить и про вагину, но попозже. А пока попросила его не проводить экспериментов на себе. Хватило ли этого младшему из братьев? Конечно нет! Следующим вечером, когда все легли спать, он забрался в кровать четырнадцатилетнего Майкрофта и попросил объяснить, почему мама говорила об эрекции, которой нет у него? И почему, собственно, её нет?! Все слова брата о том, что это нормально, Шерлока не успокоили. А потом Майкрофт начал высмеивать одноклассников, которые из-за «гормонального взрыва» стали относиться легкомысленно к учёбе, некоторые мальчики сталкивались с эрекцией после пробежки, например, и Майкрофт тоже это подмечал, а когда приходило время, как бы невзначай указывал на то, что его миновали все эти мысли. Он демонстрировал полный холод к одноклассницам, разговорам о сексе, фантазиям и порно. Только учёба, только наука и, разумеется, репутация. И вот теперь у ледяного Майкрофта Холмса есть Грег. Они пытаются построить союз, проводят вместе время, уединяются и делятся секретами. А у Шерлока есть Джон. Они построили быт, проводят вместе время, находятся под наблюдением Майкрофта, а скоро и кучи врачей, у них не может быть секретов и они должны быть всегда открыты во всех смыслах. Просто Джон выбрал себе такого партнёра. И Шерлок до сих пор искренне не понимал почему. Детектив закрыл лицо руками. Поток негативных мыслей начинал его затягивать. Он прекрасно понимал, что нужно что-то решать и, как можно скорее. Либо подтверждать подозрения Майкрофта, относительно здоровья, или уговаривать Джона забыть об этом и жить дальше. Но Джон — врач. Он никогда не пойдёт на то, чтобы вычеркнуть проблему, а не решить её. Следовательно, оставалось только сдаваться в больницу. — Шерлок! — Послышался голос Джона и его шаги, — я дома. — Наконец-то. — Прошептал детектив, поднимаясь с кровати. — Вот ты где. Как провёл время? — Джон уже успел вымыть руки и теперь поглядывал в сторону кухни, — голоден? Я мог бы что-нибудь приготовить… — Джон. Нам нужно поговорить. Эта фраза всегда доставляла какой-то дискомфорт Джону, особенно из уст соседа. Произнеси он эту фразу, и неприятности, маньяки, проблемы с законом тут же ломились в их дом. — Может сначала… — мужчина предпринял слабую попытку оттянуть неприятный разговор хоть на чуточку времени, хоть на капельку. — Нет. — Хорошо. Здесь? — Да. Почему бы и нет. — Хорошо, — кивнул Джон и уселся на диван, морально готовясь к чему-то, что заставит его трепетать от обилия самых разных эмоций. — Я хочу, чтобы ты лишил меня девственности. — Будничным тоном оповестил гений. — Эм… — Вопросы? — Да. Эм… — Джон, ты меня пугаешь. Эта речевая конструкция слишком проста даже для тупых экспертов Ярда. Ты же был выше их в развитии. — Да, — отрешенно согласился Джон. — Надеюсь это твоё согласие. Что ж, как доктор, думаю, ты мог бы дать какие-либо рекомендации. Понимаю, что ты никогда не лишал девственности гермафродита, да и вообще, тебя невинностью подружки не баловали, но всё-таки, в теории… — Стоп. Шерлок, это несогласие. В смысле, я не отказываю тебе в сексе, но… погоди, ты имеешь ввиду… вагинальный секс? — Разумеется. Всё иное мы пробовали. Я имею ввиду взаимную мастурбацию, оральный секс, анальный секс. На Джона внезапно напал такой стыд, что щёки начали алеть. Как Шерлоку удавалось быть с одной стороны таким чистым и непорочным в постели, но таким решительным, откровенным и даже немного грязным (в разговорах, разумеется) в обыденной жизни. — Шерлок… — Я знаю всё, что ты сейчас мне скажешь, — мужчина присел напротив Джона на корточки и заглянул прямо в глаза, — я знаю, Джон. Это риск. Это опасно. Это больно. Но я хочу. И мы уже говорили с тобой. Разве не об этом ты сейчас пытался поговорить со Стэмфордом? Интересно, как ты ему всё объяснил, но ты точно не рассказал ему всей правды, Джон. Что же он сказал? Что он ответил? Джон с трудом подавил нервный смешок и взял себя в руки. — Что это опасно, Шерлок. Инфекции, кровотечение… Шерлок, мы ведь даже не знаем всю картину. — Так узнай! — подскочил Шерлок и повернулся вокруг своей оси, оглядел комнату, а потом вновь уселся у ног Джона, — конечно, инструменты… Какие тебе нужны инструменты? Я вы… выдержу, Джон. Я не буду сопротивляться. — Что? — Глаза доктора округлились, — Шерлок, я не гинеколог! Сколько раз тебе это повторять, упёртый ты человек… — И что? Ты хирург! — С мольбой в глазах воскликнул детектив, но внешне сохранял полное спокойствие. — Но это не одно и то же! На пару секунд Шерлок притих, он покусывал губы, о чем-то активно думал, а потом резко встал и развернулся спиной к Джону: — Хорошо, — небрежно бросил он. Это «хорошо» заставило сердце Джона сжаться в тугой, крохотный комочек. Что же там произошло в кудрявой голове? Шерлок не может просто так отступить от своей идеи, а это значит, что он либо задумал реализацию своей идеи каким-нибудь абсолютно диким способом, либо Джону пора паковать чемодан. — Постой! — доктор бросился за соседом в их спальню, — Шерлок! Погоди, давай поговорим. — Прости, ждёт эксперимент. — Какой? — внезапно дерзко выпалил Ватсон. — Ты никогда не интересовался, — Шерлок метнул в соседа абсолютно ледяной взгляд, давая понять, что Джон сейчас идет опасной тропой. — И что? А теперь спрашиваю. Шерлок, не стоит прикрываться каким-то экспериментом, которого, о, боги, да я уверен, что его нет! Просто послушай меня! — пальцы доктора вцепились в плечи детектива, — просто послушай и, черт возьми, услышь меня! Я не отказываю тебе в сексе, я не отказываю в ласке. Я всего лишь не хочу навредить тебе! Они стояли на пороге комнаты, и эта сцена, если бы был сторонний наблюдатель, могла бы показаться кадром, зарисовкой к какому-то очень дешёвому спектаклю или кинофильму, где мужчины сами не зная что, но что-то делят, бесконечно уступая друг другу первенство, пространство, жизнь… — Ты? — Надменно спрашивает Холмс, — ты хочешь не навредить? — Его громкий смех врывается в пространство комнаты ранит Джона сейчас, как когда-то ранила его пуля. Это конец. Джон понимает, что это конец их вечеру. Шерлок слишком долго был в напряжении, на грани и теперь его эмоции найдут выход. А вот что из этого получится — страшно даже представить. За доли секунды Ватсон проговаривает в мыслях номер Майкрофта, а потом и службы спасения. Сейчас это происходит без сарказма или страха. Он просто готов к буре. Он уже ждёт её. — Да, Шерлок. — Ты! — Лицо гения искажается в гневе, и он отталкивает Джона от себя, — ты нихрена не хочешь! Давай! Звони ему! Давай! — Взмахом руки Шерлок смахивает небольшую вазочку с комода, и та разлетается на осколки, — ну же, чего ты стоишь Звони! Майкрофт! — Он поднимает голову вверх, вглядывается в углы комнаты и продолжает: — жди звонка, братец! Ты хотел этого! Ты так боялся, что меня кто-нибудь трахнет! Джон прикрывает рукой глаза и старается не слушать едкие слова Шерлока, его крики и звуки ударов, которые возникают от падающих предметов. «Сейчас эта буря пройдёт» — успокаивает он себя, чтобы не впасть сейчас в состояние «солдат в бою», а оставаться тем соседом, который готов приласкать и утешить. — Шерлок, — предпринимает Ватсон слабую попытку, — послушай, — он ловит его длинные конечности и гладит одну ладонь, — мне итак не по себе, Шерлок. Ты же знаешь, как я… чёрт. Я боюсь. И потерять тебя… — Вздор! — И причинить боль тебе, и поступить не правильно. Шерлок, не заставляй меня сейчас чувствовать себя ублюдком. — Эту сучку кинул тебе мой брат?! — резким жестом мужчина указывает на окно. — Что? Ты о ком? — Наша новая соседка! Это дело рук Майкрофта? От тебя пахло её духами и…алкоголем! Джон, признай! Я не идиот! Я! Не! Идиот! — Шерлок, ты так решил из-за отказа?! О, боже! Нет. Нет, слушай, я просто хотел тебя подвести к правильному руслу разговора. — К какому руслу? О, нет. Я не желаю это слушать. Я не слепой и вижу, как она ведёт себя, как демонстративно выставляет своего муженька из квартиры, и как ты реагируешь на неё! На информацию об аборте, на её улыбки, когда мы пересекаемся на улице. Ты ведь всегда был убежденным натуралом, Джон. Что не так? Почему ты теперь вдруг заинтересовался мной? — Шерлок! — Кричит Джон и за шею притягивает детектива к себе, буквально впиваясь губами в его губы. К чему крики и ссоры, когда нужно просто закрыть рот. Его поцелуй требователен и резок, точно, как и характер доктора. В какой-то момент Шерлоку становится трудно дышать, и Джон проводит ладонью по груди детектива, словно напоминает, какая часть тела ответственна за дыхание. Со временем мышцы Шерлока расслабляются, выступает испарина на лбу, как бывает после долгого напряжения, его член заинтересованно твердеет, да и доктор тоже давно твёрд. Мелкими шажками, словно в танце, мужчины перемещаются к кровати. — Господи, — шепчет Шерлок, удобно устроившись на бёдрах доктора, который сидит, облокотившись спиной на изголовье, — Джон… Этот бархатный дрожащий голос просто сводит Джона с ума. — Мы занимаемся любовью, — констатирует доктор, таким тоном, что можно подумать, будто он сам только понял очевидный факт. — Любовь… И Шерлок проявляет инициативу, когда раздевает любимого. Небрежно, торопливо высвобождает крепкое тело любимого из пут одежду. Пошло и развратно разрывает зубами упаковку презерватива. А потом, держа губами резинку, целует Джон, в поцелуе передавая ему изделие. Этот поцелуй с привкусом смазки потом станет для них приятным и таким интимным воспоминанием. Раздевать Шерлока — отдельный фетиш доктора. А потом смотреть, как этот совершенно очаровательный человек лежит с раздвинутыми ногами и накручивает локон на палец или кусает губы в нетерпении. Джон никогда не мог любоваться этим долго. Всегда хотелось наброситься здесь и сейчас. Завладеть, полюбить. — Я люблю тебя, — шепчет на ухо Джон, входя в тело возлюбленного, откинувшего голову назад в сладком наслаждении. — И я… — с придыханием признаёт Шерлок, сжимая в руках плечи Джон, — я люблю… В какой-то момент Шерлок хочет сказать, что он готов кончить, но понимает, что это, скорее всего, будет один из тех оргазмов, которые они тайком называют «волшебный» — без спермы. Сначала мужчина чувствует досаду, но Джон, каким-то чудом это замечает и делает невообразимое: одной рукой он опускает вниз — ко влагищу. — Тшш, я не трону, — успокаивает он, совершая толчок в анус Шерлока и целует его грудь, — но я вот так… И Холмс чувствует, как Джон обводит пальцем края влагалища, которое, кажется, даже начинает увлажняться. Он пытается сдержать стон. Пытается не кричать, как девица из дешевого порно, а потому плотно сжимает губы, но Джон делает так снова и сил держаться больше нет. От этого сладкого стона, а ещё от того, как стенки ануса сжимаются, доктор готов кончить прямо сейчас, но он не позволит себе такой роскоши! — Я могу попробовать что-то? — спрашивает он разрешение. — Мф… Какие могут быть ответы, когда гений настолько возбужден? Джон решает, что это такое согласие и, собирает всю свою выдержку в кулак. Его палец максимально осторожно подаётся вперед. Прямо в жаркое лоно. Он чувствует, как сокращаются мышцы и ануса, и влагалища, как подрагивает тело любимого, а это значит, что оргазм очень близко. С интересом исследователя Джон подмечает каждую детальку: там очень горячо, влажно, не так уж и узко — два пальца точно войдут, хоть и перед этим и нужна подготовка. Он не решает продвинуться дальше первой фаланги — только не сегодня. Мужчина зацеловывает тело Шерлока в знак благодарности и признательности за доверие, выдержку, любовь. Однако, продолжая фрикции членом, он не оставляет в покое и влагалище. Хватает еще тройки движений, чтобы тело детектива задрожало, а ногти полоснули по спине Джона. Из члена брызнула небольшая струйка спермы. — Ты фантастичен, — шепчет куда-то в грудь доктор, — толчок, ещё толчок и он изливается вслед за любимым…***
— Ты чуть не сделал это, — мечтательно констатирует Шерлок, гладя живот Джона, когда лежит на его груди, прикрытый ниже пояса одеялом. — Я не собирался сейчас этого делать. — Но был близок. — Разве? — Я надеюсь. Я бы хотел. — Шерлок, — улыбается доктор, — придёт время… Ты ведь знаешь, что для попадания в цель нужно прицелиться. — И открыть глаза. Комната наполняется лёгким смехом счастливых мужчин, их тихими поцелуями и шелестом одеяла. — Ты ревновал? — спрашивает Джон. — Да. Ты ведь был с женщинами. — Был, Шерлок. Был. Именно был. Да и кто тебе сказал, что я был тогда счастлив… — В самом деле? — целует он своего мужчину. — Да. — Хм… стало быть… Теперь уже очередь Джона дарить кроткий поцелуй Шерлоку. — В самом деле. Мы целуемся, как подростки, — смеётся Джон. — В этом смысле я не был подростком, поэтому… — он припадает к губам любимого, — восполняю пробелы. Идиллия. Иногда эмоциям нужен выход. Порой резкий, грубый, обидный даже. Словами можно ранить — эта истина придумана давно, придумана и вбита в сознание каждого. Но всё равно мы ей пренебрегаем. А ведь так просто потерять друг друга из-за обидного словечка. В стремлении защитить себя, защита переходит в нападение. И получается, что человек, загнанный в обиду, становится хищником. «Я люблю тебя» — раздавалось в спальне на Бейкер-стрит 221Б. И за этим «люблю» стояло столько клятв, столько надежд, обещаний, благодарностей, что всё мирское отходило на второй план.***
— Ку-ку! — голос домовладелицы заставил вздрогнуть уже одетых, но всё еще разнеженных квартиросъемщиков. — Идём! — крикнул Джон твёрдым голосом и с любовью посморел на детектива. За дверью послышались негромкие причитания старушки и обращение к кому-то: — Проходи, милая, они сейчас придут. Присаживайся сюда. Таковы правила. Принести чай? Когда это миссис Хадсон так общалась с клиентами? Мужчины распахнули дверь и… — Оу, Джонни, приветик! — Эмили закинула ногу на ногу. На столе стоял пирог, очевидно девушка принесла его с собой, волосы её были небрежно уложены. Она широко улыбалась, то ли от волнения, то ли от холода, соски девушки проглядывались через футболку и весь вид её говорил об уверенности. Мужчины переглянулись, а молодая женщина, откинув прядку волос, продолжила: — Выглядишь даже очень, — язык скользнул по губам, — очень…- она мечтательно прикрыла глаза, вздохнула, а потом стрельнула глазами в сторону Шерлока: — я еще не вовремя?