Шерлок - гермафродит

Взгляд Джона зацепился за тонкую лямку на плече, а потом опустился к молнии, которая повторяла каждый изгиб изящного тела. Эта молния (Джон ещё не решил соблазнительная или пошлая) спускалась вниз и подчеркивала округлые формы ягодиц. Чуть ниже заканчивалась и ткань. Черная, облегающая. Джон сделал ещё один робкий шаг и Шерлок развернулся лицом к нему, обхватывая себя руками за плечи. Этот жест был скорее неосознанным, словно попытка прикрыться или унять дрожь, что сильнее прошибала теперь детектива. — Ш-шерлок (?) — не то спросил, не то констатировал Джон. Его сердце сейчас замерло, точно боялось нарушить тишину. — Да… — Попытался изобразить улыбку тот, а затем нервно облизнул губы, — я. Вот и новое открытие: Джон обратил внимание на неестественный цвет губ. Конечно… Образ требовал макияжа, и Джон принялся сканировать лицо детектива. «Глаза подкрашены тушью, на левом веке виднеется плохо стёртый след от карандаша. Не получилось подвести…». — Эм… — выдавил из себя доктор, понимая, что стоит посреди шикарной комнаты, кстати, вдыхая приятный аромат парфюма и пялясь на Шерлока в женском образе. — Я решил…а немного… — Холмс неопределенно повёл плечами и сам направился к соседу, обходя огромную трах-площадку кровать, — мой мужчина достоин лучшей, — элегантные руки легли на плечи Ватсона, и накрашенные губы Шерлока прикоснулись к губам мужчины в неуверенном поцелуе. На поцелуй Джон ответил, однако вскоре отстранился, чтобы задать вопрос. — Лучшей? Шерлок… Ты… — Шерли… Или Шерри. Хочешь? — И новоявленная «Шерли-Шерри» попыталась вновь поцеловать доктора. Однако мужчина придержал это явление сексуальности за плечи, а чувствуя, как его партнёр весь дрожит, лишь убедился, что дело не в сексуальной игре. — Стоп-стоп-стоп, Шерлок. Детектив широко распахнул глаза, словно эти слова напугали его. — Тебе не нравится? — Шерлок, а позволь узнать, — вот он и пришёл в себя наконец-то, — что ты… Сделал с собой? Послушай, Джон взял ладонь мужчины в свои руки и постарался говорить максимально миролюбиво: — мне нравишься ты. Такой, какой есть. И нравится всё, что есть между нами. Дело ведь не в разнообразии сексуальной жизни, да? Я прав? Ты ведь не ради разнообразия это всё…?       Отпираться было бессмысленно. Шерлок прикусил нижнюю губу, опустил глаза, его подкрашенные веки дрогнули, а затем мужчина поднял их снова на Джона и вынул руку из его ладоней. А это было весьма дурным знаком. Значит Джон прав. Его ненаглядный вновь что-то себе придумал. — Я могу дать тебе всё. — Слишком уверенный голос детектива, нотки дерзости, что проскальзывают в этой фразе говорят том, что разговор сейчас будет длинный и сложный. — Но ты итак даёшь мне всё. Ты ведь знаешь во что превратилась бы моя жизнь не будь в ней тебя. Это был бы сущий ад! Шерлок, ты даже не представляешь, как я счастлив рядом с тобой. Боже, — большим пальцем он проводит по скуле детектива и осторожно целует очаровательные губы. А Шерлока начинает трясти ещё больше. В какой-то момент доктору кажется, что его спутник вот-вот заплачет. Дрожь уже пробирает всё тело, глазами Холмс бегает по комнате, словно ищет что-то. — Т-ш-ш, — Джон прижимает его к себе, укутывая в объятиях, — ты очаровательный. Ты самый лучший, Шерлок. И всё-таки доктор думает про себя, что эти духи великолепно раскрылись на коже его любимого. А ещё о том, как сильно он любит этого мужчину. И как это кажется ему чертовски правильным, хотя ещё несколько лет назад он удушил бы голыми руками любого, кто назвал бы его геем.  — Джон, прости, — шепчет детектив, уткнувшись в шею мужчине, и его руки начинают предательски дрожать ещё больше, — прости, — повторяет он, словно это единственное слово сейчас, которое может спасти от чего-то страшного. — За что? — Искренне удивляется Джон. Он ведь сейчас совсем не злился. Неужели удивление так легко спутать с раздражением? — Что я… Это всё… — он переминается с ноги на ногу, будто стоять стало неудобно, — ты был с женщиной и я подумал, что ты по привычке мог думать о ней. Тем более, что у меня есть… Предпосылки… Ты знаешь, я совсем не против, Джон, — но Джон не отвечает на это, а лишь сильнее прижимает его к себе.       Они готовы простоять так хоть весь день. Вот только дрожь Шерлока не дает покоя. Джон понимает, что эмоциональное состояние партнёра сейчас оставляет желать лучшего, как и его собственное, но Шерлоку явно хуже, а это значит, что нужно приводить его в порядок. Шерлок ведь всегда был крайне эмоционален, но сейчас он особенно уязвим. В любой момент гениальный детектив мог скатиться в «скуку», как уже привычно они называли и депрессию, и усталость, и нервное напряжение. — Я рядом, — первым делом произноси Джон уверенным голосом, дабы дать мужчине понять, что ничего фатального не происходит. Эта ситуация не является концом света. Она — свидетельство оригинальности и открытости Шерлока. Не каждый смог бы решиться на такой откровенный и смелый шаг. — Прости… — Всё в порядке, дорогой. Давай присядем. — Прости, — вновь повторяет тот. Просто потому что ничего иного нет в его голове. Внутри родился липкий отравляющий страх, он словно нашёптывал своим ничтожным мерзким голоском: «Джон уйдёт от такого…». — Тебе не за что просить прощения. Ты прекрасен. Ты всегда был прекрасен, и ты есть таков сейчас, дорогой, — голос и слова Ватсона немного успокаивает мужчину, перебивали этот страх, но не стерли его совсем. Но всё-таки Холмс позволяет оттеснить себя к кровати, а потом послушно усаживается на неё, всё ещё хватаясь за руки доктора.       Жгучий стыд и чувство полного фиаско разъедают гениальный мозг, подобно кислоте. На что он рассчитывал, когда затевал этот маскарад? Что бывший военный здесь и сейчас возьмет какого-то дешёвого трансвестита? Разве он так думал о Джоне? Как он вообще посмел так подумать! Напялил на себя это тряпьё, словно может сравниться с настоящей женщиной! Самобичевание практически достигло точки невозврата, но Шерлоку совершенно не хотелось сейчас впадать в полное отчаяние. А ещё больше ему не хотелось закрываться от Джона. Они через многое прошли и доказали друг другу преданность ещё в самом начале своей коммуникации. Теперь же отказаться от Джона, выгнать его или предложить забыть вообще всё было невозможно. Шерлоку вспомнились пустые дни в психиатрической лечебнице, самые тяжёлые ломки, внезапные передозы. Именно это будет ждать его, если Джон уйдёт. — Прости, — всё, что он сейчас может сказать. — Эй, — рука Джона теперь поддерживает его голову за подбородок, — ты слишком громко думаешь, хоть и не произносишь ничего кроме «прости», — улыбается Джон, — я поищу что-нибудь накинуть, а то ты весь дрожишь. И точно измучен сам собой. А потом поговорим.       Тонкое одеяло находится очень быстро. Оно лежит, как и двадцать лет назад, в комоде. Когда-то мамуля специально его туда складывала, чтобы маленький Шерлок не бегал в спальню к старшему брату, когда в очередной раз замёрзнет. А Шерлок постоянно мёрз. Но даже сто тысяч самых мягких и тёплых одеял не заставили бы его отказаться от походов к брату. И вот Шерлоку довелось вновь почувствовать, как это самое одеяло, которым когда-то заботливо укрывала его мамуля, касается его плечь. Только Шерлоку уже не десять лет. И укрывает его совсем не мамуля. Но он внезапно утопает точно в таком же чувстве защищённости, которое доводилось испытывать только в детстве. — Вот так, — улыбка Джона вызывает ответную улыбку, — сейчас станет теплее, — он садится рядом и обнимает своего мужчину за плечи. И несмотря на дрожь, которая вовсе не желает отступать, детектив чувствует себя гораздо лучше. Это старое одеяло стало неким коконом, призванным защитить его хоть немного от чудовищ, обитавших в подсознании. — Ты не злишься? — Уточняет Шерлок. На самом деле он знает ответ. Но если молчать, можно уйти в себя слишком глубоко. А это сейчас было бы ошибкой. — Злюсь? Ты чего… Конечно нет! — Но ведь я… — Сделал ошибочные выводы. Бывает. Это не страшно. Я ведь всё ещё здесь, верно? — Противно? — Звучит ещё одно бессмысленное уточнение. — Ничуть. И Шерлоку думается, что лучше бы Джон сказал противоположное: что ему очень противно. Гадко до дрожи и тошноты. Тогда всё стало бы на свои места. Сейчас бы не было этого глупого, гнетущего молчания, потому что Шерлок банально не знает что говорить! Всё. На этом его вопросы закончились. А ещё не было бы этих судорожных мыслей и желания скрыться куда-нибудь, провалиться сквозь землю. Не душил бы вес такой глупой, непростительно примитивной оплошности, совершенно безрассудной ошибки. У Шерлока есть два варианта, как ему кажется: прогнать Джона или уйти самому. Это внезапный вывод, оглушающий своей отчаянностью. Уйти или прогнать. в любом случае итог один. Скорость мыслей в его голове максимальна. Может быть им просто нужно остыть, подумать, взвесить все те слова, которые они могут друг другу наговорить. И только когда хорошенько подумают, обсмакуют каждую мысль, тогда, возможно, им стоит поговорить. Хотя Шерлок решительно не понимает толк от разговоров. Люди постоянно говорят, и это раздражает. Потом рождается ещё одна идея. Продолжить игру. Скинуть это чёртово одеяло, задрать платье. Но этот вариант быстро отметается. Джон не согласиться. Да и сам детектив после этого будет чувствовать себя весьма гадко.       Вот она — точка пика. Тот самый момент, когда требуется решение. Решение ради решения. Шерлоку очень хочется сжать виски, как он делал это в детстве. Но гордость не позволяет. Он не должен растерять остатки самообладания перед Ватсоном. Теперь Шерлок Холмс — взрослый мужчина, а не маленький капризный мальчик. Липкая коварная паника потихоньку зарождается где-то в глубине.       Но вот Джон первым нарушает затянувшееся молчание. Истинное спасение! — Что бы там сейчас не происходило в твоей гениальной голове, я прошу тебя поделиться этими мыслями со мной. Мне совсем не хочется, чтобы ты сделал неверные выводы, от которых потом тебе будет сложно отказаться. Ну же, — он бережно гладит руки Холмса, отмечая про себя болезненную бледность, — поделись со мной. Пожалуйста. — Спрашивай, — подозрительно легко соглашается гений, вскидывая голову так, что кудри пружинят ещё секунду. И это немного забавит доктора. — Ну, для начала, откуда у тебя такое платье? — этот вопрос, по правде говоря, волнует доктора в десятую очередь. Однако задать главный вопрос, хоть уже и звучавший в этих стенах, он всё равно не решается. Боится нарушить слабое равновесие и усугубить состояние детектива. — Это моя бывшая комната, — то ли с вызовом, то ли с гордостью сообщает детектив, — и тут почти ничего не поменялось. И до Джона наконец доходит… Неужели Шерлок… Да ладно… — То есть… Ты когда-то его уже надевал? — Джон старается придать голосу уверенности. — Угу, — пряди почти скрыли улыбку Холмса, когда он опустил голову вновь, но Джон всё равно её заметил. — Полагаю, это было давно? — Да. Очень. Примерно шестнадцать лет назад. Примерно. — Оу. Тогда ты в отличной форме! — Ещё бы, — детектив вскидывает голову и кудряшки снова забавно подскакивают, словно мягкие пружинки, — Джон, я просто подумал, что… — слова дальше не идут, о чем он может сказать сейчас, как оправдаться, — что тебе было бы интересно… Посмотреть на меня такого. — Спина его напрягается, я и детектив чувствуют, что он закипает, он на гране, — я не хочу, чтобы ты даже смотрел в их сторону! Я могу быть кем скажешь! — Что? Погоди, ты до сих пор думаешь, что я могу заинтересоваться женщиной? Шерлок, серьёзно? — Ты интересовался ими всю жизнь, — зло цедит мужчина, — а я, черт возьми, могу! — Он сбросил с себя одеяло и встал в полный рост перед доктором. Каждый раз, когда Шерлок начинал этот разговор, Джон душил в себе желание хорошенько поорать на него. Это просто невероятно! Такой гений иногда бывал беспросветно тупым невнимательным и упёртым! — Есть одно «но», Шерлок. — Какое? Что я упустил? — Теперь он выглядит по-настоящему заинтересованным. — Рядом не они, а ты. Обескураженный взгляд впивается в собеседника, словно это откровение или тайна. Удивительно, как такой простой факт может поставить в ступор такого гения. Джон мысленно усмехается: «Я удивил самого Шерлока». — Но… — Ты красив, — продолжает Джон, — ты чертовски красив, — мужчина поднимается и принягивает к себе Шерлока, шепчет ему на ухо, касаясь губами мочки: — красив в своих костюмах, в своих пижамах и даже в этом платье. Потому что это ты, Шерлок. Красив ты, а не одежда. У меня стояк каждый раз, когда я вижу тебя в душе, в спальне… У меня стоит на расследованиях, когда ты горячо споришь, когда выкладываешь вывода. Блять… — Выдыхает доктор, когда чувствует, что не заметить его эрекцию нельзя, а значит Шерлок чувствует её бедром. — Значит я…нравлюсь тебе? — На всякий случай уточняет мужчина. Ему стало крайне важно знать, что он нравится. — Я люблю тебя. И это на самом деле во сто крат важнее. — А платье…? — И ведь он правда не знает как продолжить этот вопрос. «Не помешает?». «Тебе нравится?». «Не смущает тебя?». Все эти вопросы важны и губительны одновременно. Всё не то. — Сними его, умоляю, — горячо выдыхает в шею доктор, моментально изгоняя из разума все сомнения, — ты мой мужчина. Мой.       Джон берет его на этой огромной кровати. Нежно. Чувственно. Глубоко. Они оба двигаются так красиво и слаженно, что их секс можно назвать музыкой. Но прежде доктор благородно помог освободиться возлюбленному от платья, неприлично узких трусиков и отвратительных чулок. В этот раз они общаются только звуками, а не словами. Никаких слов. Сегодня они табу. Только стоны, поцелуи, укусы. Это устраивает обоих. А ещё Шерлок перестаёт дрожать и, кажется, отпускает себя по-настоящему. Он всегда был искренен с доктором, но каждый раз у него возникали опасения, что в какой-то момент любовник отстранится и сообщит об отвращении. Это было кошмарной фантазией. Настоящим страхом. Сегодня же, не то от стресса, не то от реакции Джона, но мужчина запретил себе думать и позволил получать удовольствие так, как он действительно чувствовал. И вот Джон, как трепетный партнёр, это замечает. Наконец-то в его руках мужчина по-настоящему плавиться. Если раньше, в самом начале прелюдии, Холмс часто кусал губы или прикусывал собственную руку, чтобы не застонать, то сегодня он невероятно громкий. А ещё он без робости протянул руку Джона туда. Нет больше просьб, молчаливых извинений и смущённого взгляда. Шерлок наконец-то отдаётся.       А потом он содрогается, трепещет в руках любимого и кончает удивительно долго для его тела. Джон к тому моменту уже «нырнул» в пучину оргазма, но восстановился очень быстро, отрезвлённый стоном Шерлока. И пальцы внутри заменили член, чтобы своим языком Ватсон смог обласкать каждый миллиметр, каждую точку в самом нежном местечке. Это было ошеломляюще!       Тишину в комнате нарушало лишь загнанное дыхание. Восстановить его было очень непросто после такого секса. Они оба выбились из сил, и оба были счастливы в своем бессилии. Однако долго пребывать в сладкой послеоргазменной неге не пришлось. Джон первым встал с мягкого ложе и, отыскав полотенце, бесцеремонно смочил его водой из графина. — Как же ты красив… Шерлок всё ещё лежал на огромной кровати. Он интенсивно моргал, словно пытался прогнать дремоту, и наблюдал за каждым движением партнёра. — Ты собрался вытирать меня? — поморщился детектив, предчувствуя мерзкий холод от мокрой ткани. — На тебе сперма. — Удивительное наблюдение, — не смог удержать сарказм. — Ты ведь не собираешься ждать, когда всё засохнет, чтобы потом торчать в душе полдня? И, кстати, макияж… Надеюсь, ты взял средство для снятия. — Могу вообще в него не ходить, и вообще, душ — это скучно. Кстати, хорошая идея. Я же в родном гнезде! Наконец-то скину рубашку, обниму братца! Но планы были нарушены. Джон вероломно принялся очищать тело Холмса. — Не мешало бы одеться, — заметил доктор, закончив водную процедуру, а затем оглядел комнату. — Даже не вздумай здесь убираться! Нет! — Запротестовал хозяин комнаты. — Что? Но тут наша одежда и… — Биологические следы, — деловито отметил Шерлок. — Да. Именно они. Они тоже тут есть, Шерлок! — И горничная. В этом доме есть домработница. — Но… — Джон убавил громкость, — тут сперма… если ты ещё не понял. А она — Джон указал пальцем куда-то в сторону двери, — женщина, которая будет убирать здесь. — Не могу понять: тебя восхищает или удивляет этот факт? Просто ты уже несколько раз это повторил. Если ты только понял, что именно это вырабатывает мужской организм, то я удивлён, Джон, как ты столько лет смог лечить людей? — Очень смешно. Просто домработница всё же женщина. — Не унимался Джон. — И что? Поверь, она знает, что такое секс. — Мне было бы не сложно отнести всё в стирку. — Пожалуйста, привыкай к тому, что здесь тебе ничего не придется делать самостоятельно. Майкрофт распорядился, чтобы у тебя здесь были такие же права, как и у нас с ним. Тебе достаточно просто сказать. Персонал всё сделает.       Это было чертовски непривычно! Нет, Ватсон привык командовать людьми на поле боя или на работе. Но сейчас всё было совершенно иначе. Он попал в обстановку, о которой только читал или видел её в кино. Хоть Холмсы и убеждали его, что после всего пережитого он стал членом семьи, да ещё и тем, кому оба брата безмерно благодарны за многие вещи, Джон всё равно чувствовал себя не в своей тарелке. — У меня такое ощущение, что я делаю что-то не то, — признался он, когда спускался с Шерлоком по широкой, добротной лестнице. — У меня такое ощущение возникает в несколько другом вопросе. Но ты каждый раз доказываешь мне обратное. — Вот как, — смущенная улыбка появилась на лице мужчины. — Именно, — выдохнул Шерлок и рывком прижал доктора к стене, — ты умеешь переубеждать, — выходнул он в шею доктора. Внезапный поцелуй вышел страстным и неспешным. Пожалуй, оба не отказались бы раствориться в нём. Но едва рука детектива опустилась к пуговице на джинсах партнёра, за их спинами послышалось тактичное покашливание. — Майк, пойдём, — шепнул смущённый полицейский, — ну Ма-а-айк. — Добрый день! — всё же поприветствовал мужчин политик, да ещё и сделал это с таким лицом, словно он — кот и стащил приличный стейк со стола хозяйки. — Добрый, — кивнул Ватсон, прочичая горло, — извините. — Вам не за что извиняться, Джон. Я всё понимаю. Джон хотел уже закончить спуск и уйти куда-нибудь вместе с Шерлоком. Он чувствовал себя, как нашкодивший школьник. А вот детектив… О, тот был счастлив. И хорошего это не сулило. — Братец! Как рад, что вы уже вернулись! — улыбнулся Шерлок одной из своих рабочих улыбок и, взяв Джона за талию, поспешил спуститься, — как сад, как грод? От этих вопросов Грег опустил взгляд вниз. — Я рад, что ты помнишь местность, Шерлок, — чинно заметил политик, удостаивая брата предупреждающим взглядом, — думаю, мы все не отказались бы сейчас от вкусного обеда.       Обед был действительно очень вкусным! И даже Майкрофт, который обычно налегал на «траву», как называл его салаты Шерлок, сегодня наградил себя мясом в сырном соусе. Относительно мирная обстановка невероятно порадовала Джона. Он всегда переживал, когда два брата сходились на одной территории. Как правило, это заканчивалось «военными действиями», либо северным настроением младшего Холмса. Но сегодня все было решительно иначе. Они обсуждали местную природу, возможные развлечения Правда Майкрофт не удержался и попытался начать разговор о политике, но Грегори быстро его осадил.       Когда принесли десерт — имбирное печенье, безе и шоколадный бисквит, заметно оживился Шерлок. До этого он лишь поковырял картошку в тарелке и стащил небольшой кусочек мяса из тарелки Джона. Теперь же детектив просиял! — Вот и твоя еда подоспела, братец, — не удержался от сарказма старший. — Присоединяйся! Тебе хуже уже точно не будет! — Парировал младший. Присоединились все. Просто от такой нежный выпечки, такого ароматного печенья невозможно было отказаться. Тем более мужчины находились на отдыхе, а это значило, что никаких запретов не существует. Да и кому тут следить за фигурой? Джон никогда по этому поводу не заморачивайся. Как врач он не допускал переедание, зная, чем это чревато. А у инспектора не было ни единого шанса растолстеть. Работа предполагала серьезные физические нагрузки. Да и возлюбленный в последнее время тоже не слабо «тренировал» его. — Успели получше изучить дом? — обратился к Джону политик, отправляя в рот печенье. — Мне кажется, на «получше» неделя должна уйти, так много комнат. Но несомненно здесь очень красиво! — Наша мать лично занималась дизайном! — Не без гордости заметил Майкрофт. — У неё превосходный вкус. — Шерлок уже показал вам детскую? Особая гордость мамули. — Думаю, я её видел, — при этих словах Джон смущённо бросил взгляд на Шерлока, но тот, казалось, был занят лишь бисквитами, — очень уютная комната. — Настоящая мини-библиотека. Отец привозил книжки из каждой поездки. По-настоящему интересных было мало, но мы всё читали. А Шерлок вообще сутками там пропадать мог! Если бы там была кровать, мы бы не увидели его! — Кровать? — растерянность Джона подтвердила мысли политика, — а разве её там нет? — О, — изобразил он удивление, — полагаю, Джон, мы говорим о разных комнатах, — и на лице Майкрофта просила улыбка победителя. — Возможно.       Как только старший Холмс понял что задумал его братец, тут же принялся отговаривать того. Реакция могла быть слишком агрессивной, жестокой, даже губительной. Но Шерлок был непоколебим. Он твердо решил, что должен предоставить своему возлюбленному выбор. И пусть кому-то это решение казалось безумным, мужчина был уверен в нём на все сто процентов. Шерлок уверил себя и брата в том, что это лишь эксперимент. Нужная психологическая атмосфера, полный карт-бланш, допустимое давление — всё просчитано.       То, что «эксперимент» прошёл успешно - было очевидно. Во всяком случае, никто явно не пострадал. Но какого результата добился Шерлок? И какой вообще ожидал? Сейчас Майкрофт пытался понять и ожидания, и результаты, а ещё корил себя за то, что будучи ещё в Лондоне, запретил себе думать о безумной идее брата. Он ведь пытался «прочитать» младшего, но тот закрывался как мог! И Майкрофт сдался. Решил предоставить ему чуточку личного пространства: всё-таки доктор не раз и не два доказывал своё хорошее отношение к Шерлоку. Как тут не сдаться? — Ты слишком громко думаешь, — голос брата вырвал политика из потока рассуждений, — слишком. — В самом деле? — Тут же натянул маску сарказма старший Холмс, — в таком случае, тебе не составит труда удовлетворить мой интерес сразу, братец. Шерлок внимательно посмотрел на брата. — Ладно. В спальне отца твоё сокровище, — улыбнулся Шерлок, — мне самому принести или всё ещё боишься моих детских шуток? — Пожалуй, проверю. Шерлок лишь пожал плечами: — Джон, Гарри, мы отлучимся на пару минут? Принесём вкусненького, — подмигнул детктив, и братья отправились вглубь дома. — Держу пари, они сейчас решали что-то важное, — вздохнул инспектор. — Почему? — Потому что это система кодовых фраз. — Кодовых… Но… Мы же приехали отдыхать. — Я тоже так думал. Сам видишь. Что-то затевают опять. — Да с чего ты это взял? Ты фразу эту знаешь? — Ну Майкрофт сам ввёл в наш быт несколько, — нехотя признался Лестрейд, — например, когда он просит взять в буфете миндального печенья, значит я должен срочно вызвать Шерлока. — Но он ведь может просто попросить миндального печенья. — Да, но оно всегда стоит на полке, а не в буфете. Так и тут. Слишком странные у них взгляды были. Точно тебе говорю, они вышли обсудить что-то срочное.

***

      Тем временем братья Холмс прошли в вышеупомянутую комнату. Стоило только Шерлоку закрыть за ними дверь, как старший брат тут же накинулся на него с расспросами: — Что произошло?! Почему ты воспользовался нашей фразой?! Он принудил тебя?! — Стоп-стоп, братец. — Шерлок, — Майкрофт сделал шаг к брату, — послушай, ты можешь всё рассказать. Шума не будет. — Это профессиональная деформация, ты знаешь? — Шерлок… — вот теперь старший был далёк от образа невозмутимого дипломата, — что, чёрт возьми, между вами было?! — Секс, — просто ответил детектив, — эм… анальный секс, если тебя вдруг интересуют грязные интимные подробности. — Не делай из меня идиота! Я прекрасно знаю, что ты притащил его не просто так в этот дом! И, тем более, не просто так затащил в свою бывшую спальню! — И залез в свой старый шкаф. Слушай, я лишь хотел сказать, что он не сделал ничего дурного со мной. И всё прошло…успешно, — Шерлок выглядел довольным как никогда. — Объясни, чего ты хотел этим добиться? Я понимаю, что ты приревновал его к женщине. Но это же не повод становиться женщиной! — Становиться? — Да, Шерлок. Много лет назад ты уже выбрал свою жизнь. Это дано далеко не каждому! И вся семья тогда поддержала тебя. — Ты же прекрасно знаешь, кем я являюсь… — Теперь детектив стоял перед собственным братом, опустив голову. От этого зрелища у политика сердце занялось. — Брат… Ты мой брат, Шерлок. — Но ты же помнишь, как я хотел сравнить. Попробовать исправить ошибку природы. Или генетики… Я могу быть тем, кем захочу. И только сейчас для меня открылась реальная польза моего отвратительного тела! — Джон оценил? — Вопрос звучал спокойно, без издёвок и сатиры. — Не знаю. Нет. — Что он сделал? — Ничего неправомерного. Просто… Я не нужен ему такой. — Какой? — Майкрофт готов был придушить брата здесь и сейчас! Удовлетворённая улыбка брата шла полностью вразрез его же словам! Да как же так? — У него нет опасных отклонений, но он хочет меня так. С этим телом. Ты понимаешь? Это тело, — последнее мужчина повторил скорее для себя, чтобы уж точно поверить в происходящее. — Ты всё-таки предлагал ему себя…в гриме? — Холмс приподнял левую бровь. — Не в гриме, а в своих старых вещах. И это уже не имеет значения, — буркнул Шерлок и направился к одной из книжных полок. — Шерлок, всё, что связано с тобой имеет значение! Но Шерлок знал это прекрасно. Уж слишком трепетно брат оберегал его даже в детстве. Но сейчас не было поводов для беспокойства! Выудив коробку конфет, стоящую за несколькими книгами, детектив сунул её в руки брату: — Мы не можем вернуться просто так. Бельгийские конфеты сойдут за твоё сокровище. — Грегори и так всё понял, — вздохнул политик, — мы дома тоже ввели несколько фраз. На всякий случай. Мало ли. — Логично. Разумное решение. Мне достаточно просто позвать Джона, — победоносная улыбка озарила лицо Шерлока. — И всё-таки нам стоит кое-что обсудить. — О, нет, Майкрофт. Избавь меня! — С этими словами детектив тряхнул кудрями и скрылся из комнаты. Старшему брату оставалось только проследовать за ним.       Конфеты действительно поразили и Джона, и Грегори. Изысканный вкус, благородные добавки и воистину волшебный чай стали прекрасным завершением трапезы. Грегори изъявил желание немного отдохнуть. Джон хотел бы прогуляться, но решил отложить это мероприятие до вечера, чтобы вытащить на прогулку и Шерлока. Поэтому ничего доктору не оставалось, как пойти в библиотеку. Признаться, ему давно было интересно посмотреть на литературные предпочтения Холмсов. Он, конечно, подозревал, что там будут только научные издания, но надежда на что-нибудь художественная всё равно теплилась в душе.       Библиотек в доме было несколько. Джон выбрал самую доступную — на втором этаже. Она не закрывалась на ключ, не являлась чьим-то кабинетом и не имела выхода в чью-нибудь спальню. Следовательно, это всё минимизировало шансы нарваться на какую-нибудь секретную или личную информацию. Идеально! Туда-то он и отправится.       Библиотека, а точнее книги в ней поразили Джона. Казалось, что там было всё: от детской библии до последних научных изданий! Художественных книг было так много, что Джон даже не попытался составить список предпочтений хозяина. Во-первых, тут явно господствовал не один человек. Скорее всего, это семейная библиотека. А, во-вторых, семейство Холмс явно книжные фанаты. Отыскав полку с детективами, мужчина уже было решил найти что-нибудь для себя. Однако взгляд его упал на медицинскую полку. Среди множества книг по диетологии, нашлись и издания о женском здоровье, полевой хирургии, пара книг о техниках массажа. Отдельно стояли медицинские журналы. Джон вытащил один из них. — Онкология, ОРВИ, пластика… Интересно. — Заключил он и уселся в удобное кресло.       Полтора часа пролетели незаметно. Журнал настолько поглотил внимание Ватсона, что он забыл обо всём. Лишь травмированная ранее нога смогла отвлечь его от чтения — пришло время сменить положение. Мужчина потянулся, немного помассировал ногу и решил пройтись. Странно, что Шерлок о нём даже не вспомнил. Хотя, если он занят экспериментом, то на внимание надеяться не придётся. Выходя из библиотеки, доктор наткнулся на взволнованную горничную, которая устремилась куда-то мимо него, явно спасаясь от повышенного тона, исходящего со стороны кухни. — Шерлок! — Позвал доктор. Но ответа не последовало, а разобрать обладателя голоса пока не представлялось возможным. Придётся идти.       Ох, как же Джон не любил ссоры. Особенно, когда они в одной семье. Семья была для него всего крепостью, поэтому они с сестрой старались все разногласия решать мирно. Но вот Шерлок с Майкрофтом так не могли. В критической ситуации братья объединялись и становились сокрушительной силой. Однако, к сожалению, в остальное время… Что говорил Майкрофт было не слышно. Политик не стремился привлекать лишнего внимания. А вот Шерлок сдержать эмоции не старался. — Только это тебе осталось сделать, чтобы окончательно добить его и меня! — Донеслось до Джона возмущение возлюбленного. «Да что же он там опять придумал?» — мысленно вопрошал Джон. И вот до двери оставалось всего пять шагов, когда она распахнулась и разъярённый Шерлок вылетел оттуда вихрем. Джон хотел спросить о причинах такого всплеска, разобраться в ситуации, но детектив не дал ни единого шанса. Мягкие губы впились в губы Джона, словно это и было спасением. Шерлок сжимал его плечи, целовал глубоко и отчаянно, как в последний раз… А потом отстранился на пару миллиметров и загнанно выдохнул: — Не оставляй меня, Джон. Только не ты.