***
Ричард встретил Майкрофта в своём кабинете с нескрываемым удивлением: — Какие-то проблемы, мистер Холмс? — Майкрофт, — улыбнулся политик, намекая на время неформального общения. — Майкрофт, — медленно произнёс доктор, словно привыкая. — Плевать на прослушку, если она вообще есть. Хочу выпить. Медик удивился, но спорить не стал. Достал уже открытую бутылку виски, стаканы и просто разлил напиток. Налил больше, чем требовал того этикет. Этикет сейчас пошел к черту. — Поговорим? — Боюсь, у тебя слишком дорогая частная практика, — усмехнулся политик. — Для друзей работаю просто так. — Ммм, привлекательно, — Майкрофт соблазнительно водил пальцем по краю стакана, Ричард просто не мог этого не отметить. — Так воспользуйся, а не соблазняй меня. Политик резко отдернул руку от стакана. — Представляешь, неосознанно, — улыбнулся от, стараясь скрыть конфуз. — Нет. Не представляю. Ты возбуждён, Майкрофт, — каким-то слишком спокойным тоном резюмировал Ричард, — и возбуждение твоё не только сексуальное. Ты находишь политические игры сексуальными? — прямо выдал доктор. Майкрофт облизнул губы и сделал глоток. Получилось нервно. — Сексуальными… Не сказал бы. — Тогда что? Расскажешь поподробней? Я ведь верно понял: нам нужно время скоротать? — Других тем нет? — Есть! — доктор несколько оживился, а потом с усмешкой произнёс: — что происходит с твоей ситуацией? Вот здесь уже Майкрофт не выдержал и искренне засмеялся: — Хороший приём, да? Черт… Сам ведь всегда ловлю на этом! Ладно, давай про мои сексуальные девиации. — Знаешь ли ты, друг мой, — это «друг мой» было как-то особенно выделено, — что девиацией считается даже смена поз? Я привык не выделять в девиации всё, что не влечет за собой нарушения закона и морали. Однополые отношения в нашей стране не под запретом, верно? — Верно, — вновь улыбнулся политик. — Итак, твоя увлечённость политическими игрищами. — Играми. — Игрищами, Майкрофт. Не льсти себе. Я немало видел детей политиков. И немало слышал о них. Поверь, то, что иногда вы творите — истинные игрища. Слышать это было не особо приятно. Но и поспорить невозможно. Политик и сам ловил себя на мысли, что так чисто играть в такие грязные игры могли только дьяволы. — Слава богу, что у меня нет детей. — Не соскакивай с темы. — Ладно. Да, черт тебя дери, я иногда провожу параллель, между играми в постели и на политической арене. Это искусство. Поспорь со мной, если считаешь иначе. — Спорить не стану. Для меня, конечно, секс — нечто иное, но это профдеформация. Я никогда не вел политической игры, потому и сказать не могу. — Незабываемое чувство, — поделился откровением политик, — не могу сказать, что я бы советовал испытать это всем, потому что политика для многих просто непостижима, но отрицать удовольствие не могу. Это склад ума. — Согласен. У вас с Грегори всё серьезно? — С Грегори? — политик вскинул брови, — мы так привыкли скрывать всё… — Думаешь, это приемлемо для него? — Да. Определенно. Иначе пойдут разговоры о его должности. Он слишком быстро взлетел по карьерной лестнице. Такое мало кому удается даже со связями, а он всего сам добился. Ну, может, Шерлок поспособствовал проценту раскрываемости. Но я туда точно не лез. — Разумно. Наверное. — Ты ведь тоже не лезешь, да? Ричард стушевался, выпил залпом содержимое своего стакана. — Я уж и забыл, что значит быть под прицелом внимания Холмсов. Всё время расслаблен, — засмеялся он, — а тут на тебе. — Не советую расслабляться. Мир страшнее, чем мы думаем. — Живи с этой установкой и попадай в дерьмо всегда, Майкрофт. Ты зачем настраиваешь себя на такое? Вбиваешь себе в голову программу? — Я, Ричард, реалист. Говорю то, что вижу. Вот сейчас вижу, что радоваться рано. Хоть и хочется праздновать победу. — Тогда, — Ричард плеснул ещё жидкости в стаканы, давай праздновать! За твой успех, который ты упорно высматриваешь в телефоне, — он кивнул в сторону аппарата, лежащего все это время в зоне видимости политика. Майкрофт давал себе слово не смотреть в телефон. И даже на телефон. И в руки его не брать. Нечего врагам думать, что он допускает мысль о проигрыше. Нет, он — оплот стабильности королевства. В его делах дыр быть не может. Он работает чисто и честно, поэтому беспокойство излишне. Но всегда оставался малюсенький шанс, что всё пойдет не так, как он просчитал. Что компромат не подтвердится, что кто-то поведется на взятку, что его влияния кто-то не заметит и решит, что политик не правая рука Королевы. Он не привык праздновать успех. Он привык устраивать разносы и чуть ли не казни, если дело что не по плану, терпело неудачу, но если всё было хорошо… Майкрофт отделывался сухим: «спасибо» и кругленькими суммами на счет тех, кто принимал участие. Вот и сейчас рассказывать всё Холмс не собирался. Сказал лишь, что нужно немного подправить своё положение. Чем и занимались люди в доме политика. Но себе пометку сделал в мыслях, что он уж слишком часто бросал взгляд на телефон. Больше такого допускать нельзя. Если даже Ричард моментально заметил, а потом просто сложил все факты, то будь в кабинете камеры, оппоненты его волнение вычислили в первые две минуты. Разве это допустимо?***
Оставшись наедине с инспектором и Джоном, Шерлок ушел в чертоги. Не в монополию же с ними играть. Напряжение в комнате росло с каждой секундой. Невыносимо было даже молиться. Тогда Джон решил немного разрядить обстановку: — Как думаешь, что происходит? Грегори покосился на детектива. Тот никак не отреагировал на голос партнёра. Стало быть, он совершенно не слышал болтовни. Или слышал, но зачем-то ему понадобилось вида не подавать. «Ладно… Если наша трепотня его натолкнёт на очередную гениальную мысль, то почему бы и не да…» — подумал Грегори, а вслух уже произнёс: — Думаю, что Майкрофт вновь играет по каким-то правилам для избранных. — Что ты хочешь сказать? — поёрзал на пятой точке Джон. — Хочу сказать, что нам с тобой эти правила неизвестны. И Шерлоку, думаю, тоже. Видишь, как встрепенулся после звонка… Признавать очевидное доктору не хотелось. Он бросил взгляд на вазочку с фруктами. Та была приятного голубого цвета. Стояла здесь в качестве исключения, потому что вообще-то пациентам подобного заведения такие предметы не положены: могут разбить и вскрыть вены осколком, а могут просто приложить кого-нибудь. Никто из их компании вскрываться не собирался, вот Ричард и распорядился внести уюта. Правда, и есть эти фрукты тоже никто не собирался. Зелёные яблоки красиво выглядели на фоне голубого стекла, темные мохнатые киви тоже имели аппетитный вид. Почему Джон раньше не находил их такими симпатичными? — Но Майкрофт не может нас просто так держать в информационном вакууме. — Может, — буркнул Грегори, — если он так делает, значит мы в глубокой заднице, Джон. Сложно это признавать, но против фактов не попрёшь. Он сам переживает не меньше нашего. — Причем здесь Антея вообще? — Она его правая рука. Слишком много знает. Меня только настораживает, что Холмс не бросился её спасать. Насколько я помню, у них очень тёплые отношения. Я даже ревновал сначала, — смущённо признался инспектор, — он относится к ней как… даже не знаю. — Как к родной, — подсказал Джон, — я тоже заметил, но, Боже, старик! Неужели ты думал, что они могут…? Джон сделал неопределённый жест руками. Шерлок тут же дёрнулся и открыл глаза: — Я как в грязи искупался! Можно не обсуждать половые похождения моего брата?! Говорите так, словно там есть что обсуждать. Мужчины переглянулись и молча кивнули. — Мы думали, что ты в чертогах, — попытался оправдаться Грегори, однако, по выражению лица детектива было понятно, что оправдание даже «на троечку» не тянет. — Не делайте так, инспектор. Опытным путём уже выяснено, что думать — не ваше. — Шерлок, — встрял Джон, — может у тебя мыслишки появились по поводу этого всего? Что вообще происходит? — Пусть брат сам рассказывает, — недовольно выпалил детектив и с королевской грацией пошёл вон из комнаты. На этот раз никто его сдерживать не стал. Не ворвется же он в самом деле к Ричарду, требуя объяснений от брата. Прогуливаясь по больнице, если так можно назвать бесцельные шатания по этажу, в один момент Шерлоку сделалось нестерпимо гадко. Что-то нахлынуло так внезапно, так неожиданно стало тяжело дышать. Тяжесть навалилась на всё тело гения, в глазах помутнело, но останавливаться и сползать по стенке не хотелось. Тогда он попытался взять себя в руки: два глубоких вдоха, не менее глубокие выдохи, да так, чтоб по спине прошлись маленькие иголочки от недостатка кислорода, а потом снова вдох. Он чувствовал, как буквально расправляются его лёгкие, как становится немного лучше. Но вот приходит время выдоха, и вновь возвращается это гадкое, липкое состояние. Эта муть в глазах, эта странная дезориентация. А потом добавились какие-то звуки. Как сквозь толщу воды. Ещё и видимость не лучше. Шерлоку захотелось разогнать пелену руками, но рука во что-то упёрлась. Что-то обжигающе знакомое… — Мистер! Мистер Холмс! Посмотрите на меня! — кто-то требовал от него повиновения. Холмс понял, что нужно разогнать пелену. Он попытался провести ладонью по лицу, но лица коснулось что-то ледяное и влажное. Вот только это определенно был не лёд. Применить дедукцию практически не получалось. Шерлок точно понял, что рядом с ним не брат, не Ричард и не его недавние собеседники, но вот узнать чужой голос никак не получалось. — Можете сказать что чувствуете? — вновь допытывался голос, но собрать звуки в слова не выходило. — Я… Кто… — лишь пытался выдавить из себя детектив. — Вам страшно? Сначала Шерлок не понял идиотского вопроса. Но потом остатки способностей подсказали ему: человек пытается определить что с ним, предполагает паническую атаку. В этом заведение такое бывает часто. — Нет, — с третьей попытки промямлил Шерлок, а потом, набрав побольше воздуха сказал: — не вижу… и душно. Его куда-то перемещали, его тело меняло своё положение в пространстве. Иногда чудился голос брата, а иногда что-то резко кололо кожу. Перед глазами огромными тёмными свечками всплывали фигуры, но они сменяли друг друга, а от этой круговерти Шерлока укачивало в самом неприглядном смысле. И всё время в ушах стоял гул. Отвлекающий, гадкий гул. Казалось, что хуже уже быть не может, но потом добавился запах. Определённо не нашатырь, а ещё более отвратные едва уловимый запах. Шерлоку хотелось сбежать, вот только куда бежать, да и ноги совсем его не слушались. Прозвучал чёткий приказ: «Сосредоточься!». Этот приказ ворвался в его мозг, прорывая пелену. Так приказывал только один человек, и его близость была сейчас спасением. — На… — Шерлок очень хотел уточнить вводные, ведь ему не сказали, на чем он должен сосредоточиться, но язык заплетался. Тогда пришло решение обратить внимание хоть на что-то. Сконцентрироваться на чем угодно. И медленно-медленно его рука почувствовала жар…***
Когда Джон услышал ужасающий его топот нескольких пар ног в резиновой обуви, сердце пропустило удар. Он вытянулся в струну, точно охотничий пёс, готовый уже бежать за дичью. Видя его реакцию, напрягся и инспектор. — Кому-то плохо, — заключил Джон и направился к двери. — Никто не кричал… — Персонал спешил, — уже на пороге бросил Джон и почему-то устремился за медработниками. Шерлок всегда говорил ему, что профдеформация лезет из всех щелей. Что он доктор не только на работе. Теперь Джон и сам задумался об этом. Проходя по длинному коридору, он задумался: может ли хирург быть полезен в этом заведении? Не его профиль ведь! Но тут же ответ пришёл сам собой: может. Он может шить и извлекать, может помогать физической силой или взять на себя обязанности медбрата. А ещё чертовски нужно было отвлечься. Хоть иди и проси пост санитара на один день. — Простите, вам нельзя, — какой-то молоденький санитар выставил руку вперёд, завидев доктора. — Я врач, — начал было Джон, но потом мелькнули чёрные кудри и белое запястье, — Шерлок?! Уже никто не мог остановить Джона. — Мистер, — робко попытался санитар. — Это мой муж! — рыкнул Джон и грубо отпихнул немаленького парня, который был на голову выше Джона. Откуда-то взялся Майкрофт, с ним был Ричард. Теперь он не казался Джону слащавым соблазнителем или мажором-доктором. Его слова были четкие и резкие, движения быстрые, он точно знал свою работу. Приказы. Из его уст сыпались приказы, а не указания. Отметив это, Джон немного выдохнул, позволил себе подчиниться коллеге и теперь усаживал Шерлока в кресло-каталку, чтобы отвезти того в кабинет. Рассмотреть всех получилось не сразу. Сначала Шерлок просто хлопал своими очаровательными глазами, переводя неосмысленный взгляд от одного человека к другому. Затем руки позволили протереть лицо. Смахнуть остатки пелены не получилось, но он понял, что находится в процедурном кабинете. — Как тебя зовут? — задал вопрос какой-то знакомый голос, Шерлок попробовал найти его по звуку. Это был Ричард. — Уильям Шерлок Скотт Холмс. — Кто правит страной? — не унимался Ричард. На этом вопросе Джон позволил себе улыбку. Майкрофт же прикрыл глаза рукой и сделал шаг назад. — Майкрофт Холмс. Повисла тишина. — Шерлок, — неуверенно начал Ричард. — Не тупи, доктор, — таким же слабым голосом перебил его детектив, — в иной ситуации я бы сказал, что король, но ты-то знаешь, что мой брат определяет большинство решений, которые выглядят потом как закон. Доктор Ричард бросил на старшего Холмса вопросительный взгляд. — Полагаю, братец, — всё-таки решил подойти политик, тебе лучше. Не соизволишь объяснить, что это было? — Я уже отдохнул, — Шерлок попытался встать, но рука Майкрофта тут же легла ему на плечо, — эй… — Тебе… Договорить старшему Холмсу не позволил звонок мобильного. Весь медицинский персонал кроме доктора Ричарда вышел, словно прозвучала команда. — Слушаю, — совершенно спокойно ответил политик. В трубке послышался голос, но разобрать слова окружающим не удалось. Майкрофт внимательно слушал. Эмоций не было. Не было заметно и заинтересованности в разговоре, но Шерлок, взглянув на брата узнал эту маску безразличия. Рука, лежащая на плече брата пару раз за разговор дрогнула. Это свидетельствовало о том, как сильно политик переживал. Но брат решил позже отнести данный факт к возрасту и состоянию здоровья старшего, связав все с пресловутым холестерином, чтобы хоть немного обстановку разбавить. Братская любовь. Хоть разговор и длился не более пяти минут, а от Майкрофта кроме «Отлично», «Неплохо» и «Понял» ничего не услышали, Грегори, почувствовал, как по его спине неприятно стекает капелька пота. — Ну? — не выдержал инспектор. Будь они они, он бы задал вопрос более развёрнуто, а возможно и менее прилично, но в данный момент компания не позволяла. — Нам нужно ещё время, — резюмировал Майкрофт, а затем продолжил донимать Шерлока вопросами, — итак, брат мой, я жду объяснений. Наркотики даже я готов исключить. Надеюсь, доктор Ричард тоже. — Конечно, — кивнул Ричард. — Тогда что? Хочу, чтобы ты сам мне объяснил, Шерлок. Нам нужно остаться наедине? — Нет, — недовольно выдохнул Шерлок, — я хотел пройтись. Эмоции и воспоминания о подобных лечебницах, в которые ты, братец, запихивал меня, вызвал такую реакцию. О, да, я не должен тебя винить! Как ты всегда оправдывался? «Это необходимо, Шерлок, для твоего же блага»! Для моего… Или для твоей должности? Это всё… не важно. — Шерлок, — попытался вступить в диалог Ричард, но Майкрофт покачал головой, давая понять, что прерывать брата не стоит. Если ему нужно выговориться, то пусть делает это. Вот только Шерлок больше ничего не говорил. По настоянию самого детектива ему дали самостоятельно удалиться в свою комнату, принесли несколько успокоительных таблеток, которые тот, конечно, принимать не собирался, но их всё равно оставили на столе. А ещё его настоятельно попросили без лишней надобности не выходить. Его «Я не пациент» прозвучало настолько воинственно, что Джон даже спорить не стал, что уж говорить о парнишке, который принес препараты и попытался напомнить элементарные рекомендации. Единственное о чем Шерлок попросил — приоткрыть окно. Воздуха всё еще не хватало. Не критично, но приятного мало. А больше никто и слова не услышал от детектива. — Как думаешь, что это было? — начал Холмс, вновь оставаясь с Ричардом наедине, только теперь в той самой палате, где приводили в чувство его брата. — Стресс. И реакция на всё, что произошло. Ты в клинику кого-то упёк? — не то уточнил, не то предположил доктор. — Нет. — Тогда что? На ровном месте такого не происходит, — Ричард сам сейчас раскладывал приборы и препараты, которые недавно ещё были в использовании, — какая-то информация послужила спусковым механизмом, а потом он просто вспомнил, может быть, сопоставил с моей клиникой. Холмс призадумался, наблюдая за чёткими действиями доктора. Он так ловко устраивал все препараты на своих местах, словно занимался этим каждый день. Каждый аппаратик, каждый ватный тампон занимал своё место в секунду. — Может Антея, — предположил мужчина, — её задержали. Это моя помощница. Шерлок очень был возмущён, что я не ринулся её спасать. Но это ведь необходимость. Он должен понимать. — Похоже на то. Понимаешь, для Шерлока нет разницы. Он может понимать, что её задержание — необходимость, но в его картине мира больница — то же задержание. И необходимость. Никто не смеет тебя винить. Уж я понимаю. Слышать о чувствах брата было сложно. Столько лет оба Холмса жили, убеждая себя в полном отсутствие чувств и эмоций. Но, как только эти стены притворства рухнули, обнажились их души. А это, как выяснилось, ещё невыносимее притворства. — Он всегда был сентиментален. — Не стоит его винить. Мы все люди, как бы ты не отрицал. Заглянув к брату, Майкрофт отметил, что тот в полном порядке. Тот язвил, хамил, пытался исторгнуть из себя пару едких замечаний. А это верный признак его работоспособного состояния. Хоть одной проблемой меньше. В ожидании очередного звонка, Холмс решил понежиться с любимым человеком. Дело хоть и шли по плану, но праздновать успех рано, так почему бы тогда и не провести остаток времени до конечного решения с тем, кто в последнее время занимал добротную часть мыслей. Поцелуи, касания, учащённое дыхание и подскочивший адреналин наполнили их комнату. Сколько у них уже ничего подобного не было? Оба не считали дни. Но мечтали друг о друге, хоть и находились совсем рядом. Это настоящая пытка. — Знаешь, боюсь, я не смогу сегодня быть тихим, — признался Грегори, когда Холмс начал расстёгивать его джинсы. — Предлагаешь закрывать тебе рот? — Предлагаю хоть телевизор включить. Холмс театрально вздохнул, мол, вот она романтика и полная безвкусица, однако за пультом потянулся. Включился какой-то канал и… «…политических арестов прокатилась по Великобритании. Несколько чиновников и их помощников арестованы. Комментариев пока нет, однако, есть кадры, заснятые случайными свидетелями». Затем миловидная девушка замолчала и на экране показали кадры задержания. Страсть улетучилась. Майкрофт сосредоточенно смотрел на экран, Грегори же вцепился в его ладонь. — Майк… — как-то неверяще произнёс он. — Мне ничего не грозит, — поспешил успокоить партнёра политик. Затем на экране вновь показалась ведущая, она продолжила: «По предварительным данным, арестованные были замешан в серьезных международных махинациях с финансами государства. Правоохранительные органы проверят данную информацию и побеседуют со всеми задержанными. Мы будем следить за развитием собы…». Майкрофт выключил телевизор. — Что? Зачем? — занервничал инспектор. — Если об этом уже передают по телевидению, то всё давно проверено. Мы в безопасности. Стоило только проговорить эту волшебную фразу, как вновь поступил звонок на мобильный политика. В трубке зазвенел голос Антеи.***
Выходить из «убежища» пока не рисковали. Решено было отложить возвращение домой на следующий день, а пока все собрались у постели Шерлока. — Вы не хоронить меня собрались, — возмущался детектив, которому Ватсон подложил подушки под спину. разрешив присесть на кровати, — Джон, я могу сидеть и даже ходить! — Ты уже вставал! И у тебя голова кружится, — парировал доктор, — я не хочу поднимать тебя и приводить в чувство, если ты грохнешься в обморок здесь! Грегори, глядя на эти «семейные дрязги» не смог сдержать улыбку. — Ладно, — согласился со своим положением младший Холмс, — пока твой полицейский не начал ублажать себя от умиления, выкладывай, что у тебя там стряслось. И Майкрофт выложил. Выложил про то, как отправил компромат, про то, как липовый компромат, который сам позволил «собрать» на себя, подсунул своему дорогому оппоненту, а потом тот «слил» его. Антея прекрасна знала об этом плане. Её роль заключалась том, чтобы позволить арестовать себя, допустить обыск, обелить собственное имя, вместе с репутацией Холмса, ведь якобы компромат не подтвердился. Это позволило недоброжелателям лишний раз показать свою гниль. — Хороший план. Почему сразу его не использовать было? — удивился инспектор, выслушав всю эту многоходовку. — Да потому. Теперь мне придётся встречать новых людей в правительстве. А некоторых искать самостоятельно. А потом проверять. Составлять досье. — Искать очередной компромат, — подкатил глаза Шерлок. — Можно и так сказать. Я буду еще более загружен, Грегори, — извиняющимся тоном оповестил Майкрофт, глядя партнёру в глаза. — Я это понимаю, не переживай. Просто не загоняй себя. Когда политик ушёл, Шерлок откинул голову: — Наконец-то закончилось! Ненавижу политические игры брата. — Да уж, согласился Джон, забираясь под одеяло к возлюбленному, — ему не позавидуешь с такой-то работой. Ватсон был несказанно рад, что сможет вернуться домой, а потом и к работе. А ещё он был рад, что его нервная система хоть немного восстановиться. Шерлок и без этого знатно умел трепать нервишки, но именно в этом деле Ватсон знатно растерял запасы. — А знаешь что, — повернулся к нему лицом Холмс, — доктор сказал, что мы можем не беспокоиться за один маленький нюансик. Предлагаю проверить его заключение. Как ты на это смотришь, — губы Шерлока приблизились к мочке уха Джона, — я хочу… Дрожь прошла по телу доктора, ознаменовав, что желание взаимно. — Не здесь, Шерлок… — с придыханием ответил мужчина. — Здесь только твои руки. Шерлок в мгновение ока оседлал доктора и, не дав ему даже пикнуть, одарил очень настойчивым поцелуем.