Apraxis Coil

      - Кому ты должна верить, Тамерлин?       Нивар произносит ее имя так, будто имеет право произносить его “обнаженным”.       Не юстициар Тамерлин, не рив Тамерлин, не...       Он оправляет замявшуюся ленту на ее доспехе и локон ее волос так, словно имеет треклятое право это делать!       - Ты веришь их суждениям о моих действиях. Но действия существуют отдельно от суждений. Погляди на свои собственные.       Она парализована.       Не может говорить, не может шевелиться. Только смотреть и слушать.       Чувствует она притупленно, но как-то альтернативно остро.       Зал вокруг - старая айлейдская прозекторская, со столами, удобным светом, специальной магической аурой... И Анкеано, одетым в белое с золотом.       Ему идет.       Идет обруч с лучами-перьями, удерживающий нехитро сплетенные волосы, идут наручи с насечками, удерживающие рукава-крылья, идет мантия с запахом спереди, удерживающая глаз от того, чтобы выхватить контур тела.       Жреческое одеяние сидит на нем так, словно Нивар Анкеано предназначен для подобного. Или Нивар Ксол?       Иллая - руины. Но руины с несколькими уровнями, старые, такие… не до конца вскрытые. Не до конца пустые. Айлейдские предметы быта обычно разграблены куда сильнее, чем двемерские.       - Ты подарила мне два отряда отличных солдат, Тамерлин. Из них получились долговечные слуги, по крайней мере, из второй партии. Такую щедрость я должен воспринимать, как сватовство. Или вызов на дуэль. Это одинаково интимно.       Последнее, что Тамерлин помнит - нежить, стоящую вдоль коридора. Поднятые тысячелетние мертвецы, у которых иногда даже сохранились посмертные маски.       Салиачи, соблюдающие посмертный парад.       Один из них потянулся к выключателю - и открыл дверь, пропуская юстициара и двоих телохранителей...       Так было на следующем повороте, и дальше...       И дальше...       До самого последнего, где что-то сработало не так, и решётки упали вниз, сорвавшись с цепей.       Дальше была боль - в плечах, в позвоночнике... теперь она исчезла, но появился Анкеано. Он тоже - боль, но иного толка и в ином месте.       - Поверь, я не желал тебе зла. Всё это случайность. Но может быть, она сблизит нас. У меня появился шанс сделать тебе подарок.       Он подходит. Делает что-то с плечами - анестезия не даёт почувствовать ничего, кроме факта действия.       Тамерлин не может повернуть голову или опустить её, потому не видит, что происходит.       - Твои солдаты живы, если ты хочешь знать. Просто потеряли сознание. Мы позаботились о них. Хм. И о тебе должны тоже… Знаешь, здешние правители были удивии-и-и-тельно искусны. Но даже им бы…. Да, увы... я не смогу спасти много. И мне понадобится пару суток, чтобы сделать то, что нужно, ведь я хочу использовать твои собственные кости. Ведь это было бы честно, правда?       Тамерлин хочет закричать или пошевелиться, но едва понимает, как дышит.       - Я погружу тебя в сон. А когда ты очнешься, то не найдёшь меня. Но я прошу тебя подумать...       Звуки. Звуки, словно кто-то разделывает кусок мяса - отслаивает мышцы от кости. Что-то лопается и щёлкает. Хрящ?       - ...о том, что мы похожи. Предыдущий рив, которому приказали поймать меня. Он боялся своей цели... боялся, что когда поймает наконец, то нам придётся разговаривать, потому что убить мага моей компетенции он был не в силах. Он боялся правды, Тамерлин. И вопросов. Потому он погиб. А ты не боишься, и более того, идешь к истине напролом. Пусть это будет стоить тебе и другим так дорого...       Стук, вроде маленького молоточка. Звонкий. Щелканье. Ножницы?       - Пока что я не буду давать тебе возможности говорить. Только спать. Ещё рано. Слишком рано; ведь ты не поймала меня - я пригласил тебя... и ты пришла. Поверь, это многое значит.       Нивар подходит снова, и чуть опускает ей голову - так, что Тамерлин смотрит ему в глаза.       Спокойные, внимательные, такие... понимающие.       Тонкая темно-янтарная с прозеленью радужка.       - Когда ты будешь действительно способна найти меня сама, мы поговорим по-настоящему.       Анкеано тянется к её губам - ловит вдох. Вытягивающий жизнь поцелуй Любовника нельзя не узнать - естественный энерговампиризм, свойственный всем, рождённым под этим знаком, но лишь немногими доведенный до угрожающей силы. Слишком уж такая способность специфична...       Пахнет пылью. И немного... нет, вот узнавать _его_ запах Тамерлин совсем не хотелось. Но теперь она запомнит.       ...Вид того, что она успевает заметить на столе за плечом Нивара, повергает Тамерлин во тьму быстрее, чем колдовство...       - И запомни, - воспринимает её угасающий мозг. - Я научился не только читать на языке предков. Я умею думать, как они.              Тамерлин сидит у стены.       Всё тело ломит; куда-то в бок воткнулся скол камня, и бок теперь ноет.       Доспехи на юстициаре расшнурованы, но не сняты. Только наплечников не хватает. Кажется. Нет, не только их.       Тамерлин потихоньку отматывает воспоминания назад. Рядом шевелятся и стонут Ирендил и Торкав; оба живы. Это хорошо.       И нежити вокруг нет.       Это тоже хорошо.       Хотя на этом хорошие новости, похоже, кончаются. Тамерлин кашляет - голос есть...       Она оттягивает момент, когда посмотрит на свои руки, но в какой-то момент все мысли передуманы и все возможные движения сделаны.       Она поднимает их ладонями вверх, медленно - это не больно, удивительно легко даже...       Она любуется на собственные очищенные от плоти кости, срощенные в нескольких местах, увитые золотой паутинкой, окружённые ажурными полосами металла, имитирующими форму настоящих конечностей. Внутри протезов кистей и локтей - и наверное, плеч тоже - вставлено по кусочку сияющего небесного камня.       Искусственные пальцы прекрасно ощущают - и шершавость мрамора пола, и помятую гладкость доспеха... и собственную скромную гладкость.       Они восхитительны.       Собственная кость Тамерлин, магия Анкеано и айлейдские узоры на металле.       Тамерлин слушает, что несёт Ирендил, как через слой глубокой воды - дескать, решетка отрезала бы ей голову, если бы не вскинутые руки; всех оглушило упавшими камнями; что-то там ещё...       Тамерлин рассматривает, как сгибаются пальцы.       Двое суток на магию и на ювелирную работу. Белое и правда сочетается с золотым. Металл тверже, чем золото, хотя напоминает его по цвету. Нечто совсем иное, чем можно увидеть у Заводных Апостолов. Скорее всего, данмерский недо-божок и Анкеано взяли идею из одного источника.       Такого старого...       Поднявшись, Тамерлин берёт Ирендила за шею и прижимает к стене, радуясь, что хоть так он заткнулся.       Пальцы отлично слушаются. Ладонь регистрирует температуру тела и напрягшиеся вены, хотя у этой ладони нет цельности, только переплетенные полосы и воздух.       И магия.       Позже Тамерлин спишет своё... поведение на шок. На чары. На замутненность места.       Но она владеет собой в полной мере: просто подарок хорош.       Если Нивар научился мыслить по-айлейдски, ей придется научиться делать так же.