Одаренные

Как и обещала шатенка, Лексы не было ни вчера, ни сегодня, ни целую неделю. Я, кстати, узнала как ее зовут, и она показалась мне довольно милой. Нет, ее силы на меня не действуют, я все так же считаю ее и их врагами номер один. Просто было немного приятно, а точнее, не сойти с ума в этой камере-одиночке и хоть три раза за день перекинуться словами. Ровным счетом я не узнала ничего. Особенно после того, как Анья сказала, что ничего не собирается мне рассказывать о Лексе или их деятельности. Тогда мы просто разговаривали о погоде за окном, которого в моем помещении не было. Глупость, но мне нужно было хоть какое-то общение, чтобы я не полезла на стену от одиночества. Раньше я его любила, в годы, когда жила своей местью, а сейчас поняла, что забыла, как просто общаться с людьми без всякой грубости, насмешек, запугиваний. Сейчас я нужна была самой себе, то есть Кларк, не Элайза, чтобы, как они выразились «попрощаться с дочкой»... За эту неделю я многое обдумала и поняла, ну, может, что-то и не совсем, но я попробую понять через ответы, если, конечно, мне их дадут. Ну и еще кое-что изменилось: у меня появился небольшой животик из-за невероятно вкусных блюд Аньи. Особенно когда через день на ужин подавался десерт. Для врагов мы неплохо сдружились. Теперь я примерно знаю, во сколько подается завтрак, и к этому времени я полностью уже привожу себя в порядок, если таковым его можно назвать. Я не мылась нормально неделю, не меняла одежду, а подмывание в раковине – ничто. Волосы вообще висят как пакля, их даже в хвост собрать невозможно. Так что в понедельник я сижу и жду своего завтрака, хотя в большей степени хочется поболтать на тему, что творится в мире. Меня это не особо волнует, но если я не подберу тему, Анья уйдет молча. Неожиданно дверь со скрипом открывается, и Лекса сама вносит мне поднос с завтраком. Я никогда этого не видела, я всегда просыпала этот момент. И мне кажется, что я даже соскучилась по своему врагу. Как говорится, друзей держи близко, а врагов еще ближе. — Выпей! — приказывает она мне, и я замечаю опять эту голубоватую жидкость в стакане. Теперь до меня доходит ее «срок годности» – одна неделя. Я выпиваю без слов. — Аппетита, — произносит она, собираясь покинуть меня, то есть камеру. — Лекса! — останавливаю я ее, и она быстро поворачивается ко мне лицом. Ничего не могу прочитать на нем. Замечаю лишь только, что оно приобрело более бронзовый оттенок... от загара? Они с моей дочкой были на море? Я так и не успела с ней побывать там... На меня накатывает грусть и, возможно, поэтому я произношу следующие слова, совсем не то, что хотела сказать ранее. — Извини, я не хотела говорить тех слов. — Врешь, — спокойно отвечает и уходит. А я впечатываюсь в железную дверь и шепчу: — Нет, я не хотела причинять тебе боль. Если бы я только знала это с самого начала... Не знаю, слышала она меня или нет, но только после произнесенных мною слов я услышала аккуратный топот каблучков. Брюнетка всегда ходила на них, ну сколько раз я ее видела, это можно было сосчитать по пальцам. Не скажу, что после ее признания стала относиться к ней по-другому, просто начала замечать очевидные вещи. Она красива, стройна, властна. Всегда культурно разговаривает, хоть и причиняет боль. Хотя могу только догадываться, сколько поселили в ней ненависти к окружающим с самого детства... Может быть, ее такой делает этот одаренный психолог? В обед приходит опять Анья, но почему? Они ведь вернулись? Как я могу уговорить Командующую побыть с дочкой, если я не вижу Кери? И раньше она сама пыталась поговорить со мной, а сейчас избегает? — Лови обед, Кларки! — заливисто сообщает мне шатенка. — Спасибо, — благодарю, меняясь подносами. — Анья, почему Лекса не пришла? Тишина повисает мертвым грузом в промежутке между нами. — Я не хотела тебе говорить это, Кларк... Но, думаю, твои дни здесь сочтены... Я ошибалась, и тебе не дадут увидеться с Алишей даже в последний раз. Извини, что подала надежду. Окно захлопывается, а у меня градом из глаз льются слезы. Где я смогла столько нагрешить, что мою семью разрушили, а теперь не дают даже в последний раз дочь увидеть??? И как, мне кажется, если бы не моя месть, я никогда бы не узнала, что она жива... Я проплакала до самого вечера, даже не притронувшись к обеду. — Кларк, ужин забирай, — голосит Анья. — Извини, что не сказала, что мне не нужен ужин и что тебе пришлось спуститься зря. Вот, — я подношу ей остывший обед. Кажется, он уже успел забродить в тепле. — Больше не приноси мне ничего: ни завтраки, ни обеды, ни ужины. Шатенка глубоко вздыхает и произносит: — Ну, как знаешь. Окно закрывается. Какая мне теперь разница, от чего умирать? От чьей-то руки или от голода? Могу только предполагать, что время уже после полуночи, а я все пялюсь в потолок и не могу закрыть глаза. Размышляю о жизни или о ее тщетности. Почему иногда с хорошими людьми случается такое? Моя мама всю жизнь спасала людей, я всю время мечтала пойти по ее стопам и пошла, и успела спасти немало жизней. Маркус всегда дарил радость, счастье людям. А моя Алиша – она еще ребенок. Почему она должна остаться без родной матери? Ведь никто ей не сможет заменить меня... Или у Лексы уже это получилось?.. Почему такая несправедливость? Когда убийцы, я уже не говорю о главах кланов, а о других, расхаживают по нашей Земле и спокойно продолжают убивать... Примерно еще через полчаса – час распахивается железная дверь, и я вскакиваю на ноги, испуганно замечая Командующую. Она пришла за мной? Убить меня? Я приму свою смерть как положено... Лекса подходит ближе, а я опускаюсь перед ней на колени, но не опускаю своего взгляда, а смотрю ей прямо в глаза. Мои же очи точно поблескивают от слез. Замечаю ее растерянность. Возможно, ни одна из ее жертв не смотрела на нее и не ждала своей смерти. — Что ты делаешь? — ее грозный голос пронзает мои барабанные перепонки. — Я готова, Командующая, к смерти. — Встань, Кларк, — замечаю смягчение ее взгляда. Или мне это кажется? — Ты умрешь, но не сегодня. Вставай. Что? Ничего не понимаю. Тогда зачем она здесь? Осторожно поднимаюсь. Может быть, это притворство, чтобы я не смотрела на нее, а она мне вонзила нож в спину? Но почему-то я чувствую всем своим нутром, что Кери так никогда не сделает. — Выходи и иди вперед. Я слушаюсь, выхожу из камеры и поднимаюсь по лестнице. — Зачем? — робко спрашиваю я, замечая, как Лекса следует за мной. — Куда мы идем? — Ты так и собираешься вонять? — Нет, но... — меня перебивают. — Лестница на второй этаж. Налево, первая дверь. Я следую точным назначениям «навигатора» и больше не задаю вопросов. Оказываюсь в большой спальне: светлой, просторной, с двуспальной кроватью. И, скорее всего, с мягкой кроватью. Боже, я так скучала по этому. Не находиться в четырех стенах, а иметь и окно, но не думаю, что мне разрешат остаться в этой комнате. — Чистое белье на кровати, бери его. Дверь в ванную комнату, — указывает мне дальше Кери голосом навигатора. Я делаю все и захожу, но тут она входит за мной, и я, честно, пугаюсь. — Раздевайся и в душ! Господи... Финн – единственный, кто видел меня обнаженной или даже не особо видел, так как в комнате было темно, и это было очень много лет тому назад... В прошлой жизни... — Я... я... — мой голос дрожит. — Не могла бы ты отвернуться. — Сейчас! И ты по моей доброте душевной воткнешь мне какой-нибудь осколок в спину, — кажется, мы думаем об одном, не доверяя друг друг. — Я не собираюсь ждать твоего побега и не дай Бог, ты еще напугаешь Алишу. Она заботится о моей дочери... Это все же доходит до меня. А у меня не остается другого выхода. Расстегиваю замок на своей узкой спортивной олимпийке, и оттуда моя грудь, которая была стянута все это время, выпадает как два мячика. Взгляд Командующей соскальзывает с моего лица и перемещается на мои большие округлости. Ну она же девочка, почему я стесняюсь? Олимпийка падает на пол, и я стягиваю свои штаны, а глаза напротив будто бы приросли к моему потрепанному спортивному лифчику. — Что-то не так? — подаю я дрожащий голос. — Я подобрала не тот лифчик... Так что, скорее всего, тебе придется походить какое-то время без него, — голос почему-то стал ниже, чем обычно. Я облегченно выдыхаю, делая это незаметно, как мне кажется. Стягиваю быстро трусики и лифчик, кидая их на гору грязной одежды. Больше не наблюдаю за чужим взглядом, ибо кожа моего лица начинает полыхать от смущения, хотя все же замечаю боковым зрением, что Кери отворачивается, пока я настраиваю воду в кабинке. Потом быстро вхожу и закрываю за собой дверь. Ну и тут я немного смелею. — Когда я умру? — Не знаю. Тебе нужна точная дата? — Нет, просто... скоро или нет? — Как будешь себя вести. — Я вела себя хорошо всю неделю, — сознаюсь, намыливая мочалкой свое тело. — Знаю, а сегодня отказалась от обеда и ужина. — Просто Анья сказала... — Анья ничего не решает тут. А если ей что-то показалось, то не стоит это принимать за правду. Я замолкаю, мою голову шампунем, промываю и хочу подольше постоять под теплой водой. — Как вы нашли меня, то есть мою семью? Как вы выходите на одаренных? — задаю я вопрос, который уже задавала, но мне не ответили, в надежде, что сейчас может повести. — Это луч света, который уходит прямо в Космос, когда ты пользуешься первый раз своей силой. Днем он не виден человеческому глазу, а ночью это можно посчитать кошмарным сном. Приборы фиксируют энергию, определяя точное месторасположение. Чаще всего это случается у новорожденных, они не умеет контролировать свои силы. — Но я не пользовалась своей силой до того, как вы... — Кларк, если ты не заметила, как левитировала, к примеру, во сне, это не значит, что ты не применила свою силу. Ты первая из всех одаренных, кто дожил до такого возраста. Ты пила раньше какие-нибудь таблетки? — Нет, то есть у меня аллергия с детства, и мама давала мне таблетки непрерывно, а то могло все дойти и до отека...* Такое бывало в детстве. А после беременности организм обновился, и не было нужды в них. — Эффект накопления... — Что? — Скорее всего в этих таблетках содержался блокатор, он и сдерживал твои силы все время. За столько лет он накопился и вышел полностью только спустя несколько лет, поэтому поток энергии сработал так запоздало. Я покидаю кабинку и замечаю, как Лекса осматривает меня с ног до головы. Я опять краснею пуще прежнего... — Эмм... полотенце?.. — практически шепотом говорю. Командующая резко отворачивается. Ей неприятно смотреть на меня? Или мое тело настолько ужасно? — Можешь взять любое с полки. — Почему не оставить жить спокойно одаренных? Они же... мы те же самые люди, — начинаю вытираться. — Не все белое кажется белым и наоборот. Кларк, в конечном итоге каждый одаренный захочет власти. Даже если его половину детства пичкать блокатором. Однажды он откажется, поймет свою силу и начнет убивать обычных граждан. Может даже дойти до президента, одного, второго. Такое уже было лет сто тому назад, после этого начали создавать кланы. Поначалу это были обычные люди, но они не могут справиться со всем, поэтому чуть позже начали обучать некоторых одаренных. — Значит, все-таки можно кого-то обучить? — натягиваю шелковые трусики-стринги. Кажется, и здесь она с размером не угадала, ибо они врезаются между ягодиц. Ладно, потерплю. Быстро натягиваю носки, свободные пижамные штаны, майку и новые кроссовки. — Можно, на свой страх и риск. Не все проходили обучение, кто-то восставал, и их убивали. — То есть они... мы опасны? — я выхожу вперед, показывая, что готова. — Да. Пойдем. Честно, узнавая все больше правды, я в неком смятении. Больше не нахожу пока вопросов, и мы в тишине доходим назад до моей камеры. Замечаю, что постель мою сменили, а на табурете стоит ужин. — Спокойной ночи, Кларк. — Лекса? — зову, и она оборачивается. — Принеси завтрак ты... пожалуйста... Брюнетка ничего не отвечает, покидая мою камеру. Я быстро ужинаю и также быстро проваливаюсь в сон. Чистые одежда и постельное белье очень этому способствуют. Об остальном подумаю завтра.