crucified

Тони по-прежнему неподвижно сидел на полу, в их со Стивом спальне, и не мог понять, как ему жить дальше, а главное — не мог придумать для этого ни одной стоящей причины. Без Роджерса, который изменил наглого самонадеянного Старка, превратив его в лучшую версию себя, Тони не хотел существовать дальше. Ему не для кого больше стараться. Стив — любовь всей его жизни и шрам во всю душу, появившийся с его потерей, не затянется никогда. Его поглощала вина, он ведь был там. Весь такой крутой, в своей титаново-золотой броне, с репульсорами из рук и ног, с новейшими технологиями, и нихера не смог сделать. Все произошло так быстро и внезапно. Но Тони не мог списать это на какие-то обстоятельства. В своей свадебной клятве он писал, что всегда будет защищать своего мужа от любых обстоятельств, он писал, что готов умереть за него, и это было правдой. И сейчас он полноправно винил себя за то, что не смог сдержать обещание — уберечь самое важное, что у него было. Они так и не нашли тело Стива. Взрыв был такой мощности, что вся команда уверяла, что от Капитана вряд ли что-то осталось, но Старк не верил. Поэтому заперся в лаборатории, нервно потирая тонкую полоску кольца и верил, что Стив жив, хотя никому и не признавался. А то совсем бы за чокнутого сошел. Он заставлял Джарвиса диагностировать, искать, просчитывать. Неделю он не выходил из помещения, но тщетно. Ничего. Совсем. И сейчас, он сидел совсем разбитый и сломленный. Пытавшийся, старавшийся, ну, а толку. Никакого результата. Кажется, он бы сошел с ума в оглушающей тишине, если бы не голос Джарвиса: — Сэр, в здании Капитан Роджерс. — Еще раз так пошутишь, отключу ко всем херам. — язвительно выплюнул Тони в потолок, болезненно фыркая. — Сэр, это не шутка. Я идентифицировал Капитана прямо сейчас, он движется по нижнему этажу и, похоже, направляется к вам. Лицо гения исказилось в неподдельном удивлении, он чертыхнулся, подскочил с места и замер в шоке с приоткрытым ртом, чуть пошатываясь от двери назад. Его пальцы все еще гуляют по кольцу, а он лишь шепчет «я знал, я знал, я знал», и ждет, пока Роджерс зайдет и обнимет его. На секунду ему показалось, что он сошел с ума, чокнулся, но резко выбитая дверь отрезвляет, заставляет поверить в реальность происходящего. Стив, большой и сильный, правда чуть заросший, стоит прямо сейчас перед ним, и он живее всех живых. — Стив, — едва различимо шепчет опешивший Тони, его глаза мечутся по родному лицу, он кусает щеку изнутри, до крови, чтобы убедится, что это реально. Он так и стоит, когда Роджерс подходит ближе и пинает его ногой, со всей дури, со всей мощи, что заставляет Тони тряпичной куклой свалиться на пол, при этом вытерев собой метров десять дорогого деревянного покрытия. Он сплевывает кровь, пытается подняться, но не может, получает еще один удар, прямо в живот, сгибается пополам, делает вдох и непонимающе смотрит на такого чужого сейчас Капитана. А Роджерс бьет, добивает. Его движения выверены и отточены, он настоящий солдат, не чувствующий боли и страха. Избивает на автомате лежащего Тони, который харкается кровью, и не чувствует ничего. Его мозг забит тупой программой, он не помнит кто он, не помнит ничего, что было ранее. У него есть лишь приказ, который он намерен выполнить. — Джарвис, — с трудом кряхтит гений, отползая назад. Стив поднимает Тони с пола, держит за шиворот, как бедного котенка, и смотрит на окровавленное лицо и кривую усмешку. А еще, среди мелких шрамов и кровоподтеков, синяков и лопнувших капилляров, он замечает крохотную слезинку. Он замахивается, чтобы ударить в последний раз и покончить с этим делом, но почему-то замирает, взглядом провожая крохотную капельку, стекающую по смуглой коже. Заносит кулак и почти бьет, но его внимание задерживается на едва шевелящихся губах, с которых шепотом слетает «Я люблю тебя». Он замахивается еще раз и не понимает, почему не может ударить. Он смотрит на чужого человека, которого приказано убить и не понимает, что мешает нанести удар. Он заносит руку снова и орет, отшвыривая Тони на пол, слышит грохот большой мраморной вазы, хрип еле живого Старка и зарывается ладонями в волосы. Он не понимает, что не так, в его голове что-то мелькает, быстро, хаотично и непонятно, ему больно, черепная коробка вот-вот лопнет от напряжения и тяжести. Стив разгоняется, снова хватает жертву и заносит кулак, но снова не выходит. Кто-то бьет сзади. Прямо по голове, так сильно и оглушающе, Роджерс с трудом оборачивается, перед тем, как всем корпусом завалиться вперед, и видит большой молоток в крепкой руке. Наташа с остальными вбегает в комнату, говорит, что Джарвис дал сигнал и замирает от шока. Она смотрит на Стива со спины и ей уже достаточно этого, чтобы узнать его, она приоткрывает рот и хмурит брови, когда Баки подлетает к Роджерсу, поднимает его, Клинт вопросительно смотрит на Тора, впервые появившегося за месяц, а Ванда пытается помочь Тони. — Зовите Беннера, я знаю, что произошло. — твердо выпаливает Одинсон, оставляя всех в недоумении.

***

Каждый помнит этот день по-разному. Общим у этих воспоминаний остается одно. Они были ужасными. Тягучими, опустошающими и болезненными буквально для всех, кто был на той миссии. Мстители были настолько повержены в шок от происходящего, что не сразу заметили, что вернулись домой не в полном составе. Звездная пыль, яркое разноцветное свечение и путь через радужный мост в Асгард преодолен. Хеймдаль явно рад видеть сына Одина дома, и уже знает зачем он явился. Он застает Тора рассерженным и разбитым, и сразу понимает, тут что-то личное. Взирает на Мидгард и пытается понять, что произошло.

Видит человека, которого Бог называет «доблестным другом», а через мгновение, перед ним взрыв и едкое красное пламя, обжигающие взор. Видит и другого, в желто-красной броне. В его глазах застыл парализующий ужас. Чувствует чужую боль и страх. Повсюду копать и грязь. Человек с железной рукой бежит, громко кричит, срываясь на хрип. Гремит еще один взрыв. Больше, громче и ужаснее. Пытается присмотреться и найти блондина. Тяжелая, свободная от мьельнера, рука ложится на его доспехи и медовые глаза распахиваются вновь.

— Хеймдаль, мне нужна твоя помощь, — серьезно начал громовержец, чьи крылья носа гневно раздувались при вдохе и выходе, его глаза казались чуть темнее, чем обычно, меж бровей залегла мелкая трещинка от того, как он хмурился. В своем облачении, с тяжело вздымающейся грудью и алым, развивающимся на воздухе плащом, со светлыми прядями, свисающими на серьезное лицо, и невероятной тоской в глазах Бог грома выглядел достаточно пугающе, но при этом растеряно. — Кажется, я догадываюсь о чем речь, — встревоженно ответил хранитель врат, гордо приподняв голову. — Дело в моем… — Тор явно запнулся, пытаясь правильно подобрать слова, но в голову лезли только ужасные фрагменты катастрофы, гулкие крики Тони и шум от взрывной волны. Он Бог, куда сильнее и выносливее любого из людей, со стойким характером и достаточной отвагой для того, чтобы бросаться в бой каждый раз, как в последний, не раз видевший смерть товарищей и близких друзей, сейчас просто был повержен в шок. Он чувствовал вину за то, что случилось с Капитаном, он чувствовал, что должен был что-то сделать, но как будто не успел. Его до чертиков настораживала мысль о том, что никто из всей команды не смог ничего сделать. Это было странно. Они имели последние инновации, железную броню, двоих суперсолдат, Бога в конце концов, и все равно не смогли ничего сделать. На этот раз, отпускать друга так просто Тор был не готов. Если он не вернет его к жизни, так хоть узнает ответы на свои многочисленные вопросы. — Дело в твоем друге из Мидгарда, верно? — Да, — устало выдохнул громовержец, опуская молот подле себя и присаживаясь на золотую ступень возле врат. — Ты видел, что произошло? — Ты спрашиваешь, потому что не уверен в том, что видел сам? — Хеймдаль улыбнулся уголками губ, как делал это всегда, когда ему требовалось утешить всесильного Бога. Его пальцы сомкнулись вместе и он присел рядом с Одинсоном. В ответ он услышал лишь обреченный выдох. Тор свесил светлую макушку вниз, тупя взглядом где-то возле своих ног. — Я был там и не спас его, — устало выпалил громовержец, резко разворачиваясь на мужчину. — Я устал терять тех, кого люблю, я должен был что-то сделать. — Люди часто винят Богов в том, что с ними происходит, ну, а Боги винят себя… — О чем ты? — Я о том, что ты должен помнить кто ты есть, и помнить, что ответ всегда в тебе. — мягко проговорил защитник врат и поднялся с места, протягивая ладонь отчаявшемуся Тору. — Вставай, Бог Грома, посмотри в себя, — торжественно выговорил Хеймдаль. Одинсон оперся на протянутую руку и встал, выпрямившись во весь рост. Как только он коснулся смуглой кожи, его словно прошиб разряд тока. Резкая яркая вспышка перед глазами и Тор ощущает покалывание у висков. Все кажется странным, мутным, расплывчатым. Перед его глазами чей-то сгорбленный силуэт и большая двуспальная кровать. Незнакомец поднимает голову и осматривает ту самую постель. Чуть приглядевшись, громовержец признает в силуэте знакомого гения. — Тони? — в его голосе явно два оттенка. Хрипотца и тревожность. Тор понимает, что его не слышат. Его вообще тут нет. Наблюдает дальше и ждет, пока что-то произойдет, ведь видения никогда не приходят просто так. Они взывают глубинные позывы души, приносят ответы на самые сложные и запутанные вопросы, заставляя заглядывать в свою сущность глубоко, копаясь до самых недр. Он слышит металлический голос Джарвиса и реакцию Тони. Видит, как он вскакивает и, едва стоя на ногах, шарахается от двери, распахивая глаза и рот в немом удивлении. Сорванная с петель дверь явно что-то значит. За ней Стив. Красно-черный Капитан с отросшими волосами и бородой, отполированным щитом и желанием убивать. Его голубые глаза черны от злости, губы плотно сжаты, а каждая мышца напряжена как плотный жгут. Перед глазами снова плывет, видение начинает рассыпаться, словно песок сквозь пальцы, и вот, он стоит позади Красного Черепа и доктора Золо, которые отдают приказ Роджерсу. Приказ убить Тони Старка. В голове Тора немой вопрос, какого черта происходит, он чуть пошатывается, видение забирает много сил, снова туман, затем он видит тот день. Стоит у взрывающейся базы, перед медовыми глазами живой Стив, которого под руки утаскивают члены Гидры. А потом гремит второй взрыв, все разлетается в щепки, превращается в пыль, осколки и грязь. Его что-то одергивает, он в растерянности от увиденного, но зато полон решимости на то, чтобы предотвратить худший исход. Асгард не подчиняется временным рамкам, он может опоздать, но что-то подсказывает Тору, что сейчас самое время навестить друзей.

***

— Что скажешь, Брюс? — нервно проговаривает Наташа, исподлобья устремляя синие глаза на мужчину. Тот медленно снимает аккуратные очки и потирает переносицу, шумно выдыхая. — Точно могу сказать одно — он не помнит никого из нас, а что еще хуже, он не помнит себя. — Что ты сможешь сделать? — в беседу вмешивается Барнс, подходя ближе к Романофф. — У него в голове программа, очень похоже на то, что было с тобой. Но это воздействие куда мощнее. Услышав это, Баки нервно сглотнул, поворачиваясь на Роджерса, что сидел на кушетке за непробиваемым стеклом, удрученно свесив голову. Зимний Солдат единственный знал, как Гидра умеет промывать мозг и к чему они могут прибегать, если какие-то фрагменты воспоминаний не стираются так просто. Твой мозг словно перемалываются в блендере, как гребаный смузи, эти ощущения просто раздирают тебя изнутри, в тебя забивается тупая установка, программа, ты становишься безвольной куклой, примитивной машиной для убийства. Они повторяют все это до тех пор, пока полностью не вытравят тебя самого из твоей же головы. Вдова прекрасно поняла, о чем сейчас думает ее возлюбленный, но не стала говорить чего-то лишнего, просто переплела свои пальцы с чужими и сочувственно улыбнулась уголками губ.

***

— Как он? — тихо спрашивает Ванда, прислоняясь боком к дверному проему комнаты. Пеппер немного отстраняется от Тони, садится ровнее и поджимает тонкие губы. Она оборачивается на Ведьму и поднимает усталые глаза. Та понимает ответ на свой вопрос без слов. Ведь Потс всегда улыбается, она всегда приветлива и дружелюбна, иногда кажется, что никакая ситуация не могла бы вывести ее из себя, но сейчас все иначе. Ее всегда идеальные волосы были распущены, кое-где взъерошены и растрепаны, а на лице не было ни капли эмоций. Ей порядком надоел тот ритм жизни, где Тони едва живой, каждый раз лежит на этой кушетке, а она ничего не может с этим поделать и просто старается. Старается держаться, всем улыбаться, управлять огромной компанией, отвечать совету директоров, когда акции падают, после каких-нибудь выходок Тони перед общественностью или других переполохов. Она просто очень сильно старается, и у нее отлично выходит, но всему есть предел. Ей всегда казалось, что она сможет вытерпеть это все ради Тони. Ведь он, словно ее младший брат, пропадет без постоянной опеки и заботы. Пеппер смогла спокойно выдохнуть, когда вместе с остальными узнала про отношения Стива и Тони, зная, что теперь Старк точно в надежных руках. Ха, забавно. Сейчас она снова сидит тут и смотрит на кровоподтеки на его лице, оставленные Роджерсом и понимает, что ей охренеть как осточертело все это. — Я посижу с ним, — начинает Ванда, проходя в комнату. — Спасибо, — Потс встает, аккуратно поправляет помятую юбку и пытается выдавить из себя силы для улыбки девушке напротив. — Пеппер, — коротко бросает Ведьма ей вслед. — Все будет хорошо. Рыжеволосая слабо кивает и покидает комнату. Это будет долгий день. Алая Ведьма подходит ближе к Тони и садится рядом, слабо улыбаясь. Она чувствует себя виноватой, до сих пор, несмотря на то, что Стив жив. Она просто считает, что обязана Старку за тот дом и семью, что она обрела вместе со Мстителями. Это действительно важно для нее. У нее ничего больше нет. Буквально. Ей было не во что верить и не за кого сражаться. Но тут, в башне, она получила нечто большее, чем просто команду. Она получила семью и веру. Она получила тех, за кого нужно драться насмерть. Как и каждый тут. Мстители вряд ли объединены хорошими обстоятельствами. Они все тут не от хорошей жизни. Каждый из них однажды потерял все, во что верил, каждый видел, как правда становится ложью, каждый проживал тысячу жизней и рассыпался на куски. Они нужны друг другу. Скользя глазами по бессознательному Тони, Ванда опускает взгляд на исхудавшие тонкие пальцы, а затем и на полоску кольца, которая слабо поблескивала, под лучами света, попадавшего в помещение. Она горько усмехнулась ситуации и погладила смуглую ладонь, легко касаясь кожи. Он уже неделю не приходит в себя, зато жизненные показатели в норме. Джарвис диагностировал и выявлял любые изменения в состоянии гения, пока Брюс возвращал Роджерсу память. Все стараются. Каждый день. Слабое шевеление заставляет Максимофф нахмуриться и наклониться ближе, она замечает как чужая рука касается ее в ответ, а тяжелые веки с трудом разлепляются. — Тони? — в ее голосе много волнения. — Стив, — он шепчет и облизывает сухие губы, поворачивая голову на девушку. — Стив, — снова повторяет он чуть громче, уже смотря Ванде в глаза. — Он жив, да? — Да, Тони, — она улыбается дрожащими губами, сжимая его руку. — Где он? — Тони откашливается, щурится и пытается встать. — Эй, — Ванда сглатывает и призывает Старка лечь обратно. — Не спеши. Она и понятия не имела, что именно ей придется говорить Тони в лицо о той проблеме, на которую они наткнулись, возвращая Стиву сознание. Он хмурится, чует неладное и вопросительно смотрит. К такому она действительно не готова.