Маскарад: Дневник охотника

Загонщик, охотник — все ноты расписаны в такт Горящей землей. Небеса вечно будут за нас. И отдыха нет, ведь у каждого личный контракт, И Небо ведет, приближая победный наш час! (Jam — Охотник) Полтора месяца спустя — Он выйдет. Я не ответил — ответ и не требовался, — продолжая чистить ружье. Старая проверенная вещь — и сегодня она мне понадобится. Конечно, при условии, что мы выманим нашу цель. Элизабет Бриджис придирчивым взглядом окинула разложенное на столе оружие, удовлетворенно кивнула и повторила: — Он выйдет. В приоткрытое окно повеяло холодным влажным воздухом. Шелестел дождь. Поздняя осень — не самое приятное время, и не только из-за погоды (которая в Англии, надо сказать, и так не радовала): ночи длиннее, а солнце поутру подолгу не показывается из-за туч. Идеальное время для вампиров. — Если он не сменил свои охотничьи земли — а он их вряд ли сменил, — продолжала женщина, — он явится сегодня. Приманка должна сработать. — Почему вы уверены? — я отозвался от чистки оружия. Элизабет подняла со стола крепкий охотничий нож, взвесила его в руке. — Потому что это можно понять по его поведению. Это явно каитифф, и он скатился во власть Внутреннего Зверя. Он старается идти по линии наименьшего сопротивления и выискивает наименее опасных жертв. Но при этом он глуп и неопытен — будь здесь сейчас другие вампиры, и он бы уже стал пеплом. Но при этом он хорошо прячется. Сегодня перед рассветом кто-то крутился возле дома, и это были отнюдь не любопытные соседи. Он был неосторожен — слишком шуршал кустами. Этот вампир появился в деревне чуть меньше месяца назад — точнее, тогда на кладбище обнаружили тело сторожа. Оно было обескровлено, а на шее осталась рваная рана. Несмотря на, казалось бы, странные обстоятельства, люди сочли это обыкновенным убийством. Старик обладал вспыльчивым нравом и в последние годы много пил. Как говаривали жители деревни, его не раз замечали в драках с собутыльниками. Потому все и пребывали в твердой уверенности в том, что кладбищенского сторожа убили в очередной пьяной драке. Но потом кто-то убил ночью одинокую старуху миссис Уолпол, жившую в доме, расположенном ближе всех к кладбищу. Наверно, никто бы и не заметил ее отсутствия, если бы ее страдавшая бессонницей соседка не увидела, что окна в доме убитой были открыты всю ночь. По словам соседки, старуха после смерти мужа очень боялась воров, и потому окна в ее доме нередко оставались закрытыми даже днем. Обеспокоенные соседи попытались дозваться хозяйку дома, и, когда это не удалось, вызвали полицию. В доме, как уже знали все, обнаружили пугающее зрелище: обескровленное тело миссис Уолпол с разорванным горлом лежало в постели. Хотелось верить, что она даже не успела проснуться. Потом погиб мужчина, возвращавшийся из паба поздно вечером. Картина была той же: обескровленное тело с рваной раной на шее. За неполный месяц в деревне уже погибло шесть человек. Жителей это не на шутку встревожило, а полиция безрезультатно искала убийцу. Безрезультатно — потому, что они искали не там и не так, потому что даже не могли предположить, кто является убийцей. Должно быть, во всей деревне только я и Элизабет знали, что убийцей был вампир. Говорят, если в тихой английской деревне никого не убили — это непорядок. В таком случае должны хотя бы кого-то ограбить. Если нет и этого — значит, у самых уважаемых в округе семей должны иметься скелеты в шкафу, причем нередко такие, за которые в большинстве стран мира можно было схлопотать и высшую меру наказания. Нет и этого — значит, это подделка, а не английская деревня. Я едва заметно ухмыльнулся в ответ на собственные мысли. С той попытки убить ЛаКруа в его поместье прошло уже два месяца, но господин Кросс, вопреки обещанию, так и не вернулся. Мне хотелось верить, что причиной тому были отвлекшие его дела, а вовсе не то, что меня решили выставить из организации Впрочем, я продолжал заниматься своей работой — охотой на ночных тварей. Объявившийся здесь вампир, бесспорно, заслуживал смерти. Обычно вампирам не нужно убивать, чтобы насытиться, но этот выпивал своих жертв досуха. Он выбирал тех, кто не мог оказать ему сопротивления, и безжалостно расправлялся с ними. Но, несмотря ни на что, поймать его не удавалось. Потратив несколько ночей на бесплодные поиски вампира, миссис Бриджис, к которой я к этому времени уже обращался по имени, решила прибегнуть к отчаянному и дерзкому плану, поймав тварь на живца. Кровопийца выбирал наименее опасных жертв? Прекрасно. Для всей округи Элизабет Бриджис была одинокой вдовой, приютившей дальнего родственника-подростка — то есть, меня. Никто не знал о том, кем мы являлись на самом деле — и тем более не знала об этом наша цель. Чем не легкая добыча? Окна, несмотря на холод, мы оставили открытыми. Оружие было готово к бою — скоро солнце зайдет, и кровососущая тварь выйдет на охоту. А дальше останется уповать на удачу — что вампир примет нас за безропотных жертв, что он не учует и не распознает запах пороха и ружейного масла, что он не заподозрит подвох… Я закончил с чисткой ружья и привычным движением зарядил его. Оружие всегда должно быть заряжено и находиться под рукой. Затем настал черед ножей. Один я прицепил к поясу — его скроют полы куртки. Второй на шнурке повесил между лопаток — вбитая в мою голову отцом привычка. Что еще? Элизабет вновь окинула меня оценивающим взглядом, довольно кивнула и зарядила свое ружье. — Этой ночью, — твердо проговорила она, и в ее голосе послышались металлические нотки. — Сегодня мы разделаемся с ним. Элизабет Бриджис было сорок два года, и вряд ли кто-нибудь из жителей деревни мог предположить, что среди них живет охотница на вампиров. На ее счету было больше двух десятков уничтоженных кровопийц, и за время своей охоты ей немало удалось выяснить о них и других сверхъестественных существах. А началось все больше пятнадцати лет назад, когда на болотах неподалеку объявился таинственный зверь. Этот зверь растерзал нескольких человек, оказавшихся ночью за пределами деревни. Естественно, жуткое происшествие не осталось незамеченным, и с тех пор в окрестностях поселился страх перед ночной тьмой. Потом немолодого садовника убили прямо возле его дома — неизвестный изувер выпустил бедняге внутренности, а затем разорвал горло. Это вселило еще больший страх в жителей деревни, люди боялись ночи, пугались любого шороха. Элизабет Бриджис в то время была обычной школьной учительницей. Ее муж временами охотился, и потому в доме имелось оружие. После появления неизвестного убийцы ружья всегда держали заряженным и под рукой — на всякий случай. И однажды оно пригодилось. Случайно ли это вышло, или же нет, но в одну ночь убийца вторгся в дом четы Бриджис. И как бы мистер Бриджис ни готовился к этой встрече, он не успел ничего сделать — жуткое существо, отдаленно похожее на человека, но с мощными когтями на руках, появилось слишком неожиданно. У мужчины, никогда прежде не имевшего дел с подобным, просто не было шансов. А вот миссис Бриджис повезло больше — женщина успела схватить ружье и выстрелить — и, по счастливой случайности, попала. На столь близком расстоянии нападавшему просто разнесло голову. Элизабет Бриджис ожидала, что убийца упадет на пол, но вместо этого произошло то, чего она не могла себе представить: тело монстра вспыхнуло и сгорело в считанные мгновенья — от него остался лишь серый пепел. Элизабет никогда не говорила о том, как она вернулась к нормальной жизни после произошедшего и что рассказала соседям и полицейским. Но с той ночи она знала, что люди не зря веками боялись темноты. В ней действительно обитали монстры. И с тех пор Элизабет Бриджис, которой повезло — иначе не сказать! — выжить при встрече с тем вампиром, вышла на тропу войны с нечистью. Ей не у кого было учиться, неоткуда было достать достоверные сведения — но она старалась, училась стрелять и обращаться с ножом, добывала знания по крупицам сама и охотилась. Охотилась на существ, скрывающихся во тьме. С Обществом Леопольда она случайно связалась несколько лет назад, и, насколько я мог судить, те из наших, кто знал ее, искренне уважали эту храбрую и упорную женщину, в одиночку противостоявшую тьме. Она была охотником, одной из нас, даже если не состояла ни в одной организации. И сейчас, пока я не вернулся к своим, Элизабет стала моей наставницей. За то время, что я ее знал, мое уважение к ней только возросло. Рассудительная, хладнокровная, не лишенная здоровой доли упрямства, безжалостная по отношению к врагу, она могла бы стать однажды и одним из лидеров общества Леопольда, если бы захотела этого добиться. По крайней мере, так мне тогда казалось. — Все выглядит почти так же, как и тогда, — наставница мрачно усмехнулась. — Похоже, сами Небеса раз в несколько лет шлют в эту дыру очередного вампира-убийцу, упивающегося своим превосходством над людьми, но скатившегося во власть Зверя. Этой ночью он станет пеплом. До заката меньше часа. Все готово? — Да, — я кивнул. — Прекрасно. А теперь стоит убрать оружие — он не должен заметить подвоха. Менее чем через час западня была полностью готова — оставалось лишь надеяться, что вампир воспримет открытые в весьма прохладную погоду окна как легкий путь к свежей крови и не заподозрит, что это может оказаться ловушкой. Оружие мы спрятали под одеждой, все, что не могли навесить на себя, убрали с видных мест. А теперь оставалось лишь изобразить, что мы мирно спим в своих комнатах. И надеяться, что западня привлечет эту тварь. Укрывшись пледом, дабы скрыть тот факт, что полностью экипирован к бою, я закрыл глаза и равномерно задышал. В маленькой комнатке было холодно из-за раскрытого настежь окна. В бок упиралась рукоять кинжала. Впрочем, это хорошо — неудобство мешало накатывающей сонливости. Наш план был прост, но рискован: если он сработает, а кто-то из нас заснет, мы — трупы. Минуты казались часами, и через какое-то время я уже вынужден был бороться с дремотой. Это выходило бы намного проще, если бы не надо было держать глаза закрытыми… «Не спать!» Чтобы хоть чем-то занять голову и отогнать сон, я начал было считать, но быстро оставил эту затею. Во-первых, не помогло, во-вторых, отвлекаться не стоило. В конце концов я все-таки приоткрыл глаза и осторожно повернул голову, взглянув на часы на тумбочке. Благо, луна давала достаточно света, чтобы разглядеть циферблат. Половина второго. Я вновь прикрыл глаза, наблюдая за окружением сквозь ресницы. Тишина. Не мертвая — просто мирная тишина. Где-то прокричала ночная птица. Ветер шумел в кронах деревьев. Потом с тихим шелестом зарядил дождь. Я жадно вслушивался в звуки ночи, надеясь вот-вот услышать что-то, что выдаст вышедшего на охоту вампира. Он должен купиться на приманку и влезть в ловушку. Но пока что я слышал лишь как колотится мое сердце в предчувствии боя. Я испытывал причудливую смесь азарта, нетерпения и страха. Да, в какой-то мере мне было немного страшно, несмотря на то, что на моем счету уже имелись несколько убитых вампиров. Но тех четверых в поместье ЛаКруа я убил, защищаясь, импровизируя, ведомый страхом и яростью. А здесь мне приходилось выступить в роли приманки для ночного хищника. Я глубоко вдохнул, надеясь усмирить учащенно бьющееся сердце. Конечно, вряд ли его стук выдаст меня вампиру… Я подумал о нашей цели. Представил, как он рыщет во тьме, выискивая следующую жертву. Вот он приближается к нашему дому (на миг мне даже показалось, будто я слышу шаги), смотрит в раскрытые окна, хищно улыбается, обнажая клыки. Он наверняка голоден — ведь с последнего убийства прошло несколько дней. За окном хрустнула ветка, и мне стоило огромных усилий не вздрогнуть. Нет, я не должен выдать себя. Я замер и жадно вслушался в происходящее. Моя рука сжала остро заточенный деревянный кол. Не запутался бы он в складках ткани… Ждать. Нужно было ждать. Снова тишина. Или… Да, точно. Едва слышное скребыхание. А потом я увидел сквозь полуопущенные веки, как льющийся в окно лунный свет перекрыла какая-то тень. Ага! Вампир купился. Теперь главное — не выдать себя раньше времени. И не стать поздним ужином. Я прекрасно осознавал, в какой опасности сейчас находился. В рукопашном бою у противника было гораздо больше шансов, несмотря на мое вооружение. Поэтому решающим фактором была внезапность. И я отдавал себе отчет в том, что, если что-то пойдет не так, эта охота может оказаться для меня последней. Но я успел привыкнуть к риску. Такова жизнь истребителя нечисти — вечная охота во тьме. Игра со Смертью. Тогда, два месяца назад, мне удалось выиграть свою жизнь. Но удастся ли сейчас? «Соберись! Просто дождись момента и бей!» Я закрыл глаза и продолжил притворяться спящим. Вот моего слуха коснулись тихие шаги — кровопийца приближался. Что ж, я устрою ему славный сюрприз. Кто-то, стоящий надо мной, с шумом втянул воздух. Я знал, что вампиры не нуждаются в дыхании, но иногда дышат по старой человеческой привычке. Ночной хищник предвкушал трапезу. «Как бы не так!» Он, должно быть, наслаждался моментом перед тем, как разорвать мне горло. Я знал, что при укусе вампира человек впадает в состояние оцепенения и не может дать отпор — если только, конечно, в его крови в этот момент не бушует адреналин. Но позволить этой твари укусить себя я не собирался. Слишком большой риск, даже для охотника. Подозревал ли этот вампир, что жертва в этот раз на самом деле является хищником? Хотелось верить, что нет — иначе весь наш план полетит оборотню под хвост вместе с моей жизнью — хотя, возможно, Элизабет все же прикончит вампира. Меня обдало зловонным дыханием — пришлось постараться, чтобы не поморщиться и ничем себя не выдать. Еще секунда — и он вцепится мне в горло. «Рано!» В тот момент, когда мое горло уже ощутило остроту зубов твари, я нанес удар. Увы, целиться вслепую было затруднительно — естественно, я не попал в сердце, хоть и причинил вампиру боль. Тварь, зашипев, отпрянула. Мне повезло, что в момент удара вампир разжал зубы, а не вырвал мне к черту глотку. Я тоже не стал разлеживаться — бросив в противника плед, тем самым отыграв еще пару секунд, я вскочил с дивана, выхватив длинный нож. — В чем дело, не привык получать отпор? — с вызовом произнес я, готовясь отразить удар. Теперь я мог рассмотреть моего врага. Очень худой, словно узник концлагеря — кожа да кости. Только вот в этом дистрофическом теле скрывалась сила, намного превосходящая человеческую. Оставалось лишь надеяться, что этот вампир не умеет использовать вампирские сверхспособности, или, как их называли сами дети ночи, Дисциплины. В противном случае я покойник. «Носферату!» Кто же еще это мог быть? Обществу было известно о том, что род вампирский разделяется на кланы, но за все время существования организации удалось узнать лишь о нескольких из них. Но тварь, представшая передо мной, определенно принадлежала к клану Носферату. Представителей остальных кланов сложно было отличить от людей, Носферату же обладали на редкость «приятной» внешностью. Вот и у этого присутствовали непропорционально длинные худые руки, оснащенные длинными когтями, его уши, заостренные, словно у нетопыря, отличались по размеру и форме, а рот ощерился набором разного размера кривых, но острых зубов. Близко посаженные глаза монстра хищно уставились на меня — получал он отпор прежде или нет, но планы на ужин явно не собирался отменять. — Ты подавишься, — пообещал я, перенося вес тела на правую ногу и чуть отводя руку с ножом для удара. — Это я тебе гарантирую. То ли этот парень не умел говорить, то ли попросту не был разговорчивым, но на мой выпад он ничего не ответил — только по-звериному отскочил назад, явно готовясь к атаке. Вооруженный противник, не собирающийся удирать в панике, явно сбил его с толку. Еще один бросок — и я вовремя пихнул под ноги вампиру стул, заставив его с грохотом рухнуть на пол вместе со спасшим меня предметом мебели. Впрочем, поднялся мой противник до обидного быстро. Вампир вновь бросился в атаку, и в этот раз я едва увернулся от удара когтей. И все-таки следующим выпадом он меня зацепил, оставив на шее глубокие царапины и… разорвав шнурок. Висевший на нем нож с глухим стуком упал на пол, и я остался без своей козырной карты. Дело принимало крайне опасный для меня оборот — необходимо было предпринять что-то, дабы не оказаться очередной жертвой этого Носферату. Я успел нанести удар ножом, но клинок лишь рассек кожу противника. Вампир даже не обратил внимания на эту жалкую царапину. «Проклятье!» Скверная ситуация. Расклад явно был не в мою пользу — противник сильнее меня физически, и вполне способен убить меня одним ударом. На моей же стороне, грубо говоря, только нож и смекалка — причем в буквальном смысле. Где же Элизабет — неужели она не слышала шума? На самом деле схватка заняла от силы секунд десять, но мне казалось, будто я сражаюсь с безумным Носферату за свою жизнь уже целую вечность. В следующую секунду кисть руки дернуло боль, послышался звон — и только в следующую секунду я осознал, что остался безоружен. Чертов кровопийца выбил из моей руки нож! Я называл ситуацию до этого момента скверной? По сравнению с тем, какой она стала теперь, это был самый удачный расклад! Теперь мне оставалось только попытаться выиграть время, потому что схватить ружье и выстрелить проклятая тварь мне точно не позволит. Оставалось лишь уворачиваться. Пытаться справиться с врагом, превосходящим меня по силе и, похоже, вконец озверевшим от непокорности жертвы, — это даже не идиотское геройство, а самоубийство. В мои же планы на сегодняшний вечер совершенно не входило превращение в ужин для кровопийцы. Если бы в реальности все было так же просто. Все, что я сейчас мог делать — защищаться. То есть, уворачиваться от атак противника и пытаться подгадать момент, чтобы подобрать ножи или все-таки добраться до ружья. Хотя, конечно, рассчитывать на это было весьма глупо. Не нужно было обладать пророческим даром, чтобы предвидеть наиболее вероятный исход этой схватки — мои шансы стремительно уходили в минус. Может, в такой момент следовало бы помолиться о спасении, но в моих мыслях роились лишь грязные ругательства и один-единственный вопрос: да где же, черт возьми, миссис Бриджис?! Впрочем, я не герой из легенд, чтобы в подобной ситуации думать о возвышенном. Я хотел выжить — и победить в схватке с этим вампиром. Ну, или хотя бы просто выжить. Дверь в комнату, явно открытая ударом с ноги, резко распахнулась, с грохотом хлопнувшись о косяк. Этот звук, показавшийся мне в тот миг самым прекрасным на свете, отвлек вампира, дав мне возможность добраться хотя бы до одного из ножей. Глупо было упустить такой шанс. Дальше события развивались еще быстрее, чем до того. Элизабет Бриджис, появившаяся в дверном проеме, не стала стрелять, видимо, опасаясь задеть меня — вместо этого она разъяренной фурией налетела на кровопийцу с коротким мечом. Теперь настал его черед защищаться — Элизабет являлась опытной охотницей, вампир же, похоже, никогда прежде не сталкивался с серьезным противником, если не смог сразу же прикончить даже меня. И я не преминул этим воспользоваться. Схватив один из ножей, я метнулся к сражающимся, и, пока Носферату не вспомнил о моем существовании, всадил клинок в тощую спину. Естественно, такая рана не могла серьезно навредить вампиру, но боль отвлекла его и явно разозлила: зашипев не хуже иной змеи, вампир резко обернулся. И это стало его роковой ошибкой: Элизабет не стала мешкать, одним ударом снеся уродливую голову с костлявых плеч. Клинок рассек плоть и кости проклятого, словно масло. Раньше, чем голова кровопийцы коснулась пола, его тело охватило пламя, жадно пожиравшее не-мертвую плоть и обнажавшее тут же рассыпающиеся на глазах в прах кости. Не прошло и пяти секунд, как от Носферату остался лишь осевший на пол серый пепел. Глядя на останки вампира, я непроизвольно выдохнул. Вот и все. Этот кровопийца, убивавший ни в чем не виноватых людей, окончательно мертв и никогда больше не причинит никому зла. Может быть, убийство этого вампира в чем-то можно было назвать подлым, но… Пусть! Пусть моралисты, никогда в жизни не имевшие дела с опасным врагом, или сами проклятые, рассуждают о честности в бою с существом, значительно превосходящим противника по силе. Бой среднестатистического человека со среднестатистическим вампиром сам по себе нечестен. Да, как бы мне ни было прискорбно это признавать, но мы, смертные, слабее вампиров. А раз так, то приходится прибегать к подлым трюкам. Я знал, что такое охота во тьме — это война. Или ты наносишь удар, или тебя убьют. — А вот и кавалерия, — запоздало усмехнулась женщина для острастки, опуская клинок. — Ты цел, парень? — Пострадало только мое самолюбие, — я поднял с пола второй нож. — Вы долго — я уже начал опасаться, что стану поздним ужином. — Долго? — Элизабет удивленно вскинула брови. — Я бросилась на помощь, как только услышала шум. Так значит, схватка на самом деле была столь короткой? По мне, так прошло лишь чуть меньше вечности. Все-таки время — странная величина, непостоянная и изменчивая. Оно то несется, как ураган, то застывает, как муха в янтаре. — По крайней мере, я так думал, — честно ответил я. — Еще немного — и я бы проиграл. — Да, тебе определенно есть, над чем работать, — кивнула охотница. — Но все же ты держался неплохо. А пока закрой окна. И нужно спрятать оружие и навести порядок — надеюсь, шум не привлек соседей. По прошествии двух суток с той ночи, когда мы с Элизабет убили терроризировавшего деревню Носферату, ничего не изменилось. Люди по-прежнему боялись темноты и таинственного убийцы, и только мы с миссис Бриджис знали, что его больше не существовало. Конечно, существовала вероятность, что упокоенный нами вампир был не один или не был единственным спятившим не-мертвым в округе. И все же вряд ли все это было простым совпадением. Скорее всего, в дом охотницы влез тот самый вампир-убийца. Нас не беспокоили. Кто-то из соседей все же услышал шум и вызвал полицию, но к тому времени мы уже успели устранить следы схватки и убрать оружие. Выстрелов никто не слышал, поэтому ружья мы просто ставили в кладовой. Многие знали, что покойный мистер Бриджис любил охоту, и его вдова оставила оружие и содержала его в надлежащем виде в память о почившем супруге. Так что нам повезло, что мы не успели пустить ружья в ход. Мечи, ножи и колья были спрятаны в тайнике под полом гостиной. Впрочем, нас особенно не мучили вопросами. Следы схватки отсутствовали, отпечатки же ступней Носферату под окном размыл дождь. В итоге стражи порядка просто уверились в том, что сообщивший о подозрительном шуме мужчина попросту поддался царившим в деревне страхам и принял за звуки борьбы что-то еще. В любом случае, соседи от нас отстали, и жизнь потекла своим чередом. Ночных нападений вампира на людей больше не совершалось, а это значило, что мы не ошиблись. Убийца, нагнавший страху на местных жителей, стал пеплом. А еще через неделю внезапно вернулся господин Кросс. Дождь лил, словно из ведра, еще с вечера, и потому это серое сырое утро выглядело совершенно унылым. Я лишь порадовался отсутствию необходимости покидать дом миссис Бриджис — если не отоспаться по причине изучения какого-то врученного мне охотницей очередного рукописного текста, так хотя бы остаться в тепле, а не вымокнуть до нитки, бегая по какому-то поручению. Элизабет сидела за обеденным столом напротив, изучая какую-то карту и чуть хмурясь. Кажется, это было связано с недавним вампиром-убийцей: женщина сравнивала последний случай с прежними появлениями в этих краях вампиров. В последние дни она иногда задавалась вопросом о том, случайны ли регулярные появления озверевших кровопийц в одном и том же месте. Будь здесь другие вампиры — и они наверняка бы превращали этих выродков в пепел раньше, чем те успевали оставить за собой длинный след из мертвецов. Но и должен же был кто-то обращать их. Значит, где-то неподалеку селились вампиры, не заинтересованные в сохранении своего вида в тайне от людей? Из того, что мы знали о кровопийцах, и из этих фактов напрашивался один вывод: где-то в этих краях затаился Шабаш, фракция вампиров, пребывающих во власти своих Внутренних Зверей. Но если это так — что против них могут два охотника?.. Мои размышления прервал стук в дверь. — Кого еще принесло? — проворчала Элизабет, поднимаясь из-за стола. — Если это опять кто-то из соседей явился в поисках сплетен… — она не договорила, но тон, какими были произнесены эти слова, не оставлял сомнений в том, что охочих до слухов прилипал охотница попросту спустит с лестницы обратно под дождь. Наставница вышла из комнаты, и я навострил уши. Скрипнула входная дверь, потом послышались и голоса — один принадлежал миссис Бриджис, другой оказался мужским, но я его уже явно слышал. Жаль, говорили Элизабет и незваный гость так тихо, что мне ничего не удалось разобрать. Потом дверь хлопнула, закрываясь. Раздались шаги. — …чудесный климат на этом острове, Бетти, — проговорил с сарказмом мужчина. — Просто райский. Звереешь от него постепенно… — Не драматизируй, — посоветовала в ответ Элизабет с явным смешком. А я наконец-то узнал голос ее собеседника. Он определенно принадлежал Эмерику Кроссу. Нужно сказать, до той роковой вылазки я ничего не слышал об этом человеке, и теперь был удивлен этим. Элизабет за прошедшее время немало мне рассказала мне о господине Кроссе. Он отличался своеволием, изворотливым умом и нередким пренебрежением к правилам, но, в то же время, являлся хорошим охотником — если не одним из лучших в Обществе. Возможно, в том числе и по перечисленным выше причинам. — Долго же тебя не было, — продолжила между тем миссис Бриджис. — После той вылазки появилось много проблем? — Ты даже не представляешь, насколько, — в голосе гостя отчетливо слышалась усталость. — Вышестоящие даже пытались сделать из меня козла отпущения… Будто я имел к этому какое-то отношение! Они дали добро на эту авантюру! Я лишь пытался за пару недель до того отговорить Йоргена. — Вот поэтому я и не в Обществе, — с невеселой усмешкой в голосе отозвалась Элизабет. — В любой организации начальники вечно пытаются найти крайнего, на которого можно переложить вину. Как раз с этими словами хозяйка дома и ее гость появились на пороге комнаты. Я тут же вскочил с места и поздоровался с господином Кроссом. Тот кивнул мне в ответ: — Рад видеть тебя в добром здравии, парень. Как и тебя, Бетти, — он обернулся к женщине. — До меня доходили слухи об убийствах в окрестностях. — Верно, — та бросила зачем-то взгляд за окно. — Работа клыков и когтей одного свихнувшегося Носферату. Эмерик Кросс чуть склонил голову набок, с едва заметным смешком спросив: — Мне показалось, или ты действительно говоришь об этом кровососе в прошедшем времени? — Тебе не показалось, — Элизабет усмехнулась. — Мы прикончили его чуть больше недели назад. — Да? — инквизитор изогнул бровь, но не выглядел удивленным. — Впрочем, не сомневался в твоих талантах, Бет. Но хотелось бы услышать подробности, если не затруднит. Рассказывала миссис Бриджис — я решил промолчать, выжидая. Зачем все-таки явился Эмерик Кросс? Уж точно не ради того, чтобы поговорить со старой знакомой или узнать про вампира-убийцу: в прошлых случаях Обществу не было до этого места никакого дела. — Меня больше беспокоит другое: поместье, вроде бы, пустует с той ночи, нет даже охраны. Но вот что странно: ЛаКруа долгое время жил там, а в его отсутствие на территории все равно оставались другие вампиры. Но за это время случаи вроде недавнего происходили тоже. И вампиры никак не пресекали это — всех этих отродий отправляла на тот свет я. Но обычно кровопийцы не дают подобным собратьям разгуляться. Они же заботятся о сохранении своего существования в тайне, разве нет? — Не забывай о Шабаше, — инквизитор нахмурился. — Их подобное не волнует, куда больше они стремятся посеять страх. Элизабет в ответ хмуро кивнула. — Я тоже думала об этом, — произнесла женщина. — Но, в таком случае, они на редкость сдержаны, раз не выдают своего присутствия ничем, кроме появления время от времени безумных вампиров. — Или же у них достаточно разумный предводитель, — продолжил господин Кросс. — Сколько без вести пропавших людей на самом деле сгинули в пристанищах шабашевцев или иной дряни? И все-таки слишком осторожны… Нет, вряд ли где-то поблизости находится их логово. — Но, тем не менее, каитиффы откуда-то берутся, — напомнила Элизабет. Мужчина лишь развел руками: — Увы, вряд ли это удастся выяснить на словах. Но, Элизабет, — произнес он почти строго, впервые при мне назвав охотницу полным именем, — не вздумай искать их на деле сама. Я ни на секунду не сомневаюсь в твоем мастерстве, — пресек он попытку женщины выразить протест, — но ты одна. Некому прикрыть тебе спину. Если здесь действительно кто-то неплохо окопался, им не понравится, что их пытаются найти. А значит, тебя устранят без труда. Миссис Бриджис ответила господину Кроссу колючим взглядом исподлобья: — Не нужно меня опекать, Эмерик. — А я и не опекаю тебя. Лишь предостерегаю. Несколько секунд охотники смотрели друг на друга: Элизабет — слегка раздраженно, Эмерик Кросс — спокойно, но с какой-то печалью. Словно понимал, что ему не удастся отговорить женщину не рисковать. Я тоже понимал, что миссис Бриджис, понимая весь риск, все равно продолжит искать. Но… Эмерик Кросс сказал, что ей не справится в одиночку. Меня не брали в расчет — или все-таки решили вернуть назад? Затягивающееся молчание первой нарушила Элизабет. — Ладно, это можно обсудить позже. Так каким ветром тебя сюда занесло? Ты говорил, у тебя было много дел. — Вернулся, как и говорил, — ответил инквизитор. — Дел было много, и из-за них я смог приехать сюда только сейчас. Видите ли, теперь я — Аббат Ценакулума Франции. Я едва удержался от того, чтобы удивленно разинуть рот. Аббат?! Высоко же господин Кросс поднялся. Тем более, что сообщество охотников во Франции весьма многочисленно. А вот миссис Бриджис, кажется, почти не удивилась. — Это было вполне ожидаемо, — она улыбнулась. — Что теперь? — Теперь? Работать, Бетти. За месяц сложно привыкнуть к новой должности. Самым сложным было перестать думать о том, почему назначили именно меня, а не кого-то из «аборигенов». Ну, а что касается того, зачем я здесь… — инквизитор обернулся ко мне. — Не решил еще свернуть с этой дорожки? Я отрицательно покачал головой, понимая, что имел в виду господин Кросс. Я не знал иной жизни, кроме жизни охотника на нечисть. И, тем более, я дал клятву, пусть и сам себе, отомстить ЛаКруа. Но сложно сражаться в одиночку — особенно когда за ненавистным врагом сила и влияние. А значит, я должен остаться в Обществе Леопольда — теперь уже официально, в статусе Терциария. — Нет, — произнес я твердо. — Не передумал. — Хорошо, — Эмерик Кросс кивнул. — Отправляемся завтра. Попрощайся с этими местами надолго — вряд ли теперь тебя сюда занесет в ближайшие несколько лет. Признаться, я даже успел немного привыкнуть и к этой болотистой местности, и к типичной английской деревне — тихой, чистой, со слегка старомодным и чопорным обществом. Я привязался к Элизабет, временно ставшей моей наставницей, однако куда больше она напоминала строгую тетушку. Но чтобы двигаться дальше, чтобы приблизиться хоть на шаг к той цели, что я поставил перед собой, бесполезно было оставаться в глуши. Пора возвращаться в дело.