Осознанный сон

      Монолог и последующее бегство дяди были настолько внезапными, что я ещё несколько секунд стоял посреди коридора, пытаясь осознать всё произошедшее. Но вместо того, чтобы выдавать связные мысли, разум голосом Пятачка вопрошал «Что это было, Пух?» Ответа на этот вопрос у меня пока не было, одни только предположения.       — Орта, ты в порядке? — голос «Альфреда» вернул меня в реальность.       — Да.       — Дядя просто волнуется за тебя и нашу семью. Он не со зла всё это сказал, — братец с беспокойством заглядывал мне в глаза. Рука его была слегка приподнята, словно он не решался прикоснуться ко мне.       — Я понимаю, — ответил я. Мысли же занимала идея, что это — шанс выудить информацию из парня. Надо рискнуть. — А ты что думаешь обо всем произошедшем? Тоже считаешь, что я что-то замышляю?       Братец опустил голову, будто опасаясь реакции, и, немного помедлив, сказал:       — Думаю, что ты ничего не делаешь без причины. Я же всегда готов исполнить любой твой приказ, невзирая на последствия.       — Это все?! — выпалил я, не подумав — слишком уж велико было моё разочарование. Я рассчитывал на хоть какие-то сведения о местных дворцовых интригах, а получил лишь клятву верности. Но, к счастью, парень понял мой вопрос по-своему:       — Меня в первую очередь волнует твоё благополучие. Всё прочее — лишь детали, — перестав осторожничать, он поднял на меня глаза и даже слегка пожал плечами.       Поразительная преданность! Иначе слова и поведение парня объяснить было нельзя, ведь он не производил впечатление глупого. Интересно, чем Орта заслужила такое отношение к своей персоне?! Судя по тому, что я успел увидеть и услышать, эта дама — не самый приятный в общении нечеловек. Мне даже немного завидно. Большую часть жизни я был самым младшим в семье, поэтому все мои слова и действия не воспринимались всерьёз. Да и сейчас, ни в семье, ни среди друзей, я особым авторитетом не пользуюсь. А тут такой кредит доверия! На секунду меня кольнуло чувство вины перед братом Орты за то, что притворяюсь ею. Бедолага ведь даже не подозревает, что с его сестрой случилась беда. Хотя то, что он в сестре не сомневается, мне только на руку.       Задумавшись, я по старой привычке провел рукой по волосам. Пальцы уперлись во что-то металлическое, вернув меня в реальность. Пора бы уже уходить из этого коридора. Больше всего мне сейчас хотелось переодеться во что-нибудь более удобное и вынуть, наконец, эти ужасные приспособления, по нелепости называемые украшениями, от которых ужасно чесалась голова.       — Позволь помочь тебе с переодеванием, сестра! Ты ведь собираешься последовать приказу Матери клана и предаться размышлениям в своих покоях?       Будто мысли мои прочитал. Соблазн сразу отправиться в комнаты был очень велик, но дело прежде всего, поэтому я сказал:       — Да, собираюсь. Но перед этим мне нужно раздобыть новые книги.       Про библиотеку прямо я сказать не решился. Вдруг место хранения книг в этом мире называется как-то иначе.       — Ты хочешь посетить семейное хранилище?       Насчёт библиотеки я как в воду глядел.       — Да. Идём сейчас, — ответил я, не давая себе шанса поддаться соблазну как можно скорее сбросить оковы кошмарного наряда.       Не так уж и просто изображать, что знаешь дорогу, в то время как лишь следуешь за кем-то. Отставать на полшага, косить глазом на своего спутника как можно незаметней, чтобы не пропустить момент, когда он свернёт в один из бесконечных коридоров, и всё это не снимая маски гордой госпожи. Это, мягко говоря, утомительно. И хотелось бы наплевать на всё это представление, но доверие «Альфреда» не может быть безгранично. Маленький пессимист внутри меня уже шептал, что рано или поздно, как бы ни старался, я совершу такой промах, из-за которого мой обман раскроется. Это неизбежно. И тогда… В общем, вряд ли эта злая фэнтези-история, в которую я влип, будет иметь хороший конец. Но, как говорится, русские не сдаются. Буду разбираться с проблемами по мере их поступления.       Пока я приходил к столь гениальной мысли, мы дошли до очередных огромных ворот, над которыми была выгравирована надпись уже знакомыми мне округлыми символами. Для того, что находилось за створками, слово «хранилище» не подходило совершенно. Уместнее назвать это место «сокровищница», или «музей», на худой конец. По периметру просторного зала с изящными резными колоннами были выставлены различные ювелирные украшения, произведения искусства, оружие и броня, потрясающие своей красотой. В стенах я рассмотрел пять дверей. Из той, что была напротив входа, вышел мужчина, которого я в первый момент принял за давешнего дядю, но по мере его приближения, я замечал все больше различий: хоть фасон одежды был такой же, но цвета другие, волосы короче и уложены немного иначе. Когда незнакомец подошел совсем близко, стало очевидно, что черты его лица не такие резкие, как у «дяди Севы» или бедолаги «Альфреда». Я бы даже рискнул предположить, что у женщин моего мира этот парень был бы популярен.       Мужчина поклонился мне, прикоснувшись ко лбу кончиками пальцев, и я припомнил, что видел его среди сопровождавших меня со сборища клана.       — Что тебе угодно в Хранилище, сестра? — голос этого родственника Орты был мягок, с льстивыми нотками. Мне обладатели таких голосов никогда не внушали доверия.       — Мне нужны книги, — ответил я.       — Твой визит в Зал знаний будет честью для его Хранителя, — от сладости речей местного смотрителя у меня чуть ноги к полу не прилипли. Омерзительно!       Между тем льстивый тип отвесил мне полупоклон, после чего развернулся и направился к дверям, из которых вышел. С гравировкой на створках в виде дерева с птицами на ветвях. За ними виднелся еще один зал чуть меньших размеров, чем тот, который мы покинули. Заполнено новое помещение было витринами с книгами и свитками. По обе стороны от входа располагались еще две двери. Брат-смотритель подошел к одной из них и, поклонившись мне, исчез в противоположной, чему я только обрадовался. Одно присутствие этого насквозь фальшивого типа заставляло меня напрягаться.       Войдя в предложенную дверь, я увидел типичную обстановку библиотеки: бесконечные стеллажи, шкафы и полки, ломящиеся от книг всех цветов и размеров. А вот библиотекарь оказался максимально далёк от стереотипов. Единственная ассоциация, пришедшая мне в голову, пока я в недоумении рассматривал это существо непонятного пола — гигантская антропоморфная сова. Хранитель Зала знаний был очень высок и тощ, что не скрывала даже очень свободная одежда, а его лицо было круглое и плоское как блин с огромными немигающими глазами и крохотным ртом, над которым нависал очень длинный и тонкий нос. Птицеподобный стоял, сложив руки с невероятно длинными тонкими пальцами перед собой пирамидкой. К слову, у него было по четыре пальца на каждой руке. Отвесив мне изящный поклон, он вернулся в прежнюю позу и обратился ко мне:       — Чем обязан столь высокой чести видеть Вас, Мать семьи? — надо заметить, голос его был звонким, а произношение очень странным — я едва разбирал слова.       Ответив на поклон кивком, я решил сразу перейти к делу:       — Я ищу книги на славянских языках.       — Славянских, Госпожа? — в словах представитель неизвестной расы слышалась растерянность. — Вы имеете ввиду, какой-то из человеческих языков?       Похоже, мои надежды оправдались — в этом мире тоже жили люди. Возможно названия народов и языков также совпадают. Вероятность конечно мала, но проверить стоит:       — Да, например русский, — в ожидании ответа я даже затаил дыхание.       — Да, такие книги есть, — чуть помедлив, ответило существо. — Но их очень мало — этот молодой язык не пользуется популярностью в Вашей семье. Не уверен, что кто-либо когда-либо брал читать эти издания. У нас даже нет словарей. Увы, но если Госпожа решила избрать своим следующим объектом для изучения этот язык, то придётся посетить Хранилище клана.       Не успел я обрадоваться, как меня резко вернули с небес на землю. Хотя надежда всё ещё оставалась.       — Я хочу взглянуть на эти книги.       — Как пожелаете, — ответил библиотекарь с поклоном и направился в глубину помещения. Я в сопровождении «Альфреда» отправился за ним следом.       Пока мы шли, я думал, насколько непривычно было слышать «молодой» и «непопулярный» в отношении русского языка. Я с детства привык воспринимать его как «великий и могучий», поэтому столь пренебрежительное отношение удивляло. Но оценить, насколько оно оправдано, не получилось из-за недостатка информации на эту тему в моей памяти. Я вообще далёк от филологии.       Мы наконец отыскали в бесконечном лабиринте шкафов нужный, и я взял с указанной библиотекарем полки книгу. Один взгляд на обложку, и выстроенная мной картина происходящего дала трещину — у меня в руках был сборник научных трудов М.В. Ломоносова. Я спешно осмотрел другие книги на полке и обнаружил ещё одну научную работу — «Полный курсъ прикладной анатомiи человъческаго тъла» Н.И. Пирогова, а также несколько произведений русской классической литературы: «Война и мир», «Идиот» и моя любимая «Мастер и Маргарита».       Картина мира окончательно распалась. Существование одного или двух одинаковых литературных произведений в разных мирах ещё можно было допустить, но пяти сразу — невозможно. В голову приходило только две версии: или реальность в которой я нахожусь все же параллельная, но её обитатели имеют доступ к моей родной, или же я не покидал пределов своего мира, в котором, тайно от человечества, проживают ещё несколько разумных рас. И хотя вторая версия отдавала историями о рептилоидах, в которые верит моя бабушка, мне она казалась наиболее вероятной. Существа живут под землёй, а все следы проживания скрывают с помощью магии. Но, по всей видимости, не все им удаётся спрятать, раз у человечества столько легенд и мифов о волшебных созданиях. И среди них, кстати, полно историй о загадочных обитателях холмов, гор и пещер. Так почему бы одной из них не оказаться близкой к истине?       Я с сожалением вернул шедевр Булгакова обратно на полку. Всё равно мне не приходило в голову ни одного разумного объяснения, зачем Орте могла понадобиться книга на непонятном языке. Да и не время сейчас развлекаться.       Вслед за сожалением пришла апатия. Никаких новых идей. Но, к счастью, на выручку пришёл Хранитель зала знаний:       — Могу я предложить Госпоже ещё что-нибудь? Быть может, Вы изберете для изучения другой язык. Насколько мне известно, сейчас среди людей наиболее популярно современное наречие Альбиона. У нас есть словари и довольно много человеческих книг на этом языке.       Английский я знал довольно неплохо. Это шанс! Только спокойно, не стоит выдавать свою радость:       — Я хочу на них взглянуть.       Мы снова лавировали между полками, в то время как я размышлял. Думаю, что обычные книги из моего мира не помогут прояснить происходящее. Мне нужно что-то из местной литературы. Для начала, что-то содержащее основы географии и социологии этих мест и написанное языком достаточно простым для перевода без знаний грамматики. Этакий «Тайный волшебный мир для чайников». Но едва ли у местных есть путеводитель для пришельцев, поэтому стоит спросить простенькие учебники или детские книжки.       Среди содержимого высокого шкафа, до которого мы наконец добрались, как я и ожидал, не оказалось ничего полезного для меня в данный момент, кроме двух внушительных по размеру словарей. На их обложках были уже знакомые мне символы: на первом округлые с завитушками, на втором — угловатые кельтские. Пролистав оба фолианта, я выяснил, что они универсальны, то есть не только англо-фейри, но и фейри-английские. Отлично!       — Если позволите, Госпожа, я бы посоветовал Вам начать вот с этих изданий, — библиотекарь протягивал мне две детские книги: сборник сказок и учебник по естествознанию.       Надо воспользоваться моментом и невзначай спросить нужную мне литературу. Взяв книги и пролистав их для вида, я как можно непринужденнее сказал:       — Мне пригодится материал для сравнения. Есть книги подобные этим на нашем языке?       — О, разумеется! В Хранилище много детских книг. Какие Вас больше интересуют — на шеруане или на всеобщем? — последнюю фразу птицеподобного я не понял совершенно, но переспрашивать не решился.       — И то, и другое.       — Мудро с Вашей стороны. Пройдемте, Госпожа.       И снова путешествие по книжному лабиринту, во время которого «Альфред» странно косился на меня и книги в моих руках. Пройдя невысокий арочный проем, мы оказались в сравнительно небольшой комнате.       — Отдел детской литературы, — Хранитель с очередным поклоном широким жестом обвел всю комнату. — С правой стороны книги на шеруане, слева — на всеобщем.       После осмотра полок я выяснил, что шеруаном назывался язык с округлыми символами, а всеобщим — с угловатыми. Интересно, на котором из них мы сейчас разговариваем? Пока я оглядывался, библиотекарь успел извлечь из шкафов четыре книги.       — Я нахожу вот эти издания наиболее близкими по содержанию к тем, что выбрала Госпожа.       — Я возьму все.       — Как угодно, — ответил Хранитель протягивая мне стопку.       Руки у меня уже были заняты довольно громоздкими словарями, поэтому я замер, обдумывая, как уместить всю литературу в руках. Из-за моей спины вышел «Альфред», забрал предложенное библиотекарем и в ожидании остановился передо мной. Думаю, на этом визит в Хранилище семьи можно считать оконченным.       — Я могу помочь Вам чем-нибудь еще, Госпожа? — обратился ко мне птицеподобный.       — Нет, этого достаточно.       — Тогда позвольте мне проводить Вас.       Очередной обмен поклонами. Этот церемониал и постоянное обращение «госпожа» начинали меня утомлять. Радует лишь то, что реверансы не такие сложные, как, скажем, во времена мушкетеров. С их манерами подметать полы своими шляпами посещение Хранилища затянулось бы на весь день.       Хранитель Зала знаний проводил нас до самого выхода в коридор и, пропустив вперед, остановился в проеме, склонившись.       — Рад был Вашему визиту, Госпожа!       Поколебавшись, я все же решил проявить вежливость:       — Спасибо за помощь!       — Я всегда к Вашим услугам, — ответил Хранитель, склонившись еще ниже.       Путь до покоев Орты не занял много времени, так что вскоре я уже сидел в кресле перед зеркалом, пока братец расплетал мои волосы. С каждой вынутой заколкой я чувствовал все большее облегчение. Конечно совсем хорошо я себя смогу почувствовать только вернувшись в свое, или хотя бы другое мужское, тело, но, должен признать, без посторонних предметов в прическе жизнь становится гораздо лучше. Все познается в сравнении.       Домашняя одежда тоже оказалась не в пример комфортнее официальной: мягкая ткань, рукава и подол не такие длинные, а корсет заменял очень широкий пояс.       «Альфред», закончив мне помогать со сменой наряда, еще какое-то время стоял рядом, странно поглядывая на меня, словно не решаясь что-то спросить, но в результате встряхнул головой и сказал:       — Если тебе больше не нужна моя помощь, позволь мне откланяться, сестра!       — Конечно. Ты можешь идти. — кивнул я.       После ухода парня я сразу занялся книгами, оставленными на письменном столе в прихожей. На глаза попалась стойка с шикарными парными мечами, поэтому начать я решил с языка с округлыми символами — шеруана, на котором была сделана гравировка на лезвиях. Вооружившись словарем, я попытался перевести эту надпись, но получался бессмысленный набор слов: сердце, камень, повернуть, дать, семья. Без малейших знаний грамматики приходилось туго. Немного поразмыслив, я решил, что мне необходима бумага и письменные принадлежности. И то, и другое мною было обнаружено в нише стола. В том, что условно можно было назвать ручкой, не было ни грифеля, ни чернил. Похоже, она просто выжигала символы на бумаге подобно лазеру, но на коже не оставляла ни следа.       Книги сказок меня пока не интересовали — я взял их лишь для прикрытия. Моей целью изначально была книга, название которой я, поразмыслив, перевел как «Учение о земле». Не знаю, сколько времени у меня занял перевод первой страницы — хронометров по-прежнему нигде не было видно — но по ощущениям прошло несколько часов.       Выяснить удалось следующее: представители расы, к которой теперь отношусь и я, называют себя «шеру», а описывая место своего проживания, употребляют слова «убежище» и неизвестное мне «dome», при этом подземельем оно не ограничивалось — упоминались и горы, и леса, и различные водоемы, и прочие элементы ландшафта. Границы упомянутых территорий охранялись магией. Проживало в «убежище» множество незнакомых мне рас и народов, собирательно называемых деймонами. Людей в их числе не было.       Исследование пришлось ненадолго прервать на перекус, который мне любезно принес «Альфред». После этого, потратив еще несколько часов в титанических умственных усилиях, я узнал, что в «убежище», помимо разумных рас, имеется много животных, среди которых упоминались мифические единороги, фениксы и птицы рох. За пределами Убежища живут люди, а в каких-то «карманах» — «фейри».       Осмыслить полученную информацию мне уже не удалось, поскольку голова раскалывалась, а глаза слипались. Решив, что утро вечера мудренее, я отправился спать. Закрывая глаза, я всеми силами надеялся только на одно — что проснусь я в своей кровати и, главное, своем теле.