Осознанный сон

      На первом курсе наш лектор по Высшей математике как-то заявил, что никакого закона Мерфи, более известного как «закон подлости», не существует, и все неприятные, случайные на первый взгляд, события в нашей жизни — не более, чем закономерный итог наших поступков. Я мог бы согласиться с многоуважаемым профессором в тех случаях, когда меня все же вызывали отвечать к доске за пять минут до конца урока, к которому я не подготовился, или когда забыл дома зачетку в тот день, когда преподаватель устроил аттракцион невиданной щедрости и поставил всей группе зачет автоматом. Или даже, скажем, когда после алкогольных посиделок с друзьями вроде бы успел убрать всю квартиру к возвращению родителей, но совершенно забыл о том, что один не знающий меру в потреблении спиртного тип с поэтическим прозвищем Кекс половину вечера провел на балконе без присмотра. Одни только стены нашей квартиры знали, насколько отчим ненавидит незваных гостей в доме. Особенно, когда эти вторженцы заглядывали в его с матерью комнату. Особенно, если они трогали его вещи. Но кто же мог предположить, что Кекс, который во время моих визитов на родительский балкон лежал бесчувственной грудой на полу и бормотал что-то о фашистах и пропаже каски, сможет все же оторвать свою проспиртованную тушу от линолеума? Тем более, даже в самых бредовых фантазиях, я не смог представить, что этот синяк со стажем незаметно для всех скурит всю пачку сигарет отчима, опустошит наполовину мамины запасы воды для полива растений и заест все это цветком, похожим на помесь крохотных пальм и сахарного тростника.       Однако же сейчас ситуация была совершенно иная. Сейчас я чувствовал себя котом, застуканным над обгаженными собакой тапками. Так что поминать пресловутый закон недобрым словом имел полное право.       Злость на мою нелегкую судьбу вырвалась шипением, когда я, следуя приказу, распускал все честное собрание. Пока я в своем мысленном списке виноватых перескакивал с абстрактных людей и артефактов на конкретных личностей, мужчины расползались по домам все с тем же философским настроением и каменными лицами. Не было никаких восторженных воплей или хотя бы радостных восклицаний, не хлопали пробки шампанского, никто не обнимался. Немного погудела скамья, на которой восседали члены семьи новоявленной матери: мужчины взволнованно переговаривались между собой и обеспокоенно посматривали на главу семьи, который все еще сидел с лицом деревенского дурачка. Однако же, приказ Верховной никто нарушить не решился.       Пока в зале все еще царило столпотворение, я оглянулся на Ирена. Желание спросить о том, что нужно от меня Стерве, зудело и рвалось наружу, несмотря на присутствие телепатов. Братец оглянулся на меня и едва заметно, но вполне красноречиво покачал головой. Пришлось заглушить свое любопытство и молча перебирать в извращенном приступе ментального мазохизма десятки версий встречи с Владычицей, одна хуже другой. Как ни странно, страха не было. Вспышка злости от вселенской несправедливости сменилась глухим раздражением. Мужчины же покидали помещение на редкость степенно и медленно, так что в определенный момент мне захотелось разогнать их бодрым сочетанием метлы и крепкого русского словца. Не то, чтобы я торопился на встречу со Стервой, но ожидание было в сотню раз хуже.       Вскоре в зале помимо супруга Кринессе остались лишь несколько магов, наводящих порядок, и Нерьен со своей кошкой. В провожатые до обеденной залы мне с братьями выделили именно Шаейс, чему я был рад. Присутствие телепата меня нервировало.       Мы успели сделать несколько шагов по коридору, когда из одного бокового ответвления вышел Рант. На руках младший братец, трепетно прижимая к себе, нес леди Привиденчик. Глаза девушки были закрыты, руки сложены на животе, а невероятной длины волосы свернуты белой паклей чуть ниже ее ладоней. Однако несколько прядей выбились из общей массы и активно подметали пол. Рант пытался подхватить их пальцами то одной, то другой руки, но боялся при этом уронить свою ношу, поэтому движения выходили неловкими. В общем и целом, картина была бы дико романтичной, если бы не специфическая внешность Привиденчика и не темные пятна и разводы на ее одежде, очень похожие на кровь. Так больше было похоже, что Рант идет избавляться от тела, прикопав его где-то в лесу.       Заметив нас, младший оставил в покое волосы девушки и остановился.       — Руна потеряла сознание. Исцеление оказалось слишком сложным, — озвучил он очевидное. — Позволь мне сопроводить ее до дома и убедиться, что с ней все будет в порядке, — добавил Рант, склоняя голову.       — Позволяю, — не задумываясь, ответил я. Не бросать же девушку в беде.       Братец продолжил путь. Когда мы уже почти разминулись, мне под ноги, звякнув, что-то упало. Гребень из серебристого металла с изящным цветочным орнаментом из голубых камней и двумя очень длинными, явно заостренными, зубьями. Крупный бесцветный камень в центре таинственно сверкал в свете магических кристаллов. Прежде чем я успел задуматься о том, должен ли я поднять украшение или это ниже женского достоинства, оно самостоятельно взлетело в воздух и плавно опустилось на скрещенные руки Привиденчика. Рант пошел дальше как ни в чем ни бывало. Выпендрежник!       Едва мы удалились на несколько шагов, как из зала донесся громкий вопль, за которым последовала ругань на повышенных тонах. Похоже, что Рыжий наконец пришел в себя. Шаейс остановилась и сделала несколько шагов назад, ее уши с кисточками настороженно вращались, а хвост подергивался. К громкому голосу недовольного мужчины примешивались громкий стук и звон.       Я настолько отвлекся на происходящее в зале, что не сразу заметил, что Ирен сделал резкий шаг ко мне, и вздрогнул, когда почувствовал его руку на своем плече.       — Когда придем, попроси разрешения нам остаться с тобой до прихода Верховной матери, — прошипел он почти не размыкая губ и снова отошел на почтительное расстояние.       Скандал быстро утих и Шайес без всяких комментариев продолжила путь. Двери уже знакомой обеденной не заставили себя долго ждать. Наша проводница на мою просьбу оставить при себе братьев ненадолго застыла с остекленевшими глазами, подобно статуэтке, после чего сообщила, что Верховная не против.       «Нас раскрыли?» — взволнованно спросил я, едва устроился на стуле за закрытыми дверями комнаты и надел перстень.       «Смотря, что ты имеешь в виду, — раздражающе спокойно ответил Ирен, стоящий за моим правым плечом. — Если ты об артефакте и его действии, то едва ли. Его не замечали полгода, с чего бы обнаружить сейчас? Даже если у кого-то возникли какие-то подозрения, без доказательств они ничего не значат. Тем более, что леди Кринессе и ребенок выжили».       «Что тогда нужно Верховной? Она узнала о подмене?»       Ирен ответил не сразу. Пару минут он молча рассматривал меня с традиционно безучастным выражением лица. С каждой секундой это раздражало все больше.       «Ты говорила, Мать клана объявила на собрании, что пока леди Кринессе будет приходить в себя, наша семья будет у нее в помощниках. Возможно, она хочет обсудить именно этот вопрос».       У меня возникло ощущение, что братец что-то не договаривает. Не в его натуре было успокаивать меня. Запугивать до заикания — вот его манера. Но где в его словах подвох, я так и не смог понять. Мне быстро надоело гадать, поэтому я отвернулся от брата, устроился поудобней на стуле и переключился на другие темы для размышлений.       Когда нас созывали на посиделки в зал, я подсознательно ожидал, что в конце события нам продемонстрируют новорожденного, как львенка перед скопищем зверей. Однако же мужчины клана расползлись по своим домам так же спокойно, как и собрались. Последние мысли я решил озвучить братьям.       «На что тебе или кому-то еще в клане младенец? Обычно его желает видеть только собственный отец или, разве что, тессир матери, — свистящим шепотом, похожим на шипение, ответил Ирен. — Все новорожденные одинаковые на вид: серые, пучеглазые, склизкие и вопящие. Я видел четырех таких и, поверь мне, разница между тобой, Орреном и Рантом была только в том, что когда Оррен кричал, камень комнаты немного трескался, а когда Рант — трясло всю гору».       «Тоже магические выбросы?»       «Да, первые лет двадцать своей жизни дети — сгустки чистой неконтролируемой энергии. Опасные твари. И кусачие. У тебя и вовсе была хватка как у дварга», — отстраненно пробормотал братец рассматривая свои руки, словно искал на них следы укусов.       Младенцы меня и вправду интересовали мало. Не сказал бы, по примеру Ирена, что они все одинаковые — доводилось видеть, семья у меня большая — но умиления, или что там они еще должны вызывать, при их виде не чувствовал. Однако же, разницу между человеческими детенышами и отпрысками другой расы все же знать хотелось бы. Пока что фантазия мне рисовала нечто среднее между инопланетянином и змеенышем в пеленке.       «Дварги?» — решил я переключится на более интересную тему.       «Крупные пресмыкающиеся, примерно в половину роста шеру. Обитают в заброшенных тоннелях в основном и отличаются редкостной глупостью — атакуют всех подряд. А известны они тем, что, схватив добычу, не выпускают ее, пока та не перестанет подавать признаков жизни. Есть легенда о грозовой птице. Когда она заглянула в горную пещеру, ей в лапу вцепился дварг и так не разжал мощных челюстей. По преданию, птица до конца своей жизни летала со скелетом дварга на лапе».       «Птичку жалко!» — едва не ляпнул я, но сдержался в последний момент. Едва ли кто-то здесь оценит мой юмор. Яркую картинку огромной птицы со скелетиком, как с ножным браслетом, я тоже поспешил выгнать из разума. Чувствовалось что-то странно нетипичное в том, как Ирен пустился рассказывать байки. И совсем уж это не соответствовало обстановке и ситуации. Где же привычное «не отвлекайся» или «у нас нет на это времени»? Было смутное ощущение, что мне просто-напросто заговаривают зубы.       «Так зачем нас собрали?» — вернулся я к изначальной теме.       «Разве это не очевидно?» — в который раз некультурно ответил вопросом на вопрос Ирен.       «Оградить мать и ребенка от возможного вреда?» — предположил я, припомнив схожую традицию при императорском дворе Древнего Китая.       «С этой целью в зале оставили лишь тебя, — братец наконец отвлекся от созерцания своих ладоней. — Обычно все женщины клана собираются в покоях, вокруг Верховной, а замещать ее в зале оставляют кого-то из мужчин главной семьи. Нас же собрали потому, что ожидалось появление наследницы или сильного мага. Чтобы мы сдерживали разбушевавшуюся стихию общими усилиями».       «Не очень-то хорошо получалось».       «Клан ослаб. Да и Ранта на месте не было, иначе бы с потолка и камня бы не упало».       «Сильнейший маг поколения, да?» — припомнил я слова Ирена.       «Пока да. Хотя, возможно, уже не только поколения, и он превзошёл Первого мага клана. А лет через сто Рант мог бы сравниться мощью с женщинами. Если не с Верховными матерями, то хотя бы с Матерями младших кланов или даже со своей подругой сердца. Кстати, о ней…»       Я уже успел напрячься при упоминании щекотливой темы, когда дверь неожиданно распахнулась и на пороге возникла Верховная Стерва с обычным нечитаемым выражением лица.       — Оставьте нас, — отрывисто приказала она коленопреклоненным братьям.       Мать клана медленно и величественно проследовала к стулу во главе стола, братья — к выходу. Их шаги разносились гулким эхом по всей комнате. Я нервно сглотнул. Мать клана двигалась почти бесшумно. За спиной я слышал лишь тихий шорох ее платья и едва различимый металлический звон цепочек. Угроза будто подкрадывалась ко мне. Звуки переместились правее, послышался скрип стула и шелест ткани совсем близко. Я на мгновение задержал дыхание.       Верховная заговаривать не спешила. Уверен, все это время она пристально рассматривала меня, пока я не отрывал своего невидящего взгляда от столешницы. Эффектная пауза, которая, видимо, должна была нагнать на меня жуть, все затягивалась.       — Как я вижу, накормить тебя после всего этого ожидания никто не догадался, — заговорила наконец Мать клана. — Твои братья не слишком хорошо заботятся о тебе.       Ее слова прозвучали настолько неожиданно, так напоминала она сейчас пародию на заботливую бабушку, что все напряжение и вся тревога резко вышли из меня как воздух из шарика. Я скосил на нее глаза, но увидел лишь расплывчатый темный силуэт.       — Впрочем, время уже очень позднее — солнце уже давно взошло. Не стоит набивать живот перед сном, ограничимся напитками.       Пока я пытался понять, что кроется за происходящим, и не станет ли это аналогом последнего ужина для меня, в дальнем конце зала что-то шуршало и двигалось. Через пару минут существо в капюшоне поставил передо мной каменный резной кубок тонкой работы, кувшин в том же стиле и тарелку с какими-то закусками, напоминающими мармелад.       — Сегодня радостный день, особенный день. Думаю мы можем позволить себе немного вольности и посягнуть на наши драгоценные запасы, - с намеком на торжественность добавила Стерва, пока прислужник ди’ши разливал напиток из кувшина по кубкам.       Жидкость золотисто-желтого цвета едва различимо мерцала и не внушала никакого доверия. Я нерешительно протянул руку и взял довольно тяжелый каменный сосуд за ножку. Чаша качнулась в моих руках, жидкость заискрилась. Маленькие сверкающие пузырьки в ней кружили в каком-то завораживающем танце, складывались в миниатюрные вихри. Зрелище почти гипнотическое, и я с трудом оторвал от него взгляд. Напиток явно магический по своей природе, и это настораживало. Вряд ли меня станет кто-то травить — в ценности женщин для местного общества я уже успел убедиться. Но пить неизвестное зелье желания не было. Я совсем потерялся в своих сомнениях и решил все же поднять глаза на Верховную. Владычица держала в руках кубок легко и непринужденно, аристократично отпивая из него мелкими глотками. При этом она пристально, не отрываясь, смотрела на меня.       Я спешно отвернулся и отхлебнул из кубка. Жидкость оказалась сладковато-водянистой, немного терпкой и с легким травянистым привкусом. Она прокатилась по моему горлу странно горячей волной и наполнила теплом желудок, оставаясь при этом холодной. Послевкусие было приятным, медовым, и я уже решительно отпил еще, наслаждаясь ароматом.       — Неужели ты на этот раз не станешь отвергать столь ценный дар, Сиорта? — отвлек меня от дегустации низкий голос Матери клана. — Как же твоя забота о бодрости тела и твердости ума?       Мой взгляд оторвался от содержимого кубка и взметнулся к источнику звука. Верховная смотрела на меня все так же пристально. Ее волосы сегодня были заплетены в множество тонких косичек и уложены вокруг головы так, что напоминали украшенный шлем, корсет отливал серо-стальным цветом. Она была похожа на амазонку или грозную военачальницу. По ее губам змеилась издевательская улыбка.       Кубок перед Матерью клана был пуст, в моем оставалось напитка на донышке, но допить его было уже выше моих сил — в сжатое тревогой горло не прошло бы ни капли. Разрозненные слова в моей голове все никак не хотели складываться в предложения. Да и мог ли я в этой ситуации как-то оправдаться? Я давно понял, что Орта — довольно эксцентричная особа, но и у этой черты должен быть предел.       — Значит, ты все же учишься, — избавила меня от необходимости отвечать Верховная. — Приятно знать. Возможно, и из тебя когда-нибудь выйдет толк.       Я снова поднял глаза на Владычицу. Она все так же буравила меня своим взглядом, но на лице не было и следа улыбки. Приятное тепло в животе стало расползаться по всему телу приятной легкостью. Усталость, накопившаяся за этот длинный, полный впечатлений день, отступала. Небольшая сдавленность в голове после рискованных магических экспериментов так же исчезла, забрав с собой такую абсурдную сейчас мысль, что Матери клана известны мои секреты.       — Итак, догадываешься ли ты, по какому поводу я пригласила тебя?       — По поводу помощи семье леди Кринессе в ближайшие дни? — с ходу выдал я версию, предложенную Иреном.       Голова сейчас работала быстро как никогда, а слова слетали с языка будто сами по себе. Искрящийся напиток определенно был магическим и очень полезным.       — И с памятью проблем нет. Чудесно! Но твоя догадка не совсем верна. Ребенок родился совсем слабым, больших разрушений от него можно не ждать. Семья Кринессе справится своими силами. Но, как ни странно, в этом и заключается проблема. Все признаки, все приметы сходились на том, что нам стоит ждать появления выдающегося дитя в нашем Клане: могущественной наследницы или сильного мага. Но мальчик почти лишен магических способностей, из него даже воин, и тот с трудом получится. Скорее обуза для нашего народа, чем подмога, в которой мы так нуждаемся. И сама Кринессе истощена. В какой-то момент она даже потеряла сознание и перестала дышать. Клан сегодня оказался под большой угрозой, и непонятно почему. Клан с таким не сталкивался ранее. И наследница Алмазных считает, что случай необычный. Сказала, что из Кринессе и ребенка будто вытянули энергию. И непонятно, кто или что стало тому причиной. Вот тут мне и понадобишься ты.       — Я? — удивленно переспросил я.       — Слишком таинственное происшествие. Весь клан может быть в опасности, поэтому мне необходимо знать причину. Найди ее для меня.       — Почему я? — вырвалось у меня раньше, чем я успел подумать.       — Возражаешь? — пророкотала Верховная, и у меня все сжалось внутри. В комнате будто стало холоднее.       — Нет, — поспешно почти что вскрикнул я, мозг лихорадочно искал оправдания. — Просто… Интересно.       — А, любопытство! — странно довольным, почти мурлыкающим, голосом отреагировала Мать клана.       Ее немигающие змеиные глаза на мраморно-равнодушном лице все еще не отрывались от меня. Желание отвернуться и уткнуться взглядом в стол было все сильнее с каждой минутой. Тем более, что сейчас эти глаза посверкивали чем-то похожим на восторг. Возможно, это лишь причуды моего воображения, а может действие загадочного напитка, но предчувствие дурного кольнуло мое разомлевшее тело.       — Любопытство сгубило кошку, — медленно и тягуче, будто смакуя каждое слово, проговорила Верховная. — Так, кажется, говорят люди.       От этого последнего слова, на которое она сделала особый акцент, у меня все заледенело внутри. Руки непроизвольно сжались в кулаки, комкая ткань платья.       Она знает.       — У тебя есть около трех недель, прежде чем Кринессе придет в себя. Дальше поиски будут бессмысленны. За дело возьмется сама Кринессе.       Она все продолжала говорить, но звуки доходили до меня с трудом, как через толщу воды. Мне стоило больших усилий сосредоточиться на смысле слов.       — О, мать, ребенок которой оказался в смертельной опасности, будет особенно пристрастна и скора на расправу. Едва ли она подумает о чем-то невероятном, о каких-нибудь природных возмущениях, или заговоре других рас, к примеру. Нет, она обратит внимание на более очевидный вариант. Какой именно, знает весь клан.       На какой вариант намекает Стерва, было понятно и ежу. «Ищи, кому выгодно».       — Итак, три недели. Может, меньше. Постарайся управиться как можно раньше. Мы ведь не хотим, чтобы в итоге кто-то был обвинен несправедливо?!       Снова ударение на последнее слово. Еще один камень к груде ужаса, давящего мне на плечи.       Она знает! Она, черт возьми, все знает!       Теперь она прожигала меня взглядом, слегка склонив голову на бок. Я с трудом подавлял первобытное желание сбежать. Не выдержав, я все же отвел взгляд. Пытка тишиной все никак не заканчивалась.       — Если у тебя нет вопросов или возражений, то ты можешь идти.       Я подскочил со стула как распрямленная пружина. Хотел оказаться за дверью немедленно, но ноги неожиданно подвели меня. Они были словно ватные и не выдерживали веса тела, так что в первый момент пришлось схватиться за столешницу, чтобы удержать равновесие. Шаг удалось сделать с трудом, мышцы протестующе заныли. Второй дался уже легче, и я все больше набирал скорость. За порог я уже вылетел стремительно. В коридоре мелькнули фигуры братьев, но я все не останавливался и уже почти бежал. Они последовали за мной, однако их шаги за спиной, против обычного, не успокаивали, а пугали. Будто неизбежная кара следует за мной, приближаясь с каждой секундой. Казалось, что стоит остановиться или хоть немного замедлиться, и я услышу как гомерический смех Матери клана догонит меня.       На одной из развилок до слуха донесся жалобный детский плач, разносимый эхом по коридорам. Он резал слух, вклинивался в голову сверлом. Я еще ускорил шаг. В Приемном зале пара магов все еще наводила порядок, с грохотом ворочая камни. Шум крови пульсировал у меня в ушах, сливался с рокотом скал в единый шум сходящей лавины. Проклятые длинные юбки оборачивались вокруг ног и мешали ускориться еще больше. Я двигался в направлении дома, который словно горел маячком на моей внутренней карте, притягивал как магнит, обещая безопасную гавань.       В длинном тоннеле меня будто ущипнул кто-то в районе спины. От неожиданности я споткнулся и чуть не полетел кубарем на землю, но в последний момент мне удалось опереться о стену коридора и устоять. От стены я оттолкнулся рукой и тут же продолжил поспешное бегство.       Мне удалось уже перейти на быстрый шаг, когда что-то схватило меня за предплечье и с силой дернуло назад, разворачивая. Прямо передо мной оказалось лицо Ирена, искаженное яростью. Его ноздри раздувались, а тонкие губы слегка подергивались, обнажая клыки. Он явно готовился разразиться гневной тирадой, но мне было плевать на то, что он скажет. Слова, которые всю дорогу пульсировали внутри моего разума в одном ритме с моими шагами, рвались наружу, и я не собирался их больше сдерживать:       — Она знает!