***
Вася жмет на газ, какой-то чувырло гонится за ними, кидая всё, что попадается под руку. Ублюдок запрыгивает на капот, хренача по стеклу, как ненормальный. Вася выворачивает руль, пытаясь его сбросить, рядом сидящая Юлька судорожно охает. — Что?! — и тут до неё доходит, что в костюме Тема. Сквозь пробегающую пиксельную волну можно разглядеть его лицо. Поздно. Вася его скинула, чуть не перевернув машину, живучий, цепляется за колесо на багажнике. Сука, что делать, он ведь её брат, хотя после того, что он сделал… Судя по звукам, он на крыше и хорошенько встряхивает машину, да падает. Вася внутри ликует, но рано, блядь. Юля кричит, цепляясь за Харитона, Тёма цепляется за машину, переворачивая. Перед глазами всё кружится каруселью, их трясет, так что кажется, башка сейчас оторвётся. Васю хорошенько перетряхнуло, но ей повезло больше, чем Юльке, та в отключке. У Васи всего лишь со лба кровь течёт, она пытается привести в чувство бывшую подругу, а этот сраный пришелец куда пошёл? Блядь, Тема. Он набрасывается на Хекона, вминая его в машину. Вася оставляет Юлю, выбираясь из тачки, в ушах звенит, происходит что-то кошмарное, Тёма двигается в этом костюме как зверь, действует на инстинктах, где-то сзади солдаты подавляют своих же, хоть перед глазами плывет, но она даже различает Лебедева. Хекон уже орудует арматурой, но Тёма хватает его одними щупальцами за плечи, другими продолжая колотить до отключки. Вася пытается бросится к ним, но её опережает машина. Юлька сбивает Тёму на всей скорости, Вася бросается к Хекону, но ноги подгибаются, блять, расстояние-то небольшое. Вдруг затылок пронзает острая боль, кажется, в неё попали камнем, мир постепенно меркнет. Такое ощущение, что глаза закрыла на одно мгновение. Ориентироваться трудно, но Тема уже выпадает из костюма весь красный, с выступающими венами. Блядь, винтовка. Эти двое нихера не слышат и не видят, что ли? Он ведь сейчас выстрелит! Вася, собрав остатки своих сил, бросается на брата. Лебедев дергается на хриплый вой, Артем стоит с винтовкой, трясясь перед обнимающимися Юлей и Харитоном. Василиса, дергается от инерции пуль и падет на землю. Сердце пропускает удар Артема тут же вяжет наряд. Юлька завывает над телом Харитона. Но Лебедев сейчас ничего не видит кроме лежащей в неестественной позе Васи, где надрывно кричит Артем. Валентин бросается к неподвижно лежащей девушке, а с губ срывается её имя. Вася… Юля раскачивается вместе с телом парня, глухо воя, Лебедев бросает винтовкую, падая на колени и прижимая к себе истекающую кровью девушку. Мозг отказывается верить в происходящее. Отказывается. Но он начинает чувствовать постепенно гаснущее тепло её худенького тела. Он больше не увидит её наглого оскала, озорного блеска лазурных глаз, она никогда не скажет свое шутливое «товарищ полковник». Опять не уберег… Юля впервые видит, как отец плачет, даже на секунду забывая о своем горе. Валентин не помнит, когда он в последний раз плакал, не помнит, а сейчас слезы сами текут, скатываясь по подбородку и капая на мертвенно-бледную окровавленную щеку. Его трясет. Он старается прижать Василису как можно крепче. В груди теплится надежда, вдруг она жива, он просто не слышит биения её сердца… — Оп-пустить оружие, — Валентин надрывно хрипит, когда к ним приближаются пришельцы.***
В тарелке необычно, выгнутые, словно серебряные волны стены, пустые коридоры. Юлька шла сзади, обхватывая себя руками. Лебедев и сам себя не лучше чувствует, перед глазами всё плывет, а внутри пустота. Когда их положили в капсулы, внутри начала подниматься тихая ярость, он не выдержал: — Что вы делаете? Что вы с ней делаете?! — Лебедев кричал. Его впервые настолько выворачивало эмоционально, руки тряслись, да казалось, он весь трясётся, будто в припадке. Юля смотрела на отца точно такими же расширенными глазами, ей тоже больно. Звук открывающегося костюма отвлек его. Как это? Внутри них нет никого… Последовал металлический голос, объясняющий что-то там про регенерацию от воды. Лебедева это не интересовало, только одно — будет ли она жить. Водяные нити опутывали тело Василисы, всасываясь в раны. — Недолго, семьдесят-восемьдесят земных лет, — у Валентина с души камень упал. Всё будет хорошо, она будет жить. — А он? — увидев жалобный взгляд дочери. — Хекон должен был жить вечность, но он передал часть своей жизни ей. С точки зрения моего анализа в этом нет никакой логики, единственное что их связывало — Юля. Возможно из-за того, что Василиса в некоторой степени спасла её, Хекон принял такое решение. Дальше Лебедев чувствовал, что у него нервно и надрывно звучит голос. Крайне агрессивная среда… Так и есть, свои на своих идут. — Какой фактор? — Она, — Юля вздернула голову, обоим стало понятно, что речь о ней, о Юле. — Её действия не поддаются понимаю, как и действия Василисы. Она если хочет, может полететь с Хеконом, — Юля подошла ближе к капсуле, кладя подрагивающую руку на рельефное стекло, жалобно посмотрев на отца. — Пап, пожалуйста… — Лебедев понимал, что если он и сейчас отберет близкого ей человека, этого ему точно не простят и всё будет ещё хуже. Валентин пересек разделявшее их расстояние, крепко сжимая дочку в объятиях. — Юль, я люблю тебя, хоть и нечасто говорю тебе об этом, будь аккуратна, — губы предательски дрожали. — Полковник Лебедев, сентиментальничаете? — Валентин тяжело вздохнул. Даже сейчас не может она без своих колкостей. — Да ладно, пап… — плачет, что ли? — Я тебя тоже люблю, — ну, хоть теперь они на семью похожи. Послышался звук раскрываемой капсулы, Лебедев порывисто обернулся. Вася лежала также неподвижно, обляпанная кровью. Разве что теперь под тонкой тканью ветровки вздымалась дыханием грудь. Валентин приподнял её на руки. Без сознания, но живая. Уже позже, когда Валентин стоял со всё ещё бессознательной Василисой, он думал о том, в какой момент человечество, так возвышающее себя, забыло о настолько элементарных вещах, как любовью, сочувствие и долг, позволяя себе кровавые междоусобицы…